***
За’о гнал икрана вперед уже четвертый день подряд. Поручение Лин странник выполнил. Таунрэ’сьюланг уже собирались на подмогу Оматикайя. Но За’о понимал, как этого было мало. Он решился на отчаянный шаг: вернуться без птенца. И более того: просить помощи для Оматикайя и Лин! Икран с легкостью нашел родные скалы. Они не сильно сместились с последнего визита За’о. Дом Слелетауми, ведомый волей Эйвы, медленно плыл в Небесах… Защитники дома не были рады появлению своего соплеменника, ведь он вернулся один, без птенца. За’о не сопротивлялся, позволив стащить себя со спины икрана. Со связанными за спиной руками и собственным цвином, обвитым вокруг шеи, странник предстал перед лицом правителя. — Ветер завершил свой круговорот, Леза’оуэ, — приветствовала его пожилая женщина. На нее Эйва пролила краску, сделанную из света звезд. Все: волосы, широкие линии на лице и теле, расшитый нитями лонатайи балахон, кости икрана в высокой прическе — сверкало белизной. Исполненная мудрости предводительница Слелетауми всегда давала ощущение покоя и безопасности своему народу. — Да, Тейрэ, завершил, — упал на колени странник. — Он звал далеко и показал много. Но не отдал ничего. Старуха разразилась каркающим смехом. Подчеркнутые белым морщины собрались в углах глаз: — Ты давно вылетел из гнезда, Леза’оуэ! Но так и не научился простым истинам. Ветер ВСЕГДА приносит что-то. — Я выбрал семя и не сумел ухватить, — повинился странник. — Ты просто ошибся, мальчик. Не путай семя с ростком! Росток уже пустил свои корни, и забрать его не так-то просто, — Тейрэ говорила так, будто лично узрела бой между За’о и Лин. Старуха отпустила защитников, но не велела им развязать странника. Она поднялась и, волоча за собой подол балахона, медленно меряла шагами каменную платформу. За’о смотрел на небо сквозь прутья большого плетеного купола, где-то звенели колокольчики. — Ты задержал дыхание, но я слышу шорохи твоих мыслей, что просятся на язык. Отпусти… Отпусти… — рукой поманила его Тейрэ. Она знала деда Леза’оэу еще младенцем. И не собиралась уходить на покой в ближайшее время. Эйва предрекла всем Тейрэ долгий путь. Они должны были являться островами покоя в вечно движущемся небесном океане. — Я видел… Чужих… Таутутэ… Они как болезнь поражают Кланы. Один едва пережил нападение, второму еще не нанесли удар, но скоро ураган придет и к ним… За’о хотел извиниться перед Лин не только словами. Он искренне желал помочь ей и Оматикайя. — Я знаю… о чем ты попросишь, — остановила его Тейрэ. — Ты попросишь меня одарить чужаков дождем. Дать им вдоволь напиться красными каплями. Но с что НАМ делить с ними? Мои крылатые воины будут камнями падать вниз. Но ради чего? Мы дарим другим Кланам своих людей и получаем других в замен, подобно ветрам мы подхватываем семена и несем их на лучшее место. Мы не вмешиваемся в дела Наземных, за исключением обмена. Так почему? В жесте отчаяния За’о склонил голову еще ниже, давя макушкой на пол: — Они не оставят никого и ничего! Они в воде, на земле, в небе. Они не желают жить по нашим законам! Мы плаваем в покое лишь потому, что они не стали тянуться до нас. Они несут гарь, смрад. И когда круг Наземных замкнется, следующими станем мы! Я не хочу смотреть на напрасную гибель. Не хочу, чтобы наши птенцы гибли на земле, даже не услышав зова! Тейрэ не отвечала. Она лишь сняла с шеи странника его цвин. — Ты стал прожорлив, Леза’оуэ. Не вернув одного долга, ты берешь на себя другой. Что я скажу твоей дочери? Твоему внуку, которому ты так мешал увидеть свет? Внуку? Еще одно дитя. Еще один птенец в Гнезде За’о? — Могу я увидеть? — с трепетом прошептал странник. — Но не коснуться, — подвела черту старуха. За’о никогда не забывал, за что его выгнали. Он никогда не забывал, как сражался за свою дочь с тем, кого привел сам. Леза’оуэ повезло найти очень благодатное семя: молодого воина, готового оторваться от берегов моря и уйти с ветром. Но За’о не знал всего. Он слишком сильно желал принести Клану пользу. То, что позже приписывали Лин, на самом деле произошло с Леза’оуэ гораздо раньше. Его принесенный птенец обманулся напрасными надеждами. Оперившись, юноша пожелал быть связанным с За’о, разделить полет. В одном Гнезде действительно был возможен подобный союз. Но странник ничего подобного не желал. Он слишком поздно понял, что принес в дом семя ядовитого цветка. Оно пустило корни раньше, чем За’о опомнился. Унил, так звали юношу, получив отказ странника, выбрал дочь Леза’оуэ. Родного птенца, которого странник оберегал всеми силами, за которого с радостью отдал бы жизнь. Яоеан или, как ласково звал ее отец — Яотсъип, согласилась на союз с Унилом. Уста За’о не раскрывались. Он просто не мог сказать о тайне, что связывала его с принесенным птенцом. Зато мог вызвать Унила на суд Неба. И проиграл! За’о должен был смириться. Он все рассказал своей паре — Тсену. Он собирался обрезать крылья, которые подарил сам! А Тейрэ как будто с самого начала видела все. Конечно, видела. И опередила Леза’оэу. Всего две раны За’о подарил тому, кого воспитал. Одну на шее, другую, незримую — в сердце. Большего не успел. А может, не поднялась рука. Теперь же странник стоял посреди мягкого синего света, заполнявшего пещеру, смотрел на птенчика, который раскачивался в люльке, увешанной колокольчиками, и не мог поверить. Потоки перемешались в голове На’ви, закружившись вихрем и проливаясь дождем, сквозь глазницы. Странник сжал кулаки. Повернулся к дочери и ее паре. Яоеан смотрела с теплотой и беспокойством. Нет, она не простила. Но и не злилась. Знала ли о причинах нападения на Унила? Возможно. Но любовь к отцу была сильнее. Лицо Унила выражало почтение, но в глазах затаилась боль, а пальцы руки воина путались в плетеном ожерелье, закрывавшем шею. — Желаю процветания Гнезду, — поклонившись, За’о вышел из пещеры и задернул полог. Он не смирился. Просто не мог. Тейрэ ждала его. Под рукавом водопада. Она не проронила ни слова. Да и не нужно было. — Кар’камэ! — произнес странник, сняв свою заколку. — Ты весь в своего деда, — горько качала головой женщина, ловя ладонью потоки воды. — Ты ведь знаешь, с чем придется расстаться. За’о был к этому готов. Он и так видел слишком много: жутких зверей, мертвую, обескровленную, выжженную ядом землю, из которой вынули душу. О последнем он узнал от Лин. Она же в последнюю их встречу упомянула о том, что Парящие Горы «живее» других мест. Нет, Лин не добивалась помощи от За’о, а прикидывала, сможет ли опрокинуть горы вниз. И тогда в голове странника просвистел тревожный ветер. Борьба с чужими больше не касалась только Наземных. Она стала общей. Таутутэ… Они пришли с неба и угнездились на земле. Как долго они будут пожирать ее? Когда придет черед парящих гор, а вместе с тем конец Слелетауми и других Крылатых? За’о не собирался ждать ответов. Он нашел свой собственный. — Я должен поделиться тем, что принес! — рухнул на колени Леза’оуэ. — Я делаю это для Клана, для Гнезда. — Твоя воля, — отрезала Тейрэ, поджав губы. Шелестя подолом, она медленно повернулась и «поплыла» к переходу на соседнее плато. На выходе из «коридора» правительница приказала не связывать странника. Они говорили о Кар’камэ — священном месте. Для Слелетауми оно было источником мудрости предков, последним пристанищем Тейрэ и погибелью для того, кто решался войти в него один. Даже Тейрэ не могли оставаться там слишком долго. Великая Мать не просто так дала Кар’камэ многим, но не одному. Объединить Клан, учить его сути вещей, путям, данным Эйвой, вот какова была суть Кар’камэ. Наземным для того были даны рощи Утрал Амокрийя. У Слелетауми же дерево было одно, но корнями своими и побегами оно проникло в толщу скалы. Как цвин, уходивший глубоко внутрь черепа — единственный побег. Дети Неба могли молиться, могли постигать, обращаясь к источнику. Но не многие заходили вглубь пещер. Потому что не смогли бы вернуться. За’о же собирался пойти туда. И, слившись с Кар’камэ, показать, как близка угроза. Чтобы заставить икрана слететь с насиженного места, нужен был веский довод. И Леза’оуэ собирался его преподнести. Несмотря на утрату. — Тебе стоит отдохнуть. Иначе Кар’камэ поглотит тебя раньше, чем ты достигнешь цели, — впервые за долгое время, Тейрэ прикоснулась к изгнаннику, погладив по щеке. Глаза ее были полны печали. Смотреть, как оперившийся обрезал крылья ради Наземных, ей было тяжело. — Да, — покорно согласился странник. — Не забудь попрощаться, Леза’оуэ, — тихо добавила она и, не торопясь, оставила его.***
«Твоя голова стала камнем!» — ругала его прошлой ночью Тсену. — «Вернулся, чтобы пропасть навсегда! Гнездо ты Унилу оставишь?» Она должна была справиться. Крылья Тсену были достаточно сильны. Яоеан не ругала, но плакала. Странник слышал. Но у него не было слов, способных заживить рану в ее сердце. За’о не хотелось расставаться. Не хотелось отпускать. Если бы все зависело от одних желаний… Проведя последний день в родном Гнезде, странник предстал перед Тейрэ. Старуха ждала на краю скалы. И ждала не только За’о, но и того, кто должен был отнести их к Кар’камэ — лонатайю, по имени Йо. Когда она, наконец, появилась из-за облаков, подплыла и протянула красное щупальце к хозяйке, Тейрэ поднесла цвин, создавая Тсахейлу, а после взошла на опустившийся ниже купол. — Ступай, — молвила старуха, и За’о повиновался, прогнув под собой гладкую мягкую поверхность. По команде лонатайя двинулась прочь от скалы. Ее движение было едва ощутимо. Казалось, она стояла на месте, заставляя все вокруг двигаться ближе или дальше. Верный спутник Леза’оуэ визгом напомнил о себе, пролетев над ними. — Икран останется единственной памятью о нас. Большего мы дать не вправе, — сегодня Тейрэ исполняла свой долг, не тревожа воздух чувствами. Лонатайя приблизилась к оплетенной корнями скале и зависла в воздухе. — Дальше — один, — не шелохнулась старуха. — Да, — поднялся За’о. Шагая к краю купола, он с улыбкой вспомнил: — Я… Нашел птенца Атейо. Его зовут Тсу’тей, — фраза звучала так непринужденно, словно странник не собирался приносить жертву. Не уходил безвозвратно. — Если ветер когда-нибудь приведет его к нам, мы поможем ему опериться, — смиренно кивнула Тейрэ. Лишь взглядом она могла проводить странника, переступившего с купола Йо на камень… Стараясь дышать медленнее, За’о шел вперед. Побеги на сырой стене под его ладонью сплетались в причудливый узор. Свет был только впереди. Розовато-белый он манил На’ви, как огонь манит насекомое. Путь был не длинным, но каждый шаг давался тяжело. Где-то изнутри грудной клетки пробирался наружу холодок страха. И все же За’о шел. Не стоило заставлять Кар’камэ ждать. Достигнув центральной галереи, На’ви позволил себе полюбоваться деревом. Свет его поглощал тени. Зеленая, вопреки природе, трава была мягкой. За’о хотелось раствориться и отринуть все. Но он помнил. Уставившись на принадлежавшую Лин маску, которая находилась в его руке, За’о собрался с силами, скинул балахон и приблизился к дереву вплотную. Прислонившись к стволу спиной, мужчина дотянулся до ближайшего розового побега и переплел с ним цвин, после чего позволил белым нитям, появившимся из земли, окутать себя. Он знал слова. Они не были тайной. Но чтобы суметь их сказать, требовалось немало сил. — Я стану ветром, который подхватит их… Вверх по пальцам ног, от них к голеням и бедрам, вверх по кистям, переходя на предплечья и локти, двигались волокна. Они окружали тело, соединяя его со всем вокруг. За’о становилось холодно. — Я стану ярким огнем, горящим в ночи… Язык заплетался, чужие мысли кружились, подхватывая разум в разноцветный вихрь. Цель растекалась черным пятном. От него хотелось спрятаться. От него все предостерегало! Но За’о понимал, сколь обманчив этот образ. Кар’камэ поглощал его разум! Не видел угрозы. А, может, ее и не было? Может, странник снова обманулся? Нет! Нити затягивали плечи, шею, стелились по щекам. Холод пропал… Все пропало… Тела не было… — Я пойду впереди, очищая им путь… Для Матери… Для Клана… Для Гнезда… Я… — тяжело дыша, выдавил Леза’оуэ, — …Кар’камэ! Черное пятно тонкой струей затянуло в вихрь, который тут же устремился внутрь На’ви! За’о оглох на миг… И в следующий услышал их… ВСЕХ! Они слышали его. Видели его жизнь, его страхи, его ошибки… Как ветер, доносящий запах грозы, Леза’оуэ предостерегал свой Клан от надвигавшейся беды. Странник более не принадлежал себе. Дело было сделано. Отсчет начался…***
Шторм разыгрался нехилый. Прямо под стать настроению Салли. Сам же морпех стал участником очередной перепалки. — Ты не можешь! — Я пройду его, Док! — пальцы Джейка, сцепленные в замок побелели. — Унилтарон — это не игрушки! — развернулась на стуле Грейс. — Неизвестно, как это скажется на аватаре и, в первую очередь, на тебе! — Я должен. — Не надо глупостей. То, что должен, ты и так уже делаешь. «Твое бы рвение да на пару лет раньше. Может быть, ты сумел бы наладить контакт. Не твоя вина, что ты не успел». Грейс, наверное, должна была стыдиться, ведь все усилия Солдата больше не стоили ничего. Все было решено. Бейфонг сделала свой ход, Оматикайя и Оланги тоже. Огустин постаралась выкупить пару жизней. «А Джейк еще надеется. Или, что вероятнее, врет сам себе». — Я… Я чувствую, что так надо, — Джейк внимательно посмотрел на Грейс, ища понимание. «Зря стараюсь. Кто поверит в такой бред?!» Грейс подвинулась ближе: — Джейк, мы не изучили ритуал досконально. Ты можешь оказаться в большей опасности, чем при Икнимайя. Надеюсь, ты это понимаешь. — Я думал вам плевать, что со мной будет, — напомнил о нестабильности их странных отношений Салли. Но увидев, что Огустин на шпильку не поддалась, вернулся к теме. — Я знаю, Док. Но я не могу не попытаться, — потер глаза ладонями солдат. Руки Огустин легли по обеим сторонам его лица: — Посмотри на меня, пожалуйста, Джейк. Салли поддался. — Ты — здесь. Не там, — помотала головой Грейс. — А здесь, — она чуть тряхнула его. — Ты не сможешь быть с ней по-настоящему. Мы — всего лишь гости. Понимаешь? Салли аккуратно положил свои кисти поверх чужих. — Грейс. Я не могу просто так уйти. Она в меня верит. Эта их Эйва в меня верит. Я должен. «Хотя бы и сдохнуть, если спасти Нейтири не получится. Я просто так не сдамся». Док тяжело вздохнула, отступая. «Чтобы я ни сказала, ты все равно сделаешь по-своему. Да?» Возвращаясь к работе, Огустин небрежно бросила: — Делай, как знаешь. Я тебя предупредила. «Какой же кретин! Невыносимый!» — О чем речь? — раздался из соседнего отделения голос Спеллмана. Норм только что проснулся. — Джейк собирается пройти Охоту Грез, — монотонно доложила Грейс, смотря в микроскоп. — Чувак! — в неверии уставился на солдата Норм. — Ты башкой ударился? — Да! — радостно сообщил морпех. — Да брось! Насколько я знаю, На’ви закидываются чем-то. Ты хочешь, чтобы мозги поджарились? — Ну, дракон не сожрал, значит, и это выдержу. — Док! Ну хоть вы!.. — Спеллман воззвал к помощи начальства. — Я уже! — отбрила Грейс. — Джейк, не забудь составить последний отчет. И завещание заполни, если не хочешь слушать умных людей. — Ладно, — поднял руки вверх Норм. — Пойду сохраню себе парочку протоколов по внезапной кончине оператора. И Джейк, ты атеист или верующий? — Хочешь знать, какие молитвы читать над моим трупом? — невесело усмехнулся Салли. — Да, — «серьезно» говорил Спеллман. — Хоть мы и на Пандоре, не хотелось бы, чтобы твоя душа случайно попала не в тот рай, о котором ты мечтал при жизни. — Да пошел ты нахрен! — бросил в него тяжелым томом Салли. Впрочем, Джейк при этом едва сдерживал смех. — Жаль, я, конечно, не поприсутствую на ритуале, который тебя прибьет, — уклонился от снаряда ученый. «Поддержка у меня серьезная». Солдат, разумеется, знал, что может не вернуться. Но это было лучше, чем бросать дело на полпути. На следующий день Салли как ни в чем не бывало готовился подключиться к аватару. Дурных знаков не было: зеркало в душевом отделении не треснуло, черные летучие мыши в окно блока не скреблись. Все было тихо. Ровно до того момента, пока Джейк не полез в свой белый гробик. — Значит, тебя не остановить? — смотрела на него поверх кружки Огустин. — А какие ваши предложения? — Не умирать понапрасну? — Тридцать секунд до запуска, — предупредил Норм. — А знаете… — пожевал губу Джейк. — Я же… Я ведь наврал вам. Меня Куоритч послал. Чтобы разведать обстановку… Для нападения. В воздухе раздавалось только тихое жужжание аппаратуры. «Браво! Самое время исповедаться. Ты не мог сделать это раньше? Но нет, тогда бы я и Норм не смогли стать участниками этой безмерно печальной и душещипательной сцены!» — Джейк, твою мать! — вырубил блок связи Спеллман. — Очень благородно, что ты сумел признаться, — отставила кружку в сторону Док.— Думаешь, я не знаю, куда Труди тебя отвозила? Нет, разумеется, подробности от меня скрыты. Но я ожидала чего-то вроде этого. — И поэтому вы на меня неожиданно взъелись? «Теперь все встает на свои места». — И что теперь? — задала вопрос Грейс. «После такого триумфального заявления, у тебя, как минимум, должен быть план спасения всех и вся». — Я не знаю, — Джейк массировал брови, но гениальные идеи не спешили его посещать. — Я уже не тот, что раньше. Я просто не могу взять и бросить их. — Брось, чувак. Тебя с На’ви связывают, — Спеллман постучал по белому корпусу, — машины. Ты же не собираешься воевать против РДА? — Я хотя бы предупрежу Оматикайя. И попробую уговорить их, — Салли и сам не верил, что это сработает. — Просто вернись с ритуала живым, ладно? Это все, о чем я тебя прошу, — Грейс отвернулась. Она не хотела, чтобы у Джейка закрались даже малейшие подозрения. «Ну уж нет. Я ответную исповедь совершать не буду. Хватит с меня и Бейфонг». И как бы ни было гадко, Огустин не могла раскрыть карты. Она не отрицала, что Джейк говорил искренне, что действительно проникся На’ви, даже если одной конкретной персоной. Но он мог помешать. Очень сильно помешать. — Спасибо, Док, Норм, — Салли нырнул в сознание аватара минуту спустя. В деревне все было, как и прежде. Нейтири поручила морпеху найти местного скорпиона и посадить в глиняный горшок. На кой черт? Непонятно. Но у Джейка закрадывались определенные мысли. В конечном итоге он решил отбросить их все. «Я все равно пойду. Так зачем пережевывать десять тысяч раз?» Не один морпех готовился к экзамену. Все, кому удалось стать Таронью, должны были пройти ритуал. Это немного успокаивало нервы. Ведь не могли же На’ви пачками умирать на экзаменах? С другой стороны, некоторые, в том числе вождь гостившего у Оматикайя Клана, очень косо смотрели на Сноходца. Тсу’тей тоже был напряжен, хотя они и парой слов сегодня не перекинулись. Салли не нравилась вся эта дерьмовая ситуация. «Если бы хотели убить, ждать никто бы не стал. Один против нескольких сотен — тут и думать не о чем, арифметика простая. Тогда какого хера они хвосты поджали? Не хотят пускать в святыню чужого? У меня в заднице башка ленивца застряла, или что?!» Как бы там ни было, Джейк несколько часов готовился к Унилтарон: молол какие-то семена и кости в муку, терпел, пока ему косы заплетали, пару даже сам сделал. Потом морпех стоял перед Нейтири, которая окунала пальцы в белую краску и следом наносила ее на аватара Салли. Что ж, это немного снизило градус напряжения. Джейк расслабился, сосредотачиваясь на нежных прикосновениях пальцев к переносице, шее, плечам, груди, спине, животу. Ему хотелось послать к чертям собачьим весь ритуал, сгрести Нейтири в охапку и сбежать. Но солдат очень быстро придавил глупый, безрезультатный порыв. «Я здесь за тем, чтобы ее уберечь. Это все». Спускался по спирали в пещеру он уверенно и не торопясь. Морпеха в свете синих ламп, под звуки барабана встретила «комиссия», состоявшая исключительно из Оматикайя. В числе прочих были, разумеется, Мо’ат, Эйтукан, Тсу’тей и Меканеи. Они сидели кругом, внутри которого стояли чаша и корзина. В руках Цахик дымился пучок трав. Джейка Нейтири уже проинструктировала. Потому он сразу направился в центр круга, где спираль завивались корни Келутрал, и встал на колени. Сначала Салли окуривали. Дым пах чем-то вроде сандала. Сладкий, но тяжелый. Были и другие примеси, но Джейк не разбирался в этом. Он просто руками подгонял дым к себе. — О мудрый червь, даруй этому достойному воину видение, — провозгласила Мо’ат, доставая из чаши светившегося в темноте червяка. Джейк быстро высунул язык и также быстро захлопнул рот обратно, когда червяк оказался внутри. «Ну и херь!» На вкус он был никакой. Абсолютно. Эйтукан достал из корзины скорпион-Паука. Тварь пыталась сбежать, но Оло’эйктан каждый раз поворачивал и менял конечности, не давая ей этого сделать. Он обогнул Салли и остановился за спиной. Лопатку Джейка нихерово так обожгло! «Сука!» Но на этом приключения не кончились. Дым продолжал поступать. На’ви придвинулись, рыча. Барабан стал громче. Узор на полу «пополз». Начал переливаться. «Бля! Да я под кайфом?!» Живот скрутило, Джейка начало потряхивать. Пол закружился. «Понеслась!» Все стало просвечивать. Глаза слепило от каких-то линий на телах На’ви. Внезапно аватар Салли дернулся от режущей боли! Она стремительно ползла по нервам от живота к голове, после чего перекидывалась на конечности. Джейк грохнулся на спину и заорал! Ему было не до стеснения. Его тошнило, выворачивало на изнанку! В агонии мышцы спины и шеи напряглись, тело стояло дугой, упираясь лишь затылком и пятками! Солдат с трудом совершал каждый следующий вдох. И вдруг! Все оборвалось… Салли сидел в том же круге, все по-прежнему светилось. Но… Боль ушла. Вообще все ощущения, кроме зрения и слуха, пропали! «Что за херня?» Руки Джейка светились. На всякий случай он огляделся еще раз. И зря он посмотрел наверх: потолок пропал. Вверху был только круглый тоннель, в который Джейка немедленно затянуло. «И куда теперь? В космос? В Ад?» Наверху его ждала тьма. Ну и танцующие в ней разноцветные лучи. Почему-то от них было не по себе и одновременно тянуло к ним же. Салли хотел дотронуться, но не успел. Моргнул. И картинка сменилась. Он стоял на краю обрыва. Матюкнувшись, Джейк отступил от края. Чтобы услышать очень знакомый рев. «Сраный Торук?! Вы серьезно?!» Монстр несся прямо на него. Джейк быстро огляделся: бежать было некуда. Внизу ничего не осталось, кроме облаков. «Вот так и помирают самонадеянные дебилы!» — Ну давай! — заорал, что есть мочи морпех и прыгнул в пропасть. Кажется, эта часть была более или менее реальной, потому что слезы из глаз воздух вполне себе выбивал. Да и противное чувство пустоты под собой никуда не делось. Только вот до земли Джейк не долетел! Нет, его не сожрали. Просто кто-то снова переключил канал. Салли по-прежнему был в небе, вот только больше не падал. Он… парил! Джейк хотел выругаться, но из горла вырвался только рык. «Куда меня?..» Смотреть в сторону определенно было лишним. Потому что кроме красных крыльев ничего поблизости не было. Голова не показывалась, из чего Джейк сделал вполне себе логичный вывод. «Я — гребаный леоноптерикс!» На восторг времени не хватило. Впереди поднимался дым. Салли заработал крыльями посильнее и очень скоро понял, ЧТО дымилось. Дерево-Дом… «Блять! Я же там был? Или нет? Или это глюки?» Досмотреть неоднозначную сцену Джейку не дали, его просто выкинули из Торука куда-то вниз. И под чей-то смех засунули обратно в тело. Это солдат осознал, когда с криками вскочил с земли. Тяжело дыша, он огляделся. Ничего не изменилось. Никакого дыма. Никаких Торуков. Только На’ви. И он. — Ты прошел, — удивленно признал Оло’эйктан. У Джейка были только силы кивнуть. Дальше он действовал автоматически. Шел, куда говорили, делал, что говорили. Даже торжественную речь слушал в пол уха. Видел, как его окружили Оматикайя. Как его плечи потяжелели. Как напряженно смотрел Эйтукан. Но остаток дня прошел как-то смазано. Джейк говорил что-то кому-то. Грейс его особо не трогала, видя состояние морпеха.***
Лин, не спеша, возвращалась из рощи в одиночку. Смотреть на Охоту Грез Бейфонг не желала. Ничего живописного в том, как кто-то будет корчиться от галлюцинаций или кричать, не было. Ответы Эйвы магу земли нравились все меньше и меньше. Натянутая за несколько лет струна вот-вот должна была лопнуть. И именно Бейфонг собиралась этому поспособствовать. «Пусть все идет своим чередом? У Сноходца своя роль? Легко распинаешься!» Ближе к Деревне Бейфонг ощутила движение. Шаги были довольно знакомыми. Опустив маску с лица на лоб, Лин сменила направление. Видимо, сегодня судьба решила уступить. Салли, подпоясанный, как зрелый Оматикайя, стоял рядом с обрадованной Нейтири, а не «скончался» во время ритуала. Оба, конечно же, застыли, увидев мага земли. — Лин, вижу тебя. Мы… — начала объясняться девушка, сделав приветственный знак одной рукой и убирая другую от рукояти ножа. — Неважно. Я прикрою. Идите, — догадалась обо всем Бейфонг. Впрочем, загадки здесь никакой и не было. Для того, кто смотрел, разумеется. — Идите, — повторила Лин, ткнув большим пальцем за спину. — Я не совсем понял… — посмотрел на Нейтири Джейк. Солдат был явно насторожен. Он понял, что им разрешили идти. Но что было перед этим? — Она говорит, что прикроет, — улыбнулась девушка, увлекая возлюбленного прочь. — Спасибо, Лин. — Спасибо, — поддержал Салли пусть и на своем языке. Они скрылись из виду, оставив за собой светившиеся на траве следы. Но вскоре и свечение исчезло. Никакие крупные звери, судя по вибрациям, не приближались. Лин дошла до ближайшего широкого камня и присела на него, решив скоротать время за письмом. Разумеется, уютное одиночество долго не продлилось. Правда, маг земли ожидала не того человека. «Значит, вы, Док?» — Бейфонг, вы не видели?.. — Огустин была обеспокоена пропажей Салли после ритуала, но еще больше ее волновало одновременное отсутствие Нейтири. «Этот идиот ни черта не слушает! Сколько можно повторять?» — Видела, Док, — кивнула Лин, не отрываясь от своего занятия. — Не надо, — начертила она новый знак. — Да что вы говорите! Вам плевать, что будет с Нейтири?! — шипела Огустин, опасаясь лишних ушей. — Это не ваше дело и не мое. «Тут юрисдикция Эйвы! Куда уж мне и тебе решать». Грейс поперла вперед, не прислушавшись. И затормозила, когда ее запястье схватили. — Не стоит, — повторила Лин. — Вы подвергнете себя опасности, выдадите нас, лишите Нейтири, возможно, последнего шанса связать себя с любимым человеком и разрушите мимолетное счастье Салли. «Не говоря уже о том, что разгневаете от чего-то благоволящую ему Эйву!» А как иначе можно было объяснить, что Сноходец, которому собирались удвоить дозу яда кали’уэйя, остался невредим и в своем уме?! — Последнего?! — зацепилась за слово Огустин, поворачиваясь к собеседнице. Лин убрала свою конечность. — Вы поручитесь, что Нейтири переживет ближайшие месяцы? Я — нет. — Значит, вы собираетесь просто развязать войну?! — скрестила руки на груди Грейс. — Нет. Но ответные действия вашего начальства никто не отменял. Может быть, Таутутэ… — Таутутэ?!— съязвила Док. «Надо же! Ты причисляешь себя к На’ви?» — Может быть Таутутэ отступят, опасаясь дальнейшего столкновения. Но я бы не ручалась, — пошла обратно к камню Лин. Грейс тоже не могла ничего утверждать. Она была еще более бессильна, чем Бейфонг. «Что ж… Может, Лин и права? Кто я такая, чтобы вмешиваться?» — Почему Оматикайя вообще позволили Джейку пройти Унилтарон? Лин подняла голову и бесстрастно доложила: — Потому что решили отдать его на суд Эйвы. Потому что дали ему больше яда, чем он мог бы получить. И Джейк Салли выдержал. — Они пытались убить его?! Вы знали?! Это была вторая причина, по которой маг земли не осталась в деревне. — Да. — И ничего не сделали?! Не сказали мне? — И чтобы сделали ВЫ? Не пустили бы его? — по тону Лин явно читалась, что она думала об авторитете Огустин в глазах солдата. И пожалуй, Бейфонг была не далека от истины. Джейк, вбивший себе в голову, что он обязан идти до конца, вряд ли прислушался бы к разумным доводам. — Вам не жаль их? — Грейс выдохнула и примостилась рядом с магом земли. — И да, и нет, — взмахом руки стирая записи, ответила Лин. Неизвестно, сколько успела прочесть Огустин. Да и неважно. — Она ведь не знает, — говорила о неведении Нейтири Огустин. — Она не знает, — Лин легко согласилась. — Но она знает его. Иногда это даже больше. — Это неправда. — Не думаю. Обе женщины немного помолчали, прежде чем Бейфонг неожиданно для себя начала рассуждать вслух. — Знаете?.. Моя мать давала мне достаточно свободы, — маг земли вскинула голову вверх, пытаясь разглядеть звезды. — Даже слишком много. Возможно, это был результат избыточной опеки ее родителей. Когда-то я не понимала ее позиции… Но сейчас… Сейчас я благодарна за это в какой-то мере. «И зачем я?.. А! Ладно». — Мои родители были весьма консервативны в плане свобод, — Грейс подобрала ноги к себе и обняла голени руками. Она тщетно искала остатки иероглифов на земле. — Их влияние сказалось на моей карьере. Ни отец, ни мать не были особенно чуткими. Но они дали мне все, что могли. И вот я здесь. «Странно: собиралась преследовать Джейка и разоткровенничалась с Бейфонг». — Ей будет больно, Лин. И ему. — Знаю, — маг земли понимала, как эгоистично звучат ее слова, — но долго ли они проходят с болью? — Вы собираетесь умирать? — удивилась Грейс. — Я не всесильна, — Бейфонг не скрывала мрачного настроя. «Я — не Аватар».***
Джейк второй раз за сутки был в состоянии охренения. И если первый опыт с наркотиком оставил неприятные воспоминания, то сейчас морпех с вылупленными глазами слушал тысячи голосов в своей голове. «Это точно дерево?! Или меня не отпустило?» — Они живут, Жейк, — улыбалась Нейтири, — живут внутри Эйвы, — она провела кистью по коре. Вокруг раздавалось мягкое шуршание розово-белых побегов. Трава и листья под ногами горели зеленым и вспыхивали сильнее, когда Джейк переступал ногами. Роща вызывала трепет где-то глубоко в душе. Солдат видел многое. С ТАКИМ сталкивался впервые. Не с картинкой, нет. Просто при контакте с нейрокосой… Каких-то три розовых побега сделали его… Больше? Сделали… Частью чего-то? Джейк сглотнул слюну. В воздухе, не торопясь, порхали семена священного древа. — Я… слышу их. Они все в моей голове! — солдат растерянно моргал. «Хватит с меня на сегодня!» «Отключившись» от ивы, которую Нейтири обозвала «Дерево Голосов», Салли, наконец, остался один в черепной коробке аватара. — Теперь ты — Оматикайя, — приложила руки к его груди Нейтири. — Можешь сделать лук из Келутрал и… — она сникла, — выбрать женщину. На’ви резко отошла, увлекшись пролетавшим мимо «зонтиком». Джейк ощутил эту перемену настроения. Но не понял, где успел ошибиться. «Надо сказать что-то. Надо сказать! Говори, дебил!» — У нас много… — собиралась продолжить Нейтири, но была перебита. — А если… — набрал воздуха в легкие Джейк. — Если я уже выбрал? Тебя, — добавил он. — Ты меня выберешь? Нейтири вновь приблизилась к нему, обнимая и радостно смотря в глаза: — Я уже выбрала, Жейк. Получив однозначное «Да», Джейк медлить не стал. Аккуратно подцепив пальцами подбородок Нейтири, он мягко приник к ее губам в поцелуе. Она, не колеблясь, ответила. Все внутри Джейка просто кричало от счастья. «Нахрен РДА! Пошли в жопу Куоритч и Селфридж!» Наслаждаясь прикосновениями любимой женщины, морпех окончательно выбросил из головы любые мысли. В мире были только двое. Он и она. Остальное не имело значения. Нейтири потянула своего избранника вниз. Джейк покорно опустился на колени. На’ви дотянулась до своего цвина. Салли сориентировался и схватил собственную нейрокосу. Джейк отдавал инициативу Нейтири, как менее опытный в сексе между На’ви. Когда их нервные отростки сплелись, Салли задышал чаще! ЭТО было ни на что не похоже. Не поддавалось никаким описаниям. Хотелось орать, рыдать, улыбаться! Джейка даже немного потряхивало. Он посмотрел в глаза Нейтири. Он ЧУВСТВОВАЛ ее возбуждение как свое собственное. «Одно целое». Салли прижал Нейтири к себе, возобновляя поцелуй. Она была близко… Кожа к коже… Она была внутри… Сердце к сердцу… Рядом с Джейком. «Мы — одно целое». — Я с тобой, Жейк, — сказала На’ви, когда воздуха обоим стало не хватать, — навсегда…