коротко о том, что происходит, когда нет вдохновения.

—В жопу всё это! Дэниелл со всей силы зачёркивает текст, откидывает карандаш и рвёт бумагу на части. В очередной раз неудача. В очередной раз пустота. Он не может сосредоточиться на второй части песни уже как месяц, в то время, как остальные ребята записали свои партии на инструментах и ждут только его. И все довольны своей работой, а Феликс нагоняет на Дэниелла депрессию и злость, лишь потому, что последний не может написать песню. —Нахуя ты тогда вообще создал группу, если не можешь просто сесть и сделать свою работу? —в очередной раз спрашивает гитарист, смотря на клочки бумаги и сломанный графит карандаша. —Мог бы помочь, раз такой умный! Кто стоит на бэк-вокале, ну? —Дэниелл не сколько злиться, сколько просто возмущается. Феликс молчит. —То-то же. И вообще, будь другом, сделай мне кофе. —Да пошёл ты. —Пожалуйста? —Долбаёб. —Пожизненный, прошу заметить. Фрейзер слегка хмурится, но всё же идёт и делает другу кофе. Две ложки сахара, две ложки кофе, кипяток и молоко– всё, как он любит. Не проходит и пару минут, как в кухне появляется Дэниелл, чуть жмурять от слишком яркого света. А за окном идёт ливень, солнце скрылось за тучами... —Ваш кофе, мистер Хоффан. —Благодарю, мистер Фрейзер. —Я не люблю, когда ты ко мне так обращаешься, прекрасно знаешь. —Однако это не мешает мне, как видишь. И вообще, —он кладёт руку на талию парня и прижимает его к себе. —Ты когда примешь моё предложение? —Во-первых, я не девушка, чтобы выходить замуж. Да ещё и за тебя, алкаша. А во-вторых, убери свои клешни от моей девственной талии. —Вот именно, что девственной, —но вокалист всё же убрал её и взял кружку со стола. Отпил. Тишина, какой обычно нельзя похвастаться, учитывая, что в доме живут пятеро парней-музыкантов и их собака, сейчас окружила этих двоих. На какой-то момент Дэниеллу показалось, что он оглох, но потом услышал, как Феликс напевает что-то, и успокоился. —А если серьёзно, ты поможешь мне? С песней? —Ну конечно помогу, Хоффан. Только давай завтра? У меня голова болит. —Ты как баба, ей Богу, —он улыбается и видит, как на бледных щеках друга появляется лёгкий румянец. —Да брось, я же пошутил. Давай завтра и напишем, я только за. Так проходит ещё какое-то время, группа сидит в гостиной, смотрит документальный фильм, хотя все понимают, что это пустая трата времени, да и кому интересно смотреть, как размножаются жирафы? Дэниелл глядит на Феликса, на то, как он накручивает прядь своих чёрных волос на палец, как дёргает её. Его тонкие, длинные пальцы скользят по колену, хватают край шорт, и Дэни переводит взгляд на лицо парня. Фрейзер, якобы с интересом, смотрит в телевизор, это даёт время вокалисту. Его взгляд скользит по аккуратным чертам лица, по глазам и длинным ресницам, по ровному носу с пирсингом, по приоткрытым слегка пухлым губам, далее он вырисовывает непонятные узоры на его щеках и шее. В общем-то, на этом он и останавливается, ведь гитарист встаёт с кресла и уходит из комнаты. Дэниелл резко поднимается с дивана, чем пугает рядом сидящего барабанщика, который успел задремать. Невысокая фигура стоит в коридоре, перед зеркалом. Хоффан отмечает про себя, что задница у парня что надо, хотя Фрейзер вовсе не спортивного телосложения. Серая длинная футболка, зелёные шорты— в этой одежде гитарист выглядит милым. По крайней мере, так думает Хоффан. На лице появляется придурковатая улыбка, когда он замечает, что парниша делает себе хвостик, который приходится крепче и выше закрепить, иначе волосы вылезут. —Не такие длинные, как хотелось? —спрашивает Дэниелл и подходит к другу. Он выше Феликса на голову с лишним, это тоже вызывает улыбку. —Повторюсь, я не девушка, Дэниелл. Пора бы запомнить, за шесть лет-то, —хвостик приходится переделывать, отчего гитарист поджимает губы и снова мучается с волосами. —Давай лучше я, –говорит Дэни и с осторожностью перехватывает резинку из рук парня. Низкий лишь громко выдыхает и опускает руки. Спустя пару минут Феликс разворачивается к другу лицом и смотрит снизу вверх из-под ресниц. Ярко-зелёные глаза глядят в тёмно-карие. И сердце Дэниелла пропускает удар, он отводил взгляд первый, потом демонстративно кашляет и делает шаг назад. Фрейзер хмыкает, продолжает улыбаться, а потом достает из кармана шорт сигареты с зажигалкой, уходит на кухню. В группе курят абсолютно все, но именно Феликс Джон Фрейзер, парень из Бостона, этот маленький мальчик двадцати четырех лет, эта роза среди ромашек, чёрный лист из миллиарда белых, именно он сильно зависим от никотиновых палочек. И Дэниелл точно не знает, сколько тот курит, просто видит, что много. Но он уверен, что за три дня может уйти две с половиной пачки, а ещё он уверен, что Феликс – дебил. Потому что он самый молодой из группы, можно сказать, почти ребенок(для сравнения: самый старший там барабанщик, ему 29). И пережил много чего, и не привык к популярности. А год назад он принимал наркотики, это вообще разрывало сердце Дэниеллу. Но сделать ничего не может. Потому что не слушают. Не хотят слушать. На следующий день они оба встают рано: Феликс по привычке, а Дэниелл просто так. Завтракают вместе, потом убирают разорванные листы в общей комнате(эти двое спят в одной комнате, да), после уборки садятся на кровать, вполголоса говорят про суть песни, про фоновую музыку, Феликс успевает сыграть свою часть, чтобы этим дать какой-то толчок в песне, и вроде это работает. Потому что Дэниелл начал писать, много писать, а потом молча протянул блокнот с текстом. —Суховато, —так же сухо произносит парень из Бостона и томно вздыхает. Берёт гитару, снова наигрывает мелодию, но уже другую. Просто сочиняет на ходу, никак иначе. Они сидят молча, Дэниелл прижался к стене, поджав ноги, всё выводит взглядом узоры на лице друга, слушает его музыку. Но игра заканчивается совершенно незаметно, так же незаметно Феликс подсаживается к Дэниеллу и смотрит в его глаза. Опять. —Ты вчера глядел на меня. —Не понимаю. —Я поймал на себе твой взгляд, ты даже не заметил этого. Вокалист совсем тихо засмеялся, улыбнулся. Всё же не не хватило ему времени, не успел разглядеть. —Зачем же ты тогда ушёл? —Хотел проверить, действительно ли ты так заинтересован, —Фел лукаво улыбается и кладёт свою голову на колени Дэниелла. Теперь их глаза на одном уровне. —И каков твой вывод? —Мне стоит сменить имидж, ведь я так похож на женщину, что ты уже не различаешь, кто есть кто на самом деле. Хоффан молчит, но через несколько минут шепчет: —С чего вдруг ты решил, что мне не хватает именно женского тепла? —Ты ведь натурал. Или я ошибаюсь? —Феликс продолжает улыбаться. И на этот раз Дэниелл решается. Он разводит ноги в стороны, тянет Феликса за край майки на себя, тот чуть не падает на него, но успевает упереться ладонью в стену, рядом с шеей друга. Между ними всего пару сантиметров, Дэни чувствует горячий воздух на своих губах, ему кажется, что пирсинг начинает сильно нагреваться, он закрывает глаза. Феликс сам его целует, совсем невесомо, не страстно, без углублений и стонов. И обоим чудится, что они сейчас обожгутся. Такой поцелуй длится всего несколько секунд, потом они целуются ещё раз и ещё. И в следующие разы выходит менее сдержанно. Дальше поцелуев никто не заходит. Да это не нужно, они и без секса получили немалое удовольствие. Теперь они лежат на животах, болтают ногами и пишут текст. Всё идёт как по маслу, и уже ко дню, когда все просыпаются, ребята заканчивают работу, хвастаясь остальным. К этому моменту солнце, что неделю не выглядывало из-за туч, сейчас согревало город. Дождь закончился, поэтому теперь все могут выйти из дома, сходить погулять, повеселиться, посмеяться и сделать несколько классных и, как некоторые говорят, атмосферных фотографий. Когда же Хоффан и Фрейзер отстают от остальных, они начинают разговор: —Может, нам стоит больше уделять времени друг другу, мм? Как думаешь? —спрашивает Феликс, не глядя на вокалиста. —Я смотрю, поцелуи на тебя хорошо действуют. —Это ты к чему клонишь? —Дэни смотрит не на самого парня, а на его хвост, который опять делал он. —На секс, —прямо говорит гитарист, потом поднимает голову. Смотрит. —Ну а что? С поцелуями ты смог написать песню, а с трахом в задницу сможешь целый альбом записать. Да какой топовый, все просто потекут. Хоффан громко хмыкает, улыбается. —Готовь зад, детка, —от этих слов Фел заливается краской, а Дэни смеётся и обнимает его за шею. Потом снова молчание. —А на самом деле, Феликс, у тебя ведь есть кто-то? Фрейзер с минуту молчал, даже могло показаться, что он вовсе не хочет отвечать на поставленный вопрос, однако: —Дэвид мне очень дорог, не только как брат. Но мы видимся редко, это навивает грусть. —Лучше бы мы не целовались. —Не неси ерунды. Сколько раз мы с тобой целовались? На концертах, ну? —Они же были короткими, о чём речь? —Всё равно. Я могу с лёгкостью поцеловать Генри, Сэма или Фила. В конце концов, французский поцелуй с Рианом– то ещё удовольствие будет! Так что... нормально. Дэйв простит мне, не волнуйся. —Тогда спасибо. Ты спас меня от депрессии. Какими бы идиотами они не были, как бы пошло не шутили и как бы долго оставались друзьями, они всё равно понимают, что вдвоём им хорошо, весело и просто интересно. Они уверенны в этом.