Поделись своей болью

Май 2228 года по земному летоисчислению. Сегодня Сайбок был ле-матьей. Все остальные дети, игравшие за ч’карий, разбежались по укромным уголкам площадки, а Сайбок их искал. Он заглянул за большое дерево, обошел кусты и увидел ногу Синара, торчащую из-за веток. Сайбок обрадовался. Он пригнулся, зарычал громко, как самая настоящая ле-матья, и набросился на него сверху. Синар вскрикнул и попытался сбросить Сайбока, но не сумел, и так и остался лежать плашмя под ним. — Я тебя поймал! — радостно заявил Сайбок, и, не удержавшись, рассмеялся. Няня Т’Лас, сидевшая на скамейке неподалеку, тут же повернулась к нему. — Смех недопустим, Сайбок, — спокойно и немного строго сказала она. Погодки Сайбока часто делали такие же ошибки, и их не наказывали за это, только поправляли. — Отпусти Синара, ты же знаешь, что нельзя так грубо обращаться с другими детьми. — Слезь с меня, — рыкнул Синар. Сайбок скатился с него, давясь смехом. — По правилам ты должен был дать мне убежать, — обиженно сказал он. — Не смог уделжаться, — улыбнулся Сайбок. Синар строго посмотрел на него, и мальчик спрятал улыбку. Синар был на три сезона* старше Сайбока и выше на голову, но худой и слабый. Сайбок был плотнее его, сильнее, и почти всегда побеждал в потасовках с ним. — Ты играешь нечестно, — заявил Синар. — Один лаз только, — возразил Сайбок. — Слушай, помоги мне остальных найти? Будешь второй ле-матьей? Синар замер. Его очень редко брали ле-матьей, потому что он не мог никого догнать и всегда проигрывал. Ему очень хотелось согласиться, но… — Это же не по правилам. — Эти плавила неплавильные, — ответил Сайбок. — Ле-матьи живут стаями, и охотятся тоже. Взгляд Синара посветлел. О ле-матьях их учили с раннего детства — этих хищников хватало за пределами Ши’Кахра. — Это логично, — задумчиво сказал он. — Хорошо, тогда я буду искать, а ты — догонять. И побежал вперед. Площадка была в центре небольшой рощи, разбитой посреди кланового поместья и окруженной домами. Со стороны могло показаться, что это кусочек дикой природы, случайно попавший на частную землю, но Сайбок знал, что за ней бережно ухаживают, и для того, чтобы эти невысокие деревья и кусты прижились, была сделана сложная система орошения и вырыта водная скважина, а красивая большая арка над ними из полупрозрачного темного стекла на самом деле не дает солнцу сжечь им листья. Сайбок долго считал, что такие оазисы есть во всех поместьях, но недавно узнал, что они встречалось редко — оказывается, бабушкин клан был очень богатым и влиятельным, и Сайбок как-то даже подслушал, как его мать назвали «принцессой». Сайбок последовал за Синаром сквозь ветки и листья и выбежал на окруженную растениями полянку, такую маленькую, что если бы взрослый лег на землю, то растянулся бы ровно от ее начала и до конца. Синар посмотрел на следы на песке, потом взглянул наверх, где смыкались толстые изогнутые ветви. — Вижу Т’Арвот! — крикнул он. Сайбок взглянул наверх и тоже увидел девочку, спрятавшуюся между листьев. Поняв, что ее обнаружили, она спрыгнула, и побежала к скамейкам, туда где у «ч’кариий» было укрытие. Сайбок помчался за ней и нагнал ее уже у самых скамеек, вцепившись в нее прямо перед няней Т’Лас. — Тебя съела ле-матья, — провозласил Сайбок, улыбаясь до ушей. — Уйди, малявка, — беззлобно ответила Т’Арвот, без труда отпихнула его от себя и тут же получила замечание от старшей сестры за просторечное слово. Т’Арвот было уже двадцать сезонов. Скоро она пройдет кахс-ван, и после этого уже не сможет бегать тут, на площадке для малышей, а так обнимать ее будет уже неприлично. — Сайбок, заканчивай игру, — сказала Т’Лас, закрывая книгу. — Время для занятий. — Но мы еще не нашли Селва и Т’Зору, — возразил Сайбок. Обидно было уходить не доиграв. — Мне жаль, но они тоже сейчас уйдут, — сказала Т’Лас, глядя, как их няня направилась за ними в рощицу. Но их не нашли ни сейчас, ни через пятнадцать минут, когда все ходили между деревьев и звали брата и сестру. Сайбоку оазис казался огромным, но взрослые могли обойти его довольно быстро и были выше большинства растений. В голосе Т’Кары уже начало проскальзывать беспокойство. Сайбок искал вместе со всеми. Он был уже большим, ему исполнилось полных тринадцать сезонов, и он не хотел отлынивать. Но всю рощу уже осмотрели вдоль и поперек, и он не знал, что еще может сделать. Вдруг он почувствовал что-то. Чьи-то… эмоции? Отчаяние, крик о помощи, который звучал только в его голове. Сайбок пошел на него, и вскоре ощущение стало сильнее. Мальчик остановился перед металлическим люком, спрятанным в камнях позади оазиса. Это место было уже за площадкой, и ходить сюда им было строго запрещено — под тяжелой крышкой прятался пульт управления поливочной системой. Сайбок посмотрел на песок, в котором отпечатались следы ног — как и всякая порядочная ле-матья, он привык обращать на это внимание. И услышал настоящий крик Селва и удары — по люку били изнутри. А потом закричал изо всех сил: — Няня Т’Ла-ас! Я их наш-ел! Из зарослей быстрым шагом вышла Т’Кара. Она издали увидела, что Сайбок там один, и мальчик почувствовал ее желание отругать его за глупую шутку. Но, услышав крики из-под люка, Т’Кара подбежала поближе. Люк оказался на кодовом замке и пришлось срочно послать кого-то за садовником. Когда тот открыл тяжелую крышку, из-под нее вынули двух напуганных, но целых ребятишек. — Я хотел спрятаться так, чтобы ле-матья нас никогда не нашла, — объяснил Селв, глядя в песок так, словно ничего интереснее в мире не было, — и подсмотрел, код, когда вечером включали орошение. Сайбок вздохнул — Селву придется сидеть наказанным дома не меньше двух циклов Т’Кут, а он был одним из немногих, кто не смеялся над Сайбоком за то, что его мачехой станет терранка. Сам Сайбок не понимал, что в этом такого — за прошедшие полтора сезона они сблизились с Амандой, и ему нравилось, когда она приезжала поиграть с ним. Чуть позже, когда они уже шли на занятие, Т’Лас спросила его, как он понял, что дети были там. — Почувствовал, — честно ответил Сайбок. — Почувствовал? — Кажется, в голосе няни мелькнуло удивление. — Но тебя еще не учили. И давно у тебя так получается? Сайбок чуть сменил позу — жест, который леди Аманда называла вулканским аналогом пожатию плечами. Задумался, подбирая слова. — Я всегда знаю, что чувствуют другие дети и… леди Аманда. Взлослых немножко чувствую, очень слабо. Ну если они не нелвничают, как няня Т’Кала сегодня. — Сайбок… — выдохнула Т’Лас. — Почему ты никому не говорил? Мальчик удивленно поднял взгляд. — Лазве это не все могут? — Нет. — Няня отвернулась. Что-то в ее лице изменилось, а привычный мягкий отзвук ее эмоций резко исчез, оставив ощущение пустоты. — Не все. *** Этим вечером был семейный совет. Все старшие члены клана заперлись в гостиной, чтобы поговорить о телепатии Сайбока. Даже Сарека вызвали туда, и он приехал, как только смог. Самого Сайбока не пустили. Но он знал, что если залезть в кладовку между гостиной и кухней и приложить к стене стакан, то можно услышать почти все. Первым был голос леди Т’Сайен, самой молодой из них, но уже имевшей двух взрослых детей. — Я не понимаю такого ажиотажа, — спокойно и размеренно говорила она. — У нас и до этого рождались истинные телепаты. Т’Рея начала проявлять способности в старших классах. А клан Сарека и вовсе знаменит своей наследственностью в этом плане, и нет ничего удивительного в этом я не вижу. Ей ответила леди Т’Хеват, которой бабушка около десяти лет назад передала управление кланом: — Ты сама сказала — в старших классах. Истинные телепаты действительно были в нашем роду, но слишком редко, чтобы у нас были методики контроля над ними. Кто был последним до Т’Реи, Т’Карик? — Сиран. А до него не было других около пятисот лет. — И они оба погибли, не достигнув зрелости, — подытожила Т’Хеват. — Не слишком светлая перспектива. — У моего клана достаточно методик обучения. — Голос Сарека был ровным и холодным, но Сайбок, связанный с ним больше, чем с другими, улавливал отзвуки надежды. — Но то, что вы можете обучать телепата, нужно еще доказать, — напомнила Т’Карик. — Т’Рею нам оставили лишь благодаря влиянию нашего клана и тому, что она была дочерью матриарха. По закону, если семья не может контролировать истинного телепата, правительство вправе забрать его для специального обучения. — Вулканская разведка, — негромко произнесла Т’Сайен, но Сайбок услышал. И почувствовал вызванную этими словами волну страха и неприятия. — Вы уверены, что этот случай — не единичный? — спросил после долгого молчания Ворис, старший сын Т’Карик. — Учитель протестировал его сегодня, — ответила бабушка. — Сомнений нет. Да, это была игра с карточками. Мастер Йорин загадывал картинку, а Сайбок без труда считывал этот образ из его мыслей. — Как было сказано, в нашем роду такие способности встречаются часто, — снова попытался Сарек. — И после того, как прекратились гонения на телепатов, лишь двоих забрали из семьи. — Ты все время в разъездах, — возразила Т’Сайен. — Сколько дней ты провел на Вулкане за последние три сезона? Двадцать? Кто будет воспитывать его? Твоя жена-терранка, которая понятия не имеет ни о телепатии, ни о контроле? — Я не единственный, кто будет заниматься воспитанием Сайбока, — заметил Сарек. — Как и здесь не одна Т’Карик обеспокоена его благополучием. В нашей семье есть связи с учителями и целителями, которые обладают нужными навыками и высокими способностями к телепатии. — Считаю своим долгом обратить внимание на то, что проблема Сайбока не только в телепатии, — сказал Ворис. — Мы уже видели, к чему приводит сочетание этого дара с пониженными способностями к самоконтролю. Не исключаю, что если бы Т’Рею отдали на обучение, она была бы сейчас жива. — Ты считаешь, что смерть хуже того, что они с ними делают? — В голосе Т’Сайен отчетливо проступило презрение. — А ты нет? — Хватит, — прервала их Т’Хеват. — Прошлого не изменишь. Мы должны думать о будущем. Какие предложения у нас есть? — Я хочу забрать Сайбока в свой клан, — сказал Сарек. — Я хочу оставить его здесь, — ответила Т’Карик, не стесняясь заявлять об этом прямо, — но в словах Сарека есть логика, а у его клана есть опыт. — Я воздержусь от предложений, — сказал Ворис, — но должен отметить, что специальное обучение может быть не худшим вариантом. — Кто за то, чтобы отдать Сайбока в клан С’чн Т’Гай? — спросила Т’Хеват. Наступила пауза, во время которой Сайбок почти не дышал. — Единогласно. Сожалею, Т’Карик. — Сайбок почувствовал бабушкину грусть и легкое сомнение Т’Хеват. — Что же, тогда Сайбок перейдет в семью отца сразу после свадьбы Сарека. Еще два с небольшим сезона. — Благодарю, Т’Хеват, — тихо сказала бабушка. — Не стоит, — ответила матриарх. — Это решение вызвано лишь логикой. Сарек и Аманда сейчас заняты подготовкой к свадьбе и своими делами, им нужно время, чтобы осознать всю важность своей задачи. Собрание окончено. Сайбок услышал, как все встали с мест. Он поставил стакан на полку, выскользнул из кладовки и тихонько побежал к своей спальне. Закрыв дверь, он забрался на кровать и накрылся одеялом по самые уши. Бабушки не было дольше, чем он думал — наверное, она провожала гостей. Наконец, дверь отъехала в сторону, и в комнату вошла Т’Карик. Убедилась, что Сайбок спит, хотя он и не спал, осторожно поправила одеяло и вышла из комнаты. На следующий день к Сайбоку начал ходить еще один учитель.