Белый шум

Это Пространство находится за границей времени, здесь его власть не имеет силы, лишь бесконечное отсутствие всего. Всего привычного и логического, что было обыденно где-то в прошлой жизни. Если такая когда-нибудь и была. Колоссальные громады строений возносятся в никуда, теряясь в белоснежной мгле пустоты. Откуда они здесь взялись, кто их построил? Оба здешних обитателя не ответили бы на эти вопросы. И на великое множество остальных. Им казалось, что они появились вместе с этими строениями, никогда не существуя ранее по отдельности. И что все они были едины меж собой, образуя неразрывную связь. Голос музыки приглушенно разносится по пустынным залам, не прекращаясь ни на секунду. Он бы мог надоесть, если бы альтернативой не была тишина. Она поистине ужасна и тут ее стоит бояться больше всего. Служащий почти всегда в движении. Наблюдатель видит его. Ему всегда хотелось знать как тот выглядит в жизни, ведь экраны, за которыми поручено следить, показывающие все бесчисленные комнаты, передают искаженное цифровым шумом изображение и различить отдельные детали не было возможно. Единственное, что он мог делать, это тайком наблюдать глазами своего безымянного спутника в разрушенной комнате Всех. Видящий садился у подножия монумента человекоподобной фигуры, которая подразумевала под собой Исполнителя, где находился экран и пытался представить себя тем, кого никогда не видел, но с кем был всегда. Уходя он напоследок окидывал зал взглядом: зацикленная запись у правого монумента и, левее, пугающий до дрожи экран с вечной рекурсией собственно взгляда. Цель их существования — поддерживать исправность механизмов Пространства Внемира. Это единственное что было важно. Задача Наблюдателя своевременно направлять своего оппонента, обозначая обнаружившиеся поломки энергетических, кинетических и механических устройств в любом из трех комплексов. Потому что вся цепь теряет свою эффективность без предыдущего работающего звена. Подобное распределение обязанностей никогда не означало, что Служащий подчиняется Наблюдателю, ведь они всегда были равны. Они оба покровители и рабы неосязаемого образа Внемира. Видящий часто подмечал, что его напарник любит приходить в тронный зал с голограммой некогда голубой планеты. Тот не садился на трон у карты ее материков, а предпочитал ступеньку перед неактивированным порталом в никуда, вглядываясь в картинки разоренных областей на голограмме. По нечеткому изображению угадывалось как он устало сутулится, словно весь небосвод громадной комнаты давит на него. Тогда Наблюдатель испытывал что-то незнакомое, чужое его существу: в груди щемило и всего его заполняла тоска, такая липкая и всепоглощающая, что казалось он может издавать звуки, вроде тех, что транслирует их передатчик с незнакомой планеты. Но он оставался нем, с сожалением трогая пальцами свои губы. Сложно назвать когда именно, но однажды что-то пошло не так. Маяк перестал светить. Его луч энергии более не питал башню и поэтому вся ее жизнедеятельность угасала. По наводке Видящего, Исполнитель проделал долгий путь вниз по башне и туда, под землю, где находилась махина маяка. Но к отведенному сроку энерго-луч не запитал производственный шпиль. Все умирало. И Наблюдатель больше не смог отыскать Исполнителя. Музыки теперь не было слышно. Тишина под руку с совершенным одиночеством стали стирать разум, ранее невосприимчивый к пустой продолжительности. Видящий не раз хотел спустится туда, к белоснежной поверхности бесконечности, но у него было интуитивное чувство, что ему нельзя покидать Верхнии комнаты, словно это был указ самого Пространства. Поэтому он трусливо оставался наверху, не смея спуститься. Потом, Видящий вовсе перестал покидать кабинет, транслируя полное скорби немое послание и раз за разом просматривая все комнаты, в тщетной попытке отыскать своего извечного спутника. До своего конца. «Я здесь один». Этот мир безжизнен. Его не исправить и не починить. Его не заботят судьбы вверенных ему жизней. Его существование парадоксально, нелепо и ошибочно.