In a little while I'll be gone The moment's already passed Yeah it's gone And I'm not here This isn't happening I'm not here I'm not here (здесь и далее цитируется гр. "Radiohead" - How to disappear completely)
Бывают кошмары страшнее скотобойни, жизнь порой становится такой, что хочется исчезнуть, не доискиваясь причин — что да как, и можно ли исправить, и, может быть, стоит остаться? Ты забываешь даже о собственном дне рождения. Да и зачем — никто никогда не умел обставить тебя в настольные игры, жить или умереть — решаешь ты сама. Кто-то появляется на свет только благодаря тому, что папаша не успел вовремя высунуть, но зато успел вовремя слинять, а мамаша слишком боялась пойти на аборт. Иногда жизнь начинается со случайной встречи в забегаловке, а у тебя так началась — смерть. Все еще можно остановить, но осторожность — не твоя стихия. Как и предусмотрительность. Как и возможность второго шанса. Когда умираешь, становишься безымянной. А тебе и посложнее досталась задача — наделить именем и прошлым другого человека. Она сказала, ее зовут Рита. Да кто ты такая, чтобы спорить. Страх полета или страх падения? Ты много дней потратила, чтобы понять разницу. Она умерла — не имеет значения, как именно. Ты просила, чтобы это случилось быстро. Клиент может выбирать. Но может ли — проверить? Был это выстрел в голову или нож в шею, — кто знал бы. Но только не ты. А она теперь к тебе приходит. Каждую ночь — вот так бы раньше! Теперь она верная. Теперь твоя только. Но все падает к тебе в руки, когда уже не нужно — этот закон срабатывает и сейчас. Ты любила ее и доверяла ей. Впустую. К вопросу насчет степени превосходства этого наеба — лучше бы она трахнула тебя бутылкой с отбитым горлышком. Ты любила ее и доверяла ей. Теперь стоит использовать лишь прошедшее время. Неужели этот урод-режиссеришка стоил вашей дружбы? Не любви — хотя ее он тоже не стоил. Просто в наше время дружбу найти труднее, не имеет значения, что ты будешь сосать, когда все испортится и пойдет к херам, — большой толстый хуй или маленький клитор. Алкоголь и бессонница помогают убить боль, но та не дохнет, а копится в тебе, как дохлое оправдание — рано или поздно умрешь от заражения крови. Тебе так одиноко, потому что никого на всей Земле видеть не хочется — а та, кого хочется, беспрекословно и безвозвратно мертва, тебе даже фотографию прислали. Она мертва, а ты нет. Она мертва, но ее имя не вычеркнут из титров, а просто обведут рамочкой. Она мертва, а ты — нет, но после тебя и следа не останется. Не хочешь — не торопись. Она возвращается, когда ты ее зовешь. Наверное, это просто твоя расплата. Ты же не думала, что все ограничится просто деньгами? Нет. Конечно, нет. Ты же умничка. Умничкой она звала тебя, когда ты ухитрялась заставить ее кончить быстрее чем обычно, и она гладила тебя по голове и упархивала на свидание, даже толком не подмывшись. Она упархивала на свидание с этим новым мудаком, готовясь угостить его твоими слюнями, размазанными по ее пизде, и частично впитавшимися в трусики, если он сам захочет. Она жила, а ты — нет. И ничего не изменилось после того, когда ты отдала убийце деньги. Он сделал свою работу, а толку? И вот она снова на твоем пороге. Точнее — в твоей ванной. Не твоей, а тетушки. Была ли у тебя тетушка-актриса? Стоит ли вспоминать? Тетушка и бабушка рассказывали тебе сказки — другую реальность не купить. Но ты старалась. Любую игрушку можно выбросить и сломать. Проверяешь, потому что не веришь — тепло ее тела и правда с постели испарилось. Каждый раз, как в кафе или автобусе играет та самая песня, у тебя коленки сводит, ты думаешь, как же вам вдвоем могло бы быть здорово. Но размышления о несбыточном — либо бредни, либо горькая начинка с дурным и печальным настоящим — пока отплевываешься, успеешь и отравиться. — Я люблю тебя, — фраза безнадежнее некуда. Дурнее, чем ответ на вопрос в телевикторине в восемь утра в воскресенье Ты бормочешь, что когда-нибудь станешь миром править — но пока что удовлетворись и не пищи, кому-то хуже живется, стаканом дешевого пойла с утра да тем, что ебарь твой внутренности тебе не отбил, потому что ты спалила отбивную. Принцесса из сказки спала сто лет, сто лет, потому что вокруг были одни придурки. С таким твоя старшая сестра как-то сбежала. Он бросил ее на остановке, распухшую и неуклюжую, отъехал на полмили и наблюдал. Ребенка из нее по кускам вынимали. Бедная, бедная. Ты забываешь свое имя — но и ее тоже. Кого теперь обвинять? За кем расплата пожалует, раз такие дела? Мечешься по этой шикарной квартире, раз для тебя должен быть кто-то где-то, но это все обман не надежнее мыльных пузыриков, и вот уже ненависть, а не любовь, медленно закипает под верхними слоями кожи. Ни на кого другого свою историю не трать — как знаешь, на рынке с фруктами того и гляди подсунут что-нибудь подгнившее. В клуб «Силенцио» вы едете на такси. Водитель спешит убраться — может, это вовсе и не место для живых? Рита впивается ногтями тебе в руку. В клубе «Силенцио» нет оркестра — но вы обе его слышите. Нет певицы — но вот же она, стоит у микрофона, вот же она, падающая оземь. Ты вцепляешься в руку Риты. Рука — реальна, ты — нет. Все так же вцепившись в друг друга, вы выходите на улицу и ловите такси. Такси призраков не возят. Водитель берет с тебя как за одну. И на этом — спасибо. Потом ты снимаешь крышку с коробки. Стопка купюр не особенно поредела. Ты — дома. Дом там, где сердце. Сердце догнивает где-то вместе с Ритой. Ох, да не Ритой ее звали. Как — ты уже и не помнишь. Определись, пожалуйста. Ее ведь как-то звали. У нее было имя. Она сейчас торчит у тебя в кухне — заглядывает в холодильник, щупает землю в цветах, не пересохла ли, загружает ломтики хлеба в тостер. Как будто вы помирились и позавтракать собрались. Как будто чудеса бывают. Конечно, нет. Может, и бывают, но только не на этой улице, не в этом городе, не для таких, как ты. Рита вышла из разбитой машины и убежала, подвернула ногу и полетела сквозь кусты и прочий там бурелом — вниз, но не в ад, и поднялась потом по ступенькам в выхолощенный мирок идеального порядка твоей идеальной тетки — вверх, но не в рай, под кухонный стол, в идеально выглаженную пригородную преисподнюю. Определись, пожалуйста. Под каким уже именем записать тебя во все архивы? Определись и располагайся. Кстати, вот она, та певица. Кто-то заглядывает в окно, как в тех рассказах из детских жутиков. Певица не умерла, она тебе сейчас споет. Лучше не надо, пусть она пока споет Рите. Ты готова ждать этого дурацкого концерта сколько угодно. Пока не погаснет Солнце, и небо не потемнеет. Никому нельзя до такой степени растворяться в другом. Нет, а что, вдруг однажды потребуется этого другого — убить. Просто потому, что по-другому не можешь. Просто потому, что ты как животное, угодившее в капкан — спасешься, если отгрызешь собственную лапу. Любовь и смерть ходят рядом, ну надо же. Это как две красотки-соперницы, притворяющиеся, что дружат еще с детсада. На самом деле — друг друга ненавидят, и это немногое то стабильное, что еще существует в этом мире. Любовь и смерть обычно продаются в комплекте — берешь одно, хотя во втором не особенно нуждаешься, — потом кидаешь в мусорку или суешь на полку стенного шкафа. Вдруг однажды понадобится. А и вправду — вдруг. Ну вот теперь — достаточно. И — спасибо. Давай, сыпани горсть соли через плечо, чтобы она никогда не вернулась. Эй, не ври себе. Ты ведь прекрасно соль от сахара отличаешь. Эй! Эй! Спи уже давай. Облачившись в уютную, совсем не сексуальную пижаму. Ты же спать собиралась, а не трахаться. Спать, а не убить себя. Знаешь, если ты бы и вправду умерла… Нет. Если ты бы и вправду умерла, ты оказалась бы такой странной жертвой — вот кто-то умер, а все вокруг ведут себя так, словно тебя никогда и не было. Танцуй, детка, танцуй. И не умирай. Потому что тебе уже ничего не стоит бояться. Пусть Рита (или как там ее звали) гниет и дальше. Пусть катятся к черту продюсеры, и Дьявол, и наемные убийцы и шпионы. Ты жива — чего еще желать? Рита — как там ее? — первый на твоей памяти человек, который умер, и потом никто не помнит, как его на самом деле звали. Рита. Камилла. Да какая разница. Все уместятся в стандартную форму для пепла. Можно брыкаться и протестовать с самого детства, но все равно туда уляжешься. Ты бы посмеялась. Ты бы весь мир обняла — если бы в нем была Рита. Камилла. Да мать ее так. Как угодно. А без нее в этом мире тускло и холодно, никакие тетушки не зовут пожить у себя за бесплатно, никакие продюсеры не срут своим недругам в бассейн, все гладко и бесстыже, гладко и прилично до изнеможения, выбирай сама, этот вопрос не серьезнее выбора программы на беговой дорожке. Можно бежать до вечера, до потери пульса, до следующей субботы — Риты там нет. И никогда не будет. Как и тебя самой.Strobe lights and blown speakers Fireworks and hurricanes I'm not here This isn't happening I'm not here I'm not here
!!Гайз, простите! Фикло закончено к моменту выкладки, а кнопка «в процессе» — это было ткнуто по ошибке. *Посыпает голову пеплом* Да уж лучше передача «Парламентский час»… автор наряжал елку и малость переборщил с народной русской забавой «упейся до упаду»)