***
Покинув спальню Рамси, в тот день она выглядела необыкновенно трогательной и соблазнительной, и пытаясь запомнить каждую черту её бледного лица с мокрыми от слез глазами, и дрожащими губами, Джон, слабый от потери крови, просто смотрел на неё сквозь решетку своей импровизированной тюрьмы, мысленно попрощавшись со всем белым миром. Возле его виска красовался синяк, поставленный накануне Болтоном, а тщательно вымытые волосы снова выглядели неряшливыми. — Ты совсем такая же, какой я запомнил тебя, — беззвучно пролепетал он, вбирая мысленно каждую деталь её образа, — когда ты пришла ко мне, в Винтерфелле. Отрицательно кивнув, Санса, измученная и надорванная изнутри, продолжала наслаждаться собственным безмолвием, как будто впереди у них было достаточно времени для взаимных объяснений. За стенами замка завывал сильный ветер, но в помещении, где находился сейчас Сноу, на которого Рамси собирался спустить своих собак, все ещё сохранялось тепло. — Ты так смотришь на меня, как будто чего-то боишься, — выдохнув, Джон снова нарушил молчание. Санса, внимая его словам, лишь отрицательно кивнула в ответ. — Тогда что это? — удивился он, потрясенный её вчерашним поведением. — Сожаление, — прикрыв глаза, тихо произнесла она, стремясь как можно скорее выбросить из головы подробностей их прошлого единения. — И о чем ты сожалеешь? — осведомился Джон, осознавая, что так близко, как вчера, она больше к нему не будет никогда, и этот разговор, возможно, их последняя попытка объясниться друг с другом, расставив все точки над «ять». — О том, что не поняла этого раньше, — добавила она, воскрешая в памяти подробности вечера, когда впервые разделась для него. — Помнишь, как мы с тобой… Неохотно повернувшись, Джон едва заметно кивнул, соглашаясь с её доводами. — Я тогда не совсем понимала, зачем мне это было нужно, — нервно сглотнув, проронила Санса, как будто находясь в какой-то необъяснимой прострации. — Но то, как ты посмотрел на меня в тот момент, я уже вряд ли забуду. Обдумывая услышанное, Джон заговорил не сразу. — А после вчерашнего ты сделала бы точно так же? — Нет, — отрицательно кивнула она, поджав губы. — Теперь уже нет. — И ты пришла сюда, чтобы сообщить мне об этом?! — переспросил он, чувствуя подсознательно, что она хочет оповестить его ещё об одной вещи, но все никак не решается заговорить с ним на эту тему. Забыв на мгновение о увечьях Робба и перерезанных венах сводного брата, Санса посмотрела на него таким пронзительным взглядом, что не ожидая от неё ничего подобного, Сноу на пару секунд стало не по себе. — Джон… — отозвалась она, обращаясь к нему, как к единственному человеку, который был способен её понять и простить. Негромко звякнув цепями, которые были надеты на его руки и ноги, Сноу перевел на неё свой недоумевающий взгляд. Сердце Сансы билось как ненормальное, а в глазах горел лихорадочный огонь. — Когда мы жили в Винтерфелле, я так высокомерно себя вела, — задыхаясь, еле слышно проронила она, словно раскаиваясь в собственных прегрешениях. — Я думала, что лучше тебя только потому, что ты всего бастард, а я — дочь Хранителя Севера и мне уготовано великое будущее. Теперь ты видишь, в кого я превратилась… Джон все прекрасно видел, но прежде чем решиться на скоропалительные выводы, он предпочитал дослушать её до конца. — Теперь я не просто его жена, — продолжила Санса, стараясь не упоминать в открытую имени человека, накинувшего тогда на неё свой плащ в богороще, — а вещь, которую он может использовать как угодно и когда угодно. Замолчав на секунду, девушка перевела дыхание. — Вместо того, чтобы общаться с тобою на равных, как Арья, я по-прежнему продолжала избегать твоего общества, уверенная, что ты не заслуживаешь быть Старком, а теперь поняла, как ошибалась, но уже поздно что-либо изменить. Джон видел, как сводную сестру била нервная дрожь, но он даже не думал её останавливать. Запоздавшие признания не произвели на него должного впечатления, но одного осознания предопределенности её судьбы он ещё больше разозлился на себя за собственную беспомощность, и за то, что так и не сумел уберечь её от издевательств Рамси, о чем тут же поспешил поставить девушку в известность, но для Сансы сейчас было важным высказаться, поделиться с ним наболевшим, а как он воспримет её слова, «лютоволчицу» волновало меньше всего. Но что поразило Джона больше всего, так это её нежелание сбегать от Болтона. И порядочно наслушавшись подробностей о жизни с этим человеком, у него сложилось впечатление, будто она ничего не имела против нового порядка в Винтерфелле, давно свыкнувшись с положением жены. Впрочем, Джон и раньше был не особо силен в женской логике, а выслушав признания сводной сестрой, которая вначале жаловалась ему на Рамси, а потом говорила, что как муж он её вполне устраивает, и вовсе перестал понимать таких, как она. — Почему ты не сбежала от него? — не сдержавшись, выпалил он, поражаясь уровню её безволия и трусости. — Как можно было терпеть весь этот ужас на протяжении стольких лет, находя утешение в объятиях этого изверга, когда можно было элементарно сбежать! Я понимаю теперь, почему ты не пришла ко мне, в Ночной Дозор, но ведь можно же было обратиться за помощью к другим северным лордам. Кто-нибудь тебя бы обязательно от него защитил… — Я не могла, — растерянно пробормотала Санса, с подавив подступающий к её горлу ком. — Я не могла прийти ни к кому из них, Джон. Даже к тебе. Не могла просить кого-то о помощи, иначе меня бы уже давным-давно не было в живых, а Рамси просто-напросто скормил бы меня своим собственным собакам… — Собаки тут вовсе не причем, — вспылил он, потеряв на миг контроль над собственными эмоциями. — Ты просто слабовольная трусиха. В тебе от Старков куда меньше, чем можно было ожидать. Но даже такой, как ты, я многое готов простить, — добавил Джон, сравнивая её нынешнее поведение с падением в пропасть с огромной высоты, без всякой страховки и надежды на элементарное спасение. Закончить речь ему помешало вторжение Рамси, который услышав краем уха, что Сноу повышает на кого-то голос, прямиком направился в его тюрьму, дабы воочию убедиться в конфликте и применив очередное наказание, унять его. Застав там Сансу, молча выслушивающую в свой адрес разные обидные слова, он принял решение покончить с Джоном как можно скорее, и будучи не в курсе их конфликта, распорядился ускорить казнь. Сноу не верил, что собаки Болтона были способны разрывать людей, что ж теперь ему придется проверить это на собственной шкуре. Когда все было готово, Рамси, освободив его от цепей, вывел парня за пределы Винтерфелла, и украдкой подмигнув жене, с наигранной торжественностью к нему обратился: — Теперь ты свободен, бастард. Можешь возвращаться в свой Ночной Дозор. Я разрешаю. Переглянувшись с Сансой, Джон ничего не сказал, и продолжая щуриться от поблескивающего снега, посмотрел куда-то в сторону горизонта. Санса молчала, никак не реагируя на его взгляды. Она знала, чем все закончиться, поэтому даже не предпринимала попыток хоть как-то повлиять на ситуацию. Помощники Болтона, удерживающие собак на цепи, ждали приказа хозяина, но не собираясь так быстро заканчивать столь интересно начавшуюся игру, Рамси, вжившись в образ добряка, подошел к своему сопернику поближе. — Но если хочешь, — заговорщическим тоном добавил он, намекая на мнимое «прощение», — ты можешь остаться. Сорвавшись с места, Джон побежал куда-то на восток и разочаровавшись слегка его принятым решения, Рамси, отступив назад, приказал спустить на беглеца собак.Заключительная глава
23 января 2018 г. в 12:52
— Что-нибудь произошло? — выдает вслух Санса, негодуя по поводу предательски дрогнувшего голоса, но судя по выражению лица Рамси, время для переговоров она выбрала не самое удачное. Отступив от двери, он начал медленно приближаться к супруге.
— Рамси, что с тобой?! — несмело отозвалась она, пытаясь понять причину его незадавшегося настроения, но тот, по-прежнему продолжая безмолвствовать, лишь неторопливо опускается на кровать, не сводя с жены подозрительного взгляда. Не в состоянии справиться с собственными эмоциями, спросить, что сделал он с её сводным братом, она так и не решилась, и куда больше переживая за собственную судьбу, Санса, натянув покрывало чуть ли не до самого подбородка, с опаской покосилась на собственного супруга.
— Мне жаль, что так получилось, — неуверенно проронила она, решив, что причиной его раздражения стал её взаимный с Джоном экстаз, как будто это могло повлиять на ситуацию и избавить её от дальнейшего наказания.
Лицо Болтона стало мрачным. Слушать признания этой малодушной «лютоволчицы» сейчас — было выше его сил.
— Не говори ничего, — глухо проронил он, хватая её за волосы и притягивая к себе. — Вообще ничего, ты меня поняла?
Поддавшись очередному своему животному порыву, Рамси укусил её за плечо и подскочив на месте словно ужаленная, Санса, не ожидая такого от самой себя, внезапно оттолкнула его, протягивая руки к покрывалу. Она была готова смириться с любой выходкой этого садиста, только не того, что он сделал с Роббом, а потом и с ней самой, заставив её заниматься любовью со сводным братом. Санса прекрасно знала, каким чудовищем являлся её супруг, но простить ему этого поступка она так и не смогла. По крайней мере до тех пор, пока он лично не возьмется за её «перевоспитание», в очередной раз показывая, где её место, и как мало значит для него её личная к нему неприязнь.
Вновь притянув к себе сопротивляющуюся Сансу, Рамси, не прикладывая особых усилий, сорвал с неё ночнушку, и повалив девушку опять на кровать, начал неторопливо раздеваться, не оставляя ей ни единого шанса на «спасение». Рывки Сансы и её отчаянные попытки вырваться лишь побуждали его на реализацию мести и давно не испытывая такого желания овладеть этой яростной и неуправляемой «лютоволчицей», как сейчас, он, заломив ей запястья, вновь швырнул её на кровать, бесцеремонно пристраиваясь сзади.
В этот раз его движения доставляют ей самую настоящую боль и чувствуя, как скользят по её телу его жадные нетерпеливые пальцы, сжимают грудь и с особой страстью поглаживают клеймо внизу её живота, Санса, упираясь локтями в покрывало, уже с трудом сдерживала собственные стоны, наполненные отнюдь не удовольствием. В Рамси как будто снова пробудилось что-то яростное и свирепое, и продолжая удерживать жену в горизонтальном положении, тем самым отрезая все пути к отступлению, он, не считаясь с желаниями супруги, по-прежнему вдавливал её в кровать, попутно прикусывая кожу на изящной шее. Но очень скоро его поведение изменилось и, быстро перевернув Сансу на спину, он, как будто и вправду собираясь доставить ей истинное удовольствие, задвигался так, что перестав на миг испытывать боль, она инстинктивно прижалась к нему, надеясь получить некое подобие экстаза до того, как он, удовлетворив порыв собственной похоти, оставит её наконец в покое.