Кроличья нора

Кортни очнулась от звука, способного принести наибольшие страдания — от стандартной мелодии будильника на ее телефоне, оглушительно громко резонирующей в ноющем черепе. В глаза словно насыпали песка, а во рту будто побывала кучка кошачьих фекалий. На ее веку случалось похмелье и похуже… Перед закрытыми глазами сонный разум прокрутил ряд картинок, которые не могли быть ничем иным, кроме как дурным сном. Вот только открывать глаза все равно не хотелось, как и менять чертовски неудобную позу, в которой татуированная себя обнаружила — страшно было нащупать продолжение кошмара в незнакомой обстановке вокруг. Телефон замолк. В тишине зазвучала старомодная трель звонка. Где-то рядом страдальчески застонали в смутно знакомой тональности. Сердце истерично заколотилось, дыхание сбилось от приступа паники, и девушка изо всех сил постаралась не открывать глаза. Человек рядом, вероятно, выбрал ту же тактику «Я этого не вижу — значит, этого нет». Несколько секунд звучала только трель, а после — на нее наложилась снова зазвучавшая простенькая мелодия.  — Проснись и пой, — издевательски протянули со всех сторон одновременно. — Бросьте, не заставляйте меня жалеть, что я не подвел к вам ток, — голос пугающе прыгал от скрипучих высоких нот до глухого рычания и тянулся на самых неожиданных слогах. Во рту говорящего — словно безумная пляска звуков. Крис с усилием открыл глаза, чтобы тут же их закрыть — так они горели и саднили. Мельком увиденного и так хватило с лихвой, чтобы понять, что очнулся он в совершенно незнакомом месте.  — Нет, — сипло выдохнул латинос, и, переборов секундную слабость, рывком сел, оглядываясь. В конце концов, после курса патанатомии мало какое зрелище все еще могло его впечатлить. — Нет-нет-нет-нет, — Крис нервно хихикнул и зажал рот рукой. Один только вид помещения уже не сулил ничего хорошего. Небольшая комната с парой дверей, пожелтевший потолок с пятном черной плесени в углу, кое-где струящийся по стенам водопад спутанных проводов, несколько перекошенных зеркал, неуместный старый телевизор на покосившейся табуретке точно посреди помещения и странное нагромождение облупленных манекенов. Помещение выглядело так, будто существовало исключительно для исполнения какого-то недоброго умысла. Или даже как декорации для какого-то малобюджетного и очень андерграундного триллера. Манекены, наверное, должны были что-то символизировать, но в таком исполнении они просто были манекенами. Рядом, свернувшись на истоптанном деревянном полу, тихо подвывала девушка. Спина, видимая часть которой была расписана сложным растительным узором, мелко вздрагивала. За это студент никак не мог ее судить.  — Эй, — подавив дрожь в голосе, позвал татуированную латинос, не решаясь коснуться ее плеча, чтобы обратить на себя внимание. Странно, но казалось, будто в этой комнате заминирована может оказаться и она. — Эй, спокойно… Шатенка громко всхлипнула и вскочила, старательно вытирая ладонью опухшее и покрасневшее лицо.  — «Спокойно», блять? — Кортни яростно шмыгнула носом и отшатнулась от юноши, всем своим видом показывая, что в каком бы состоянии она ни находилась, успокаивать ее — заведомо гиблая авантюра. Телевизор щелкнул, зашипел, и на экране отобразилось размытое и расфокусированное изображение экрана телефона. Палец с коротко обрезанным ногтем ткнулся в кнопку — и звуковое месиво будильников в помещении притихло, упростившись до ненавистной Кортни мелодии. Ладонь, сжимающая смартфон, отдалилась от экрана, и в кадре появился худощавый мужчина — тот самый, что встретил беглецов в доме. Только теперь выглядел он заметно расслабленней, скинув с головы капюшон и вальяжно откинувшись на спинку стула. Словно только по другую сторону экрана от напуганных до усрачки зрителей чувствовал себя на своем месте.  — Это ж гребаный пранк, — шепотом бросил Крис, — сучье телешоу или что-то в этом роде, — только вот теперь он в этом себя убедить не мог, как ни старался. Кортни фыркнула. Раздражение глупостью высказанного предположения благополучно подавило накатывающую истерику. Еще нажатие на кнопку — в комнате остались только зудящий гул проводов и шипение старого лампового аппарата. Татуированная запоздало похлопала себя по карманам, и пережила очередной опустошающий приступ паники, не обнаружив в них ни телефона, ни сигарет.  — А, да… Я тут покопался, — расслабленно, словно светскую беседу, начал мужчина, небрежно покручивая в ладони вытащенный из кармана Кортни мобильный, — и накопал… всякого, — тонкие губы расползлись в ухмылке, а глаза на мгновение блеснули нездоровым энтузиазмом. Человек несколько раз ткнул пальцем в экран и, развернув подсвеченный дисплей к камере, помахал телефоном, напустив на лицо притворно укоризненное выражение. Татуированная прищурилась и скорее даже не разглядела, а угадала в светлом очертании собственный силуэт. Мужчина неспешно и явно демонстративно пролистал добрый десяток пикантных фотографий, старательно удерживая взгляд на снимающей его веб-камере.  — Серьезно? Ты вот этим сейчас шантажировать собрался? — задрав голову к потолку, раздраженно крикнула женщина. Деревенщина, способный вытащить из цифрового небытия удаленные фотографии, определенно, был редким зверем… И Кортни отчаянно желала поучаствовать в его истреблении.  — Боже, нет! — притворно оскорбившись, воскликнул мужчина, с ненормальной амплитудой замотав головой. — Конечно, я все удалю. Попозже, — не глядя, человек на экране небрежно бросил телефон назад через плечо и подался вперед, набирая воздух. Латинос отвернулся от телевизора, мерцание которого буквально могло бы убить эпилептика, и оглядел помещение еще раз. Когда в глаза бросились наглухо заложенные кирпичом окна, юношу замутило от острого ощущения собственной беспомощности. Крис прошелся вдоль стены, прощупывая плотность кладки. Кувалда и пара часов времени могли бы сделать жизнь значительно проще.  — Эй! — возмутился человек на экране, раздраженно стукнув по собственному монитору ладонью, словно пытался дать Крису затрещину. Камера чуть покосилась. — Не отвлекайся! — Латинос вздрогнул и покорно встал рядом с Кортни, ожесточенно грызущей заусенец у большого пальца. Вероятно, когда она это начала, заусенца там еще не было. — Так-то… Короче, — прокашлявшись и снова приняв максимально расслабленный и неубедительно дружелюбный вид, продолжил мужчина. — Вы, ребят, просто не представляете, как вам повезло.  — Да ты, блядь, издеваешься, — прошипела татуированная, рывком скрещивая руки на груди.  — Следи за языком, — рявкнул мужчина, — тут дети в доме!  — Если не врет, это пиздец, — шепотом брезгливо бросил латинос, наклонившись к уху шатенки. — Семейка уродов…  — Та-ак, — протянул человек на экране, собираясь с мыслями, и, поведя плечами, устроился поудобней, — если вы не перестанете меня перебивать, так и не узнаете, что я здесь вообще-то единственный, кто действительно дает возможность свалить, — мужчина сделал многозначительную паузу и едва успел набрать воздуха для продолжения, как студент его перебил.  — Что, хочешь, чтобы тебя восхваляли? — едко крикнул Крис, быстро найдя глазами камеру, безучастно наставившую на людей свой циклопический глаз. — Так назовись хотя бы, иначе кому мы тут должны петь оды…  — Ты вообще уверен, что не перегибаешь? — на грани слышимости прошептала татуированная, шагая ближе к юноше, чтобы только не оставаться в одиночестве. Казалось, что само помещение может убить, стоит только дать слабину. — Воспримет, будто пытаешься командовать, и… — Кортни осеклась, понимая, что едва ли представляет, что вообще может произойти в этом доме. Девушка поджала губы и неопределенно развела руками.  — Извини, курса клинической психиатрии у меня не было, — сквозь зубы процедил Крис, неотрывно глядя в камеру. Человек на экране едва заметно поерзал.  — Лукас, — поморщившись, неразборчиво бросил мужчина. Он явно не готовился отвечать на вопросы, а его речь, язвительная, угрожающая и восхитительно гладкая, какой должна была быть, рисковала покатиться ко всем чертям. Мгновением позже голос снова прыгнул на несколько тонов выше. — А теперь постарайтесь пошевелить мозгами, потому что выход, — человек на мгновение замолчал и прикрыл глаза, ориентируясь в пространстве, где его не было, — во-он там, — короткий кивок в сторону одной из дверей и протяжная фраза одновременно сбивали с толку. — Совсем близко, а? — Лукас поднял брови и замер, ожидающе глядя в камеру, будто и впрямь рассчитывал на ответ. — А ключик? Ключик я тоже недалеко убрал... Давайте, ребят, я на вас рассчитываю!  — Господи, да он же тряпка, — на губы латиноса наползла недоверчиво радостная улыбка. Несмотря на высказанное, Крис все же разумно отвернулся от камеры и понизил голос. — Видела, как его передернуло? Как имя выдал?  — И что ты предлагаешь делать с этой информацией? — Кортни подняла бровь и сморгнула неуместно и неожиданно подступившие слезы. — Бесить его, пока не расплачется и сам не выкинет? — «Ну же, смелей!» — заговорщицким тоном нетерпеливо подначивал голос из колонок. Похититель явно не мог быть в курсе предмета разговора, имел в виду свое маленькое больное телешоу и был чертовски раздражен промедлением. — Да и ты вообще в курсе, что среди психопатов чуть не все, кто не ссытся в штаны — мастера мимикрии?  — Тебе-то откуда знать? — с сомнением поинтересовался латинос, кинув на девушку недоверчивый взгляд.  — Я соцработник, — закатив глаза, вздохнула Кортни. — И представь, некоторые неблагополучные детишки вокруг пальца обведут и родителей, и учителя, и врача. Пока не проебутся с захоронением очередного расчлененного кота… Что, не похожа? — хмыкнула татуированная, взглянув на озадаченное лицо юноши. — Блин, да я закатываю рукава и становлюсь просто в доску своей.  — А, — отрешенно кивнул Крис, прослеживая сплетенье проводов на полу, уходящее за одну из дверей. Лабиринты, полные убийственных загадок, тотальная изоляция, компания чересчур эмоционального психопата — все это было до смешного избито, пошло и нереалистично. А еще студент никак не мог припомнить ни единого исторического прецедента, когда похищенный выживал, действительно играя в какие-то неадекватные игры с похитителем...