Мой любимый тИран...

      Звонок раздается, как по расписанию, третий за последние пятнадцать минут.       — Алло.       — Привет! — радостно звучит в трубке, словно мы не только не виделись, но и не слышали друг друга минимум пару лет.       — Привет, — у меня вырывается тяжелый вздох.       — Почему ты так вздыхаешь? Тебе не хочется говорить со мной? Да? — тон жалобный, как у выброшенного на помойку котенка.       — Я вздыхаю, потому что со времени последнего нашего разговора прошло менее пяти минут. Не понимаю, чего ты добиваешься? Ты хочешь сорвать переговоры? Так «Zimaletto» не только моя, но и твоя компания, твоя даже больше, это же дело всей жизни твоего отца! — говорю совершенно без иронии, стараюсь не раздражаться, просто пытаюсь донести насколько сейчас неуместны звонки.       — Ну вот, — протягивает грустный голос на другом конце провода, — я болею, а ты даже поговорить не хочешь. А я скучаю, я очень по тебе скучаю, понимаешь?       — Понимаю! Я понимаю, как тебе плохо, я понимаю, что ты болеешь, я тоже по тебе скучаю, — у меня сжимаются кулаки, а голос переходит в верхний регистр. — Очень скучаю, но сейчас мне нужно работать! Ра-бо-тать! И если ты будешь мне мешать, я попрошу… Нет! Я прикажу секретарше, чтобы она не соединяла меня ни с кем! Даже с тобой. Прежде всего с тобой!       — Тогда мне придется звонить на мобильный.       — А я его отключу.       — Все ясно, ты меня совсем не любишь.        — Я люблю тебя, очень люблю. Пока люблю, но если ты будешь продолжать в том же духе и дальше… то я не знаю надолго ли меня хватит. — у меня скрипнули зубы.       — Не злись, я всего лишь очень тебя люблю и скучаю.       — Я тоже. И сразу после переговоров приеду, и буду тебя лечить.       — Так ты еще когда приедешь? Только к вечеру. Кстати, а сейчас ты где?       — В Караганде! Если ты мне звонишь на стационарный в «Zimaletto», а я отвечаю, то где я? На свидании?       — Не знаю, может, и на свидании.       — Я в кабинете! — сдерживать крик я больше не в состоянии.       — Свидание может быть и в кабинете.       — Так вот в чем все дело! Ты названиваешь каждые пять минут, чтобы сорвать мне свидание? Надеешься, что у меня сдадут нервы? Не надейся, не сдадут и я не откажу себе в удовольствии тебе изменить! А что остается делать? Ты же не в форме, ты болеешь, вот мне и приходится искать тебе замену, — яд капает с моих губ прямо в трубку и течет по проводу дальше, в самые уши изувера. — И больше прошу не звонить, ты мешаешь мне совершать адюльтер!       Я в гневе швыряю трубку на рычаг. Сажусь в президентское кресло и нервно пытаюсь погрузиться в план переговоров с банкирами, меня все еще трясет от телефонного терроризма. А ведь если мне не удастся убедить правление банка и пробить этот кредит, то прощай мечты о презентации новой коллекции на Неделе Высокой Моды в Париже, прощай новые договоры, прощай звонкое имя, прощай план развития. И Милко будет летать по коридорам, заламывать руки, завывать, что мы тИраны, что хотим его деточек одеть в бумагу и целлофан, а он позориться не будет, он гений! И шить из такой дешевой ткани для выставки во Франции мы можем сами.       Я взлохмачиваю волосы, зачем-то снимаю очки, тру переносицу, снова водружаю окуляры на место и, наконец, мне удается сосредоточиться… На пять минут…       Звонок раздается, как по расписанию, только теперь уже на мобильный… Нет, это просто невыносимо! Я делаю три глубоких вдоха и аккуратно нажимаю на кнопку соединения.       — Послушай меня внимательно, — без всяких «алло» и предисловий, почти ласково, как маленькому ребенку, говорю я. — Я понимаю, что когда у тебя температура тридцать семь и два, то это смертельный недуг и конец света! Я знаю, что ты меня любишь, и я тоже очень тебя люблю. Но если раздастся еще хоть один звонок, я прямо с переговоров поеду в ЗАГС.       — Зачем?       — Чтобы подать на развод! Андрей, ты забыл, как тебе самому хотелось за подобное поведение придушить Киру? Но я душить тебя не буду, я всего лишь с тобой разведусь.       — Ты хочешь сказать, что я веду себя, как Воропаева? — в ужасе спрашивает муж.       — Хуже, намного хуже.       — Боже мой, какой кошмар! Прости, родная, я… Я просто монстр! Больше этого не повторится.       — Монстр не монстр, а тИран ты знатный! Мой любимый тИран.       Я нажимаю кнопку сброса звонка и дальше работаю без помех…