Те, кто не могут спать спокойно

***Автор*** - Говорю же тебе, Мисаки! Усаги беспокоился за тебя и перелез к нам в квартиру через соседний балкон! — пытался донести Такахиро до своего младшего брата, который имел глупость спросить, как Манами и Такахиро попали в квартиру накануне. - Братик, ну честное слово, ну не верю я! Он бы так не поступил! Разве что ты его попросил — тебе бы он не отказал! - Нет, это я уговаривал его, чтобы он не шел на это, но Усаги меня не послушал. - Быть не может! — сопротивлялся Мисаки. - Может! А до этого он хотел выломать дверь ломом! Мисаки, оцепенев, поднял на брата ошарашенный взгляд и чуть слышно проговорил: - Братик, это правда? Он и в самом деле все это сделал? Сам? И ты его не просил? - Мисаки-кун, право слово, так оно и было! — подтвердила Манами. — Я два раза пыталась отговорить его от этой затеи, но он наотрез не слушал никого! Я предлагала звонить спасателям, но Усами-сан очень беспокоился за тебя, поэтому решил полезть через балкон. - Да, между прочим, он же потом посоветовал дать тебе жаропонижающее, так что ты сегодня уже на ногах, — закончил Такахиро. Мисаки, откровенно говоря, впал в полнейший ступор. Он чувствовал себя виноватым и перед Такахиро, и перед Манами, а больше всего мальчик чувствовал вину перед Акихико, которому он сделал больнее всего. В итоге мальчик снова перестал спать по ночам, выворачивая свою душу на изнанку, но самокопание ни к чему не привело. Пользуясь наставшими каникулами, Мисаки решил съездить на могилу своих родителей, чтобы рассказать им все, что с ним произошло. Мальчик надеялся, что от этой «исповеди» на душе станет хоть чуточку легче, и он найдет-таки верный путь, но все временил с поездкой, взвешивая все «за» и «против». Акихико тоже думал о том, что нужно встретиться с Мисаки или, на худой конец, позвонить ему. Звонков от Такахиро не было, поэтому писатель решил, что все идет своим чередом, но его душа тосковала по любимому человеку больше, чем когда бы то ни было. Цепь, удерживавшая всю печаль где-то в глубине души Акихико, оборвалась, и он решил, что пусть будет то, что будет. Мисаки возвращался домой из магазина, неся тяжелые сумки с провизией. «Вот ведь привыкли! Дождутся сначала, пока в холодильнике мышь повесится, а потом посылают меня в магазин. А тащит все кто? Мисаки! — негодовал мальчик. — Я, конечно, очень люблю братика и сестренку, но сумки-то тяжелые!» Проходя мимо газетного ларька, мальчик случайно наткнулся взглядом на новый номер журнала, в котором обычно выпускают мой любимый «Кан». «О! Он уже вышел! Надо новую главу «Кана» прочитать!» — восторженно подумал он. Взяв один из пакетов в зубы, Мисаки принялся свободной рукой шарить по карманам джинс в поисках мелочи. Собрав нужную сумму, мальчик постучался в окошко киоска: - Ждраште! Фот этот журар, — он ткнул пальцем в витрину, — можо? - Простите, что? — не поняла женщина, недоуменно глядя на мальчика. С пакетом в зубах он смотрелся довольно странно. - Ох, извините! — Мисаки взял пакет в руки и протянул мелочь. — Вот этот журнальчик можно? Мисаки был доволен тем, что сможет прочитать новую главу любимой манги, поэтому, вернувшись домой, он сразу сел на диван, чтобы прочитать выпуск. «Так... Обзор «Кана»... Ну, читать не буду — такую муть пишут всегда! О! А вот и новая глава...» — Мисаки погрузился в чтение манги с головой, и, лишь перевернув последнюю страницу главы, он увидел благодарность от мангаки: «Здравствуйте! Спасибо, что прочли новую главу манги «Кан»! В подготовке этого выпуска принимал участие известный писатель Усами Акихико. Благодаря его таланту манга вышла в свет с прекрасным обзором главы». - Да ладно? Мне мерещится? — мальчик протер глаза и снова вчитался в запись, но не обнаружил там ничего нового. Быстро листнув в начало главы, где размещался обзор, Мисаки стал внимательно читать, боясь что-то упустить. — Все, блин! Все к чертям! Еду к мамочке и папочке! Мисаки засобирался, вспомнив, что еще успеет на поезд. - Мисаки, а ты куда? — недоумевал Такахиро, глядя на то, как младший брат суетливо шмыгает по дому. - На кладбище съездить хочу. - С чего это вдруг? - Не спрашивай, все равно не скажу, — махнул рукой мальчик. - Ну, как знаешь... «Это последняя капля», — решил Мисаки и, прихватив с собой сумку-почтальонку, вышел из квартиры. Буквально через несколько минут после ухода Мисаки в дверь квартиры Такахиро раздался звонок.  Иду-иду! — отозвался Такахиро. — «Наверное, Мисаки что-то забыл...» Но, открыв дверь, Такахиро увидел перед собой Акихико. - Добрый вечер. Мисаки дома? - А... нет... - А где он, не знаешь? - На кладбище к родителям уехал. - Давно? - Минут десять назад, наверное, — сказал Такахиро, глянув на часы. - Спасибо большое! — Акихико быстрым шагом пошел к лифту. - Погоди минутку, а зачем он тебе нужен? — спросил Такахиро вслед уходящему другу. - Не спрашивай! - Странные вы сегодня какие-то, — пожал плечами брат Мисаки и закрыл входную дверь. Акихико очень торопился, боясь не застать возлюбленного на месте, поэтому превышал скорость и нарушил едва ли не все правила дорожного движения. Душа трещала по швам — ее от разрыва не удерживала даже железная выдержка писателя. Приехав к месту своего назначения, Акихико проделал довольно долгий путь пешком к могиле Такахаши-старших и окончательно упал духом, когда никого там не застал. «Опоздал...» — мелькнуло в голове Акихико, он прижался спиной к дереву, понимая, что совсем зашел в тупик. Сползя вниз по дереву, писатель уткнулся лбом в колени, а потом поднял глаза к небу. Кладбище всегда казалось ему местом особенным. Здесь даже ветер дует как-то иначе, будто убаюкивая души умерших — так он считал. Даже душа Акихико, вполне живого физически, но уже давно умершего морально, воспарила куда-то в небеса, не оставляя телесной оболочке, убитой жарой и моральным истощением, никаких ощущений. Для Акихико это стало временным облегчением. Он смотрел в небо пустым, безжизненным взглядом, горько улыбаясь. От его слуха постепенно ускользало пение птиц и заупокойный шелест листвы на деревьях, оставляя вместо себя звенящую тишину в сознании Акихико. ***Мисаки*** Я медленно брел по узкой кладбищенской дорожке, неся небольшой букетик лилий — на что-то более приличное у меня не хватило денег. С летних подработок у меня осталось всего лишь полторы тысячи иен, так что мои финансы пели романсы... Дойдя до могилы родителей, я сразу почувствовал, как в горле застрял горький комок, не давая вздохнуть. - Ну, здравствуйте, мамочка и папочка... Вот решил вас навестить, — вздохнул я и положил букет на могильную плиту. — Ну, у меня все пучком, недавно перешел на второй курс в универе, и... — дальше говорить я уже не мог, из глаз хлынули слезы, которые я начал спешно утирать кулаком. — Нет, извините меня... Просто я лгу... Я... я так виноват перед вами! Простите меня, если сможете! Просто со мной произошло такое, что я даже не знаю, как быть! — я судорожно вздохнул, обдумывая следующую фразу и пытаясь успокоиться. — Вы говорили, что только между мужчиной и женщиной может быть любовь истинная, что она дана им свыше, а тут так вышло... — я оглянулся, чтобы исключить возможность того, что меня может слышать кто-то еще. — Мне страшно признаться в этом, но так вышло, что я... полюбил друга Такахиро... Как меня угораздило?! — я схватился за голову, сгорая от стыда. — Боже, помилуй, я сказал это вслух! Блин, так не должно быть, но я больше не могу! Я так виноват... Перед всеми на свете, чтоб меня! Сам отверг его, а теперь слезы лью... Идиот! Убейте меня, заберите к себе! Я не могу больше жить так! Мам, пап... Простите меня, пожалуйста, но я люблю Акихико и ничего с собой поделать не могу... Еще некоторое время я пошмыгал носом, проливая на землю горючие слезы, а потом, пошатываясь, собрался уйти домой, но... меня нежно обняли сзади до боли знакомые сильные руки. «Я сошел с ума? Или сплю?» — в этот раз я уже был почти на пятьдесят процентов уверен, что мне не мерещится, но, если нет, то как? Как так вышло? - Мисаки, — нежно пробасил Усаги-сан, — повтори то, что ты сейчас сказал, — писатель крепче прижал меня к себе, из чего можно было сделать вывод, что я не сплю — боль была ощутимой. - Ааа... Усаги-сан, понимаешь, я... Ну... Я не сказал ничего особенного... И вообще — ты как тут оказался?! Пусти меня! — я начал вырываться, но моя душа ликовала и не верила счастью, свалившемуся на меня. - Я поехал за тобой, потому что не могу без тебя. Ты мне нужен. Просто я люблю тебя. Теперь и ты, будь добр, хоть раз в жизни скажи это по-человечески, — Усаги-сан сжал меня так, что внутри меня захрустели кости. - Не души меня! Подари мне хоть глоточек воздуха! — прошипел я, пытаясь вырваться. - Как скажешь, — писатель ослабил хватку, но не отпустил меня. — Мисаки, я жду. - Ааа... Усаги-сан, я... — я собрался с духом, из последних сил борясь с собой. - Не Усаги-сан. Повтори все так, как сказал до этого. - Гад! Так ты все слышал! - Именно так, причем, почти с начала. Так, как ты меня назвал? Повтори. - Аки... — я зажмурился, голова закружилась, а сердце уже отплясывало в груди чечетку. — Акихико. - Повтори, — Усаги-сан подошел ко мне совсем вплотную, хотя, казалось, ближе вставать уже было некуда. - Акихико. - Еще. - Акихико. - А дальше? - Я... — я нервно сглотнул, понимая, что очень похож на пломбир — уже почти растаял. — Нет, ну я не могу... - Родителям смог, а мне нет? — в интонации писателя читалось скрытое раздражение. - Ты — другое! И я не совсем это имел в виду! Может, повременим? - Лжец. Здесь и сейчас, иначе... Ну, сам знаешь. «Почему-то мне кажется, что мне в любом случае этого не избежать... — я повернул голову, чтобы наконец увидеть лицо любимого. Его глаза были закрыты, он улыбался, но на ресницах крошечными хрусталиками блестели слезы. — Он же никому не показывает своих слез! Может, я и в самом деле особенный для него? Ладно, ладно... Сейчас скажу... Всего три слова, делов-то! Господи, помилуй мою некогда непорочную душу...» — отбросив страх и напряжение, я набрался смелости и сказал-таки эти три слова, которые не могу толком сказать уже полтора года (автор: сама в шоке!). - Аки... Акихико, я люблю тебя, — я с облегчением выдохнул, но вовремя спохватился. — Только не проси повторить! - И я люблю тебя, Мисаки. Ты будешь со мной и только со мной до конца дней, понял? «Брат... Кажется, я только что подписал свой смертный приговор... Где его можно обжаловать?!»