первый и последний

      Это был холодный декабрь.       Марк поздним вечером впервые прилетел в Сеул и уже на следующее утро пошел прогуляться по на удивление безлюдному парку. Он не спеша шел по дорожке, как вдруг с неба, лениво кружась, начали падать первые снежинки. Парень завороженно поднял взгляд к облакам и прошел так еще буквально пару шагов, а потом сел на ближайшую скамейку. Марк так засмотрелся, что даже не заметил на соседней скамейке парня. То был Джинен. Он знал это место достаточно хорошо, чтобы быть уверенным, что никого здесь не встретит, поэтому был удивлен появлению парня, да еще и так восторженно глядящего на снег.       Марк немного не по погоде был одет, как и Джинен, в принципе. Но Марк сильно мерз, потому что вообще не привык к холоду, а Джинену просто было все равно, что он может простудиться.       Недолго еще посмотрев на странного, но такого потешного и милого явно не на свои годы парня, Джинен спрашивает у него:       — Почему ты так смотришь?       Марк немного испуганно обернулся на заговорившего с ним парня, а потом снова перевел взгляд на подающий снег и ответил:       — Раньше я никогда не видел снег.       — Шутишь что ли?       — Нет, я жил в Калифорнии до этого, там не бывает такой зимы.       — Выходит, это твой первый снег?       — Выходит, что так.       Немного задумавшись, Джинен еле слышно прошептал себе под нос:       — А мой последний…       Марк услышал это и ошарашенно взглянул на парня. Он хотел было возразить его дурному настрою или начать расспрашивать, но вместо этого он промолчал. Больничная одежда под расстегнутой курткой незнакомца, шапка на голове и ни единого торчащего из-под нее волоса, даже ни намека на их наличие под ней, кожа белая такая, как этот снег, а под глазами темные круги, щеки впалые и запястья тонкие, словно несчастный голодал по меньшей мере три года. Паззлы быстро сложились в голове у Марка и ему стоило бы быть более тактичным сейчас, но он все же решил спросить, чтобы удостовериться в правильности своего вывода:       — Рак?..       — Да, — грустно усмехнувшись, ответил парень.       — И разве ниче-       Джинен его перебил:       — Да, уже ничего.       Марк не нашел подходящих слов и не знал, в принципе, стоит ли что-то говорить, поэтому теперь просто промолчал. Через некоторое время Джинен сам заговорил, стараясь задать атмосфере другое настроение. Этот парень ведь не виноват, что Джинен умирает.       Они болтали на отвлеченные темы и оба стали выглядеть чуточку счастливее. Джинену раньше никогда не доводилось видеть такой теплой улыбки, которая могла бы заменить ему солнце и стать причиной существования.       Они даже немного сыграли в снежки, хотя для Джинена это и было весьма болезненно. А для Марка все это было в новинку и он вел себя, словно был маленьким ребенком, и Джинен уже и не помнит, когда в последний раз ему было так весело, как в это утро.       Время летело слишком быстро, а Джинену так не хотелось возвращаться в палату, хотя надо было. В противном случае он мог бы потерять сознания прямо у Марка на глазах.       — Мне пора.       — Скажи мне в какой больнице ты лежишь, я приду.       — Не надо…       «Не надо видеть меня таким»       — Мы… сможем встретиться снова?       — Я каждое утро прихожу сюда.       — Тогда я и завтра приду. Слепим снеговика?       — Конечно.       Парни разошлись, каждый в свою сторону, с улыбками на лицах. Марк шел со счастливой, как никогда, улыбкой — в его первый день в новом городе он увидел снег и, кажется, завел друга. А Джинен — с грустной, ведь слишком быстро утекает его время, особенно когда ему хорошо.       Марк пришел на следующее утро на то же место. А Джинен нет. Парень прождал почти до вечера. И вернулся туда на следующий день. А потом снова. И снова. Ему не хотелось верить, что произошло то самое неизбежное. Он не знал, как среди суматохи что-то кричащих друг другу врачей и медсестер, и совсем неправильного пиканья приборов, на больничной кровати лежал обессилевший Джинен, который слышал все вокруг словно из-под стеклянного колпака. Лежал, глядя в потолок и в последний раз вздыхая, когда по его лицу потекли слезы от мыслей о том, что его смысл жизни пришел слишком поздно. И что он не успел попрощаться.       Марк остался в Сеуле и каждый раз, когда зимой выпадал первый снег, он вспоминал Джинена. И за всю жизнь он так ни разу и не слепил снеговика.