Паззлы

      * * *       Впервые Мордехай покинул дом в том возрасте, когда еще не понимал, что такое дом. И не по собственной воле. Прихоть Драйта, перевернувшая всю его жизнь.       Узнав об этом, всегда подсознательно чувствовавший себя инородным элементом в этом мире Мордехай был зол и обижен. И мечтал заслужить возможность вернуться в родной мир.       Кто бы ему сказал тогда, что он будет благодарен Драйту за то, что тот именно его выбрал своим агентом в Двенадцатом-А, Мордехай горько рассмеялся бы.       Тем не менее несколько лет спустя он действительно был благодарен за шанс жить в этом мире. И мечтал (его мечты были несбыточными, он прекрасно это знал, но не переставал мечтать) получить возможность уже не вернуться в Одиннадцатый — по сути чужой для него — мир, а по-настоящему стать частью Двенадцатого-А.

* * *

      Двери в родной мир закрылись — на этот раз навсегда. Впрочем, Одиннадцатый никогда не был для Мордехая домом, и единственное, что он сейчас испытывал — это облегчение и опьяняющее чувство свободы. То есть единственное, что он испытывал в связи с закрывшейся дверью в родной мир. Он ни капли об этом не жалел. Всю жизнь проведя в Двенадцатом-А, он слишком отличался от своих земляков и никогда не мог их понять.       Однако в остальных отношениях его обуревало множество эмоций. И в первую очередь беспокойство за Кристофера и глубокая благодарность к нему. Мальчик совершил практически невозможное, чтобы вырвать его (и Габриэля) из власти Драйта. Попутно пожертвовав собственной жизнью. Кристофер был бледен и тяжело дышал — Мордехай даже представить не мог, насколько больно сжечь свою жизнь — но вроде бы уже пришел в себя.       Второй эмоцией, затоплявшей всё его существо, было невероятное ощущение души, которая наконец-то принадлежала только ему. Ну, еще Кристоферу, но Мордехай знал, что тот никогда не злоупотребит своей властью. По сравнению с этим даже возможная перспектива тюремного заключения казалась сущим пустяком. А, если немного повезет, он и этого избежит.       А еще Мордехай смотрел на Розали и думал, что теперь может наконец-то признаться в своих чувствах и попросить ее руки. Розали перехватила его взгляд и улыбнулась — радостно и смущенно одновременно.       Ни разу в жизни Мордехай еще не был так счастлив.

* * *

      Покидая Замок Крестоманси, Мордехай чувствовал себя… странно. На протяжении всей его жизни Замок был единственным местом, которое он мог назвать домом. К тому же он знал, что Кристофер станет возражать, и, возможно, даже обидится, и это огорчало Мордехая. Но остаться сейчас с Габриэлем он считал своим долгом. Он слишком многим был ему обязан. Кристоферу он был обязан не меньше, но Кристофер молод и энергичен, он справится и без него, в отличие от престарелого де Витта.       И, конечно же, Кристофер обиделся. Он быстро взял себя в руки и даже извинился за резкость. Но Мордехай видел, что в глубине души он всё равно считает себя брошенным. Даже если умом согласился с доводами Мордехая. Кристофер всегда болезненно воспринимал прощания. После возвращения Конрада в Седьмую серию он несколько дней ходил таким мрачным, что к нему только Милли осмеливалась приближаться.       И сейчас Мордехай чувствовал себя немного виноватым. Ощущение, будто он оставляет друга на произвол судьбы. Хотя объективно…       — Он справится, — озвучил Габриэль его мысли, когда за ними закрылись двери замка.       Мордехай удивленно повернулся — неужели его мысли настолько очевидны? Габриэль пожал плечами. И Мордехай вдруг понял, что он старается убедить скорее себя, чем его. Потому что его тоже преследует это нелогичное, но стойкое ощущение, что они бросают Кристофера в бурном море. Мордехай вздохнул:       — Я знаю, — и с некоторым сожалением оглянулся на величественную громаду замка.       — О, вы двое хуже Кристофера! Можно подумать, мы в какой далекий мир переселяемся, — фыркнула Розали и решительно зашагала вперед.       Мордехай засмеялся и, бросив быстрый взгляд на Габриэля, с удивлением обнаружил, что он тоже улыбается.

* * *

      Противостоять Кристоферу, когда тот всерьез хочет чего-то от тебя добиться, всегда было непросто — почти невозможно. И с годами стало еще сложнее. Однако Мордехай чувствовал, что должен уйти. Ему необходимо было хоть в раз жизни принадлежать только себе, никому не служить. И теперь, когда Габриэль умер, он наконец-то мог себе это позволить.       К его облегчению, Кристофер понял. Хотя, конечно же, сначала сделал всё, чтобы его удержать. Мордехай не мог не улыбнуться. Порой в блистательном Крестоманси он по-прежнему видел наивного любопытного мальчика, с которым познакомился на границе миров. Мордехай решительно отодвинул воспоминания — иначе он точно никуда не уйдет.       Грусть, вызванная прощанием, немедленно исчезла, смытая восторгом новоприобретенной свободы, стоило начать собирать чемодан. Ближайшее время он собирался посвятить путешествиям, а там будет видно.

* * *

      Мордехай чуть ли не с нежностью разглядывал величественную громаду Замка Крестоманси. Несколько лет он не был здесь. И за это время успел постранствовать и перепробовать самые разнообразные занятия. В итоге осознав, что ни одно из них не увлекает его по-настоящему, и больше всего он хочет вернуться в Замок. Вот он и вернулся. И на этот раз не потому, что ему больше некуда пойти, а потому что это был его собственный выбор.       Мордехай знал, что сигнальные чары предупредят хозяев, стоит ему ступить на территорию, и потому совсем не удивился, когда навстречу вышла Милли.       — Мордехай! — радостно воскликнула она, лучезарно ему улыбнувшись. — Ты в гости или…       Она не договорила, одарив его неуверенным взглядом.       — Или, — твердо ответил он, улыбнувшись в ответ.       Милли буквально просияла:       — О, чудесно! Кристофер будет рад.       И она потащила его в замок, по пути одновременно рассказывая новости, расспрашивая о том, чем он занимался в последнее время, и заверяя, что им ужасно не хватает хорошего спирита.       И Мордехай всем сердцем ощутил, что вернулся домой.