xmssht

джерарду двадцать четыре, и он ведёт абсолютно нормальный образ жизни, где всё превращается в рутину, и на это даже грех жаловаться: он ублюдок (плюс, к тому же, ещё и художник), от него вечно несет кофе с сигаретами, он работает в хоттопик и за пазухой имеет младшего брата, о котором можно говорить только-правду-и-ничего-плохого, так что он лучше просто промолчит; у него, также, вечно сальные волосы, образующие блестящее чёрное гнездо для коршунов прямо напротив его мозга, цветные футболки с надписями, которые очень-много-блять-значат, и… ну, пиздецки странная комната, где он проводит свою жизнь и баталии между фигурками из звёздных войн против дисков с думом, которых у него два (майки уже был бы в восторге от одного из них, если бы не грёбаное рождество, которого ещё дождаться надо). и если о рождестве, то джерард ненавидит его. серьезно. лучше уж три дня благодарения подряд с фирменной индейкой от его матери и фирменной семейной исповедью, где им приходится постоянно лгать, потому что слова «никто никого не осудит,» — вообще не то, что кажется. по крайней мере, майки начнет смеяться над твоими грехами, если это не та папина история, где он украл машинку одного мальчика на детской площадке (ему всё ещё стыдно за это и, чёрт, джерарду бы его проблемы). так что да, ради того, чтобы тот чёртов жирный старик перестал напоминать ему о том, что скоро тот самый один-мужик-залезет-в-ваш-дом-через-дымоход день, он готов на крайние меры: пытаться врать своей семье. по джерарду не скажешь, что он может ненавидеть хоть что-то, кроме своего младшего брата, аниме, старшей школы и эдварда руки-ножницы, но он может. и ещё какой лютой ненавистью. например, он ненавидит рождество, но всё ещё носит эти колючие свитера, которые вяжет его бабушка, потому что, хэй, он живёт в родительском доме, это типа плата за аренду подвала (вечные шутки майки по этому поводу полностью окупают его проживание здесь, питание и нескончаемый запас маунтин дью, так что он готов терпеть и не обращать внимания на то, что его деньги за работу вечно на что-то жертвуются. хоттопик — не чёртов комиссионный магазин, так что какого хрена вообще). ещё он всё также ненавидит рождество, но с нетерпением уже ждёт его, чтобы вручить подарок брату и проспать до следующей жизни (просто его смена за кассой будет только во вторник, а потому у него есть время поспать, покурить, подраться с майки, попиздеть за жизнь, снова поспать, потом поплакать и подрочить). он реально ненавидит этот праздник, правда. как и свою работу. и мамину подводку. и брата (но он его брат, чёрт). и эдвард руки-ножницы слишком переоценен (он никогда не устанет тыкать майки носом в это, хоть тому уже давно плевать, у него ведь прыщи, странная причёска, юношеский максимализм и вечный подростковый период. у него нет на это грёбаного времени).

***

боб выглядит очень разочарованным и угрюмым сегодня, но к чёрту его, потому что джерард выглядит так каждый день. он вырезает уже третью снежинку из пластикового стаканчика за эти два часа и слушает чужое нытьё. всё кажется серо-голубым с кислотно-зелёным отливом (он не знает, к чему это, просто хотелось хоть как-то для наглядности изобразить этот оттенок раздражения, витающего в коллективе). потому он потирает чуть зеленеющими пальцами глаза, лениво гладит свой живот, медленно скользя ладонью вверх и поправляя бейдж, натягивает я-очень-заинтересован-и-совсем-не-зеваю выражение лица и посылает невидимые импульсы SOS девушке, которая притворяется, что раскладывает футболки с какой-то альтернативной рок-группой. он уверен, она добилась очень многого, раз оказалась в этой дыре с унылыми продавцами, которые не хотят работать прямо перед рождеством в магазине, похожем на эльфийский завод по фасовке детских подарков и угля. джерард мысленно добавляет ещё один пунктик к списку «почему я ненавижу работу здесь» и втыкает пластиковую коричневую снежинку (он даже предполагать не хочет, из чего она сделана) в подставку для визиток. голос боба слишком заупокойный, и у него в голове вдруг начинает играть какой-то реквием, на губах появляется тень насмешки, но он сдерживается: никому нельзя показывать своих эмоций, иначе у майки случится сердечный приступ, ведь подростки всегда страдают от всякой херни по типу: «никому нельзя доверять; трахаться в задницы — плохо; улыбка — твоя уязвимость», и, к слову о последнем к ним вваливается какой-то парень, у которого стопроцентно нет ни младшего брата, ни младшей сестры, потому что он улыбается так широко, что джерард не совсем уверен в том, что люди так умеют и что это не чужой (доверяй, но проверяй, чёрт его дери). потом, как только уэй привыкает к столь яркому освещению от его чистой души и зубов, гость, конечно, немного тускнеет, и его взгляд говорит что-то типа: «ебать, чуваки, я тут впервые, и… вы работаете в этом раю, да?», возможно, парнишка говорит это вслух, но джерард слишком занят, пялясь на него. боба мгновенно начинает тошнить от такой жизнерадостности (на нем завтра весь магазин, потому что кто-то смог выпросить себе выходной в этот день, а брайар — неудачник), так что он как гру уползает подальше, оставляя парня наедине с посетителем. к такому он был не готов. — хэй. — произносит единственный за этот день клиент, но в ответ слышит «кхм кхм», и лишь потом тихое: — добрый день, меня зовут джерард, и я понятия не имею, что здесь сложного, но чем я могу помочь? он строит из себя услужливую сучку и не понимает, чем стоять на трассе хуже работы в этом… радужном месте. — день не такой уж и добрый. там пиздецки холодно, и я здесь… парень почти разочарован, но вдруг вспоминает, что больше не получает никакого процента с продажи и расслабляется. — но… раз уж я здесь, то, может, расскажешь мне что-нибудь об абсолютно каждой вещи в этом магазине? он дышит на свои красочные руки (ну, не совсем, они просто в мелких узорах и буквах, и джерард невольно думает, что нарисовал бы лучше) и подмигивает ему. гостю холодно, а у джерарда в голове лишь: «могу ли я тебя согреть?», и чёрт, он не хочет, чтобы это звучало так, как оно звучит. — ты, блять, издеваешься? — конечно я, блять, издеваюсь. они смеются, потому что джерард абсолютно точно не имеет ни малейшего понятия о том, что значит огромная часть надписей на этих чёрных футболках, потому что на его абсолютно точно должно быть: «в душе не ебу, что я тут делаю, а ещё сосу члены и люблю звёздные войны». — я — фрэнк, и я вижу, что ты понятия не имеешь, кто все эти ребята на футболках, так что давай займёмся повышением твоей профессиональной классификации, и я введу тебя в курс дела, потому что Iron Maiden… ох, чувак. — никогда так быстро не заводил новых знакомств. — всё когда-то бывает впервые… и, эй, классный свитер. джерард отворачивается и скрещивает руки на груди. — да пошёл ты, мне было холодно. он стягивает с себя бесформенную колючую тряпку и с облегчением выдыхает, так и не вспомнив про свой бейдж. — воу… я не думал, что мы… — шутка про секс на первом свид… при первой встрече не актуальна, потому что я только что предал честь своей бабушки. фрэнк фыркает, толкая парня к первому стенду, где пока всё просто, и у джерарда даже получается какое-то время угадывать группы и наиболее памятных участников. оказывается, что у парнишки просто по определению не может быть младшего брата или сестры, потому что они с майки почти ровесники. на улице идет снег, а боб идёт домой с коллегой, которой он продолжает перетирать его скучную и грустную жизнь, но на этот раз уже джерард игнорирует её мольбы. фрэнк предлагает покурить, и пока он затягивается, по его руке ползает ручка, выдавая какие-то непонятные линии. ему щекотно, но он молчит. — как насчёт провести следующее рождество вместе? уэй сразу оживляется, запуская пальцы в грязные отросшие патлы и пиная носком кеда стыки плиток. — мужик, это просто отвратный праздник, я не хочу ждать ради этого целый год, чтобы ты просто проверил моё домашнее задание по теме «рок-музыка, и какое же это дерьмо сложное». — оукей, что если ты попробуешь завтра свалить, и мы поможем здесь этому грустному парню, который, вроде, боб. джерард громко смеётся, закатывая глаза. — боб — такой зануда, я никогда не думал, что стану помогать ему добровольно. — значит, да? — значит, что ты идиот. майки убьёт меня. фрэнк потягивается на диванчике для персонала и, словно сраный пикапер, опускает свою руку как бы на красную кожаную спинку (и тут уж думайте, о чём именно здесь идёт речь), словно всё совершенно обычно. — ой, ты не ненавидишь его так же сильно, как и рождество, так что всё не так плохо. — он — мой брат! парень тыкает пальцем в воздух и произносит ликующее: «вот именно, блять!», беззвучно смеясь. джерарду нельзя улыбаться, но пошло оно всё к черту. в его голове полный пиздец, но фрэнк довольно милый, так что… он не знает, но всё ещё ненавидит рождество. так же, как и младшего брата. и эдварда руки-ножницы. — эдвард руки-ножницы сосёт. — делится он впечатлениями. — это так же нелепо, как день рождения в хэллоуин, ты прикинь… — мой день рождения в хэллоуин. — так же нелепо круто…? — иди ты! вскрикивает он, и у джерарда округляются глаза. фрэнк странный, его день рождения в хэллоуин, но он готов с этим мириться. (да и бобу нужна помощь.) ((он богом клянётся, что вся проблема в том, что бобу нужна помощь.)) (((он никогда не перестанет ненавидеть этот день.)))