Рожденные для ритма

Такова была моя участь с самого детства... "Герой нашего времени"

От сумбурного дня остались лишь одни воспоминания. Только короткие обрывки, словно сцены из фильма проплывали перед глазами Ким. Не сказать, что ей было приятно их вспоминать, ну кроме тех ярких моментов в машине разве что. К слову, с того самого дня, оповещающего о приезде отца, прошло ровно три дня, в течение которых Ким старалась подготовить себя к приезду гостя. Морально конечно. Она, безусловно, не забыла о своём ночном хулигане, и он, думалось, тоже. Только вот времени друг на друга у обоих не оказалось. Лишь короткие сообщения, которые содержали не менее сжатую информацию про местоположения и дела разбавляли холодные дни. Ким в глубине души понимала, что если парень не появляется уже несколько дней в университете, значит у него свои дела, а какого характера эти дела девушка разузнавать и не пыталась. Отчасти потому что знала, что ему это бы не понравилось, а отчасти от того, чтобы спать спокойно самой. Что-то накрывало Ким, как снежный ком, все наполняясь с каждым часом. Будто ее новой жизни приходит конец, будто старая рука благоразумия тянется к ней из глубин и вот-вот схватит, прижмёт и затащит обратно. -Мне нужно увидеться с Онью. Видели его? - девушка прижала свой уже холодный кофе к груди, ожидая ответа подруг. Все, как и всегда. В парке возле университетской аллеи был замечен высокий и белоснежный парень, словно лесной эльф, сбежавший из очередной сказки Дж. Толкина. Ветер говорил уже на осеннем языке, дворники никак не могли справится с грудой листьев, то и дело разлетавшихся по разные стороны. Солнце хоть и светило, но, как и заметила сама Ким, вовсе не грело. Затянув свой ярко красный шарф потуже, девушка устремилась в самую глубину парковой зоны. Вряд ли можно было перепутать Онью с кем-нибудь другим: его ярко-голубой пиджак будто белое пятно на чёрном фоне привлекал все внимание, блондинистые волосы аккуратно уложены, а книга в его руках была похожа на произведения искусства. Парень задумчиво читал, сидя на лавочке, поначалу вовсе не замечая скользящего по нему взгляда. -Не холодно тебе? - увидеть его для Ким было нечто вроде чистого глотка воздуха, она в минуту поняла, как же сильно соскучилась по своему другу. -Холодно. - парень улыбнулся и продолжил читать, провожая очередную строчку глазами. Сняв с себя теплый шарф, девушка заботливо перевязала его на шее парня. -Так должно быть теплее. - Ким присела на краешек деревянной скамеечки, попутно обращаясь глазами в книгу на руках у Онью. - Твоя книга стоит того холода, что ты здесь терпишь? -Ещё как. - парень прикрыл необычайно красивое бумажное изделие, представляя на обозрение Ким надпись: «Дети Хурина» Дж. Толкина. - Я по тебе скучал, Ким Ю Ра. Что тебя беспокоит? - парень задумчиво глядел на девушку поодаль от себя, сердцем понимая, что бесы внутри неё устроили бунт. - Расскажи мне, мне нравится моя роль в твоей жизни, тебе не о чем беспокоится. -Мой отец приезжает завтра. - Ким потупила глаза, словно маленькая девчонка. -Ыхы... - парень взял паузу. Он понимал, что в какой-то степени Ким чувствует налезающие оковы на свои руки и горло. – Знакома с русской классикой? «Отцы и дети» Ивана Тургенева? - Я не нигилист, Ли Джинги. – девушка любезно улыбнулась, испытывая внутри чувство теплоты от того, что впервые назвала друга по полному имени. Создалось ощущение еще большей близости, доверия и сердечности. - Может немного стоило бы им стать? – парень чуть склонил голову, как бы говоря: «ну что ты?» - Базаров умер в конце. – Ким шмыгнула носом, становилось холоднее. - Я поэтому и сказал «немного». – Онью, засунув свою навороченную книгу в черную эстетичную мужскую сумочку, привстал, видимо, понимая, что такими темпами И Ким, и он сам слягут на следующий день от простуды. – Понимаешь ли, нигилисты в своем роде люди интересные, я бы сказал даже авантюристы. Одни против целого мира, поколения, взглядов. Хорошо иметь в себе лишь щепотку их духовного наполнения, чтобы стало легче жить. И, следует также отметить, что я не поддерживаю невоспитанность и неуважение. Все должно быть в меру, середина – это созидание. Человек должен находить середину во всем, чтобы жить в гармонии со Вселенной и с самим собой, по крайней мере, я так считаю. Стань немного Базаровым, Ким Ю Ра, но не совершай его ошибок. - Стать Базаровым значит слушать только себя? – девушка привстала вслед за парнем, готовая идти за ним в любом указанном им направлении. - Стать Базаровым значит руководствоваться умом и иметь свои взгляды на жизнь, а не совершать его ошибок значит: прославлять искусство, природу, Пушкина и любовь. – осенний ветерок кружил опавшие разноцветные листья, создавая над головой Онью настоящее природное художество. – Честно сказать, я сам не так давно был еще тем еще Базаровым. Язвительным и насмешливым, не признающим ничего кроме здравого ума. Люди избегали общества со мной, боясь остроты моего прямолинейного словца, тогда как я считал эту черту лучшей в себе. Да, я тогда здорово ошибался. Ким шла позади парня шаг за шагом внимая бархатному низкому голосу, собирая по крупицам каждое слово, доверенное ей. Еще не так давно лишь она могла говорить ему о своей победах и поражениях, тогда как он лишь оставался под загадочной темной завесой. Он будто бы находился в самом дальнем чердаке огромного ослепительного особняка, и никому не разрешено было туда подниматься, пока двери не отворяться сами. И Ким просто ждала этого момента. Момента, когда ее пригласят, посадят и доверят что-то личное, что-то свое. - Что же поменялось с того момента? – девушка завороженно наблюдала, как парень впереди задумчиво внимал подаркам природы. Периодически останавливаясь, он собирал опавшие листья, создавая небольшой букетик. - Я совершил главную ошибку Базарова. – на лице парня чуть заметно проскользнула мимолетная улыбка. – Я влюбился. Вложив в руки Ким получившийся изделие, парень торопливо взглянул на свои ручные часы: - Подумай о нашем разговоре, Ким Ю Ра, а сейчас мне пора идти. А шарф я не верну, он мне нравится. – крикнув почти у самого изголовья парадных ворот, парень скрылся за зелеными насаждениями. *** Остаток дня для Ким выдался таким сумбурным, что времени пойти с подругами в мол девушка вовсе не нашла. А все из-за неожиданного звонка и просьбы подойти к корпусу музыки через главный вход. Ее, безусловно, удивило не столько неожиданность просьбы, сколько ее надобность. Но все же одевшись, девушка решила поспешить, чтобы не заставлять себя ждать. Добираться было недалеко, корпус музыки был в соседнем здании. Это был ярко украшенный в благородных золотистых оттенках особняк, смотрящий парадным фасадом на водную гладь и собственную парковую зону. Историческое здание было богато украшено древнегреческими музами, главными из которых были: Эвтерпа (муза поэзии и лирики) и Терпсихора (муза танца). Ким всегда нравилось проходить мимо, смотря как студенты весело вбегают в открытые двери храма музыки. Даже сейчас, шагая вместе с ними, девушка завороженно наблюдает, как красиво в осенних тонах выглядит парк и аллея легендарных музыкантов и композиторов, увековеченных в гранитном камне. Словно живые, они наблюдают, как старое поколение сменяется новым, и так всегда. У самой парадной лестницы Ким и заметила Бобби, стойко стоявшего вопреки холодному ветру. Парень был одет в черные джинсы и белую толстовку от найк. Его волосы развивались на ветру, а он и не обращал внимания. Приметив девушку вдалеке, Бобби без раздумий пошел на встречу. - Что мы здесь делаем? – хоть у Ким и подкашивались ноги каждый раз, когда она видела его, все же она решила взять себя и ситуацию в свои руки. – Точнее будет сказать, что я здесь делаю? - Твой мактуб, Ким. Я лишь направляю тебя к нему. – парень внимательно смотрел на девушку напротив себя, чувствуя как сердце внутри нее с бешенной скоростью разгонять кровь. - Что ты имеешь ввиду, говоря мне это? – Ким напряженно улыбнулась, скорее самой себе, нежели парню. Дабы успокоиться. – Мне сейчас туда никак нельзя, ты же знаешь. - Ты говоришь это себе всю свою жизнь, разве не так? Ким выждала паузу в надежде, что парень продолжит мысль, но ее собеседник лишь продолжал пытливо смотреть в зеленоватые глаза на против. - Отец приезжает завтра, ты действительно хочешь, чтобы я зашла туда? Нет, Бобби, так не получится. Мне там не место. Ты…ты… - слова застревали в горле и Ким чувствовала, как теряет самообладание над собой. - Послушай, Ким, послушай меня внимательно. – парень осторожно, но цепкой хваткой пантеры схватил девушку за плечи, заставляя смотреть себе прямо в глаза. – Я много что видел, Ким. Много где побывал. Я жил в таких местах, куда нормальные люди не явились бы, разве что под страхом смерти. И именно в таких, забытых и заброшенных уголках, я находил людей, творящих историю музыки. Веселых и жизнерадостных, которых на ужин ждал разве что один неказистый кусочек хлеба, но им было все равно, пока они были в силах выполнять свое предназначение на Земле. Бог даровал им необычайный талант - талант разговаривать с людьми на языке сердца. Этот же талант он дал тебе, Ким, поверь я знаю. Я это чувствую в тебе, как чувствовал в людях до тебя. Если бы в тебе не жила эта любовь, это безумство, эта энергия, я бы и близко не подпустил тебя сюда. Люди, в которых нет той искры, что есть у нас с тобой тратят годы, тратят всю свою жизнь, чтобы приблизиться к уровню человека, который был рожден с этим. К людям, в которых эта искра, этот свет смешивался с кровью и являлся предназначением. В тебе живет талант, Ким. Я чувствую это, неужели ты сама не осознаешь этого? Посмотри на них, взгляни. – парень кивком головы указал в сторону аллеи легенд, застывших в камне. - Во власти этих людей было вылечивать раны куда глубже телесных. Они лечили сердца, Ким. Они вкладывали душу в песни, что лечат нас и до сих пор, сквозь столетия и века. Это не они выбрали музыку, Ким, это музыка выбрала их... Боб Марли как-то сказал, что верит, что можно излечить расизм, зло и ненависть музыкой. Я верю в это, Ким. Я принимаю свое предназначение, а ты свое принимаешь? – Бобби внимательно продолжал смотреть в потерянные глаза девушки, стараясь поймать в них хоть отблеск веры. - Мы умеем разговаривать с людьми на самом глобальном языке – на языке ритма сердца, девочка. Про нас говорят просто: «Рожденные для ритма». Погода переменилась. Холодный ветер будто застыл в воздухе, уличные фонари зажглись, разгоняя своим светом прилегающий на землю мрак. Парень все не отводил глаз, завороженно наблюдая, как соленые капли медленно стекают по маленькому лицу на против. Внутри Ким чувствовала, что что-то рушится. Одна из ее башенок превращалась в руины. Валун за валуном с грохотом падая вниз, открывал до этого спрятанное в его величие голубое небо. Солнце начало слепить прямо в глаза. И каждый раз, провожая взглядом очередную каменную глыбу, вплоть до момента ее удара об землю, Ким ощущала, как свободнее ей становится дышать. Как уютнее становится в ее маленьком внутреннем мирке. Внутри, где-то там, ей кто-то шептал: «Тебя приняли, Ким Ю Ра». Этот глас становился все громче и приятно оглушал. Он оповещал, что две ее части соединили в одну, более совершенную, более гармоничную. Больше их никто не делит. - Ким? – Бобби заметно растерялся, продолжая немо внимать таившемуся в глубине души девушки тайфуну. Отозвавшись на первый зов, Ким не сразу поняла озадаченный взгляд на себе. Почему он так смотрит? В чем дело? Лишь ощутив солоноватый привкус на своих губах, девушка осознала, что плачет. Увидев, что Ким удивилась не меньше него, Бобби прижал к себе девушку, пряча в своих объятиях ее слабость. Он будто чувствовал, что для этого нужен. Нужен, чтобы позволять ей быть слабой, а самому в этот момент быть начеку и охранять и ее, и себя от любого вида опасности. Не уставая, не жалуясь – в этом часть его предназначения. - Спасибо. – тихо послышалось из тишины, а Бобби на секунду показалось, что голос идет из самых чертог сердца. А ведь так оно и было. В данную минуту, здесь и сейчас, Ким чувствовала поддержку, которую тщетно искала еще в детстве. Ощущала в объятиях, в словах, в действиях. Опьяняющий напиток, приправленный счастьем. – Спасибо. *** - Ну наконец-то! Добро пожаловать в Ад! – за светлыми дубовыми дверьми послышался звонкий голос профессора Ройса, с кем Ким имела честь познакомится еще не так давно. - Оставлю вас наедине. – Бобби аккуратно отпустил руку девушки. - Зачем? – Ким схватилась за толстовку парня, не желая его никуда отпускать. Первый шаг к мечте давался сложно, ей нужна была его поддержка. - Затем! Сваливай отсюда. – профессор, бросив на парня быстрый взгляд своих голубых глаз, принялся раздвигать жалюзи, давая закатному солнцу проникнуть в каждую щелочку просторного, светлого зала. - Он не любит, когда присутствует кто-то лишний в разговоре. Не волнуйся, просто поговори с ним. Мне нужно идти, ты всегда сможешь мне набрать, девочка. Хорошо? – проговорив почти шепотом, парень тепло улыбнулся. - Подожди-ка. – мужчина резко прервал свое занятие. – Не принес ничего поесть? - Профессор, Бога ради. – Бобби устало выдохнул, прикрывая за собой дверь. - Ирод. – угрюмо послышалось в ответ. – А ты что встала, садись. Ким мигом выполнила просьбу, присаживаясь на холодный табурет у двери. - Я знал, что ты рано или поздно придешь, девочка со звездопадом в душе. – профессор устало выдохнул, присаживаясь поодаль, рядом с черно-белым органом. – Знаешь зачем ты здесь? - Не совсем, сэр. – Ким ловила в воздухе каждую ноту, что доносились из соседних залов. - Притащить тебя сюда ничего не объяснив, так похоже на него. – мужчина нервно прошуршал своими записями в дневнике. – Этот парень договорился с начальством на твое посещения выбранных тобой занятий в любое время, а также на пользование всеми инструментами и комнатами записей. Другими словами, можешь пользоваться всем, чем пользуются наши студенты. Разумеется, не официально, ни одна бумага не сможет подтвердить твоего посещения и обучения здесь. Надеюсь ты это понимаешь? У Ким сперло дыхание. Она правильно поняла? Вопрос красным сигналом горел в голове. - Простите, вы сказали, я смогу улучшить свои навыки и научиться чему-то? То есть, меня будут учить преподаватели? Здесь? – слова теряли свои окончания, не осмеливаясь быть услышанными. - Да, все правильно. Я должен дать тебе пропуск, подожди-ка. – мужчина потянулся за портфелем. – Вот, возьми! Теперь можешь проходить без Бобби и с главного входа, без всяких разбирательств с пунктом охраны. - Боже, вы не представляйте, что это значит для меня! – девушка взяла чип с трясущимися руками. Ким с каждой минутой теряла контроль над собой, и это было даже приятно. - Не знаю, как этот парень решил ситуацию, что пообещал, но он хорошо поработал. Надеюсь, не пообещал поджечь их дома… А в общем то, идея хорошая. - Профессор, когда я смогу начать? – Ким наблюдала, как красиво на закатном солнце блестит и переливается золотистый пропускной. Как точка отправки, он оповещал о приключениях. - Да хоть сейчас, дитя. – весело похлопав в ладоши, мужчина вскочил на ноги и, открыв дверь, направился по длинным коридорам храма музыки. *** POV Ким Ю Ра Несмотря на то, что Бобби перед уходом сказал мне, что я могу набрать ему в любое время, я так и не услышала ничего кроме голоса автоответчика. Вчера был один из лучших дней в моей жизни, и все благодаря парню, который не берет трубку уже со вчерашнего вечера. Я попросила Хери спросить у Ханбина, но как оказалось до него тоже не поступали звонки. И признаться честно, это все терзало мне сердце всю ночь. Его длительное исчезновение, эпичное появления и снова пропажа. Будто бы мы на эмоциональных качелях, которые начинают разгоняться быстрее день ото дня. Но времени думать об этом у меня больше не было. Я собиралась в отель Signiel Seoul, лучший отель в городе. Сегодня ему суждено стать свидетелем семейного воссоединения. Дождавшись заказанного такси, я неспешно уселась на заднее сиденье. Шел дождь, как в день моего приезда. Угнетало ли это обстановку? Нет, дождь лишь приятно дополнял. Нарастающее волнение во мне переплеталось с чувством счастья. Я хотела видеть отца – единственного близкого мне по крови человека. Да, он строгий, местами совершенно упрямый человек, но от этого он не перестает быть тем, кто всегда оберегал меня и любил. Любил, как умел это делать, не показывая. Он работал днями и ночами, стараясь не столько забыться в работе, избегая трагичной реальности, но еще и стараясь обеспечить мне светлое будущее. Сейчас, падая в прошлое, я не могу вспомнить каким был отец до смерти мамы. Он поменялся с того момента? Скорее всего да, просто я, будучи ребенком, не смогла это проследить. - Приехали. – почти шепотом оповестил меня мой водитель. Signiel Seoul был высотным зданием, на торце которого красовались пять золотых звезд. В ночное время он словно светящийся маяк, звал к себе всех затерянный туристов. - Мисс. – у порога встретила девушка в красной форме с приятной внешностью. - Меня ожидают. Джон Ким. Получив в ответ одобрительный кивок, я последовала вслед за девушкой по богато обставленному холлу. - Нам сюда. – девушка указала на большой купольный стеклянный лифт. Стоило мелодичному сигналу оповестить о прибытие на 101 этаж, стеклянные двери медленно отворились, открывая перед нами широкий коридор с массивными картинными рядами по бокам. - Номер «Королевский сьют». – девушка, сделав мимолетный жест рукой и поклонившись, ушла, оставив меня одну. Борясь с внутренним волнением, я все же постучала. И, ожидая ответа, отошла на шаг назад. Довольно быстро мне отворили дверь. Увидев на пороге лучезарное лицо председателя Чона, я со всей присущей мне нежностью кинулась прямо в его объятия. - Добро пожаловать, маленькая принцесса. – тепло шепнулось мне на ухо. Он всегда так делал, даже когда я была совсем маленькой. Этот человек тот, кто всегда успокаивал меня, когда я плакала; тот, кто скрашивал мое одиночество в пустом доме; тот, кто слушал мое пение, когда было больше некому. Я смотрела на своего близкого друга и была рада, что он вовсе не поменялся за то время, пока мы не виделись. Такой же статный мужчина, с добрыми глазами и аккуратно зачесанной в сторону прической. - Господин вас ждет. – добавив, он отдалился в сторону, что немного озадачило меня. Пройдя мимо белоснежной гостиной комнаты, я оказалась в панорамной кухонной зоне. Большой, но изящный дубовый стол стоял, надрываясь от разного рода еды. - Ю Ра. – послышалось поодаль от меня. Повернув голову в сторону знакомого мне голоса, я увидела отца, стоявшего на террасе. У каждого, кто хоть мельком видел Кима старшего, оставалось о нем неизгладимое впечатление. Он принадлежал к такому редкому типу людей, которых чтобы запомнить нужно увидеть лишь раз. Мой отец был высок и хорош собой, несмотря на свой возраст. Идеально выглаженный костюм, дорогие туфли и одухотворенное лицо с ярко янтарными глазами. Его стать и в общности, как он держит себя не только в обществе, но и наедине с самим собой, громогласно говорит людям о том, что он родом из благородной крови. В его ауре отчетливо читается высокая нравственность, самоотверженность и честность. Он умен, но умен не только с научной стороны, но вполне и из жизненной. Он чаще молчалив и любит тишину. В вашем же молчание он прочтет все то, что вы скрывайте. Его взгляд будто «Гиро Гиро но Ми» из Ван-Пис: дьявольский фрукт, который давал своему хозяину возможность проникать в голову и читать все мысли бедняги. - Папа. – я подошла к нему, чтобы обнять. В его теплых и редких объятиях я всегда чувствовала себя маленькой девочкой, и ранее, признаться, никогда не задумывалась, что не только чувствовала, а таковой и являлась на самом деле. Ребенком, не сумевшим взять свою жизнь в свои руки вовремя. - Я тебя ждал. – легким движением руки он указал на богато накрытый стол. Сев напротив отца, как и всегда, я любезно приняла у прислуги горячие полотенца. - Как проходит твоя учеба? Тебе здесь нравится? – Ким старший медленно поднял глаза в мою сторону. Я как открытая книга. - Да, отец, мне все нравится. Люди здесь очень добрые, я легко нашла общий язык. – я положила небольшую ложечку салата себе в тарелку. Я крутила в голове вопрос: «Зачем же ты так внезапно приехал?», но задать его все еще не осмеливалась. - Ты ни в чем не нуждаешься? – его голос был мягок, но даже в общение со мной чувствовался этот стальной стержень у него внутри. - Ни в чем, отец. Спасибо. – я улыбнулась. Ощутив в себе некий прилив уверенности, я все же решила огласить свой вопрос: - У тебя появились срочные дела в Сеуле? Ты внезапно приехал. - Верно. Я решил, что это дело требует моего непосредственного участия. – мужчина движением кисти попросил все прибрать. – Знаешь о каком деле я говорю? Я говорю о тебе, Ю Ра. - Обо мне? – я немного отпрянула назад, крутя в голове все то в моей жизни, о чем отцу было бы лучше не знать. - Я хоть и был за несколько тысяч километров от тебя, но ты ведь всерьез не думала, что я не знаю, чем себя занимает здесь моя дочь? Моя единственная дочь. – стоило ему встать из-за стола, как я еще больше вжалась в белоснежный стул, который сейчас был единственным, кто поддерживает меня. – Уладь все дела с бумагами и университетом, через три дня полетим домой. - Что? – я вскочила на ноги. – Что это значит? - Я лично за всем прослежу, Ким Ю Ра. Тебе хватит три дня, чтобы все уладить и собраться? – он продолжал говорить в свойственной ему манере, а я продолжала падать куда-то в темную бездну. - У меня нет дома. – я все еще чувствовала себя «sans pays» - гражданином всего Мира. - Как это понимать? – он внезапно остановился, пристально смотря прямо мне в глаза. – Мне кажется ты достаточно наигралась, Ю Ра, пора бы домой. - Я ничего не сделала, чтобы быть наказанной подобным образом. – бешено стучавшее сердце, казалось, все еще не могло поверить, что я осмелилась перечить. Наступила тишина. И никто не осмеливался ее нарушить. Я, схватившись об края стола, глазами искала председателя Чона, но его нигде не было. Только я и отец. - Ким – так именуется твой благородный род - собственность, данная нам предками, а твое имя означает благоразумие и элегантность. Возможно, ты здесь это позабыла. – я готова была провалится сквозь землю, лишь бы не быть объектом разочарования, читаемого в его глазах. Это больно ранило мое сердце. – Твои новые безответственные друзья, ночные катания, прогул занятий, нелепые мечтания и тот парень – ты действительно думаешь, что к этому тебя готовила судьба? Хочешь отречься от семьи, ради скитания по миру с гитарой на спине? Я учил тебя идти по дороге, по которой не придется склоняться. Я учил тебя никогда не делать такого шага, из-за которого пострадает честь семьи, ее имя. Учил зарабатывать в первую очередь уважение, а потом уже деньги. Ты так быстро забыла все то, чему я научил тебя? Если есть такой человек, который говорит, что слова не могут ранить, тот, вероятно, не слышал слова отца, разочарованного и огорченного своим единственным ребенком. Мне не приходилось никогда чувствовать этого, этой боли. Я и не думала, что почувствовал ее, я захочу, чтобы он накричал на меня, повысил голос, сделал бы все, что угодно, лишь бы не ранил так сильно острием брошенных слов. - Я сожалею сейчас лишь об одном, Ким Ю Ра, сожалею, что доверился тебе, думая, что ты сможешь сохранить свое благоразумие и верность семье. Стук его туфель об холодную плитку, когда он уходил, глубоко врезался в мою память. Пустота, образовавшееся у меня внутри, затуманила мой разум, да так, что я не отдавала себе отчета, как вышла из душного здания и свалилась на холодный дождливый асфальт. Мне критически не хватило воздуха. Будто поглощенная под тоннами воды, я старалась сберечь остаток кислорода. Я не знаю, каким образом и как долго парень с татуировкой дракона нервно прижимал меня к себе, прерывисто повторяя мое имя под проливным осенним дождем. Конец POV Ким Ю Ра