Везде, куда смотрю, я падаю. Взбираюсь по стенам, я взбираюсь по стенам, Что происходит за этими дверями? Я оставлю своё, а вы — своё, У нас всех есть тайны, у всех нас есть тайны. За каждой дверью провал, провал, Все здесь не для того, чтобы спать.*
Луи не первый раз просыпался с холодной испариной на лбу. Он дрожал, не в силах сказать хоть слово, только судорожно глотая воду и не понимая, сколько ещё этот кошмар будет мучить его. В их мире каждый знал, что кошмары снятся не случайно, но люди предпочли умалчивать об этом. Каждый плохой сон предназначен только для истинной пары, но в это верили, к сожалению, только их предки. Люди стали более замкнуты, держа свои тайны глубоко в сознании. Они разучились делиться своими сновидениями, не зная наверняка, что они могут означать. Многие проживали всю жизнь, видя свой личный кошмар не менее, чем раз в месяц, что многим не казалось такой уж большой проблемой. Не это ли стало причиной разочарования в самом волшебном чувстве, которое подарила людям Вселенная, — любви? К тридцати годам Гарри уже смирился со своим болезненным одиночеством. Каждый раз, глядя на счастливую пару, он с тяжелым вздохом прикладывал руку к ноющей груди, хоть это и не помогало. Он не знал, были ли они истинной парой, но эти двое были вместе, счастливы и любимы. Гарри же, казалось, никогда не смог бы привыкнуть к стенам своего пустого дома, давящим на него со всех сторон. Ни семья, ни многочисленные друзья не скрашивали его серые дни, что медленно тянулись от кошмара до кошмара. Его глаза давно потухли, но в глубине души все ещё была вера, что рано или поздно, они всё-таки встретятся. Луи был сломлен, казалось, ещё больше. Ему всего двадцать, а кошмар, что преследует его уже три года, не оставил от его искры и невероятной харизмы больше ни следа. Яркие футболки и разрисованные джинсовки сменили тёмные джемперы, сливающие его с серой, уставшей толпой. Луи никогда и подумать не мог, что станет частью этой недовольной массы. Теперь он знал, что люди не сами выбрали для себя такой путь, но от этого не становилось легче. Его глаза давно потухли тоже, но в глубине души всё так же была вера, что рано или поздно, они всё-таки встретятся. Они оба чувствовали, что обязательно встретятся.***
Гарри редко играл в футбол. Чаще всего, когда у него возникало подобное желание, парень шёл в парк неподалёку ночью, дабы не натыкаться лишний раз на счастливых влюблённых или детей, смех которых приносил ему слишком много боли. Больше, чем обрести любовь, он хотел только завести ребёнка. Возможно, это было связано с его неконтролируемым желанием заботиться о ком-то, но Гарри и впрямь хотел каждый вечер, возвращаясь с работы, покупать малышу игрушки или сладости. Он всё же верил, что рано или поздно, это всё-таки случится. Удары по воротам в одиночку казались Стайлсу довольно забавным занятием, хоть он и понимал, что со стороны это выглядит абсурдно. Спустя два часа мужчина уже собирался идти домой. Он устало выдохнул, наконец поворачиваясь к небольшим трибунам у выхода из импровизированного поля, где ранее оставил свои вещи. Там теперь сидел парень, которого, учитывая маленькие размеры его тела, вполне сложно было заметить в темноте. Он пристально наблюдал за Гарри, с наглой ухмылкой попивая любимое пиво мужчины, которое второй купил перед тренировкой. Стайлс улыбнулся, сам до конца не понимая, почему, и медленно побрёл к трибунам, в глубине души надеясь, что этот незнакомец не пырнёт его ножом или что-то в этом роде. — С твоей стороны весьма грубо пить чужое пиво, — Гарри сел рядом, без доли смущения забирая у парня бутылку и отпивая немного. — Да ещё и втихаря наблюдать за задницей этого человека, не думаешь? — Твоя задница не слишком хороша, чтобы пялиться на неё два часа. Незнакомец был в толстовке с большим капюшоном, и всё, что удавалось разглядеть Стайлсу – его острый подбородок с трёхдневной щетиной, карамельные волосы, спадающие на глаза и тонкие губы. Мужчина не мог отвести от них взгляд, от того, как медленно они двигались, когда парень говорил. — Тогда что ты тут делал всё это время, кроме того, что воровал моё пиво? — Перестань, я оставил тебе немного, — парень издал некий смешок, и его голос в тот момент был таким высоким и поистине прекрасным, что Гарри на мгновение показалось, будто он в раю. — Я тоже собирался поиграть тут один, ночью, ну, понимаешь, как законченный шизофреник. Стайлс громко рассмеялся, прочёсывая пальцами спутанные, влажные от пота волосы. — Но увы, тут было уже занято, — с наигранной досадой добавил незнакомец, попутно медленно снимая свой капюшон, будто ему есть что скрывать. Первое, о чём подумал Гарри – он не встречал настолько красивых парней. Голубые глаза, обрамлённые густыми черными ресницами, смотрели на него из-под отросшей чёлки, будто смеялись над мужчиной, над его растерянным лицом. Этот парень был как-то по-своему красив, притягивая своими необычными чертами. Он не был похож ни на одного человека во всём этом мире. — Я Луи, — тихо сказал голубоглазый, прерывая неловкую паузу и некий ступор старшего. — Гарри. — Гарольд? Хорошо, — Луи опять почему-то смеялся, и Стайлс просто слушал этот звук, не обращая внимания даже на то, что его имя вовсе не Гарольд. Но плевать, этот парень может называть его хоть Рудольфом, лишь бы он произносил это именно так, с хрипотцой и слишком длинным «р». Луи опять отобрал у него бутылку, и они молчали несколько минут, потому что он красиво пьёт, а Гарри, кажется, уже в стельку пьян. — Почему ты приходишь сюда так поздно? — Луи поставил уже пустую бутылку вниз, переводя взгляд на мужчину, смотря ему прямо в глаза. — Не хочу засыпать сегодня, — Гарри и сам не заметил, как легко сказал то, что говорить явно не должен был. — Мне тоже до сих пор снится этот сраный кошмар, — парень сказал это с такой лёгкостью, что мужчине пришлось затаить дыхание, будто он услышал самый страшный секрет. — Это не так страшно, не найти свою пару к… Сколько тебе? — Тридцать. — Даже к тридцатке. Хотя, если я через десять лет стану таким же несчастным, как ты, тогда ну его к черту, я пошёл искать. Луи снова заливисто смеялся, и Гарри даже не волновало то, что спустя два часа наблюдения парень понял, насколько несчастлив мужчина. Он казался таким надёжным, несмотря на свой возраст, что Стайлс готов был рассказать ему все свои тайны. И даже сейчас он бы очень хотел, чтобы они с Луи попробовали не искать свои пары, а просто… Попытаться быть вместе? Гарри и сам не понимает, почему он решил, что парень хочет этого, но ему было так комфортно рядом с голубоглазым. Мужчина чувствовал покой и дом, которого ему так не хватало. Плевать, знакомы они двадцать минут или всю вечность. Плевать, что у каждого в этом грёбанном мире есть свой соулмейт. — Что тебе снится? — Луи спросил это так неожиданно, прерывая их разговор о любимом мороженом. На часах четыре часа утра, и Стайлс подумал, что они знают о друг друге уже так много, что рассказ об идиотском кошмаре будет всего лишь глупой мелочью. — Я бегу. Я постоянно, чёрт возьми, бегу к двери. Сбиваю ноги в кровь, падаю на непонятные камни, но всё равно бегу, — Гарри тяжело вздохнул, не глядя на Луи. — Я молю о помощи, зову кого-то, но… — Но никто не откликается, а дверь отдаляется ещё больше. — Да, чёрт возьми. Гарри опускает голову, разглядывая свои колени. Только когда теплая рука оказывается на его шее, не спеша притягивая к себе, он наконец понимает, что Луи только что сказал. Глаза мужчины расширились, смотря в голубые напротив, возле которых появились маленькие морщинки от улыбки парня. Шатен медленно наклонился к Гарри, закрывая глаза и осторожно прижимая свои губы к его щеке. Стайлсу понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что, чёрт возьми, только что произошло. Он притягивает парня к себе, обхватив руками его маленькое тело и с жадностью целуя. Парни отстранялись всего на миг, чтобы улыбнуться в губы друг друга. Это случилось сейчас, не рано и не поздно, как раз вовремя. Любите. * - Naughty Boy – No One’s Here To Sleep