***
Она злилась. На то, что я не смог уберечь её. На то, что теперь на её щеке была некрасивая царапина, которая должна была непременно оставить шрам. А я был в гневе. Этот чёртов Мин Юнги! Мало того, что он покушается на Суджи, так он ещё и ударил мою ненаглядную Чжиён. Я был готов убить всех и каждого, включая Пэ Сюзи. Теперь, кажется, я стал по-настоящему ненавидеть её. — Чжиён, что мы будем делать дальше? — спросил я и обмакнул ватку в перекись водорода, чтобы обработать её рану. — Я собираюсь убить всех. Юнги, Чон Чонгука, его девушку и её отца, который был прокурором по моему делу, Сынван и её нового парня, Чжиён. Абсолютно всех, чёрт возьми. Как хорошо, что Ким Тэхён уже, скорее всего, мёртв. И Пак Чимина, кстати, тоже, — прошипела она, зажмурив глаза от боли. Я старался дуть, но, кажется, ей всё равно было больно. Я вздохнул и положил ватку на стол. — Я помогу тебе. Мои люди перехватят Суджи при выписке. Я уверен, что тогда к ней приедут все, кроме отца Сохён, — ответил я, хотя был не уверен на все сто процентов, что там будет Чимин, Сохён и Чонгук. Но они обязаны быть, это ведь их общая подруга. Я привлёк Чжиён к себе и поцеловал. Всё проблемы сразу отступили на второй план, а вперёд выступило горячее желание.***
POV Чон Чонгук Тэхён не брал трубку. Я сделал уже не один звонок, но он всё не брал. И теперь я мчался по трассе вместе с Сохён, потому что она сама лично хотела вмазать «незадачливому оппе». Я был очень перепуган и взволнован. Мало того, что состояние Суджи было не особо хорошим со слов Юнги, так ещё и Ви пропал без вести. Наконец, передо мной мало-помалу начинал открываться обзор на наш клуб. И когда я, наконец, доехал до него, я бросил всё: ключи от машины, пальто, телефон — и просто сорвался с места, позабыв даже о Сохён. Дверь в подвал была заперта. На ней висел огромный железный замок, открыть который я был не в силах. Отчаяние меня просто откинуло в сторону. Я наклонился на белую стену клуба и схватил голову двумя руками, в попытках что-то придумать. — Чонгук, я нашла какой-то ключ… — донёсся до меня тихий голос Сохён. Она словно боялась меня потревожить этим, но я, будто с цепи сорвавшись, побежал к ней и выхватил из её рук маленький ключик. Девушка немного вздрогнула. Я счёл совсем глупым не поблагодарить её, поэтому подошёл к ней и обнял, попутно целуя в голову. — Спасибо, умница моя. Что бы я без тебя делал? — я зажмурился и почувствовал на своей спине тёплую маленькую ладошку. Это сразу немного усмирило моё беспокойство, но, тем не менее, медлить было нельзя. Я отстранился, но всё же взглянул в лицо девушки. Она стояла и смотрела на меня мягким и успокаивающим взглядом. Я кивнул и принялся открывать замок. Что-то внутри щёлкнуло, и в моих руках остался большой увесистый замок, который я вмиг откинул в сторону. Я распахнул дверь подвала и нажал на выключатель. Свет включился. Тэхён лежал на полу без сознания. От этой картины у меня перехватило дух, сердце ушло в пятки, но я в эту же секунду пришёл в себя, потому что хрен должен быть жив. А я обязан помочь ему. Я спустился вниз по крутым лестницам и позвал Сохён, потому что одному мне, невыспавшемуся и почти обессилившему, вытащить Тэхёна было бы очень непросто. Девушка сразу же появилась передо мной и предложила поддерживать Тэ сзади. Я был не в силах спорить, поэтому согласился. Мы быстро вытащили хёна на улицу. Я положил его на увядшую траву и осмотрел. Губы были почти белыми, кожа заметно побледнела, на уголке рта красовалось пятнышко крови, что свидетельствовало о том, что его били. Слабое дыхание Тэхёна было хриплым и редким, а пульс едва прощупывался. Сохён отодвинула веко парня вверх. — Снотворное с ядом, — прошептала она и отодвинулась. — Снотворное ему подмешали, чтобы он спал несколько дней, а яд медленно выталкивал всю воду из организма, и в итоге он умер бы от обезвоживания, — заключила девушка. Я немного удивился знаниям Сохён, гениальной пианистки, в области ядов, но не стал задавать лишних вопросов. — Везём его домой, потому что в больнице уже лежит Суджи. Что нам нужно сделать? — Промыть желудок. Я бы не сказала, что состояние его такое уж критическое, скорее здесь большую роль играет недосып и усталость, поэтому, можно сказать, что его организм притворяется, — она улыбнулась, но тут же сдвинула бровки вместе. — Но медлить тоже нельзя, потому что у него всего сутки. Опять же недосып. Мы привезли хёна домой. Я скинул его на диван, Сохён притащила шнур и засунула его глубоко в горло хёна. Я скривился этому зрелищу. — Твой хён или мой? — прикрикнула она. — Помогай! — Что мне сделать? — я вскочил. — Принеси таз из ванной. Через несколько секунд я уже стоял с тазиком в руках. Мне казалось, что Тэхён стал ещё бледнее, чем прежде. Но Сохён уверенно вытворяла манипуляции. И уже через минуту жидкость полилась обратно, но девушка заливала что-то обратно в воронку, как только жидкость стала бежать слабее. Мне всё это казалось чем-то бредовым. Спустя минут пять, всё подошло к концу. Девушка села на диван у ног Тэхёна. Тот задышал более шумно, цвет кожи постепенно приобретал нормальный бежеватый оттенок, а губы становились розоватыми, а затем и вовсе бордовыми. Был уже поздний вечер, поэтому Сохён, как мне казалось, была абсолютно никакой. Я повернулся к ней, но девушка лежала с закрытыми глазами и тихо посапывала, наклонив голову на подлокотник. Я умилился этой картине и, взяв Сохён на руки, понёс её в спальню, а сам, совсем обессиливший, упал рядом. Как только моя голова коснулась подушки, я уснул сладчайшим сном, прижимаясь к талии своей, именно своей, девушки. Конец POV Чон Чонгук Я опустила руку, в которой был телефон. Теперь все окончательно осведомлены о случившемся. Было бы очень хорошо, если бы об этом узнал и Чимин тоже. Парень он, вроде, неплохой. Юнги посмотрел на меня утомлённым взглядом. Он день и ночь дежурил у моей кровати, позволяя себе поспать только пару часов в сутки. Под его глазами уже появились серые синяки и мелкие складки. — Юнги… — тихо прошептала я, утирая капли слёз с глаз. — Что? — он откликнулся мгновенно, выпрямился, словно солдат, услышавший своё имя, и сделал более-менее бодрое лицо. Я виновато опустила голову. Я чувствовала свою вину во всём, что сейчас происходило. Из разговора с неким Чонгуком, который, по словам Юнги, первый раз привёз нас в эту больницу, я поняла, что с Тэхёном тоже что-то случилось. Не знаю, почему я ощущала себя виноватой в том, что Чжиён мстит всем. Но это чувство плотно засело в моём сознании. Я теребила пальцами край рукава больничной рубашки. Юнги смотрел на меня и ждал, что я скажу. — Тебе нужно отдохнуть. Прошу, не губи себя… — Нет, — отрезал он. Я вздохнула и отчаялась. — Юнги, прошу, не стоит губить себя! Я уже вполне сама могу поесть, перетерпеть укол, укрыться одеялом. Я очень благодарна тебе за твою заботу, но ты так просто убьёшь своё здоровье. Ты думаешь, я не знаю, что ты спишь по два-три часа в сутки? Умоляю, съезди куда-нибудь, развейся, заодно заедешь в общежитие за какими-нибудь моими вещами, скажешь директору Ли, что со мной кое-что случилось, узнаешь, как дела у Тэхёна. Я не могу больше видеть тебя таким, Юнги, — выдала я на одном пару и опустила голову, закусив губу. Мне моя речь показалась очень грубой. — Понимаешь, Суджи, я чувствую себя виноватым за то, что не смог уберечь тебя, за то, что заставлял страдать всё это время. Честно говоря, я до сих пор не могу поверить, что мои чувства взаимны. Я очень люблю тебя и не хочу видеть даже малейшую царапину на твоём теле, не хочу причинять тебе боль. Просто не хочу, — он взял меня за руку. Хорошо, Мин Юнги! Раз не хочешь по-хорошему, будем по-плохому. — Если ты сейчас не уедешь туда, куда я тебе не так давно говорила, я очень сильно обижусь, Юнги, и перестану принимать таблетки! — сказала я коротко и, сложив руки на груди, вздёрнула голову. Мин встал и посмотрел на меня сверху вниз. Я видела, как в его глазах бушует настоящий ураган, я видела, как он хотел прибить меня прямо здесь за такие слова, но выбора у него было. Поэтому вздохнул сквозь зубы и приблизился ко мне вплотную. От такой приятной неожиданности я перестала дышать. Зато Юнги дышал тяжело, не решаясь что-либо делать. Во мне почему-то вновь проснулся тот рефлекс боязни. Я вспомнила, как тогда, когда он закрыл нас в кладовке, я испугалась. Сейчас я начала нервно дышать, и едва не закрыла глаза. По коже шли мурашки, руки невольно начали теребить одеяло. Я с дрожью выдохнула накопившийся воздух и точно так же вдохнула новый. Юнги чуть отстранился и посмотрел мне в глаза. — Ты боишься меня? Сердце гулко застучало. Я чувствовала удары в висках и груди и ещё сильнее сжала край одеяла. Зажмурилась. И тихо кивнула. Юнги резко отодвинулся назад и вышел, громко захлопнув дверь. Я выдохнула и закрыла глаза руками. Что я наделала?! Теперь Юнги точно в жизнь не поверит в то, что я люблю его. Я боюсь мужчин, да, это просто рефлекс, который то исчезает, то появляется. Его ведь не было достаточно давно, так почему он снова появился в такой ответственный момент?! К горлу подступил комок, который я тут же сглотнула и подняла голову вверх, чтобы слёзы не покатились из глаз. Но, кажется, всё было тщетно. По щекам полились горячие слёзы, содержащие, наконец, хоть какие-то эмоции. Всё это время я плакала такие слезами, которые содержали обычную воду и соль. Но сейчас я чувствовала их — слёзы, которые наполнены этой болью. Я закрыла глаза руками и перевернулась на живот, к которому вообще нельзя было прикасаться. Я почувствовала, как открылась рана. Её сильно зарезало, и сквозь бинт засочилась горячая кровь. Я стиснула зубы, но обратно не повернулась. Я хотела умереть. Почему же мне казалось, что Юнги больше не вернётся? Ведь уже через несколько секунд дверь вновь распахнулась, и в палату вошёл он. Только завидев моё состояние, он перевернул меня на спину и нажал на кнопку. В палату в этот же миг прибежала медсестра. Через несколько минут я уже лежала перебинтованная заново и под ужасным гнётом в виде взора Юнги. Он смотрел на меня с таким укором и так уничтожающе, что провалиться под землю хотелось ещё больше, чем несколько минут назад. Мне сказали строго лежать на спине и лучше вообще не шевелиться, от греха подальше. Внезапно Юнги расслабился, опустил руки на колени и подвинулся ко мне вместе со стулом. Нет, парень не стал улыбаться, но напряжённая атмосфера поменялась на какую-то более простую и лёгкую. — Почему ты меня боишься? — спросил он и взял мою руку в свою. Медсестра поспешила уйти, чтобы не мешать. Я проводила её взглядом. Теперь мне было точно не отвертеться от разговора. Я опустила голову вниз, начиная вспоминать тот ужасный день. — Хочешь узнать мою версию того дня? — спросила я и подняла голову, посмотрев Юнги прямо в глаза. Там мелькнуло явное удивление. Он не ожидал, что я начну так смело рассказывать об этом. Но я была решительно настроена на то, чтобы рассказать ему всю правду. — Расскажи мне всё. Я тебя выслушаю от начала до конца, — так же решительно сказал он. Я кивнула и начала. — В тот день нас отправили в магазин. Мы вчетвером пошли в самый ближайший от дома Чжиён и Чжиын. Чжиын осталась дома. Знаешь, я попросила маму поцеловать меня на прощанье, но она сказала мне, что для этого не повода, и что мы всё равно вернёмся через несколько минут. Я расстроилась. Словно чувствовала, что что-то будет не так. И тогда Чжиён кто-то что-то написал. Она вышла на улицу, чтобы охладиться под дождём. Никто даже не думал, что вы изнасилуете её. — Я не насиловал Чжиён. Прошу, не говори «вы». Я не делал этого, — Юнги перебил меня, немного возмутившись. Я кивнула. — Прости, больше не буду. Первой вышла Сынван, после того, как получила своё мороженое. Она отпросилась у Чольсу и вышла на улицу. А затем вышла я, потому что потеряла этих двоих. Я помню, как меня схватили. Но самым первым мне в глаза бросился ты. Я испугалась твоего взгляда больше, чем всех парней. — И всё равно полезла туда… — закончил он. — А как я могла? После того, как увидела эту картину, у меня просто перед глазами всё затуманилось, и я просто хотела спасти её. Схватила первый попавшийся кирпич и полетела стремглав. Всё равно поймали. А когда Тэхён запустил руку мне в трусы… — я сглотнула. На глазах появились слёзы от этих противных и унизительных воспоминаний. Юнги понял, что продолжать я не смогу, пока не успокоюсь, и пододвинулся ко мне. Но остановился на полпути. Я и сама не заметила, как выставила ладонь вперёд. Потому тут же резко убрала её. Юнги вздохнул и отодвинулся. Мне сразу захотелось заплакать, но я лишь быстро моргнула глазами несколько раз. Юнги сделал выражение лица «а будь что будет» и обнял меня. Крепко прижал к своему плечу и нервно задышал. Я сразу поняла, что он очень долго ждал этой близости. В эту же секунду вспомнилось, что мы ни разу вот так просто не обнимались. Был поцелуй, страсть, ощущение близости. Но простых человеческих объятий не было. И только сейчас я ощутила этот прилив сил от этих жизненно необходимых прикосновений любимого человека. Он обнимал меня так нежно, немного неловко и неуверенно, но в его объятиях я была готова растаять и побежать на пол мокрой лужицей. Юнги зарылся носом в мои волосы и глубоко вдохнул. Я засмеялась. Сама не знаю, почему, просто на душе внезапно стало так легко, что все проблемы с Чжиён теперь казались мне чем-то второстепенным и не таким важным. Я поняла, что те четыре месяца совсем не стоили сегодняшнего дня. Даже не так. Они не стоили ни одной секунды от времени, проведённого здесь. — Всё в порядке? — спросил Юнги, отстранившись. Я кивнула. Он оглядел меня и накинул одеяло на талию, затем вновь посмотрел в мои глаза. Меня засмущало такое явное внимание. Честно говоря, то от одного лишь факта, что он сейчас сидит здесь и заботится обо мне, моё сознание закрывало лицо руками и истерично начинало краснеть и дёргать ногами. Я широко улыбнулась. Юнги словно собрался играть в «гляделки». Долго смотрел на меня. С моего лица медленно сползала улыбка до тех пор, пока не сменилась недоумевающим выражением лица. В глазах моих точно стоял немой вопрос «что?». Мин улыбнулся и откинулся назад на стул. Я вновь заулыбалась. — Юнги, я хочу… — начала было я, но мою речь прервал звон телефона. На этот раз телефона Юнги. Я замолчала. Он, судя по выражению лица, подготовился к худшему. — Как он? — спросил Юнги. Глаза его не показывали ровным счётом ничего. Словно вот эти секунды между вопросом и ответом не должны были узнать то, о чём сейчас думал Юнги, иначе непременно произойдёт обратное. Я даже не знала, что произошло, и почему парень был так встревожен. — Слава богу! Я уже думал, что потерял друга. Можешь помочь с переводом Суджи в другую палату? Я хочу, чтобы она лежала в Сеуле. Я вскинула опущенную голову. О чём он говорит? Меня всё вполне устраивает и здесь. Почему я должна перевестись? Да ещё и в Сеул, а даже не в Пусан. — Зачем? Почему именно в Сеул? — Потому что это далеко от твоих родителей. Ты скоро опять будешь жить в Сеуле. Я не учитывал твои безупречные вокальные способности, но теперь буду лично писать для тебя песни, Суджи. Думаю, что Тэхён будет ни капли не против, — Юнги улыбнулся и взял меня за руку. Я кивнула. — Ты сама хочешь быть певицей? — Я никогда не думала об этом, потому что пела только пьяной. Но я, кажется, втянулась. Мне нравится. Знаешь, когда я тренировалась, я думала только о том, что смогу видеть вас каждый день. И всё. — Вас? — кажется, Юнги сильно удивился. — Тебя и Тэхёна, — уточнила я. — Меня совсем не радует то, что вы близко общаетесь, — нахмурился парень. Я легонько толкнула его в плечо и усмехнулась. — Неужели ты ревнуешь? — Как я могу не ревновать? — Я же не давала повода. — Вы встречались с ним несколько недель. Это уже повод присмотреться к вашим отношениям. — Я даже не твоя девушка! Звон слов стоял в помещении эхом. Я только сейчас поняла, что оскорбила Юнги всего пятью словами. Но, к моему удивлению, он перестал хмуриться. Выпрямился, словно по струночке. И резко притянул меня к себе. Я вжала голову в плечи, но он, кажется, был настроен решительнее некуда. И поцеловал меня. Честно, я не узнала Юнги. Этот поцелуй был совсем не тем. Не такой пьяный, горячий и страстный. Складывалось ощущение, что целуюсь я не с Мин Юнги, а с какой-то миленькой девочкой-японкой. Он был так нежен, едва касался меня губами. Я сама подвинулась чуть ближе к нему. Парень, видно, опешил от такой смелости с моей стороны и дёрнулся в сторону, но я легонько придержала его за руку, не позволяя отстраниться. Я так долго ждала этого. По телу гуляли в свободном выпасе крупные мурашки, которые появились отчасти от холода в палате. Юнги последний раз коснулся моих губ своими и очень медленно отодвинулся назад. Юнги плакал. По щекам катились слёзы, из губ исходили тихие всхлипы и руки немного дрожали. Я взяла его лицо в свои ладони и большими пальцами принялась вытирать слёзы с щёк, стараясь не заплакать. Я подавленно улыбнулась. — Ну же, ты чего? — спросила я, когда увидела, что слёзы потекли ещё сильнее. Но при этом ни одним мускул на его лице не дрогнул. — Психологическая травма от разбитого сердца. Просто вода из глаз. Без эмоций, — прошептал он и закрыл глаза. Я растерялась. Что я должна делать в такой ситуации? И вышло ведь так, что я думала, что не нужна ему, и что найти его будет только лишней нервотрёпкой для него самого. А он думал, что не нужен мне, и что я вообще его возненавижу. Оба мы нанесли практически смертельные раны друг другу, как физически, так и морально. «- Уходи. Надеюсь, что мы больше никогда не увидимся, — сказал он, в надежде, что увидятся они ещё не один раз, и опять же нарочно изменяя голос. А по щекам текли слёзы. Едва заметные в темноте улицы, на которой не было ни единого фонаря. — Я тоже надеюсь на это. Ненавижу тебя, Мин Юнги! — дрожащим голосом сказала она и потёрла плечи, притворяясь, что голос дрожит от холода. А сама спрятала в воротнике ветровки лицо по самый нос, чтобы слёзы не поблёскивали в темноте. — Взаимно, — бросил он через плечо. Развернулись и ушли друг от друга, хотя сердце стонало от боли у обоих. Она хотела броситься к нему, обнять, сказать, что даже ни капельки не злится на него за рану, за то, что оторвал её от дома на такое большое время и вообще, по сути, был соучастником преступления. А он хотел прижать её к себе, молча зарыться носом в её мягкие чёрные волосы, вдохнуть аромат тела. И хотя она была совсем не красавицей, а он бандитом, они любили друг друга, любили настолько горячо, что искали в толпе людей в метро знакомые глаза, полные наигранной ненависти друг к другу, но такие тёплые и любящие, когда уезжали из Пусана. Пусан стал разлучником для двух сердец. А ведь вполне возможно, что встреться они при других обстоятельствах, сейчас не было бы ни травмы, ни слёз. Но была ли бы эта любовь настоящей, проверенной на прочность годами и разлукой, мимолётными встречами? А ведь она была далеко не красавицей. А ведь они сидели в одном вагоне метро».