Инферно

На небе Большие золотые ворота медленно приоткрываются. Зазевавшиеся ангелы с арфами в руках начинают играть, перебирая тонкими пальцами по струнам. Музыка действует на всех успокаивающе, а людей так вообще усыпляет, поэтому проходившие мимо души начали сладко зевать.  — Опять ты, — вздохнул худой юноша, играющий на арфе. Его белоснежные крылья при виде вошедшего чуть не раскрылись в возмущенном жесте, но ангел сдержался. Выдавали только пальцы, нервно перебирающие струны инструмента. Вошедший усмехнулся и откинул мешающую челку с глаз.  — Что привело тебя сюда? — раздался негромкий, но уверенный и твердый голос из-за густых облаков.  — Пришел я лишь для того, чтобы рассказать о скором падении еще одной души, — молвил вошедший. Его темные одежды были словно грязное пятно на белоснежном листе бумаги. Длинный плащ тащился за хозяином по белому полу, а капюшон скрывал половину лица.  — Тебе мало было Фауста? — недовольно спросил голос.  — Должен сказать, и после Фауста были у меня «дела», Господи, — хмыкнул гость. — И вообще, вы поступили нечестно, отняв его душу у меня…  — Нечестно?! — чистое голубое небо вдруг закрылось серыми тучами. Сверкнула молния, и послышались звуки дождя. Кажется, мир людей не был готов к резкой смене погодных условий. — Ты был единственным, кто играл не по правилам, Сатана! Скажи мне теперь, чью несчастную душу ты снова хочешь забрать? Правитель Ада снял капюшон, демонстрируя ангелам и Богу черные рога, украшающие его голову. Музыка давно прекратилась, и все ангелы следили за развернувшейся сценой. Семьсот лет назад, когда Сатана и Бог поспорили, на небе творилось черти что, а все из-за одной души. Всего лишь одной, и что будет теперь, каждый ангел думал с трепетом и страхом.  — Я слышал, он твой любимчик, — поджал губы Темный, делая задумчивый вид. — Точнее, один из, но это не важно. Молод, умен, чист душой, да еще и претендент на место ангела после смерти. Я не могу упустить такую возможность. И если он попадется, я заберу его душу с собой и буду делать с ней все, что мне заблагорассудится. Может, он пополнит ряды моих демонов?  — Что ж, я все равно не остановлю тебя, но у меня есть условие. — Дождь стал тише, и буквально через несколько секунд небо начало проясняться. — Лухан! Ангел, стоящий ближе всего к Сатане и заговоривший с ним первым, дрогнул и чуть не выронил арфу. Сделав несколько неуверенных шагов к Темному, он развернулся в сторону голоса и прикусил губу.  — Ты пойдешь с ним. — Заключил Бог.  — Что? — в ужасе спросил ангел. Арфа упала на пол, и по залу раздался неприятный звук удара о гладкую каменную поверхность.  — Хочешь сдержать меня нянькой? — хмыкнул Сатана, сложив руки на груди. — Плевать. Но если он не вернется — меня не вини. На земле Кенсу не знал, сколько это длится. Он устал засыпать каждую ночь в страхе, что снова увидит во сне те ужасные вещи, которые пугали его с детства. Казалось бы, со временем можно было и привыкнуть, но эти сны были такими реальными, что каждый раз Кенсу просыпался в холодном поту посреди ночи. Бессонница стала спутницей его жизни, как и кофе. Эти сны он видел с тех пор, как очнулся в больнице. Кенсу помнит самый первый сон так, будто это было вчера. Он очнулся от пиканья больничного аппарата, открыл дверь своей палаты и вышел в коридор. Все было красным, словно кто-то облил стены горящей кровью; из пола торчали человеческие ноги, по ступням которых тек огонь; мимо проходили люди с повернутыми назад головами и говорили что-то непонятное. Кенсу схватился за свою голову и начал кричать, пока не проснулся от собственного крика. Тогда ему было пятнадцать. Он не помнил себя, не помнил родителей или что-то из прошлой жизни. Только потом он узнал, что попал в аварию и получил сильное сотрясение. В детском доме друзей он завести так и не смог, да и после тоже. Взрослая жизнь наступила как-то быстро, и вот он уже заканчивал университет, работал над дипломной работой. Вот только, по ночам спал плохо, не больше трех часов. Синяки под глазами было сложно скрыть, а усталость осела на плечи и приклеилась, став панцирем. Кенсу честно пытался завести друзей, но мало кто мог общаться с молчаливым грустным парнем, который рисовал странные картинки в тетрадях и постоянно выпадал из реальности. На улице вдруг начался сильный ливень, к которому Кенсу не был готов. Он поднял над головой старый портфель и быстрым шагом, переходящим в бег, направился к высокому стеклянному зданию. Высокие буквы над входом складывались в «salutem», а ниже была приписка «клиника». Кенсу вбежал в здание и начал отряхивать свою куртку от мокрых капель дождя.  — Вы?.. — вопросительно начала девушка за стойкой.  — Оу, — Кенсу смущенно поджал губы и подошел к стойке, положив на нее руки (она оказалась высокой, от чего парень казался школьником, случайно забредшим сюда). — Я по записи к доктору Киму. До Кенсу.  — Хорошо, — улыбнулась девушка и пробила что-то в компьютере. — Седьмой этаж.  — Спасибо, — кивнул Кенсу и поспешил к лифту. Сегодня он наконец решился на поход к психологу. Кенсу боялся открываться людям, поэтому от одной мысли о походе к специалисту ему становилось плохо. Но усталость брала свое, да еще и странные мысли, появившиеся недавно, пугали Кенсу до дрожи в коленях. Эти мысли словно овладели всем его телом, и в какой-то момент парень обнаружил себя в ванной с вытащенной из станка бритвой.  — Мистер До? Прошу за мной, — прямо у лифта его встретила еще одна девушка. Еще более худая, чем та, что сидит внизу. — Проходите, доктор Ким ждет вас. Все происходило слишком быстро. Кенсу словно в ледяную воду окунули. Он встал у двери, положив руку на ручку, но не решаясь войти. На секунду обернувшись, он увидел снисходительный кивок девушки, и щеки залились краской. Кенсу открыл дверь и вошел внутрь. Сердце билось словно бешеное, дыхание сбилось и казалось, будто Кенсу до седьмого этажа поднимался бегом по лестнице.  — Мистер До? — заинтересованно сказал молодой мужчина. Он встал с широкого кожаного кресла, с легким волнением смотря на испуганного студента. Кенсу сделал два шага вперед и поклонился, а потом выпрямился и замер, ожидая команд специалиста. Тот стушевался, видимо, попав в такую ситуацию впервые, и молча указал на диван. Маленькие подушки под спиной оказались очень мягкими. Этот диван был словно большая зефирина, сидя в нем Кенсу немного успокоился. По крайней мере, дыхание выровнялось, а сердце перестало биться о ребра в ускоренном темпе.  — Может, чая или…?  — Воды, — прохрипел Кенсу. Доктор Ким кивнул и налил в стакан прозрачной жидкости из бутылки, а затем протянул студенту. Кенсу никогда так не волновался, ведь ему не доводилось говорить о своих снах. Даже когда он один, когда он в своих мыслях, он запрещал себе об этом думать. Доктор Ким был очень симпатичным — высокий, стройный, с приятным оттенком кожи, хотя сейчас в моде бледнота. На нем был серый джемпер и черные брюки, а бейджик на груди гласил: «Ким Чонин, психотерапевт».  — Спасибо, — тихо поблагодарил мужчину Кенсу и поставил пустой стакан на стол.  — Вы отправили свое краткое резюме по интернету и все, что вы указали — это имя и удобное время встречи. Вы очень скрытны, мистер До, — Чонин обворожительно улыбнулся, держа в руках листок А4, видимо, с тем самым «резюме», если его вообще можно назвать так.  — Я думал, что лучше расскажу все так, чтобы вы не делали поспешных выводов. Тем более, вряд ли я бы смог кратко изложить суть своей проблемы.  — …эти сны продолжаются до сих пор. Только когда я сильно пьян или устал настолько, что не вижу снов, я высыпаюсь. — Кенсу боялся поднять взгляд от своих рук. Он вообще всегда боялся контакта глазами, потому что рот может солгать, а глаза - нет. Вот и Кенсу боялся показать свои чувства, открыться людям.  — Это напоминает мне что-то, — тихо сказал Чонин. Он сидел напротив Кенсу в глубоком кресле. Их разделял журнальный столик, и Кенсу видел только ноги доктора, но по голосу казалось, что Ким задумался. — Все эти образы в ваших снах. Перевернутые головы, торчащие из земли ноги, волдыри и стервятники. Смею предположить, что до аварии вы увидели что-то подобное по телевизору или же вычитали в книге, и это произвело на вас такое впечатление, что даже после травмы вы продолжаете видеть эти образы в своих снах. Вы не знаете, может, это как-то связано с вашими родителями?  — Нет, понятия не имею. Я даже лиц их не помню, ведь фотографий у меня нет, да и на похоронах запретили открывать гробы в виду того, что выглядели они…- Кенсу запнулся и сглотнул. — Других родственников у меня нет, да и мои родители, видимо, друзей не имели, так что некому было рассказать о них хоть что-то, кроме имени и даты рождения.  — Вот как, — Чонин нахмурился, обдумывая что-то. — Я попытаюсь поискать информацию об этих образах. Когда вы придете в следующий раз, я надеюсь, что картина несколько прояснится. Кенсу чувствовал себя чуть свободнее, чем раньше. Рассказав Чонину свою тайну, он словно освободился. Дышать стало легче, но это не говорило о том, что сны вдруг прекратятся, а Кенсу хочет выспаться. Просто поспать нормально, чтобы завтра начать новый день без двух кружек кофе. Выхода было два — устать или напиться. Выбор пал на второй вариант, поэтому вскоре Кенсу сидел в небольшом баре. Народу было мало, да и бармен казался отчужденным. Такие не начинают разговор первыми, поэтому шанс того, что Кенсу попытаются разговорить, был минимальным. Пиво было отвратным. Кенсу не любил его, но начинать сразу с чего-то крепкого он не мог. Иначе утром он проснулся бы на улице без телефона и кошелька.  — Двойной виски, — звонкий голос напугал Кенсу. Совсем рядом с ним примостился хозяин этого голоса — парень чуть выше Кенсу с короткой стрижкой и широкой улыбкой. На нем была футболка с надписью Marlboro в красном круге. Он снял джинсовую куртку и небрежно кинул ее на спинку барного стула. — Заинтересовал? — заметив взгляд Кенсу, спросил парень. Студент раскраснелся и быстро отвернулся, чуть ли не уткнувшись носом в пиво. Незнакомец рассмеялся от такой картины.  — Опять пристаешь ко всем? — еще один голос, но уже недовольный. С другой стороны от Кенсу сел худощавый блондин с детским лицом. — Красное полусладкое, будьте добры.  — А двадцать один годик-то есть? — изогнул бровь бармен. Блондин недовольно цокнул и показал мужчине документы. — Вы мечта педофила, Лухан.  — Как же, — хмыкнул блондин и убрал паспорт в карман куртки. — Так, — он вернулся взглядом к Кенсу. — Этот кретин не успел напугать вас? Кенсу отрицательно помотал головой.  — Отлично. Я Лухан, — и протянул руку. Кенсу испуганно посмотрел на нее, но не успел что-то сделать, как второй парень вмешался.  — Молодец, имя свое знаешь, — он взял своего друга за руку и грубо потряс ее. — Я Ким Чондэ. В какой-то момент Кенсу стало все равно. То ли от пива, то ли после разговора с доктором Кимом он стал более расслабленным, но болтовня новых знакомых его не напрягала. Он все еще не был активным участником общения, но слушал собеседников даже с неким удовольствием.  — Кенсу, а ты любишь итальянскую еду? — спросил Чондэ, допивая третий стакан виски. Несмотря на это, выглядел и говорил он все так же трезво, будто алкоголь не действовал на него абсолютно. Кенсу после такой дозы уже заснул бы.  — Что, хочешь сводить его в ресторан? — хмыкнул Лухан, так же не пьянеющий от вина.  — Только если за твой счет, — ответил Чонде.  — Не особо. — Сказал Кенсу.  — Кажется, тебе хватит, — покачал головой Лухан. Кенсу повернул голову в его сторону и начал пристально его разглядывать. Взгляд оказался настолько тяжелым, словно видел Лухана насквозь, и еще чуть-чуть, и блондин позорно сбежит, показав всем смертным в этом баре свои белые крылья и пробив оконное стекло. Чондэ залпом допил черт знает какую порцию виски, скрывая свою усмешку.  — Он прав. Пошли, проветримся, — стакан при соприкосновении с деревянной поверхностью стойки издал неприятный звук удара, и Кенсу поморщился. Он зажмурил глаза и позволил Чондэ выволочь его из бара.  — Я не…заплатил…- прошептал Кенсу.  — Лухан разберется, — хмыкнул парень и обернулся, увидев через окно, как Лухан смотрит на бармена. На секунду глаза ангела сверкнули голубым огоньком, и на лице хмурого мужчины за стойкой расплылась улыбка.  — Будем ждать вас. — Кивнул он.  — Всенепременно, — усмехнулся Лухан.  — Посиди-ка здесь, мы поймаем такси, — Чонде усадил обессиленное тело Кенсу на остановке, а сам отбежал с Луханом чуть в сторону. Голова кружилась, а перед глазами все плыло, словно Кенсу смотрел на все через аквариум. Дышать было как-то сложно, словно нос отказывался функционировать, и внезапно, несмотря на ветер и падающие хлопья снега, стало невыносимо жарко. Стянув наспех замотанный на шее Луханом шарф, Кенсу выронил его. Вязанная вещь упала на влажную землю, начиная пропитываться грязью, и До простонал. Он наклонился, схватил непослушной рукой шарф и выпрямился. Его расплывчатый взгляд застыл на дороге, поймав какой-то силуэт. Большой пес, отражая темными глазами свет фар мимо проезжающих машин, сидел прямо посреди дороги и смотрел прямиком на Кенсу. Парень смотрел на животное в ответ, а потом отвернулся, чтобы узнать, куда делись Лухан и Чондэ, если они вообще существовали, а не были плодом больного воображения поехавшего студента. Однако, те стояли чуть в стороне и ловили с помощью вытянутой руки машину, совершенно не смотря в сторону Кенсу. Кенсу выдохнул и повернул голову прямо. Взгляд устремился туда, где пару секунд назад сидел пес, но его и след простыл. Парень провел рукой по отросшим волосам, стирая растаявшие снежинки. Из-за спины послышалось утробное животное рычание, заставившее Кенсу вздрогнуть и замереть на месте. Звук перемещался, и вскоре перед Кенсу возник тот самый, как сначала показалось парню, пес. Тело животного было размером с алабая или сенбернара, но при этом настолько худым, что можно было пересчитать позвонки и ребра. Темные глаза сверкнули красным огнем, а рычание стало сильнее. Кенсу чувствовал, как по лбу стекает капля холодного пота, а руки начинают трястись. Сознание вмиг прояснилось. Животное выпрямилось и прижало уши к голове, и тогда до Кенсу дошло, что это далеко не собака, а…*  — Что с тобой? Кенсу вскрикнул и вскочил на ноги. Рядом стоял Чондэ, засунув руки в карманы своей куртки и расслабленно смотря на пьяного студента.  — Я… — дрожащим голосом начал Кенсу, повернув голову и не обнаружив волка перед собой. Но ведь он, черт возьми, был здесь секунду назад! Он просто пьян, пора валить домой и просто лечь спать в надежде, что эта ночь пройдет спокойно. Что этой ночью Кенсу будет видеть не яркие картинки страданий, а черный фон. Чондэ усадил дрожащего Кенсу в машину на заднее сидение, рядом с Луханом, который при виде бледного лица До заволновался, но ничего не сказал. Ким назвал водителю какой-то адрес, и машина тронулась с места. Кенсу до сих пор сжимал в руке грязный шарф. Картинка за окном быстро менялась. То людные улицы, то серые дома, жизнь в которых заметна по горящему в окнах свету. Машина останавливается на светофоре, и Кенсу прислоняется к холодному стеклу лбом, уже порядком успокоившись и оправдав видение своим пьяным состоянием. На соседней полосе останавливается еще одна машина. Она выглядит потрепано, двери и капот обрызганы грязью, а на боку подтертая надпись какой-то компании, про которую Кенсу никогда не слышал. Да и сама машина похожа на раритетную, на таких ездили годах в семидесятых. Удивительно, что она вообще на ходу. Кенсу смотрит на водительское сидение, и его глаза расширяются в ужасе — оттуда на него смотрит худой мужчина в старом костюме, а с соседнего сидения на него взирает пара черных глаз огромной птицы. Серые перья обрамляют птичью голову, словно грива, а два больших темных пера похожи на рога. Клювом она сдирает с улыбающегося водителя кожу*, а тот, словно ничего не чувствует, продолжает смотреть на Кенсу и жутко улыбаться, а после вообще поднимает руку и машет. Светофор показывает зеленый свет, и машина продолжает движение под звуки музыки из радио и разговор Чондэ с водителем. Лухан вздыхает и молча сидит, перебирая пальцами край своей куртки. Какого черта это только что было? Кенсу закрывает уши руками и утыкается лицом в колени, повторяя: — Сон, сон, сон, сон, сон… — он сжимает глаза так, что становится видно фейерверки. Голова гудит, а в носу начинает пахнуть свежескошенной травой, будто кто-то пшикнул освежителем воздуха, а потом Кенсу почувствовал такое расслабление…