Каждая капля крови, которую я проливаю

Лэнс никогда не признается в этом, но он ходил на курсы для альф, как только узнал о своем поле. Он учился быть альфой, если быть точнее. Он ненавидел каждую часть этого мероприятия, потому что, несмотря на то, как далеко зашло их общество, там все были чертовыми сексистами. А Лэнс? Такая жизнь не для него. Совершенно. Лэнс рос в разнообразной семье. Его родители? Мать — альфа, отец — омега. Братья и сестры? Сестра-альфа, сестра-омега, брат-омега, сестра-дельта, брат-гамма и два брата-беты. Несмотря на вторичный пол, все они были сильными. София и Лука — омеги-близнецы все время превосходили силой Лэнса и Викторию. Те, кто говорят, что омеги слабые и робкие, могут сразиться с ним. И его братьями и сестрами. Тем не менее, бить своего дерьмового мачо-учителя — не самый лучший план, когда ты искренне хочешь учиться, поэтому Лэнс пытался воздержаться от такого порыва. Ключевое слово — пытался. Возможно, он ударил того парня, когда он оскорбил Софию за то, что она омега, когда она заехала за ним в последний день учебы. Кто, черт побери, дал этому ублюдку работу? Почему кто-то позволил такому уроду учить молодых альф, как удовлетворять омег? (В классе также рассказывали, как сдерживать природные способности, но, чтобы получить эту работу, нужно элементарно уважать омег. Чтобы научить новое поколение, как быть альфой и как правильно относиться к омегам). Впрочем, суть не в этом. Суть в том, что Лэнс кое-чему научился. Может, его учитель и был мудаком, но так как он учил их по учебнику, то его дерьмовое отношение к омегам не повлияло на его педагогическую деятельность. И опять-таки, уровень мудаковатости его учителя тут не при чем. Но, возможно, Лэнс МакКлейн следил за Китом Когане. Не то чтобы он намеревался (честно!), но каким-то образом он сейчас наблюдает за Китом, как какой-то чудак, или еще хуже — настоящий извращенец, но, честно, он не такой! Просто… Наверное, Лэнсу показалось, но Кит… пахнет им? Запах был едва различим, но достаточно заметный, чтобы привлечь внимание альфы. Аромат потрескивающего костра и жареного зефира Кита, смешивающийся со свежим ароматом леса и соленой воды Лэнса, казался… естественным? Как будто все так и должно быть, отчего сердце Лэнса болезненно сжалось. Лэнс шел в кафетерий, по пути остановившись в магазинчике Гарнизона, чтобы купить им с Ханком всякие мелочи (вроде закусок, ручек, зубной пасты, резинок для волос и мыла для лица), когда отвлекся на странный запах, который привел его в библиотеку. Потому сейчас он прячется за книгой и наблюдает, как небрежно одетый Кит жует силиконовый наконечник в виде звезды на кончике карандаша и записывает математические уравнения. Почему-то он никогда не казался Лэнсу настолько красивым, как тогда. Кит выходит из задумчивого состояния, чтобы стянуть зубами потрепанную резинку с запястья и завязать волосы. И Лэнс потерян. В этот момент он понимает, что он убит, разрушен и не существует для кого-то другого, потому что Кит ебанный Когане решил собрать волосы в самое жалкое подобие хвоста, которое Лэнс когда-либо видел. У него чешутся руки от желания поправить его волосы, но он мудро игнорирует его и продолжает смотреть на Кита. Оказывается, что то была большая ошибка, потому что вместо того, чтобы задумчиво покусывать кончик чертового карандаша, Кит обхватывает ярко-красную звезду мягкими розовыми губами и легонько посасывает ее, хмуря густые брови от очаровательной смеси непонимания и разочарования. «Боже, если раньше я не был странным, то сейчас точно», — с ужасом думает Лэнс. Складка меж бровей пилота разглаживается, а уголки его губ подергивает едва заметная ухмылка. Он с тихим звуком высвобождает карандаш из захвата рта, что указывает на то, что он нашел ответ. Крошечный сдвиг в его аромате, который шепчет: «Победа!», подтверждает подозрения Лэнса, и он не может не почувствовать всплеск гордости за то, как быстро его омега решил задачу. Ого. Черт. Будь проклято задание Кита по математике, у Лэнса тут настоящая проблема. Он не имеет права называть Кита своим омегой. Он ничем это не заслужил; он даже никогда не разговаривал с ним. «Нет ничего плохого в том, чтобы быть немного собственником, все альфы такие», — шепчет его инстинкт. «Ты вчера видел, как Шики и Робинсон подрались за него». «Да, и он выглядел так, будто ему очень неудобно, что к нему относятся как к предмету или награде», — шипит в ответ разумная часть мозга. «Но разве это плохо обращаться с ним так только в уединении собственного разума?» Лэнс только понял, что потерялся в собственных мыслях, как Кит снимает черную кожаную куртку. И тогда, словно тонна кирпичей, на него валится осознание, почему он пришел в библиотеку. Унизительно обильная волна привязанности просачивается в его запах, и он не успевает скрыть ее. Кит поднимает голову так быстро, что Лэнс волнуется за его шейные позвонки. Они встречаются взглядами, и по лицу омеги расползается огромный румянец. Лэнс чувствует себя обязанным объясниться, поэтому он нервно указывает на книгу про… бегемотов? «Почему я, блять, схватил книгу о ебанных бегемотах?» — Эм, классные создания, да? — он ежится, когда его голос срывается, но глаза Кита блестят от неподдельного интереса, а его запах излучает чистый восторг. — О, очень. Я обожаю бегемотов. Они очень спокойные, но в то же время супер смертоносные? Лучшего и желать нельзя, — говорит он с застенчивой, но по-настоящему счастливой ухмылкой. Лэнс не ожидал, что на этой неделе впервые в жизни заговорит с Китом Когане о бегемотах, но ему грех жаловаться. — Да? Что тебе еще в них нравится? — спрашивает Лэнс, остро осознавая, что, скорее всего, отражает ухмылку Кита легкомысленной улыбкой. Он подходит к столу омеги, чтобы лучше слышать его, и мгновенно благодарит небеса, что на нем повязка лучшего друга-беты, которая заглушает его истинный запах настолько, что Кит и не поймет, из-за чего, собственно, начался этот разговор. Из-за того, что на омеге рубашка Лэнса. Спустя десять добрых минут разгогольствований о водных млекопитающих Кит моргает. В воздухе стоит стойкий запах смущения. — Прости меня, ты пришел сюда не для того, чтобы выслушивать болтовню о каком-то случайном животном… Я не хотел, честное слово. Лицо Лэнса растягивает настолько широкая улыбка, что ему больно. — Не извиняйся, я бы не слушал, если бы мне было неинтересно. У тебя красивый голос, и он звучит еще лучше, когда ты рассказываешь о том, что тебе нравится. Омега краснеет под наплывом внимания и прячет красные щеки ладонями. Видимо, этого недостаточно, потому что он опускает голову и отводит глаза. — Тебе… Тебе неудобно? Потому что я не хотел, — мягко говорит Лэнс. Однако он уже знает ответ, поскольку, несмотря на стыдливый запах Кита, Лэнс чувствует оттенки головокружительной гордости, указывающие, что комплимент был принят хорошо. — Нет! — выкрикивает Кит, распахивая глаза и обеспокоенно размахивая руками. — Нет, все хорошо, не бойся, — он замолкает и снова отводит взгляд, как будто сомневается, стоит ли ему продолжать. Лэнс терпеливо ждет, когда он заговорит; если он вообще заговорит. — Это было… очень мило с твоей стороны. Ты первый человек, кто сказал мне такое, — он неловко стаскивает резинку с волос, и его выражение мрачнеет. — После того, как стало известно, что я омега, все только и говорят что о моей внешности, и большинство комментариев… отвратительны. Преимущественно о моем рте или заднице, думаю, ты можешь сложить два и два. В его кишечнике кипит и пузырится котел гнева. Ему снова не удается не дать эмоциям просочиться в запах. Кит заметно вздрагивает от острого и противного аромата и, не заметив, растягивает резинку, отчего она лопается. Он тихо ругается под нос. Они продолжают молчать, но Лэнс чувствует легкий запах благодарности, который исходит от омеги. Он смотрит на порванную резинку. «Ханк разозлится, если…» «Нет», — решает Лэнс. «Ханк поймет». Он лезет в рюкзак и достает оттуда пачку резиночек, которую он купил. Немного поколебавшись, он вытягивает два кекса и передает их однокласснику. Кит краснеет и выдавливает: — Я-я не могу… Лэнс перебивает: — Нет, можешь. Это подарок. Нельзя отказываться от подарков. Кит пялится на него пустым взглядом, и Лэнс вздыхает. — Ты порвал резинку. Если уберешь волосы с лица, это не будет так раздражать и поможет тебе сконцентрироваться, — деловито говорит он. — Плюс, я знаю, что ты почти не ешь, когда учишься, поэтому бери. Ты хочешь, чтобы я заставил тебя? Потому что я могу, — угрожает он с игривыми нотками в голосе. — И скажи мне на милость, как ты узнал об этом, грузовой пилот? — насмешливо ухмыляется Кит. — Ты же мой соперник по учебе. — Ну конечно, — фыркает Кит. — Тогда я принимаю твои щедрые подарки, — наклонившись вперед, он принюхивается к воздуху. И щурит глаза. — Бета? — бормочет он как-то растерянно и… разочарованно? Лэнс не смеет надеяться. — Д-да, — удается выдавить ему. — А что? — Обычно это альфы… Нет, забудь. Ничего, — он робко улыбается и немного откусывает от кекса. Его запах окрашивает приятное удивление и удовольствие. Лэнс не может сдержаться и немножко выпячивает грудь. Его омега принял и наслаждается его скромными подарками. Даже если Кит думает, что он бета, однако то, что омега принимает дары, особенно еду, самая высокая похвала. Он счастлив знать, что курсы для альф не прошли даром. Он доказал, что может обеспечить омегу пропитанием и волнуется за его здоровье. Более инстинктивная сторона Кита знает о его пригодности как пары. Может, Кит и думает, что он бета, но в глубине души, на подсознательном уровне, он знает, что Лэнс альфа. Он чувствует себя немного виноватым за случайный обман, но это значит, что Кит не будет избегать его, как других альф. У Лэнса есть шанс проявить себя как достойного партнера. Он в восторге от этой мысли. Когда его телефон звонит, он выныривает из теплого, расплывчатого ощущения счастья от вида, как омега наслаждается едой, которую он принес, и вспоминает, что он должен был встретиться с Ханком, а не идти в библиотеку. Он тихо стонет и смотрит на Кита. — Извини, но мне нужно идти. Увидимся как-нибудь, не забудь съесть второй кекс, хорошо? — он быстро спрыгивает со стула и чуть не спотыкается о свои ноги. По крайней мере, от этого Кит смеется. Он хочет видеть эту улыбку как можно чаще. — Ладно. Увидимся, грузовой пилот. Три часа спустя миссию Керберос объявляют неудачной. Следующие несколько месяцев складывается впечатление, что Кит Когане родился без возможности улыбаться. Их милого, блаженного момента в библиотеке словно не существовало.