Чужая боль

- Ну и дурак же ты, сэр Макс! Пожалуй, только леди Сотофа умеет так говорить - ласково и сердито одновременно. - Конечно, дурак! – легко согласился я и покаянно опустил голову, уткнувшись взглядом в чашку со свежей камрой. – Никогда не переоценивал свой ум – чего нет, того нет! Потому и хожу, задаю вопросы тем, кто умнее и опытнее. - И чем тебя объяснения Джуффина не устроили, позволь спросить? Мне, конечно, лестно, что ты пришел уточнять у меня, но, скажи на милость, зачем? - А то вы не знаете своего кеттарийского приятеля, - я постарался, чтоб голос мой звучал как можно более легкомысленно и небрежно. – От него разве дождешься всей правды? - Всю правду по нынешним временам тебе только Хонна в своей палатке расскажет, - рассмеялась Сотофа. – Да и то за отдельную плату. Взгляд ее стал неожиданно тяжелым, на секунду почти пригвоздив меня к креслу. - Не веришь ему, - заключила она со вздохом. – Словам его не веришь. Это ты, конечно, правильно делаешь. Слушать все, что мелет твой начальник – верный способ сойти с ума, мне ли не знать. Вот только тебе давно пора уже было понять, что верить надо не словам, а поступкам. - Шурф мне как-то сказал, мол, пытаться понять мотивы Джуффина – это как просчитывать действия дюжины кошек, у каждой из которых свой интерес, - грустно усмехнулся я. – Все равно чего-то да не учтешь. Но меня все его мотивы и не интересуют. Мне одно нужно знать – правда ли, что он помог мне вернуться, не преследуя никаких иных целей, кроме красивого завершения всей этой истории со спасением Мира? Потому что про сновидцев – это такой предлог, понятное дело, наспех сочиненный. Не было б меня, нашел бы еще кого на должность их любимого ночного кошмара, тоже мне проблема. А объяснения вроде «нам тут без тебя тоскливо было» - ну слушайте, я же тоже не вчера родился. Приятно было бы поверить, но увы, того наивного мальчика, которому они предназначены, больше нет. - Да уж, ты теперь мудрый стал – дальше некуда! – рассмеялась Сотофа, но смех ее показался мне в этот раз холодным и колючим. В следующий миг эта могущественная ведьма оказалась рядом со мной. Я ни двинуться, ни пикнуть не успел – а на моих плечах уже лежали неправдоподобно тяжелые руки, вдавливая меня в кресло. - Как же вы меня достали, дурные мальчишки, - произнесла она и склонилась к моему лицу, прикасаясь лбом ко лбу. – Ну, смотри сам. Да не жалуйся потом, если правда окажется тебе не по плечу… И я провалился в темный омут ее памяти – точно так же, как в тот день, когда леди Сотофа делилась со мной памятью о том, как строила Мост Времени. Но в этот раз мне достались не столько опыт, сколько образы и ощущения. Я увидел – глазами Сотофы – как в той же беседке, где мы сейчас находились, сидит Джуффин. Он сидел там же, где я сейчас, и кружка с Орденской кухни была точно такой же, и точно так же он вертел ее в руках, явно не думая о вкусе камры – были заботы и поважнее. Посторонний наблюдатель, пожалуй, ничего не смог бы сказать о настроении сэра Джуффина в этот момент – лицо его было непроницаемо. Но я смотрел глазами Сотофы, а она безошибочно чувствовала, что он чем-то озабочен или даже опечален. Что-то пряталось за его обычной маской, что-то темное и тяжелое, и Сотофе это очень не нравилось. - Мёнина я нашла, конечно, - произнес ее голос где-то совсем рядом. – Но, представь себе, он со мной разговаривать отказался! Обозвал нас всех сумасшедшими и сбежал куда-то совсем уж непостижимыми путями. Ты не знаешь, что на него нашло? - Вероятно, тысячелетия заключения не пошли на пользу его рассудку, - Джуффин равнодушно пожал плечами, не глядя на собеседницу. – Я с ним тоже не вел долгих задушевных бесед, если ты об этом. Все-таки Мир мог рухнуть в любую секунду, что бы Мёнин ни утверждал по этому поводу. - И ты вдруг решил взвалить его на собственные плечи, - в голосе Сотофы не было сейчас ни осуждения, ни сочувствия – простая констатация фактов. - Какая теперь разница, - Джуффин невесело усмехнулся. – Мои решения, как выяснилось, ни на что не влияют. Все сложилось, как и должно было. Единственно правильным образом. - Что-то мне подсказывает, что приглашать тебя отпраздновать победу будет преждевременно, - Сотофа покачала головой, я почувствовал это. – Ты не перестаешь меня удивлять, Джуф. На тебя же смотреть больно. - Сам от себя не ожидал, - Джуффин по-прежнему не смотрел ей в глаза, и это ее настораживало. – Ничего, я и с этим справлюсь, не сомневайся. Просто не сразу. А до тех пор постараюсь не попадаться тебе на глаза, только и всего. - А я, представь, не о себе беспокоюсь, - Сотофа наклонилась вперед, пристально рассматривая его и, кажется, незаметно сплетая какое-то заклинание. – А о тебе и о твоих забавных детишках, так называемых тайных сыщиках… Они-то первыми начнут сходить с ума от серой тоски, если будут подолгу находиться рядом с тобой. Не говоря уже о том, что за год-другой ею весь город пропитается… Давай-ка я приведу тебя в порядок, а? - Сам справлюсь, сказал же, отстань, - отмахнулся мой шеф. – Тоже мне, нашла самое беспомощное на свете существо! Махи меня прекрасно научил, как пережигать боль в сердце, превращая ее в силу верхнего потока. Знаешь ведь, о чем я? Лично я не имел ни малейшего представления, о каких таких потоках речь, но в памяти леди Сотофы шевельнулось что-то, явно имеющее отношение к предмету. - Ну, допустим, - нехотя согласилась она и прекратила плести заклинание, резко сжав кончики пальцев. – Но пока что мне вовсе не кажется, что тебе это удается. - Просто боли оказалось чуть больше, чем я ожидал, только и всего, - ровным, бесстрастным тоном сообщил ей Джуффин. Слишком уж ровным, на мой вкус. - Почему бы тебе не отпустить себя ненадолго, а? – мягко произнесла Сотофа. – Здесь это совершенно безопасно. Хурон из берегов не выйдет, обещаю. За пределами этой беседки никто ничего и не заметит. - Сколько раз мне еще повторить, что я справлюсь? - Джуффин поставил кружку, громко стукнув ею об стол. Мы с леди Сотофой, впрочем, видели, что демонстрируемое им раздражение – только видимость. Слишком уж он был сосредоточен на чем-то ином. Будто, болтая со старинной подружкой, одновременно творил какое-то запредельно сложное колдовство. - Пока это не станет правдой, - печально усмехнулась Сотофа. Подошла к нему, положила руки на плечи. – Хватит прятать глаза, Чиффа. Времена, когда ты мог заморочить мне голову, давно прошли. Ну-ка… Джуффин нехотя поднял голову, встречаясь с ней взглядом. Будь я на месте Сотофы, уже удрал бы с воплями ужаса. Во взгляде этом прятался безмолвный крик, агония существа, раздираемого на части, острота тысячи стальных лезвий, пустота и тьма необъятной бездны, лежащей между жизнью и смертью, лишь на первое мгновение похожая на теплую тьму Хумгата, но в следующую секунду обдающая ледяным холодом небытия. Я до этого вообще не знал, что человек может носить в себе такой лютый ужас. Ну правильно, средний человек таких переживаний и не выдержит, просто ляжет да помрет, от греха подальше. Это, видимо, только для особо продвинутых колдунов развлечение. Сотофа, существо удивительной силы духа, лишь укоризненно покачала головой. - И это ты называешь «справляться»? Ох, Джуф, ты так с ума сойдешь, точно тебе говорю. Давай-ка, выдохни, ну же, расслабься, кому говорю! Да не бойся, я удержу… Джуффин закрыл глаза на мгновение, и я почувствовал – вместе с Сотофой – как боль, прятавшаяся внутри него, выходит за пределы тела, точно невидимая, но тяжелая субстанция, заполняя собой беседку. Сам воздух, казалось, превратился в нее, и, вдохнув, я узнал ощущения – именно эта, почти невыносимая, душевная боль раздирала меня на части, когда я в отчаянии катался по полу своего нового дома в Тихом Городе. Впрочем, уже на следующий день она куда-то делась, сменившись вполне понятной печалью и меланхолией – помнится, тогда я еще подивился крепости собственных нервов… Теперь мне вдруг стало понятно, куда она ушла. Кроме нее, впрочем, были и другие ощущения. Например, острое, как кинжал, застрявший меж ребер, чувство неправильности произошедшего. Дело было сделано не так, как следует. Козырный туз отправлялся в сброс ради сохранения какой-то невнятной комбинации мелких карт. Мир стоял, незыблемый как никогда, но вместо точно рассчитанного жертвоприношения приходилось с мясом вырывать из груди кровоточащее сердце и отдавать взамен – снова и снова, на каждом вдохе и выдохе, так это ощущалось. Потому что неправильно, невозможно, недопустимо, чтоб у жизни, пусть даже жизни целого Мира, была такая цена. Чтоб ради этого страдал, застыв в бесконечном безвременье, тот, кто сам по себе – воплощенная жизнь и магия, и… Было там что-то еще, настолько личное, что я бы ни за что не поверил, если б кто мне рассказал. Не думал, что у Джуффина вообще могло оставаться что-то настолько «личное». А вот поди ж ты. Все это, конечно, обрушилось на меня одновременно, так что было довольно сложно разобраться в происходящем. Будь я там в тот момент, наверное, ничего бы не соображал от скрутивших меня переживаний. Но сейчас я был в сознании Сотофы, а она непостижимым образом сохраняла невозмутимость, и, более того, мгновенно разобралась в оттенках затопившей ее чужой боли. - Да ты уже начал сходить с ума, как я погляжу,- выдохнула она. – Какого такого вурдалака, скажи на милость, ты решил, что должен страдать за двоих? Ты что же, забираешь и его боль вдобавок? Как вы вообще сохранили связь в таких обстоятельствах, хотела бы я знать! Неужто из-за сердца твоей Тени? - Может, потому, что это не просто связь учителя и ученика, - Джуффин криво усмехнулся. Казалось, будто мышцы лица слушаются его с трудом. Разумеется, с него вмиг слетела вся маскировка – удержание облика пожилого джентльмена тоже требовало постоянного напряжения, и сейчас, «отпустив себя» по совету Сотофы, он выглядел моим ровесником. И сквозившая в его взгляде бесконечная тоска от этого казалась еще искренней. - А что касается твоего первого вопроса… Иначе он, боюсь, не справится. У меня было так мало времени, я не успел его подготовить… Может, еще хотя бы пару сотен лет, и… - И ты бы привязался к нему настолько, что предпочел бы разрушение Мира, как же, - проворчала Сотофа. Тут же сама ощутила, что немного перегибает с безжалостностью, наклонилась вперед, поцеловав Джуффина в лоб, а потом осторожно обняла его, позволив спрятать лицо у нее на груди. – Ох, Чиффа, бедный ты мой лисенок… Хочешь, помогу тебе разорвать связь? Ну конечно, не хочешь, знаю… Только и остается надеяться, что со временем она истончится. Или Макс разберется, как ему со всем этим жить. Обо мне она в этот момент подумала с теплотой и печалью, это я ощутил. Но и позиция ее мне была вполне понятна: о каждой бедной сиротке во Вселенной печалиться – никакого сердца не хватит. А с Джуффином ей еще предстояло жить в одном городе, как-никак. Я чувствовал, как едва заметно вздрагивают плечи Джуффина под ее рукой. Сотофа ласково погладила его по спине. - Ничего, мой родной, - голос ее был непривычно мягок. – У каждого свой предел. И у тебя, и у меня. Вы, мальчишки, вечно пыжитесь, хотите казаться крепче, чем есть. И ты, конечно, справишься с чем угодно, и с этим тоже – но только если будешь давать себе передышку. Хоть иногда. Вот хотя бы на Темную Сторону сходи. Посмотришь заодно, как интересно там теперь сплетаются нити между предметами. - Думаешь, стоит? – Джуффин отстранился и быстрым движением вытер лицо ладонью. – Не уверен, как она примет меня в таком состоянии. - Стоит, - Сотофа мягко провела рукой по его щеке. – И конечно, она тебя примет. Ты же выполнил свои обязательства. Победил в игре, что бы сам по этому поводу ни думал. - Я соглашусь считать это победой, только если Макс будет свободен, - заявил Джуффин, поправляя съехавшую булавку на плече. Он уже справился с собой, по крайней мере, боль, затопившая все окрестное пространство, уже почти не ощущалась – так, отголоски. – Потому что та субстанция, на которой Мир держится сейчас, не подходит для существования места, в котором по-настоящему хочется жить. Мы просчитались, Сотофа, мы все. Ладно, мы-то с тобой, считай, молодые да глупые, но Махи и остальные – неужели никто не сообразил, что Мир, живущий за счет чужих страданий, всегда будет страшным и жестоким местом? Мёнин именно об этом говорил, но его слова я успел обдумать, только запершись в Тихом Городе. Мы решили тогда, что Мир удержит любовь, но скажи мне, разве за последние тысячи лет он похож был на место, где царит любовь? Скорее уж – тоска, несвобода и несправедливость. Именно то, что мы подарили Мёнину. - Тебя заносит в пустую философию, - Сотофа с жалостью покачала головой. – Мир стоит, и это главное. Или ты хочешь изменить саму природу материи, из которой он соткан? - Мне это не по плечу, - Джуффин со вздохом поднялся. – Но, возможно, однажды это получится у кого-то другого. И тогда я соглашусь признать, что мы победили. Одно движение – и перед Сотофой вновь стоял господин Почтеннейший Начальник. Маска эта теперь сидела как влитая: ни следа пережитых драм, губы кривятся в ехидной улыбке. - Его Величество желает меня видеть. Представляешь, сколько нерешенных политических проблем накопилось в мое отсутствие? Мои, с позволения сказать, заместители при всех их талантах все-таки не эксперты в дипломатии, способные консультировать Короля. Плохо быть незаменимым! - Джуффин, ты… - Сотофа не договорила, но шеф все равно понял. - Не беспокойся. Я прекрасно понимаю, что Гуригу даже легкая меланхолия противопоказана. Расскажу ему какую-нибудь занимательную историю, да так, чтоб в конце непременно оставалась надежда на возвращение Макса. Наш король к нему все-таки очень расположен. Он поймал маленькую ладонь Сотофы и на мгновение прижал к губам. - Спасибо тебе, милая. Теперь я точно справлюсь, не сомневайся. Я с некоторым смущением отметил, что Сотофе это прикосновение было весьма приятно. Она шагнула вперед, чтоб обнять Джуффина на прощание, и в этот момент я наконец обнаружил себя в собственном теле, причем валяющемся отчего-то на полу беседки. Лицо мое было мокрым от слез, а горло саднило так, будто я только что долго кричал. - Ну вот, перестаралась немного, - теплые руки Сотофы обхватили меня, помогая сесть. – Представляю, как будет вопить твой обожаемый начальник, когда узнает! Ну ничего, мне тоже найдется, что ему сказать. - Я… - слова застряли в глотке. Я откашлялся и попробовал снова. – Спасибо вам, леди Сотофа. Я и правда дурак, каких мало. - А я так и говорила, - усмехнулась эта непостижимая ведьма. – Но нет, вам ведь вечно нужны доказательства! Дурные мальчишки, сил моих нет… Несмотря на ворчливый тон, провожая меня к выходу, она ласково поддерживала меня под локоть и, похоже, постепенно приводила в порядок мою дурную голову. По крайней мере, мне больше не приходилось то и дело сдерживать рвущиеся из груди рыдания. Черт знает что, на самом деле. Мне до сих пор нравилось думать, что после всего пережитого нервы у меня стали покрепче, и всякими там эмоциональными потрясениями меня не проймешь. Ага, как же. - Не так-то просто вместить в себя чужую боль, - сочувственно пояснила мне Сотофа на прощание. – Особенно если она больше тебя. Впрочем, ты еще молодец, даже запахом безумия не обзавелся! Не знаю, как там обстояло дело с запахом безумия, но вид у меня, похоже, был тот еще. По крайней мере, когда я появился в кабинете Джуффина, шагнув туда Темным Путем прямо от ворот Иафаха, шеф аж из-за стола встал. И немедленно запер дверь кабинета каким-то дополнительным заклинанием. - Что стряслось, Макс? – спросил он, сочувственно меня разглядывая. У меня, конечно, было заготовлено несколько подходящих к случаю реплик. Но при виде Джуффина все они вылетели из головы. Так что я просто повис у него на шее и самым постыдным образом разревелся. Шеф от такого обращения совершенно офонарел. По крайней мере, застыл, как столб от того самого фонаря, секунд на пять, не меньше. Потом, конечно, отмер, обнял меня в ответ и пробормотал что-то вроде «ну что ты, мальчик мой, все будет хорошо». Его растерянность можно было понять – все-таки обычно я, даже влипая в невероятные передряги, как-то умудрялся сохранять хотя бы видимость достойного поведения. И рыдать от нахлынувших чувств предпочитал, уединившись в каком-нибудь темном углу, без свидетелей. А тут вдруг такой поворот. Я попытался собраться, глубоко вдохнуть и сказать что-нибудь внятное, объясняющее мое поведение, но вместо этого почему-то сказал: - Очень тебя люблю. - Да, действительно, это должно быть крайне неприятно, - чуть подумав, выдал Джуффин. – Однако ситуация не безнадежна – представь себе, я знал нескольких человек, которым удалось как-то примириться с этим прискорбным фактом и жить дальше… Тут он добился своего – я рассмеялся и наконец нашел в себе силы отпустить его плечи. - Слушай, сэр Макс, я тебя, конечно, тоже люблю, - легкомысленным тоном сообщил Джуффин, усадив меня в кресло и устроившись напротив на краю стола. – А вот чего не люблю, так это ничего не понимать. И если я немедленно не начну хоть что-нибудь понимать в происходящем, я буду предпринимать активные действия. Боюсь, тебе не понравится. Я бы вообще-то тебя давно успокоил, да вижу, что над твоей бедной головой и так сегодня колдовали сверх всякой меры. Боюсь, как бы от моего колдовства у тебя мозги из ушей не потекли. Так что давай ты сам по-быстрому успокоишься и все мне расскажешь, хорошо? Пока он выдал всю эту тираду, я действительно успел успокоиться самостоятельно. Просто не знал, с чего начать. - Я сегодня говорил с леди Сотофой, - сообщил я наконец. - Это многое объясняет, - проворчал Джуффин. - Она показала мне… кое-что из своих воспоминаний. Один эпизод, после того как я остался в Тихом Городе, а ты пришел к ней, и… - Вот лисица драная! – искренне возмутился Джуффин. – Ну кто ее просил, а? - Я сам, можно сказать, напросился, - я виновато развел руками. – Если бы она не объяснила, я бы и дальше сомневался, и… - И подозревал меня в тайных мотивах и коварных планах, знаю, - шеф усмехнулся. – Ну и подозревал бы дальше, тоже мне проблема. Весьма полезное интеллектуальное упражнение. А мне от этого, знаешь ли, ни жарко, ни холодно. Пока ты жив, здоров, и я хотя бы примерно знаю, где тебя найти – этого вполне достаточно для счастья. Я несколько секунд обалдело хлопал глазами, переваривая услышанное. А потом твердо сказал: - И все равно. Прости меня. Я же черт знает что успел себе понапридумывать. - Да у тебя в голове бредовые идеи постоянно хороводы водят, - рассмеялся Джуффин. – Еще бы я на каждую обижался! Забудь, говорить не о чем. А вот Сотофе я это еще припомню. Что за дурь – взять и вывалить на тебя чужую боль! И как ты, по ее мнению, должен был с этим справляться? - Чужую ли? – я внимательно посмотрел на Джуффина. – А ты чем думал, когда решил, что должен забирать мою? Несколько секунд мы сверлили друг друга взглядами. Потом Джуффин снова рассмеялся. - Ну и хороши же мы оба! Нашли что делить, в самом деле – боль и страдания… Можно подумать, этих субстанций в мире так мало, что на кого-то может не хватить. - Ты все очень верно сказал тогда, по-моему, - вздохнул я. – О природе Мира и о том, на чем он держится. Думаешь, мне удалось развязать этот узел? И теперь в основе нашего бытия – что-то другое? Ну, например, страстное желание сотен Вершителей, чтобы хоть где-нибудь случались чудеса? - По крайней мере, чудес здесь стало неизмеримо больше, - серьезно ответил Джуффин. – А тоски – меньше. Ты все сделал правильно, Макс. Не смей сомневаться. - Мы сделали, - в глазах снова предательски защипало, но я смог удержать себя в руках. – Я только теперь понял, почему смог продержаться там и не сойти с ума – ну, скажем так, не сойти с ума до того, как сделал это сознательно… Боль, о которой так много было сказано, как выяснилось, никуда не исчезла. Она притаилась внутри, я ощутил, как ее черные щупальца вновь сжимают сердце. - Ну нет, так не пойдет, - Джуффин рывком выдернул меня из кресла и вдруг обнял, крепко прижав к себе. – Отпусти ее, Макс. Эта боль не твоя и не моя больше. Воспоминание, и только. Незачем таскать ее за собой. Он провел ладонью по моей спине, и я почувствовал, как блекнет память о пережитом сегодня, а темный сгусток неохотно покидает сердце. - Ну вот, другое дело, - Джуффин чуть отстранился, заглянул мне в глаза. – И в следующий раз подумай трижды, прежде чем соглашаться лезть в воспоминания Сотофы. Там такого можно насмотреться – я ж тебя потом не откачаю! Я улыбнулся в ответ. - Или раскрыть случайно какую-нибудь страшную тайну. Например, что у тебя и правда еще есть чувства. Кто бы мог подумать? - И что теперь? – с интересом спросил Джуффин. – Что с того, что они у меня есть? Будешь теперь их беречь, что ли? Да ладно, ни за что не поверю. - Не буду, - согласился я. Потянулся к нему и осторожно поцеловал в уголок губ. - Ну знаешь, сэр Макс, - шеф пытался говорить строго, но глаза его смеялись. – По-моему, свой лимит глупостей на сегодня ты уже превысил с лихвой. - Не вижу тут ничего глупого, - проворчал я. Джуффин секунду подумал, а потом таким же быстрым движением вернул поцелуй. И с явной неохотой выпустил меня из объятий. - Вернемся к этому разговору, когда ты будешь не в столь уязвимом после душевных потрясений состоянии, - объявил он. – И будешь способен отдавать себе отчет в собственных действиях. И не будешь склонен делать поспешных выводов из воспоминаний всяких безумных ведьм. - То есть через пару тысяч лет, я понял, - с притворной скорбью вздохнул я. Джуффин же напустил на себя не в меру серьезный вид и уселся в свое начальственное кресло. - А кому в те непростые времена было хуже всего, так это семислойным кеттарийским бутербродам, что Кимпа каждый день заворачивал мне с собой, - сообщил он вдруг доверительным тоном. – Понадобилось долгое время, чтоб отучить его от этой привычки. Потому что раньше-то я их тебе скармливал, а когда ты ушел, смысл их существования был совершенно потерян – я-то предпочитаю горячие обеды от мадам Жижинды, да и прочие не приучены есть всухомятку! Вот, один раз удалось леди Меламори их всучить, и все. Ты не поверишь, но свертки с этими бутебродами натуральным образом жгли мне сердце, болтаясь в кармане… Куруш, все это время мирно дремавший на шкафу и великодушно не обращавший внимания на наши сентиментальные разговоры, от этого потока бреда аж проснулся и вздыбил перья на затылке. - Вот чего я не могу понять – вы, люди, постоянно говорите о еде. Даже когда говорите о любви. Удивительное дело! – проворчал он и перелетел на стол к Джуффину, чтоб немедленно получить свою порцию орехов. - Может, это потому, что без еды человек прожить все-таки не может, - усмехнулся Джуффин, пригладив его перья. – А без любви – вполне, поверь мне. - Но зачем обходиться без чего-то, что у тебя и так есть? – сердито сказал Куруш. – Это как если бы я решил воздерживаться от еды, при том что орехов у нас – полный ящик. Странные вы все-таки существа. И, точно в подтверждение своего тезиса, мудрая птица громко защелкала клювом, раскалывая орех.