Лгунья

– Чертов Кабуто! – надрывался Суйгецу, отчаянно стуча кулаками по стенкам огромной закрытой колбы с водой, в которую запихнули несчастного мальчишку. – Да чтоб тебя!.. Сложно было поверить, что его, кандидата в Мечники Тумана, меньше суток назад смог отловить какой-то жалкий лаборант Орочимару. Подло усыпил, посадил сюда, в эту тесную стекляшку, а теперь ни слуху ни духу от очкарика. Суйгецу оказался совершенно один, запертый на бесконечно долгие часы в мрачной комнате, уставленной странного вида препаратами, которые мальчика отнюдь не вдохновляли. Мурашки по коже от этих экспериментальных штучек... – Сволочь очкастая! Внезапно дверь приоткрылась. «Ага, проняло, наконец», – с ехидным торжеством подумал ниндзя. Хотя повода для радости-то и не было, но такова была вредная натура Хозуки – достал ведь все-таки! Только вместо ожидаемого мужчины в комнату шмыгнула маленькая фигурка, которая сейчас осторожно, как можно тише закрывала дверь. Движения ее были неровными, дерганными, словно от волнения, а то и страха. – А ты еще кто? – вопросительно буркнул Суйгецу, выразительно изогнув брови. – Вааааа! – вдруг перепугано заорало это создание, подпрыгнув на месте. Теперь Суйгецу смог разглядеть девчонку, которая огромными от страха глазами уставилась на него сквозь стекла очков, ожидая, очевидно, чего-то плохого. Даже очень плохого. Что в ее внешности выделялось, так это прическа, – вернее, ее отсутствие: – копна непослушных, встрепанных ярко-красных волос в первую очередь привлекала внимание. Мальчик еще раз оглядел гостью и усмехнулся: ну да, очкарика ведь вызывал... – Неужто я такой страшный... – пробормотал Хозуки, почесав затылок. Впрочем... Его нагота ситуацию проще не делала. Девчонка, на миг застывшая, неожиданно выпалила: – Пожалуйста, не сдавай меня! Суйгецу даже как-то растерялся. Эта дурочка так отчаянно, с такой необычно сильной и искренней надеждой смотрела на него, как будто от шиноби, замурованного в стеклянной колбе, зависела ее судьба. Наивная... Но странное чувство. Ведь так на него не смотрела ни одна жертва. Молили о пощаде, рыдали и кричали... А Суйгецу не только не чувствовал жалости, но даже испытывал отвращение. Да, у ниндзя Тумана было предостаточно жертв, чтобы судить. Но вот только здесь ничего подобного не было. Может это оттого, что эти глаза были такими наивными и детскими? Она просто просила, пусть и сильно. Не молила. Да и вовсе не его меч повис над ее шеей. Наконец, Суйгецу фыркнул: – Буду я еще кого-то этим уродам сдавать... Девочка вдруг ойкнула, будто что-то заметив. Мальчик флегматично добавил: – И если будешь так эмоциональна, сама себя сдашь. Незнакомка подскочила к колбе и зачем-то легонько коснулась ее стенки. Суйгецу от неожиданности отпрянул, чуть не стукнувшись спиной о стекло. Так близко. – Ты... Это ведь они тебя заперли? – прошептала она, с болью глядя прямо в глаза Хозуки. Он едва ли расслышал сквозь толщу стекла, но все понял. Слишком яркие эти глаза цвета вишни. Удивление прошло, и оскорбленный жалостью Суйгецу вдруг ядовито прошипел, сузив глаза: – Что, приятно осознание собственной свободы? – Я... – растерялась девочка, но, так и не продолжив, опустила руку. Она молча стояла, что-то обдумывая. На ее лице проглядывалась тень вины. Мальчику надоело на это смотреть, и он, вздохнув, пробурчал: – Ну, и что ты теперь собираешься делать? – А! – опомнилась она, схватившись за свои удивительные красные волосы. – Мне... Мне нужно спрятаться! – Удачи, – кисло ответил Суйгецу, отвернувшись к стене. – Но... А как же ты? – услышал он робкий голос через некоторое время. – Чего? – чуть не поперхнулся Хозуки, стукнувшись головой о потолок колбы. В резком развороте. – Я попробую освободить тебя, – решительно сказала девочка, с жутко умным видом осматривая стекляшку. Мальчик хмыкнул. Из-за очков так и вообще профессорша... – Ну, освободишь, а дальше что? – уныло поинтересовался он, следя за передвижениями сей гениальной особы. – Мы спрячемся, а потом, в нужный момент, сбежим! – уверенно заявила незнакомка, ощупывая стекло. Суйгецу скептически посмотрел на нее. – И откуда тебя такую откопали... – Тебя что-то не устраивает? – рыкнула спасительница, жутко сверкнув стеклами очков. – Вот вроде и девчонка, а такая страшная, – диву дался мальчик. – Че?!! – возмутилась она, все больше смахивая на разъяренную фурию. – Мысли вслух, – философски отозвался Суйгецу. Недолго думая, девочка выкрикнула: – Каппа! – Ведьма! – не остался в долгу Хозуки. И как только у такой хрупкой девчонки может быть такой громкий и низкий голос? За дверью что-то шваркнуло. Фурия мгновенно потеряла весь свой устрашающий вид, превратившись в обычную девчонку – только до смерти напуганную. Такую же бледную, с большими глазами, которым не мешали ни взлохмаченные волосы, ни оправа очков, – такую, какой впервые увидел ее Суйгецу. – Прячься, – зачем-то шепнул ей он. Девочка, вздрогнув, юркнула в ближайший шкаф. Мальчик не сомневался, что она перестала дышать. Дверь медленно открылась. В комнату, наконец, зашел этот противный очкарик. А ведь на какой-то момент Суйгецу смог про него забыть... Короткий, но такой эмоциональный момент – легкое раздражение и веселье, замешательство и что-то... теплое. Какой бред. Ничего подобного нельзя почувствовать, просто сидя в этой ледяной воде. Маленькие пространства слишком дурно влияют на психику. – Что за шум? – улыбнулся Кабуто. Суйгецу было противно видеть этот оскал как никогда. Ни у одного убийцы не бывает настолько садистской, маниакальной улыбки, какой она бывает у этих чокнутых экспериментаторов. Такие на все готовы, лишь бы добиться своих якобы результатов. Они хуже рядовых убийц. Те хотя бы не прикидываются, что все делается во благо. – Да вот жду, когда ты, трусливая задница, изволишь явиться, – злобно ответил Суйгецу. – Уже соскучился? – усмехнулся Кабуто. – Прямо обрыдался – смотри, сколько слез накапало, – саркастично махнул рукой мальчишка, явно имея в виду воду, в которой его держали. – Я, право, тронут... Но сегодня я по делу, так что поговорим в другой раз, – с притворным сожалением вздохнул Кабуто и двинулся... прямо к тому шкафу, в котором затаилась эта наивная глупышка! Черт знает почему, но мальчику ужасно не хотелось, чтобы эту напуганную до слез девчонку обнаружил сей мерзкий тип. – А что же, не рад встрече? – попытался заговорить Кабуто Хозуки. Уже готовый дернуть створку шкафа, мужчина повернулся к Суйгецу. – Поверь, ты еще успеешь пожалеть о нашем будущем общении... – ухмыльнулся очкарик и резко распахнул дверцу. Почему-то внутри что-то оборвалось, когда Суйгецу увидел дрожащую девочку с расширенными от ужаса глазами. Откуда это ощущение резкой усталости и опустошенности? Разочарования? – О, так ты здесь? – удивился Кабуто. Он отвратительно улыбнулся и, схватив ее за тонкую руку, вытащил из шкафа. Одна из склянок упала и разбилась, гулко зазвенев. – Хм, а ты хорошенькая... Пальцы мужчины коснулись подбородка пойманной. Суйгецу передернуло. От такого зрелища его начало мутить. – Ну-ну, оставь нашу милую гостью, – послышался тихий голос со стороны двери. Суйгецу похолодел. – Орочимару-сама, – выпрямился Кабуто, выпустив девчонку из рук. Та пошатнулась, но умудрилась устоять на месте. Глаза, еще недавно такие живые, бессмысленно уставились в одну точку. – Карин, – Орочимару кивнул в сторону застывшей пленницы, – для нас ценна. Она прекрасный сенсор, ее регенерация уникальна. Не говоря уже о том, что принадлежность к клану Узумаки играет не последнюю роль... – Узумаки, говорите? – усмехнулся Кабуто. – Не удивлюсь, если у нее обнаружится темперамент, как у Наруто-куна. – Не важно. Скоро должен прибыть Саске-кун: Четверка уже отправилась за ним. А ты сейчас должен все подготовить. Ее уведи, а то мало ли, какая глупость в голову придет... – Как скажете, Орочимару-сама. Не прошло и минуты, как у дверей мелькнул и скрылся взгляд вишневых глаз, полный сожаления. Как будто она не себя, утаскиваемую в змеиное гнездо, жалела, а его, Суйгецу. Мальчика, которого она увлекла светлыми надеждами. Мечтами. И он поверил. Ему хотелось ей верить. К чертям все законы об эмоциях шиноби. Суйгецу оперся спиной о стенку колбы. Почему-то ему казалось, что она вернется. * * * В шоковом состоянии Суйгецу побелевшими пальцами впился в стенки колбы. Он больше не мог этого выносить. Больше нет. Казалось, не год, а целая вечность прошла с тех пор, как он встретил странную девчонку, которая, кажется, искренне хотела помочь ему. Ему, убийце со стажем! А этой наивной дурочке просто хотелось, чтобы все было хорошо. Теперь это светлое пятнышко казалось слишком жалким на фоне черноты, в которой он жил. В которой его заставили жить. Весь последний месяц Суйгецу пришлось переживать непрерывные пытки, которые поочередно устраивали ему то Орочимару, то Кабуто, причем последний был просто ласковым зверьком по сравнению со змеиеподобным монстром. Но оба что-то исследовали, вживляли, проверяли в организме ниндзя Тумана. Невообразимая боль как вовремя, так и после всех этих экспериментов в качестве последствия безжалостно крушила и ломала психическое равновесие парня. Он едва ли мог просто дышать не вспоминая о мучениях, которые преследовали его каждую секунду. Каждое мгновение этого беспросветного существования. Он существовал, навечно проклиная изощренность извращенных умов этих экспериментаторов, которые всякий раз находили все более тяжелые и мучительные способы исследований, причиняя шиноби все больше и больше страданий. Стоило ему подумать, что хуже быть не может, как эти мысли тут же опровергались. Иногда не было сил просто думать. Дрожа в своей ледяной колбе в полном одиночестве, он пытался избегать воспоминаний о пережитом, но они упрямо напоминали о себе, разрывая каждую клеточку тела. Уже не было желания даже кого-либо проклинать. Когда-то заносчивому и смелому Суйгецу хотелось просто скорее умереть. Дверь отворилась. Согнутый пополам Суйгецу поднял ненавидящий взгляд. И онемел, на секунду забыв о боли. В проеме стояла красноволосая девушка. – Ты? – наконец потрясенно выговорил он, следя за каждым шагом приближающейся куноичи. Она пришла. Сейчас ему было плевать на все. Даже на то, что ее обреченный взгляд избегает глаз ниндзя, запертого в колбе. И на то, что она слишком медленно идет. Ничто не имело значения – ничто кроме того, что она все-таки выбралась. Не говоря ни слова, девушка подошла к стене и, нажав на что-то, коснулась колбы. Вода стала сходить в неожиданно открывшееся отверстие на дне колбы, а после стекло колбы разделилось, открывая Суйгецу выход. – Ты освободила меня, – ошеломленно произнес Хозуки. Он засмеялся. – Надо же, ты все-таки это сделала! Пока он выбирался, Карин по-прежнему молчала. Пустые глаза теперь почти ничего не выражали. Она беззвучно двинулась к двери. Хозуки зашипел от боли – слишком тяжело и непривычно было стоять на ногах – и, прихрамывая, смело двинулся за ней. – Знаешь, – усмехнулся он, – а ты... Он вдруг резко замолк и замер. В дверях стоял Кабуто. – Карин, ты знаешь, что делать, – многозначительно посмотрел на девушку мужчина. – Да, – чужим, неживым голосом отозвалась она. И тогда Суйгецу понял, что был жестоко обманут. Впервые поверив – по-настоящему, как это сделала бы та, девочка из прошлого. А его сразу же обманули, небрежным движением разбив остатки надежды на мельчайшие осколки, беспомощно поблескивающие во тьме, в которую он снова попал. Нет. Даже не выходил из нее. И самое безжалостное то, что его уверили в обратном, а теперь так резко, одним порывом вернули с небес на землю, мощно ударив при падении. ...Крики Хозуки Суйгецу были слышны еще несколько часов. Иногда же никаких звуков кроме позвякивания инструментов из лаборатории не доносилось – он терял сознание, не в состоянии выносить происходящее. А ей ничего не оставалось делать, лишь продолжать выполнять свою работу. Только так они оба будут живы. Только так смогут спастись. Она не знала, лгала ли сама себе, но отчаянно верила. * * * Карин потерла лоб. В последние дни заключенные слишком расшумелись. Все из-за этого слуха о смерти Орочимару... Девушка не могла быть в этом уверенной. Неужели Саске смог? Неужели возможно справиться с кем-то, настолько сильным? Если да, то что будет дальше? Со всеми убежищами, лабораториями, заключенными? И... с ним? Карин поспешно отмела последнюю мысль. Смешно и жалко. Ей ли беспокоиться о том странном мальчишке с жуткими зубами? Особенно после того, что она сама с ним сотворила. Да никого права на беспокойство. Только не после всего, что пришлось ей делать, чтобы выжить. Гораздо милосерднее было бы позволить ему умереть, чем пытаться спасти. Неожиданно Карин уловила изменения в среде, которые отвлекли от размышлений. – Эта чакра... Первая без всякого сомнения принадлежала Саске. Сила и уверенность. Ощущать эту чакру без приятной дрожи было невозможно. Просто идеальная. Но вторая... – Не может быть... Невозможно перепутать. Тот самый водяной. Она никогда не забудет эту чакру – слишком близко ей пришлось с ней работать. Гибкость и смелость. Но эту чакру ощущать было больно. Нестерпимо. Для Карин это самая отвратительная чакра, какую только можно вообразить. Вина делала ее такой. Тем временем чакра ощущалась все ближе и ближе. Девушка вышла в коридор. Уже послышались шаги. – Так это и в самом деле вы... – сказала Карин, увидев перед собой Саске и Суйгецу. Суйгецу... Невозможно было догадаться, о чем думал шиноби Тумана. Он равнодушно смотрел на нее, не проявляя никаких эмоций. Что ж, это хорошо. Так только проще. Но если Саске здесь без Орочимару!.. – Саске... Если ты один... Значит, слухи не врали, – напряженно произнесла куноичи, еще не зная, чему верить. Свобода? Нет, об этом лучше не думать. Чтобы не разочароваться. – Он не один, он со мной, – недовольно сказал Суйгецу. – Никакого уважения... – Так что? И зачем пожаловали? – проигнорировала его Карин. – Саске вдруг понадобилось поговорить с тобой, – ответил за двоих Хозуки. Ну что за выскочка! – Чем стоять в коридоре, лучше бы проводила нас в комнату. Давненько я не путешествовал, устал вообще-то. Карин фыркнула. Видимо, неплохо ему жилось, раз паясничает. И чего она переживала?.. Уже в комнате оба путешественника устроились на диване, и тут Саске сказал: – Идем со мной, Карин! Ты мне нужна. – Что?! – не ожидала такого Карин. Саске хочет, чтобы она пошла с ним?.. Стоп, но ведь... – Но с чего бы? Я отвечаю за убежище! – Орочимару больше нет, – хладнокровно сказал Учиха. Теперь, когда он сказал это вслух, девушка почувствовала себя увереннее. – Но пленники-то есть! – возразила она. – Суйгецу, иди и освободи их, – скомандовал Саске. – Что? Карин всего этого не ожидала. Но если он так уверенно говорит освободить всех... Это точно правда. Они свободны от Орочимару. – Ох уж этот твой начальственный тон, – усмехнулся Суйгецу, до этого неспешно попивающий воду. Он поднялся. – Не вздумай! – зачем-то воскликнула Карин. Скорее из чувства противоречия. Да и все равно он сделает все наоборот... Ей очень хотелось, чтобы он ушел. Плевать, куда, – просто чтобы исчез, раз уж свободен. Подальше от убежища, чтобы даже малейшее ощущение этой чакры пропало. – Страж больше не нужен. Что будешь делать дальше? – спокойно спросил Учиха. Карин бросила быстрый взгляд на Хозуки, уже выходящего за двери. С одной стороны, ей совершенно не хотелось быть с ним поблизости. Но с другой... Сам Саске Учиха просит ее присоединиться к нему! Сильный, мужественный, уверенный в себе Саске, спасший когда-то ей жизнь... – Ни за что! Я не должна тебе помогать! – погромче крикнула девушка, и замешкавший отчего-то Суйгецу в этот момент быстро вышел и хлопнул дверью. Саске смотрел на Карин, не меняясь в лице. Неужели его хоть что-то может потревожить, взволновать? Но он хочет, чтобы она пошла за ним... Ей почему-то вспомнилась его улыбка – та самая, когда она впервые встретила его. Куноичи на миг пожалела о вырвавшихся словах. Что ей тут делать в полном одиночестве? А так она будет с Саске... Может даже, сблизится с ним, сломает ледяные стены, скрывающие настоящего Учиху. Доверит всю себя, примет все его мысли и чувства. Будет подставлять плечо во время битв и спасать из передряг. Ругать за неосторожность – а он, наконец, снова улыбнется – совсем как тогда. А уж каппу можно ради этого потерпеть. Придушить чувство вины. * * * – Эй, как насчет отдохнуть? – предложил уставший от ходьбы Суйгецу. Не так-то просто путешествовать после бесконечного сидения в колбе вдруг летать от места к месту, да еще на таком расстоянии. – Позор, – презрительно сказала Карин, когда Суйгецу устроился поудобнее и начал пить воду. – У нас еще вся дорога впереди! Как она бесит. Эта высокомерная идиотка, которая предпочла прислуживать Орочимару, лишь бы только спасти свою шкуру. – Это у нас дорога впереди, а ты не беспокойся за меня, иди куда тебе надо, – все же невозмутимо отозвался Суйгецу. – Я... У меня еще дела в Северном Убежище! – выпалила Карин, отчего-то смутившись. Это бесило еще больше. Похоже, им предстоит работать в одной команде. Что еще хуже, она перед Саске разве что не танцевала. И это выводило из себя. Чего стоила ее выходка, когда эти двое заперлись в той комнате! И вообще, дался ей этот Саске... Давно пора забыть большеглазую девочку из кошмаров прошлого. * * * – Карин, веди нас, – сказал Саске. – Что ж ты тогда вперед ушел? – отозвалась Карин, догоняя его, так быстро идущего по коридору. – Ой да хватит уже... Делом займись, раз так гордишься своими умениями, – протянул Суйгецу. После некоторого молчания девушка буркнула: – Туда, – она указала направление. «Вот так, хоть польза будет», – удовлетворенно подумал Суйгецу и пошел вперед, подальше от нее. Да уж... И чего Саске выбрал этих двоих? Идиотку и психа-маньяка... Хм, кстати о маньяке. – Проклятая печать делает из человека монстра... Значит, и из тебя тоже, Саске? – ехидно поинтересовался Хозуки. Никакой реакции. – Ты вообще слушаешь? – развернулся парень, но никого перед собой не увидел. – Эта девка... – начал закипать от злости Суйгецу. Лгунья. Опять и снова. * * * Карин обеспокоенно смотрела на Саске, изрядно потрепанного после схватки с этим чокнутым подрывником из Акацки. Едва не умер, но все еще пытается выглядеть крутым, расспрашивая об Итачи! – Животные рассказали мне о базах Акацки, – задумчиво сказал Джуго. – Они говорят, что те места наполнены странной, очень неприятной чакрой. – Надо же, – развеселился Суйгецу, – эти тупые животные могут чувствовать чакру... Хотя Карин у нас тоже тупое животное, так что все сходится. – Ах ты, скотина! – Карин со всей дури заехала по этой наглой роже ногой. – Бх... – Суйгецу частично превратился в воду. Только все равно приятного мало... – Ты меня достал своим хамством! – орала куноичи. – Подумаешь... – протянул парень, стараясь увернуться от тяжелой руки Карин. – Что б ты понимал! Каппа! – Ведьма! Все было так просто. Так ведь легче скрывать то, что они чувствовали на самом деле. Неустанно лгать. Прикрываться ссорами и драками. На миг стать теми детьми, впервые обозвавшими друг друга. Тогда она больше не чувствовала вины – ведь в тот момент виноват он, – а он не чувствовал сожаления о пропавшей девочке – такой наивной и доброй, что она заставляла его верить в ее ложь.