Кукла

Через четыре часа, выйдя из машины, Сара выглядела так, словно ехала четыре дня. Не говоря ни слова, она зашла в небольшое бунгало, которое они забронировали еще неделю назад, и тяжело рухнула на свою кровать. — Да уж… я думала, ты лучше переносишь путешествия! — беззлобно подшутила Бетани, присаживаясь рядом с подругой. — Честно говоря, я тоже так думала. — Хочешь принять таблетку? Я взяла с собой для таких случаев. — Нет, спасибо…думаю, мне просто нужно отдохнуть и немного придти в себя. А отдыхать было от чего! Почти все время их поездки Сара разговаривала с двумя людьми одновременно, причем один из них, более болтливый, кстати, находился внутри ее головы. И если беседы с Бетани не требовали больших умственных усилий и отчасти расслабляли, то с Джаретом нужно было контролировать каждое слово, не произнося ничего. Через три часа мозг Сары буквально выворачивался наружу от такого безумного совмещения вербального и невербального общения. Бетани за несколько минут разобрала свои немногочисленные вещи и отправилась «на разведку», снова оставляя Сару наедине с ее персональным сумасшествием. — Еще не придумала, как, но я тебе совершенно точно отомщу, Джарет… — шепотом пригрозила Сара, закрывая глаза. «За что на этот раз?» «За то, что из-за тебя у меня мозг уже чуть не в трубочку сворачивается!». Король Гоблинов едко усмехнулся и в следующую секунду Сара услышала тихий скрип на соседней кровати. Приоткрыв один глаз, девушка глянула в сторону, вздохнула, затем снова закрыла глаз и постаралась максимально абстрагироваться от теперь ощутимого присутствия Джарета рядом с собой. — Никакой от тебя пользы… — тихо проворчала она. — Это еще почему? — Ну у тебя же есть…магия или как ты там это называешь? Джарет заинтересованно наклонился ближе. — Есть. И ты, насколько я помню, уже испытывала ее на себе. — Да…, но она все равно бесполезна! — Почему же? — Потому что на кой ты нужен, если твоя магия творит только всякую неведомую чертовщину типа превращения меня в птицу? — уставшая Сара уже не думала о том, чтобы подбирать слова в общении с королевской особой, но такой ее тон невероятно забавлял Джарета. Выслушав такую громкую претензию в свой адрес, он уже перестал сдерживаться и звонко захохотал, откидывая голову назад. — Вот какого черта ты смеешься, а? — продолжала Сара, ворча с закрытыми глазами, словно недовольная Белоснежка. — Потому что ты очаровательна, когда ворчишь, прелесть! — Трепло. — лестно отозвалась на комплимент Сара. — Вот толку от твоих комплиментов и твоей магии, когда у меня от тебя болит голова? Вот на это ответить Джарет уже не смог, потому что согнулся пополам от хохота. Даже в детстве его Сара не была такой забавной, а сейчас она как никогда походила на милого маленького гоблина, только недовольного и надувшегося. И чем больше Джарет это представлял, тем сильней начинал смеяться, утирая неясно, откуда взявшиеся слезы. Наконец, отсмеявшись, он молча пересел на соседнюю кровать, бесцеремонно поднимая недовольную Сару и кладя ее голову себе на колени. — Может, я и моя магия все же не так бесполезны, как ты думаешь? — улыбнулся король гоблинов и мягко обхватил прохладными ладонями лоб и затылок Сары. Девушка хотела что-то ответить, но вдруг почувствовала, как что-то странное окутывает ее голову, словно тонкие волны прошли сквозь виски и купировали пульсирующую боль. Она почувствовала, как тонкие прохладные пальцы зарываются в ее волосы и аккуратно массируют кожу головы, прогоняя неприятный спазм и словно парализуя этой неожиданной лаской все тело. Сара не могла пошевелиться — единственным, что она чувствовала, были руки Джарета, и они полностью подчиняли своей воле, будто нити, за которые тянет умелый кукловод. Если бы не усталость и притупившееся внимание, возможно, Сара не была бы столь податлива и ее гордое сознание непременно воспротивилось бы таким манипуляциям…но Его Величество всегда знал, что значит «правильный момент» и был безобразно терпелив. В его руках Сара была мягкой глиной, с которой он мог сделать все, что ему вздумается. Ещё немного магии, и девушка не заметит, как они перенесутся в Лабиринт; пара щелчков, и она уснёт, подобно Белоснежке… так просто и так соблазнительно! Всего одна, бесконечно тянущаяся секунда отделяла Джарета от того, чтобы сделать все, что он мог бы, но король медлил. Мгновение за мгновением, он просто держал голову Сары в руках, колеблясь вместе с ней на тончайшей грани, но не переступал ее — вытягивал боль, успокаивал чувства, но не подчинял своей воле. Ему и самому было неведомо, что удерживает его от фактически мгновенной победы в их забавной игре, ведь сейчас один легкий импульс по кончикам пальцев может навсегда сделать из Сары превосходную куколку, которая и без ниточек будет подвластна его желаниям. А он все медлит… Джарет будет сетовать на себя за эти мгновения слабости, но это будет потом, а сейчас его безумно пьянит это ощущение — Сара податлива и расслаблена, но не из-за его магии, а просто потому что он успокаивает ее боль, просто потому, что ей приятны его прикосновения. Но не стоит думать, будто Джарет совсем «размяк» и перестал быть тем, кем всегда был. Монархи — они ведь на то и монархи, чтобы уметь управлять всем: от собственных эмоций до целого королевства. До появления Сары Джарет считал себя образцовым королем, поскольку ничто не могло поколебать его разум и чувство справедливости. Теперь же в голове гоблина метались сомнения, он практически постоянно думал о том, действительно ли его план принесёт пользу Лабиринту, нужна ли ему Сара вообще, чтобы восстановить любимое королевство… Этот ребёнок в обличии взрослой девушки был, наверное, последним шансом Джарета спасти Лабиринт, потому что на этом варианте вся его фантазия иссякала и других идей больше не было. Конечно, парочка так называемых «друзей» Сары — карлик и лис в дурацкой шляпе — обсуждали один из вариантов, думая, что их король об этом и не ведает, но эти бредни Джарет отмёл сразу же. Эти двое чудиков решили, что их король беспомощен, что ему следует рассказать Саре о беде в Лабиринте и попросить помощи! «Король, который просит помощи! — с иронией думал Джарет, — Едва ли эти глупцы вообще понимают, что значит быть королём!». Занятый собственными мыслями, Джарет не заметил, как Сара уснула на его коленях, сморённая усталостью от дороги и отчасти действием его магии. Он больше ничего не делал — просто сидел и аккуратно гладил ее по голове, глядя на чуть дрожащие ресницы; он не знал, что с ней делать дальше, как строить то, что она называет отношениями, и что вообще ему нужно сотворить, чтобы исполнить свой план. Раньше все казалось гораздо проще, и его замысел был тем и прекрасен, что не требовал особых затрат! Однако, с каждым проведённым в этом мире днём, Джарет понимал, что просто с Сарой никогда не было и уже не будет. Слишком много сложностей эта взбалмошное создание придумывает сама для себя! — Сара, ты уже спишь? — прерывая думы Джарета, донёсся женский голос из-за двери. Бетани легонько постучала, боясь разбудить подругу и, не услышав ответа, снова ушла. Джарет снова всмотрелся в умиротворенное лицо Сары, хитро усмехнулся собственным мыслям и, взмахнув изящными пальцами, растворился в воздухе. Убаюканная действием магии и собственной усталостью, девушка и не почувствовала его исчезновения, во сне она была уже совсем далеко от этого маленького домика.

***

Андеграунд — Вы хотите, чтобы я поверил, что в моем Лабиринте просто так разваливаются стены, которые стояли тысячелетиями?! Как такое возможно?! Вернувшись в свой замок, король гоблинов снова впал в отчаянную, бессильную ярость — его дом буквально разваливался на глазах, а он ничего не мог с этим поделать. Гоблины строили укрепления для стен, усиленно латали каменные дорожки, поднимали, как могли живую изгородь лабиринта, следуя его приказам, но вся их работа обращалась в прах спустя сутки. Словно какое-то проклятие нависло тучей над замком и разрушало весь его мир по кирпичику. Некогда роскошные сады погибли, как от чумы, пышные деревья превратились в устрашающе-скрюченный сухостой, высокие кусты больше напоминали жуткий терновник…даже болота медленно умирали, превращаясь в безжизненную пустошь. Джарет кричал и злился не из-за плохой службы своих гоблинов, его угнетала собственная слабость. Гордая натура не могла смириться с беспомощностью, а где-то глубоко внутри поселился страх, который ледяными когтями царапал сердце при виде медленно умирающего Подземного Мира. Джарет считал себя защищённым от любых чувств, сильным и абсолютно неуязвимым, пока его мир служил надёжной защитой монаршего сердца. Сейчас же Андеграунд давал трещину, каменные стены рушились, будто картонные, и бесчувственное сердце впервые изменило свой ритм. — Что толку от замка, стены которого не выдерживают даже дождя? — мрачно рассуждал Джарет, сидя на свои троне в холодном от промозглого ветра главном зале. Сквозь камни в стенах и крыше капала вода, а редкие раскаты грома отдавались неприятным гулом под сводами потолка. — Что толку от гоблинов-строителей, если они ничего не в силах починить?..А что толку от короля, который бессилен спасти даже собственный дом? — Ваше Величество, вы… — Молчи! — одернул он какого-то из слуг. — Лесть не смягчит краски, а только разозлит меня ещё больше. — Простите, Ваше Величество! Мы просто…мы… вы все равно остаётесь нашим королём, и наш дом всегда рядом с вами! Джарет ничего не ответил, хотя преданность его народа приятно грела душу. Маленький гоблин не лгал и не льстил, и, что бы ни было, Джарет по крайней мере точно знал, что все они будут ему верны до самого конца.