Академия стихий Folemento

      Новость об уходе Розы из Академии действительно ошарашила Эмму. Ещё если добавить к этому её разговор с деканом… Нужно было сделать всё, чтоб не показать панику перед друзьями. Поэтому она взяла себя в руки и победоносно ухмыльнулась. — Туда ей и дорога! — натянуто кивнула она и подняла свою чашку чая. — Предлагаю выпить за это.       Она чокнулась чашечками с Руби. Терратеовка не разделяла её радости — она понимала, что они виной тому, что Роза ушла, и чувствовала страх. Нет, совесть её не мучала, Роза действительно получила по заслугам. Она чувствовала страх за то, что им влетит за это. Джек, который в отличие от них всех, скрывал эмоции лучше всего (Эмма превращалась в клоуна, а Руби просто не умела их скрывать), заметил тревогу Томпсон. — Эй, Руб, — он дотронулся до её плеча. Девушка чуть дёрнулась и подняла на него взгляд. — Её не исключили, она сама ушла. Виновных здесь нет, — рука скользнула с плеча вниз, дотрагиваясь до её ладони буквально на несколько секунд. После чего тут же убрал руку. Но этого хватило, чтоб внимание Томпсон сменило курс с Розы на Джека, и она покраснела.       Эмма презрительно фыркнула, смотря на эту сцену, но ничего не сказала. — Идёмте на Полёты уже. К стадиону долгий путь.       Никто не спорил с Эммой. Несмотря на все подбадривания, настроение у всех было ни к чёрту. Джонсон считала, что эти эмоции неправильные, и она не должна их испытывать. Никогда раньше ведь, в маггловской школе, не испытывала.       Они разместились на самом нижнем ряду, чтоб долго не спускаться к началу занятия, а уже быть на месте. Настроение Эммы на Полётах всегда подымалось — она всей душой обожала летать. Руби задумчиво сидела на трибунах, смотря на одну точку в туманном небе. Джек сидел рядом, изредка смотря то на Эмму, то на Руби. Никто не знал, о чём разговаривать.       Разговаривать и не пришлось, когда появился преподаватель. А ещё вторые курсы — Полёты всегда были совмещёнными. Кажется, на третьем курсе их уже и нет. Действительно, что можно изучать два года? Эмма вообще считала, что она уже всё знает и умеет, и хочет в команду. Только вот кто её туда возьмет?       Практическое занятие — чудесный способ избавиться от негатива. Эмма уверенно схватила старую школьную метлу и сразу же взмыла вверх, теряясь в тумане. Джек недовольно хмыкнул. С недавних пор он ненавидел терять Эмму из поля зрения. Поэтому решительно сел на метлу и тоже полетел вверх, за ней. Ну а Руби, в свою очередь, ненавидела, когда пропадают эти двое. Потому что в таком случае ей тоже нужно было идти вслед за ними. В данном случае — лететь.       Она обречённо вздохнула и села на метлу. Она не боялась летать, как вы могли подумать. Томпсон уверенно держалась на метле и летала, могла даже делать некоторые трюки. Просто она не любила летать в непогоду. Однажды её мать, главный авторитет в жизни Руби, благодаря которой у Томпсон и появилась цель стать целителем, летела по непогоде к пациенту и получила сильную травму. Тогда терратеовка была маленькой, и это сильно отпечаталось на ней. С тех пор для неё полёты и непогода были чем-то несовместимым. А на Логосмадже непогода царила всегда.       Руби взлетела, облетая стадион по периметру, подымаясь выше и выше. Пролетела через одно кольцо и взмыла вверх, резко остановившись. Осмотрелась — Эммы и Джека не было видно. Однако знакомые голоса где-то впереди она различить могла. — Лиса, куда ты так рванула? — сквозь ветер кричал парень. — Это может быть опасно! — Догоняй, — смех девушки заглушили порывы ветра. Больше Руби их не слышала.       Она вздохнула — наверное, всё под контролем. Джек не даст её в обиду. Томпсон опустилась ниже и продолжила летать над стадионом так, чтоб быть в поле зрения их преподавателя.       Ей казалось, что Эмма была рождена для полётов на метле, и можно не переживать. Но в груди щемит от мыслей о травме матери. Погода тогда стояла чуть хуже, чем сейчас.       Эмме нужно было выпустить пар и вернуться в своё обычное состояние. Полёты этому здорово помогали. Ветер в лицо, спутанные волосы, практически слетающие очки, которые нужно было ловить в последний момент. И бесконечное чувство свободы. Джонсон было очень близко (близко, да не настолько) чувство свободы, однажды она хотела бы стать его воплощением, стать такой, как сам ветер. Но она сама заковала себя в рамки, которые вряд ли кто-либо когда-то поймёт.       Именно поэтому она на Фламмеусе, горит внутри себя, а не на Айрисе является воплощением свободы.       Резкий рывок вниз, и, с громким звуком, Эмма тормозит практически возле земли. Руби тут же дёрнулась и полетела к ней. Джек, с некоторым опозданием, тоже. — Всё хорошо? — взволнованно спросила Руби у подруги. — Прекрасно, — широко улыбнулась Джонсон, подымая палец вверх. Полёты действительно охладили её, её сгорающее изнутри пламя, и вернули в привычное состояние. — Не пугай меня так больше, — Томпсон обняла подругу. — Когда я на метле — со мной ничего не случится, — самодовольно кивнула Эмма. Руби закатила глаза. *** 14.11.       Вечер после Травологии. Наша компания ограбила трапезную и отправились в заброшенный подвал зельеварения. Тихо играл какой-то неизвестный пост-панк, которому никто не подпевал; студенты лежали на подушках и писали эссе по зельям. Джек строчил уже третью страницу, не отвлекаясь ни на что. В последние дни он начал больше углубляться в науку о зельях для воплощения того, что они замышляли. Поэтому написать это эссе ему было легче легкого.       Эмма не любила много писать. Эмма любила практику. Для того, чтоб сложить свои мысли в слова на пергаменте, ей требовалось очень много времени. Единственный человек, который из-за этого не считал её глупой, был Джек. Потому что он осознавал, что у людей бывают разные типы мышления, и видел, насколько Джонсон талантливая волшебница. Во многих письменных работах Паркер с радостью помогал ей, однако, Джонсон считала, что ей следует становиться более самостоятельной.       Девушка изредка перекачивалась по подушкам, потому что затекала спина, и хрустела сахарными перьями. Как всегда, она была главным источником шума. Но её друзья уже привыкли и даже не жаловались. Если бы они сидели в тишине, даже без музыки, было бы гораздо напряжённее. А так, грустный пост-панк, бормотания Эммы — отличная атмосфера для учебы.       Руби имела кое-какое представление о зельях, но только если они были связаны с целительством. Сейчас речь шла о зельях, которые меняют форму и размер предметов. Это было связано с целительством как минимум тем, чтоб знать, как вернуть им прежнюю форму. В медкрыло довольно часто приходили студенты, которые попали под влияние такого зелья, с огромными носами или руками. Томпсон видела несколько таких, когда сидела на факультативе у их лекаря. Поэтому сложностей в этой теме для неё не было. — Лиса, ты всё размышляешь, кому бы увеличить уши? — рассмеялась Руби, взглянув на задумчивую подругу, у которой было написано всего два предложения. — Не буду выбирать конкретную жертву, как с Розой, было бы круто просто сидеть в коридоре и брызгать зельем на всех мимо проходящих, — серьёзно ответила ей Эмма, видимо не поняв, что Томпсон задала вопрос в шутку. — Ты серьёзно? — удивилась терратеовка. — Конечно, — она вздёрнула брови и взглянула на подругу. — Сейчас мы напишем всё о раздувающем растворе, а на днях приготовим, и будет весело! — Ей явно хотелось получить отработку за Розу, — хмыкнул Джек, откладывая пергамент. — Я закончил. — У меня не было отработок с осенних каникул, не трынди, — рыжая по привычке швырнула в друга подушкой. — И то, я тогда ничего смертельного не делала, только разговаривала на занятиях и рисовала на стенах, — хихикнула она.       Руби потеряла нить разговора, продолжая писать своё эссе. Похоже, что Эмма и Джек действительно начали разработку нового дурачества. Впрочем, Томпсон должна была уже к этому привыкнуть. — Оно ведь не долго готовится, думаю я сама справлюсь! — воодушевилась Джонсон. — Ты до сих пор не написала эссе, а уже хочешь готовить зелье. Как-то не по порядку, помнишь, что было на Магии стихий, когда ты тоже действовала не по плану? — изогнул бровь Джек. Эмма со вздохом кивнула. — Есть учебник, есть инструкция, зачем мне это эссе? — фыркнула рыженькая. — Ладно, я помогу тебе, — недовольно пробормотал Джек и потянулся за пергаментом Эммы. — Ты самый лучший! — рассмеялась она и потрепала парня по волосам.       Джонсон тут же поднялась с подушек и пошла к учительскому столу, за которым стояла куча старых котлов. Конечно, ингредиенты нужно будет ещё где-то достать… Она выдвинула один из котлов, в котором будет готовиться зелье, и вернулась к друзьям. — О, Любимая, ты тоже закончила? — удивлённо спросила Эмма, видя как подруга складывает свой пергамент. — Да, мне Джек решил не помогать, — хихикнула она. — Ты реально будешь его готовить? Мы же на следующем занятии начнём изучение. — На следующем занятии все будут знать, как это делается. Нужно устроить это до, — ухмыльнулась Эмма. — Скажу преподавателю, что это проверка знаний, как хорошо они написали эссе, сразу будет видно, знают они как избавиться от эффекта зелья или нет. — Если бы ты писала эссе, ты бы знала, что ингредиенты так просто не достать, — влез в разговор Джек. — Я их просто одолжу, — сделала невинное личико Эмма. — Тебе можно втайне делать всякие штуки, вот и я этим займусь. Завтра вы проснётесь, а зелье уже будет готово!       Руби умилительно рассмеялась с решительного вида подруги, Джек не сдержался и тоже улыбнулся. — Будь так добра, хотя бы прочитай эссе, которое я тебе написал, — сказал парень, махнув пергаментом. — Я верю в твои способности, но если нужна будет помощь — зови. Не очень хочется оставлять тебя одну.       Эмма просто кивнула. После случая с Розой не только у Джека развилась паранойя. Но Джонсон была уверена, что больше не допустит такой оплошности. *** 16.11.       К сожалению, пророчеству Эммы было не суждено сбыться — справилась она не за один день, а за два. Но по крайней мере справилась, зелье уже было у неё в руках. Волшебница невероятно гордилась собой, ведь впервые справилась без помощи Джека, исключительно на своих знаниях и инструкции в учебнике.       Несмотря на позднюю осень, сегодня в Садах было спокойно. Казалось, через тучи даже изредка проглядывает солнышко. Эмма договорилась с друзьями встретиться именно там, ведь она давно не проведывала свой тайник на дереве. Конечно, его сложно назвать тайником — он никак не оборудован, в отличие от подвала. Но сидеть на ветках можно было.       Идя под забором, они добрались к сплетению деревьев, и Эмма объяснила, что нужно лезть. Джек уже однажды был там, поэтому для него это не было проблемой. Но оказалось, что Руби не умеет лазить по деревьям. — Ты там обещал научиться левитировать людей, думаю, этот день настал, — ухмыльнулась Эмма. — Нам в любом случае нужно туда залезть. — А если мне не хватит сил… — пробормотал Джек. Чары левитации были его любимыми, это знали все. Но подымать людей… — Ты уже тренировался на мне, давай, — фыркнула Эмма и начала залазить на дерево. Потом зацепилась руками за ветки, повисла на них и закинула рядом ноги. Осталась висеть вниз головой на несколько секунд, задумчиво посмотрела на Джека, после чего улыбнулась. — Я верю в тебя, — и поднялась в нормальное положение.       Это немного помогло. Пока Эмма полноценно умащивалась на ветках, парень сконцентрировался и направил палочку в сторону Руби. Где-то в глубине души он уже знал, что сможет. А слова Джонсон дополнительно согрели его сердце.       Когда Томпсон оказалась сидящей рядом с Эммой, парень тоже полез следом. — Надеюсь, ветки нас выдержат… — хмыкнул он, слегка пошатывая одну из них. — Здесь они сплелись с другим деревом. Точно выдержат. А ещё всюду защитные чары, чтоб не было несчастных случаев. Это же Джейн. Она даже дышит магией, — с восторгом говорила Джонсон про их директрису. — Всё будет хорошо. А сейчас начнётся шоу…       Эмма самодовольно ухмыльнулась и достала из рюкзака бутылёк с зельем. — Раздувающий раствор? Моё восхищение, — пробормотал Джек. — Посмотрим, как оно будет работать.       Джонсон кивнула. — Ты же так любишь чары левитации, не хочешь ты? — решила подразнить его Эмма. — Шоу твоё, я понаблюдаю, — фыркнул Паркер. — Если зелье будет удачным, а с чарами ты напортачишь, то будет ещё смешнее. — Какой ты вредный, — надулась Эмма. — Мы постараемся тебя не отвлекать! — заверила подругу Руби, приобнимая её за плечи. — Если вы мне помешаете, это зелье окажется на Джеке, — пробурчала Эмма. — Это дискриминация! — возразил парень. — Руби тоже будет мешать! — Руби сразу же сможет убрать этот эффект, придурок, — снова фыркнула рыжая. — Да и пока что мешаешь мне только ты. Цыц!       Компания замолчала и начала наблюдать за действиями Эммы. В листве деревьев их не было видно, зато им было видно всё в Садах. Всех студентов, кто чем занимался — читал книгу по Трансфигурации, играл в догонялки, обжимался где-то за деревьями, — вообще всех. Эмма заколдовала зелье и с помощью палочки начала направлять его к головам ничего не подозревающих учащихся.       Первой жертве оно попало сразу на голову, вмиг увеличивая её до неестественных размеров. Второму на руку, которой он размахивал в ходе разговора с друзьями. У одной девочки увеличились только волосы, без головы. Из-за этого она вся оказалась укрыта собственными волосами, вызывая визги паники у людей вокруг.       Дальше Эмма уже не смотрела. Она просто рандомно начинала разливать зелье по всему саду, а там кому как повезёт — увеличивались части тела людей, чьи-то вещи, растения. В Садах воцарился хаос. Крики, паника, студенты начали бегать в поисках помощи, ударяться друг с другом увеличенными частями тела и ещё больше пугаться. Джонсон, уже не скрывая удовольствия, хохотала. Джек тоже не прятал улыбку — отчасти за гордость, что у Эммы всё получилось, но по большей мере всё-таки потому, что отсюда наблюдать за этим было действительно весело. Будто они смотрят какой-то фильм. — Кажется, нужно сваливать, — предложила Руби, заметив, что в сад начали выходить преподаватели. — Бежим, — кивнула Эмма. Она сорвала листик с дерева и трансфигурировала его в белую лилию, палочкой отправляя её на одну из лавочек. Людям пора привыкать, что таинственные мятежники оставляют на месте своих преступлений белые лилии.       В два прыжка рыжая оказалась на ветке, которая вела к забору так, что можно спрыгнуть за него и пойти на побережье. Именно это она и сделала. Руби полезла за ней, решив больше не нагружать Джека чарами, но спрыгивать с ветки было страшно. — Я тебя поймаю, если что, — ухмыльнулась Джонсон, которая уже стояла на земле. — Я тебя раздавлю, — рассмеялась Руби и, позабыв страхи, прыгнула вниз. — Ох! Ну. Не так уж и страшно. Нужно будет чаще по деревьям лазить.       Джонсон обняла подругу и снова посмотрела на верх — как там Джек? Совсем скоро показалась и его патлатая башка, и он без каких-либо раздумий спрыгнул к ним. — Бежим? — спросил он. — Бежим, — довольно кивнула Эмма.       Они втроём взялись за руки и побежали к берегу моря. Однако, совсем скоро Эмма поняла, что ей больно бежать, и отпустила руку Джека. Тот не сразу понял, что произошло, и затормозил лишь через полминуты, тут же оборачиваясь назад. — Что случилось?       Джонсон попыталась скрыть гримасу боли. С того дня, она так ничего и не сделала с ногами. Конечно, сидя в душе, вытянула те занозы, которые увидела, но это было явно не всё. Раны были напухшими, некоторые время от времени кровоточили. Похоже, у неё с каждого их приключения остаются шрамы — то на ладонях, от выбитого Джеком стекла; теперь на ступнях, от бега босиком по Терратео. Всё же нужно было сходить в медкрыло.       Эмма попыталась улыбнуться и подбежала к друзьям. — Всё хорошо, просто рука выскользнула. — Я знаю, когда ты врёшь, — фыркнул Джек.       Руби скептически осмотрела Эмму. После чего решительно подошла к ней и присела, смотря на её ноги. Из-за дурацкой привычки ходить в шортах и мерзнуть, Томпсон увидела, как напухли голени подруги. — Снимай обувь, — твердо сказала она. — Что?! — возмутилась Джонсон. — Не буду.       Томпсон внезапно вспомнила, что в тот день, когда Эмма и Джек прятались от Кэрри, девушка была без обуви. Она отчётливо помнила её красные конверсы под кроватью и то, как она забежала в домик в одежде Джека. Но без обуви. Неужели это ещё с того времени... — Лиса, я же целитель, — Руби подняла взгляд на Эмму, говоря это спокойным, доверчивым тоном. Так, как должны говорить врачи, чтоб пациенты их слушали. — Я вижу, как у тебя опухли ноги. Покажи ступни.       Джек побледнел — неужели с рыжей снова что-то случилось, а он слепой придурок этого не увидел? В этот момент он снова возненавидел себя. — Я пойду в медкрыло и меня подлечат, не переживайте, — фыркнула Эмма, собираясь уйти. Но Джек вовремя схватил её за руку. — В медкрыле тебя спросят откуда это. А если ты нам всё расскажешь, Руб тебя легко подлатает, — тихо, но твёрдо сказал он. — Показывай.       Эмма вздохнула. — Там царапины и ссадины. Зая сейчас всё равно без своих целительских штучек, — она взглянула на Руби. — Вряд ли ты обойдёшься просто волшебной палочкой. Поэтому не переживайте, всё под контролем. — Ничего не под контролем! — начал закипать Паркер. — Ты буквально не смогла бежать! Скоро тебе будет и ходить дискомфортно, Эмма, я тебя прошу!       Она вновь вздохнула и посмотрела в сторону Садов. — Там сейчас беспорядок. На берегу тоже не лучшее место. Идёмте в коридоры Академии, — приняла решение она. — Не вздумай сбежать, — сказал Джек, беря девушку за руку. — Хотя ты вряд ли сможешь убежать. А порошок тьмы я тебе ещё не привез.       Эмма даже не дулась. Просто смирилась с тем, что теперь её друзья ответственны за неё, а не наоборот. Руби с второй стороны взяла её под руку, и они пошли в сторону Академии, уже даже не прислушиваясь к писку с Садов.       Они разместились на одном из подоконников. Эмма оставила свой рюкзак на полу, а сама залезла и сняла обувь. Руби села рядом, Джек остался стоять над ними. Терратеовка положила ноги девушки себе на колени и взглянула на её ступни. Приоткрыла рот от ужаса, но тут же взяла себя в руки, ведь именно ей нужно заняться лечением, а не разводить панику. Парень тоже взглянул на ступни Эммы и не удержался от мата. — Всё не так уж плохо, — пробурчала Джонсон, которая, видимо, единственная была в этом уверена.