our darkside

Хаос врывается в их жизнь — хаос царит в их сердцах. Лидия скована — собственными мыслями, чувствами, желаниями. К ней никого не допускают, потому что она опасна, до безумия опасна. Лидия чувствует, что Арчи рядом, но не может дотянуться — когда умные охотники ловят крупную дичь, они обращаются с ней крайне осторожно. Арчи хочет почувствовать Лидию, но не может. Джагхед помогает сохранять внешнее спокойствие, но ярость внутри жаждет малейшего шанса вырваться. Они мало чего достойны, но готовы взять от судьбы достаточно. Арчи видит сны — слишком яркие, чтобы оставаться снами. В них они снова вместе, в них Лидия снова берёт его за руку и ведёт через ад, чтобы сквозь дым и смог они увидели чёрную душу Готэма, им под стать. Когда раздаётся взрыв, когда хаос повергает всех в ужас, Арчи и Лидия уже знают, чья тёмная сторона ответственна за чей-то личный апокалипсис. Лидия кричит — и этот крик слышит весь мир, его эхо доносится даже до мёртвых, содрогнувшихся от этой ярости. Лидия кричит — и её слышат братья, которые теперь знают, где искать девочку, закованную в собственной злости. Джером спускает адских псов, которые с хохотом проносятся по коридорам Аркхэма, которые разряжают обойму в людей, повинных лишь в том, что им неведомо такое безумие. Джерому плевать, сколько из них выберутся живыми, ему важны только двое — такие же рыжие, как он, такие же отчаянные и готовые на всё ради личного помешательства, ради собственной семьи. Арчи колеблется, в отличие от Джагхеда — тот успевает научиться быть жестоким и в меру безумным, другим в этом месте не выжить. Когда Джером вкладывает в его руки оружие, Змей не сомневается — он уже слишком давно готов принять свою ледяную сущность и извлечь из неё пользу. Арчи достигает точки невозврата и пересекает её, когда раздаётся ещё один крик — когда сестра зовёт, он не может оставаться в стороне. Лидия стискивает руки, вытащившие её из заточения. Аркхэм горит: прощальный жест Джерома и бессовестный вызов нынешней власти. Лидия слышит крики, хохот, видит кровь и чувствует чужую смерть, она проходит сквозь неё, словно будоражащий тело наркотик. Лидия принимает эту силу и готовится обратить её против любого, кто захочет разрушить их — теперь — неделимое целое. — И что теперь? — справедливо спрашивает Арчи — руины и оковы позади, а впереди — лабиринт города, захлёбывающегося в собственной крови. — Всё, что хочешь, братец! — алчно скалится Джером и хватает его, ерошит волосы свободной рукой и прижимает сильно-сильно, так, будто вот-вот придушит. Арчи — снова мальчишка, снова треть рыжего адского тандема. Арчи чувствует восторг, он им давится — ему прежде и невдомёк, что можно кого-то так сильно любить и не хотеть отпускать. — Здесь грядёт переворот, — говорит Лидия и улыбается, стискивая ладонь Арчи. — Мне кажется, будет весело поучаствовать. Джером смеётся — ярко, громко, заразительно. Его армии прибывает, ряды пополняются освобождёнными безумцами и ещё двумя полководцами, готовыми с ним плечом к плечу сеять хаос — тот самый, что достаётся им по наследству. Их путь лежит в Нэрроуз — туда, где зреет мятеж, туда, где Ронни и Бетти готовятся свергнуть нынешнюю власть и попробовать насилие на вкус. Лидия думает, что им пригодятся союзники, вроде них — те, кто готов уничтожить каждого во имя друг друга. Лидия понимает, что ей остаётся ещё одно незавершённое дело — на пальце красуется обручальное кольцо, с которым она уже не чувствует связи, которое нужно отпустить. Лидия учится жить заново — и в этой новой жизни нет места никому, кроме её братьев. Хаос царит в их сердцах — хаос становится единственной жизнью, которую они хотят знать.