вместе — расцветаем

2027 год, 15 ноября, 16:32 Испания, Мадрид

Пушистые хлопья снега опускаются на осеннюю землю, что вчера едва нагревалась лучистым солнцем. Ветер едва колышет полы его пальто, заставляя натягивать шарф повыше, чтобы хоть как-то прикрыть открытую шею. Снежинки, кружась в прекрасном вальсе, окутывают бегущих куда-то людей в свои холодные, снежные объятья, не давая возможности им противостоять. Бенедикт идет по многолюдным улочкам города, с интересом рассматривая витрины магазинов. Его шаги медленны, размеренны, он никуда не торопится, съемки начнется только через две недели, так что, у него еще полно свободного времени, можно сходить в торговый центр, чтобы купить подарок дочери и сыну или съездить в другую провинции Испании, например в Наварру, он помнит, как Мартин с вожделением рассказывал ему о тех пейзажах и необыкновенной архитектуре, которая присуща почти всем городам этой страны, но Фримен упорно доказывал, что эта провинция отличается от всех других. Против него не попрешь, старый хрен. Мужчина останавливается около небольшой кофейни, она привлекла его своим названием и новогодними украшениями на окнах, а ведь только начало ноября и до Рождества еще целый месяц, а здесь на витринах висят гирлянды в виде звезд и маленькие пряничные человечки прыгают из одного угла в другой. Притягательный аромат свежей выпечки, свежезаваренного кофе и лимонной цедры манил к себе британца, отчего на его губах расцвела еле заметная улыбка. Ему так не хватает праздника, когда вся семья в сборе, вместе украшают новогоднюю елку, смеясь, как малые дети. А в конце отец поднимает своего ребенка на плечи, чтобы он украсил ель звездой, что своим светом озаряет сердца всех собравшихся. В последний раз он такое чувствовал лет пять назад, когда их брак с Софи все еще можно было считать счастливым. Сейчас уже нет того былого огня, страсти, да о чем говорить, любовь прошла, осталось лишь жалкое подобие чувств — привязанность да и не хочется расстраивать детей, они не поймут их. Он открывает дверь, входя в заведение, на звук колокольчика реагирует приятная девушка средних лет за прилавком, чуть улыбается и спрашивает его на ломаном английском о настроение, о том, как прошел день. Бен кивает ей и мягко улыбается, проходя вперед. Она довольно пухленькая, с серыми глазами и черными, как смоль, волосами длиной чуть ниже ушей. Она приятна в общении, предлагает ему взять латте с корицей и апельсиновый чизкейк, ммм, что-то новенькое для актера, отчего его брови ползут вверх, но он, с удовольствием, соглашается, расплачиваясь и оставляя добрые чаевые сотруднице. Он забирает свой заказ и теперь может вдоволь насладиться окружающей его атмосферой. Здесь довольно уютно, мило. На стульях и диванчиках подушки с различным орнаментом, а люстры незамысловатые, узорчатые. Стены украшают картины с различным сюжетом, редкие снежинки и букеты с омелой, посетителей довольно мало, что ж, либо это кафе не пользуется особой популярностью, либо испанцы не любят развлекаться по понедельникам. Актер склоняется больше ко второму варианту. Бенедикт замечает в углу девушку, одиноко сидящую с чашкой ароматного чая или горького кофе и с книгой, он чуть прищуривается, чтобы прочитать название, "Виноваты Звезды". Ух, ты. Ей на вид около двадцати — двадцати трех, не больше. Каштановые волосы, затянутые в высокий тугой хвостик, но некоторые пряди все же ниспадают на ее личико, отчего она смешно морщит носик и жмурится, продолжая погружаться в рассказ. Камбербэтч, не задумываясь, вальяжной походкой направляется прямо к ней, садясь напротив. — Добрый вечер, удивительно, не правда ли? — британец усмехается, когда глаза незнакомки испуганно и с раздражением поднимаются, задавая немой вопрос, ее рот чуть приоткрывается, но, будто, не найдя нужных слов, закрывается не в силах произнести не слова. Она удивленна и рассерженна, в самый раз, — Снег в начале ноября, в Испании! Вас это тоже поражает? — Эм, прошу прощения, но, что вы забыли у меня за столиком? Я разве похожа на ту, что жаждет познакомиться? — шатенка недовольно кряхтит, складывая руки на груди, выражая всем своим видом раздражение и недовольство того, что незнакомый ей человек нарушил ее личное пространство, Бен прыскает и делает глоток обжигающего напитка, из-под ресниц наблюдая за девчонкой, — Наглец! — Вы что-то имеете против? Мне кажется или вы заинтересованы в общение с таким, как вы выразились, наглецом, да? — брюнет подмигивает, девушка сдается. — Ладно, черт, вы победили, — она облегченно выдыхает, поднимая ладошки, в знак своего поражения. — Я так и знал. Бенедикт. Бенедикт Камбербэтч, рад знакомству...? — Екатерина, можно просто Катя, —она протягивает ему руку, чтобы пожать, но мужчина переворачивает ладонь и целуют ее тыльную сторону, смущая этим жестом свою новоиспеченную знакомую, но она не подает вида, что ее застали врасплох, — какими судьбами здесь оказались? —По работе, а вы? — Путешествую с подругой, точнее, она путешествует, накопила денег и тратит их на прожигание своей и моей жизней, а я составляю ей компанию, она писательница, не может найти свое вдохновение, ибо работа занимает все ее сердечко наряду с выпивкой, заядлая бывшая алкоголичка с 14 лет. — Вау, а как ее зовут, Кейт? Хочу прочитать ее книгу в будущем, думаю, она выйдет довольно интересной, пожелайте ей от меня удачи, а чем вы занимаетесь, кроме как составляете компанию этой чертовке и читаете в этом прекрасном месте? — Ее зовут Емилия, все привыкли звать ее Милей, так гораздо проще, ибо почти все путают ее имя, называя Эмилией, из-за чего она жутко бесится,— Катя весело улыбается, забыв поправить Бенедикта, что она не Кейт, а Катя, покручивая пальцем у виска, вызывая тем самым ответную улыбку у собеседника, — Я — видеомонтажер, работаю на дому, и кроме походов в это заведение, и выходов с Милей, предпочитаю прогуливаться по городу, я тут уже несколько недель и не могу нарадоваться, до этого мы были в Швеции, следующий наш пункт назначения — это Лос—Анджелес, она мечтает там побывать с подросткового периода. — Имилия? Эимилия... Емилия, — как бы пробуя на вкус это странное непонятное имя, он еле выговорил его с третьей попытки, не без помощи Катерины, — Ох, черт, она вообще с этой планеты? Но, видеомонтажер, я думал, что вы актриса или художница, у вас умный взор и аристократичные черты лица, вы идеально бы вписались в мир искусства, кстати, Кейт, откуда вы? Хотя, стойте, нет, я сам догадаюсь... Латвия или Германия? Я прав, да, скажите, что я прав, прошу вас! — Ха, увы, но нет. Я из России, бывали там? Суровые зимы и жаркое лето, а также у нас медведи по улице ходят и пьют водку. — Что ж, я был близок, да, — голубоглазый тянется к наручным часам, чтобы глянуть который сейчас час. Почти шесть, что ж, он не может бросить девушку одну, убежав в свой отель на новую конференцию, — мне уже пора, давайте я вас провожу до дома, вы не против, Кейти? — О, эм, да-да, конечно, до моего дома все равно идти недолго. Он находится здесь рядом, на углу Сан Бернардо, совсем недалеко. Но не стоит меня провожать, я в состояние сама добраться до дома, правда, — ее голос звучит настойчиво, а глазки горят. Девушка встает из-за стола, попутно натягивая на плечи лямки рюкзака, книга уже очутилась в нем. — Нем, Кейт, это не обсуждается, я провожу вас, ведь уже темнеет, смиритесь с этим и получайте удовольствие. Он произнес это томно, интимно, наклонившись, обжигая своим горячим дыханием шею юной леди, слегка касаясь губами мочки уха. Кейт судорожно вздохнула, сжимая лямку сильнее, отчего костяшки побелели. Камбербэтч будто и не заметил этого вовсе, как же...сволочь, просто сволочь. Он сейчас проводит ее, уйдет, а ей что? Помирать от нахлынувшего возбуждения? Ох, эти актеры... Они шли не спеша, размеренно, едва прибавляя скорость, когда приходилось переходить дорогу. Время текло поразительно медленно, оно как будто не хотело, чтобы этот прекрасный миг не заканчивался совсем. Они дошли до дома шатенки не сразу, пройдя нужный поворот, пара новоиспеченных знакомых пришла в тупик, благо девчонка знала, как можно пройти к дому через дворы, чтобы сократить путь и не поворачивать назад. Бен задавал ей вопросы о жизни, об учебе, об интересах, казалось, что он маньяк, желающий узнать о своей жертве все до того, как перережет ей глотку. Как хорошо, что Кейт знала его даже лучше, чем он сам. Все же, школа актерского мастерства сыграла ей хорошую службу сейчас, ведь, если бы не тот жалкий урок, на котором их обучали держать свои эмоции, она бы сейчас распласталась звездочкой перед ним и продолжила бы пускать слюнки, не веря в происходящее. — Ну, вот, все, это мой дом, да... Я пойду, пожалуй, было здорово, спасибо, что подсели за мой столик, это...эта неожиданность скрасила мой вечер, превратив его из скучного в веселый. Ха, ладно, мне пора, пока Бен, — покручивая в ладошке ключи, открыла дверь подъезда, на прощание улыбнувшись. — Да, спасибо, Кейти, и... давайте перейдем на "ты"? — Да, давайте, то есть, давай, — девушка опустила глаза в пол, издавая что-то напо идобие смешка и уже собралась уходить, как ее остановила его рука, протягивающая визитку. — Мне было бы приятно, если бы вы мне завтра позвонили. Я хотел бы прогуляться с вами по городу. До встречи, Кейт, рад был познакомиться. — И я рада... Девушка скрывается в подъезде, стараясь выравнять сбившееся дыхание. Дверь закрывается за ней и Бенедикт наконец-то приходит в себя. Он быстро уходит прочь, вспоминая дорогу, а Кейт наблюдает из окна за тем, как растворяется его фигура в свете уличных фонарей. Она, черт возьми, рада, что он подсел за ее столик. Она, блять, и мечтать не могла о том, чтобы ее любимый актер оставит ей номерок и попросит провести экскурсию по городу. Девушка судорожно достает телефон из кармана, набирая такой знакомый номер подруги. — Миля, черт, приезжай! Ты не поверишь мне, нет, ничего не говори, просто едь сюда, скорее, все, пока. Катя радуется, как маленький ребенок, вспоминая событие дня, которое так въелось ей под кожу, возвращая в то кафе, в его компанию. Проходит пятнадцать минут, за которые шатенка успевает напрочь забыть о звонке Миле, удобно устроившись в кресле за просмотром Стартрека, там как раз все началось, как в дверь позвонили и, Катя, матерясь про себя, побрела в коридор, на ходу кутаясь в теплый плед. На пороге стояла Миля — русые волосы с переходом в медно-рыжий слегка завивались и путались на концах, аккуратно ложась на хрупкие плечи, она была ростом не выше восьмиклассника, если не ниже, ее нездоровая худоба придавала ей хрупкости и миниатюрности, делая ее как бы еще меньше, но лицом она все же была похожа на девушку, большие зеленые глаза и бровки, аккуратные чуть пухленькие губки. Она всем своим видом напоминала не сформировавшегося подростка с проблемами в росте и весе, но от того была лишь красивее. — Ждала меня, сучка? — ее голос чуть дрогнул, когда руки Кати прижали ее к себе, стиснув в медвежьих объятьях, —так, аккуратнее, я Биллу еще живая нужна, хорошо? — Боже, Миля, у меня в кармане джинс номер Бенедикта, представляешь?! Девушки перебрались из коридора в гостиную, по пути взяв бокалы и штопор, они разговаривали обо всем на свете, как будто не виделись целые десятилетия, а не три дня. Бутылка вина исчезала на глазах, а их речь становилась развязнее, свободнее. Они вовсе забыли о времени, полностью погружаясь в прошлое. — Катя, помнишь как я познакомилась с Биллом? — В баре ты напилась вдрызг и подсела к нему за столик, цитируя Хеммингуэя и Ахматову, иногда отвлекаясь на рассказ о постмодернизме в различных его проявлениях. — Зато теперь у нас секс по 10 раз на дню и мы встречаемся. Вывод: литература сближает. Просто сделай, как я, и у вас все будет хорошо. — Скорее алкоголь сближает... — Один черт! Зеленоглазка хохочет, поднимая бокал в воздух и тут же расплескивая содержимое на свои штаны. Ее подруга смеется, делая очередной глоток вина. Оно обжигает глотку, даря прекрасные моменты спокойствия, разливаясь по венам и артериям, создавая туманную вуаль в разуме, что обволакивает и мешает мыслить здраво, ясно глядеть на вещи. Это завораживает. Такое приятное и манящее чувство в районе сердца, оно колит, слегка пронзает плоть. Миля чертыхается, когда приятная трель волнами разливается по комнате, а Катя начинает смеяться. — Билл, сладенький, все хорошо? Нет-нет, я тризвая, ой, трезвая, что?! Нет, не надо приезжать, я... Да, мы выпили, ну-у-у, Билляш, хех, я не выйду, все, пока! — Это был Билл? — Да! Он сказал, что сейчас приедет, а я его послала. — Через сколько? — Он дал мне три минуты, я наверно, буду собираться. — Может, выпьем напоследок вторую бутылку? — О, мысли читаешь, давай ее сюда, — шатенка открыла вторую бутылку и всучила ее в руки русой, которая выпила половину залпом, — раз он... лешил...испортить мне виселье....то пусть...везет меня пьяную...вспомним...нашу первую...встречу. — О, а кажется это он приехал, я слышу шаги, воу, ты пьяна, хих, пьяная Миля... В дверь постучали и хозяйка квартиры пропустила парня вперед, едва держась на ногах. Билл стоял в дверном проеме, опираясь на стену, светлая рубашка розового цвета плотно облегала грудь и руки, рукава были закатаны по локоть, а свободной ладонью он нервно ерошил волосы, видно, маленькая "вечеринка" девушек заставила его изрядно поволноваться. По лицу Скарсгарда она поняла, что парень взволнован и немного рассержен, поэтому не стала ничего говорить, это излишне. — Привет, Кейти, Мили там? Она кивнула, рукой указывая в какую-то непонятную ей сторону. Скарсгард доброжелательно улыбнулся и прошел вперед, подзывая к себе свою девушку, как маленькую собачку, да что греха таить, Миля была, есть и будет сукой. Кейт слышала, как что - то пикнуло, но оказалось, что это было не что-то, а кто-то. Билл закинул малышку на плечо, смачно ее шлепнув, и вышел, забирая сумочку пьянчушки. — Миль, удачи, я в тебя верю, трахни его, — сказала шатенка на чисто русском и хихикнула. — Ага, и...позвони..Шерлу, ой, Бену, охх... —Пока, Кейти, она еще позвонит, если сможет подняться с постели, в чем я сомневаюсь. Парень улыбнулся во все 32 и, подмигнув подруге, вышел, услышав напоследок ее напутствующие слова. Их ждет долгая ночка. — Удачи, кролики! Дверь с тихим скрежетом захлопнулась, отдаваясь противным звоном в голове. Кейт сползла по стенке, погружаясь в приятную негу сна. Она позвонит ему, обязательно, только не сейчас, сейчас время баиньки, а потому, девушка поползла в свою спальню, снимая с себя одежду. У нее просто нет сил на душ и переодевание, только на то, чтобы добраться до спальни и лечь в кроватку, укрывшись теплым одеялом.