The Five Horsemen-4: Could This Be the End?

Библиотека Мордхауса никогда не считалась самой большой в мире. И даже не претендовала на это почётное звание. Более того, о её существовании не было известно ни одной живой душе за пределами замка. Скучное двухэтажное здание, выкрашенное в типовой чёрно-красный цвет, поджимали со всех сторон такие же неприметные хозяйственные постройки. Так, библиотека расположилась аккурат между общежитием для клокатиров-карликов, складом клюшек для гольфа и цистерной, где хранили смазку для механизмов пыточных орудий. Долго приходилось петлять по узким запылённым переулочкам хозблока, чтобы добраться до неприметной двери библиотеки. Человек, вошедший внутрь впервые, сходу удивился бы толщине стен. Сокровищницу знаний обнесли толстыми крепостными стенами — словно опасались, как бы эти знания не вырвались. Но на самом деле это библиотека строго охранялась от внешнего мира. Коврик перед библиотечной дверью днём и ночью был под прицелом нескольких снайперских винтовок, и случайный гость не успел бы даже одним глазком рассмотреть внутреннее убранство. А там, в вестибюле, вымощенном красноватыми плитами, ждал, приоткрыв чёрные створки лифт. Он плавно и бесшумно спускался в шахту — к самой библиотеке. Это был огромный колодец со стенами, уходящими во тьму. Она так привлекала взгляд, настойчиво манила свеситься через перила своего яруса. Заставляла жадно втягивать ноздрями холодок с запахом пожелтевших страниц и свежей типографской краски. Они дурманили голову, окутывая разум бумажным шелестящим коконом. Словно во сне тело двигалось между стеллажами. Пальцы перебирали по книжным корешкам в поисках такого заглавия, которое вызвало бы в сердце отклик «ого! кажется, то, что надо!» Затем — обязательно открыть книгу где-то посередине, почувствовать горьковатый аромат гущи страниц и тихо выдохнуть — «ах-х…» И вместе с находкой идти на свет читальной лампы, как на маяк. Он приведёт к столику с креслом, где состоится перемещение в другой, далёкий мир. Портал будет открыт, пока открыта книга. Разрушить наваждение мог разве что телефонный звонок, в этой тишине особенно громкий и резкий. Тогда-то и продирались через пелену мысли, что, вроде бы, и обедать давно пора, и репетиция, кажется, уже час идёт, и интервью кому-то там дать обещался… Приходится с недовольным кряхтением откладывать книгу и спешить к замку по подземному коридору. Неизвестно, когда удастся вернуться. То есть, закружат повседневные дела, веселье, отдых, и неизвестно, когда ещё занесёт в библиотеку. В последнее время Нэйтан приходил сюда каждый день. Его персональный подписанный книжный шкаф ломился. Книги на полках чуть не вытесняли друг друга. Рядом, на полу возвышались стопки тех, что не успели попасть на стеллаж и теперь довольствовались лежачим положением. Их объединяло одно-единственное слово в названии: «Атлантида». Сколько их тут, Эксплоужен не считал. Он решил прочесть все. По левую руку от читательского кресла высилась стопка прочитанных — «отработанный материал». Нэйтан мог бы, конечно, и в интернет зайти. Пощёлкал бы по экранчику телефона — и вот тебе, вся информация на ладони. Но не нравилось это фронтмену: чувствовалось здесь что-то неправильное. Когда-то Чарльз объяснил ему, что такое интернет. Эксплоужен, немного подумав, спросил тогда: «Выходит, каждый высерок может писать туда, что захочет?» Чарльз ответил ему «ну… по сути, да». С тех пор вокалист не доверял интернету. Книга надёжнее. Книгу написать — ещё постараться надо. Издать её — тоже труд немалый. Поэтому Нэйтан втайне немного завидовал писателям. Вокалист предпочитал давно умерших авторов. Их произведения были похожи на старое выдержанное вино. Иногда сложновато было вчитываться, но радость от понимания смысла пьянила голову не хуже изысканного букета вкусов. Но пока что Эксплоужену приходилось «пить пиво», то есть, читать современную фантастику. Дело шло неплохо. Вокалист нырял из истории в историю, забыв о еде и о сне, и о том, что кто-то должен бы прийти и отвлечь его от чтения. Нэйтан изредка ухмылялся забавным моментам, но по окончанию чтения равнодушно откладывал повесть к уже прочитанным. Всё было увлекательно, оригинально, но не то искал Нэйтан в книгах. Что ему было нужно, фронтмен вряд ли смог бы выразить словами. Душой он чувствовал, что все Атлантиды, где только что побывал — ненастоящие. Правды и близко нет. «ОТКУДА ЛЮДЯМ ЗНАТЬ О КРАЯХ, ГДЕ ОНИ НИКОГДА НЕ БЫЛИ, О КОТОРЫХ СЛЫШАЛИ ТОЛЬКО ОТГОЛОСКИ СТАРЫХ СКАЗОК?..» Внезапная мысль заставила Нэйтана вздрогнуть. Он очнулся, увидев вокруг себя бесчисленные стеллажи с книгами. Это самый верхний, первый ярус, а всего их около тридцати. По одному на каждую букву алфавита, а ещё иностранная литература, архивы. По мостикам, соединяющим ярусы, перебегали слуги со стопками книг в руках. Всё это окружал таинственный полумрак красно-чёрных стен. Нэйтану показалось, что воздух здесь спёртый. Едва он об этом подумал, стало трудно дышать. Эксплоужен быстро встал и вышел вон. Уже у выхода он, не оборачиваясь, бросил через плечо книгу, что оставалась в руках. Всё равно она бесполезна. Шелестя страницами, книжонка понеслась вниз, на дно «колодца». На секунду вокалист устыдился своего поступка, но сам же себя успокоил: слуги подберут. Эхо от грузных шагов далеко разносилось по галереям Мордхауса, создавая для идущего зловещую и мрачную атмосферу. Но сегодня Эксплоужен не обращал на неё никакого внимания. Всё надоело. Приелось. Скучно. Дёрнул же его чёрт предложить искать Атлантиду, будь она неладна. Теперь приходится каждый день ходить в библиотеку — прямо как рядовой обыватель на работу. Глотать книжную пыль и плющить зад об кресло — и всё ради чего? Чтобы не солоно хлебавши вернуться к себе и лечь спать, ощущая себя полным идиотом и бездельником. И что больше всего бесило — никто из группы даже не предложил помощь! Подтвердить своё право на бессмертие, отвоевать место на вершине славы, в очередной раз превзойти самих себя — как будто одному вокалисту это было нужно. Ну, ничего, сейчас он им всё выскажет. Он их заставит делом заниматься… Решительный взмах ноги — и двери в гостиную отворились сами собой, бесшумно разъехавшись в стороны. После того, как под ударами сапог пала 101 деревянная и 2 металлических двери, Чарльз, во избежание дальнейших жертв, распорядился установить автоматические створки, реагирующие на движение. Всё произошло так тихо, что сидящие в зале одногруппники даже не заметили появление рассерженного лидера. — Это что за хуйня?! — рявкнул Эксплоужен. Токи вытаращился на него непонимающим взглядом. Пиклз невозмутимо глотнул пивка из банки и пояснил: — Это гостиная, чувак. Здесь, типа, отдыхают. На нём подсчёт участников «Dethklok» внезапно закончился. — А где Мёрдерфейс и… это… Сквиз? — спросил фронтмен. Прежде, чем ответить, ударник снова приложился к шипящей алюминиевой банке. — Ты чё? Они же в Швецию поехали. Фитиль бомбы с негодованием, горевший внутри Нэйтана, вдруг потух и вяло сник, оставив горький вонючий дымок. Нет, он знал, что группа «забила болт» на общее дело, но чтоб настолько… — И давно они это… там? «Фсссю… хлюп-хлюп-хлюп», — пиво в банке у Пиклза подходило к концу. — Вчера вечером улетели. Я так понял, чё-то приключилось с мамашей Сквизгаара. А Мёрдерфейс с ним увязался, — ударник поболтал банку над ухом, затем заглянул одним глазом в её круглую дырку. Опустевший сосуд полетел за диван, а из упаковки был извлечён новый. — Нэйт, пиво будешь? — Пикл, а почему ты не держит пиво в холодильник? — вдруг оживился Токи. — Он так намного вкуснее! Ударник махнул рукой. — Не, я тёпленькое люблю. Из холодильника — оно ледяное, горло, блин, дерёт, а там и до насморка недалеко. Ну его нахер. Нэйтан тоже взял себе тёплую баночку. «Охренеть», — думал он. — «Сквиз свалил в Швецию — а меня даже не предупредил!» Стало тошно. Заныла голова. В последнее время мысли о соло-гитаристе вызывали лишь раздражение. Эксплоужен попробовал переключиться: «Да и Мёрд тоже хорош. И эти…» — Та-ак, — угрожающе встряхнул он банкой пива в руках, — вы работать вообще собираетесь, или как? Я один целыми днями должен в библиотеке просиживать?! Токи поглядел на него удивлёнными глазами: — Что ты, Нэйтанс, я как раз собирается тебе помочь! Только я раньше будущий неделя никак не может. У меня быть съёмки на те-пе-де-рача. — Телепередача, — алюминий под пальцами вокалиста тихо затрещал. — Йа, про мой приют. — Какой ещё приют? — Ты что, не знает? Я месяц назад открыть приют для котики. Теперь у меня каждый день быть куча дел. — Ясно, — на Токи он особо и не надеялся. — Ну, а ты, Пиклз, чем занят? Тоже приют открыл? — Чувак, я всю неделю к своему дню рождения готовлюсь, мать его за ногу. Столько всего организовывать надо — ебанёшься просто! Хорошо, что Оффденсен мне помог — я хоть ненадолго присесть смог. Банка в руках вокалиста больше не могла выдерживать столь грубое обращение и громко взорвалась, обрызгав всех присутствующих. — Бля, — ударник смахнул пену с носа, — про фейерверки забыл сказать, — и полез в карман за дэтфоном. — А… э… — на Нэйтана попало больше всех и будто слегка контузило. Но не от попавшей в лоб пивной струи, а от того, что он столько всего пропустил. — Сколько ж тебе стукнет? — Ой, не спрашивай, сам не помню, — проворчал Пиклз, не переставая писать сообщение. — Хочешь, телек включи. Там в сегодняшней «Минутке» про это скажут. На экране показалась до боли знакомая студия «Минутки Dethklok». На фоне заставки в виде часиков показалась смазливая блондинистая особа с декольте. — Опаньки… здесь же мужик всегда был. Такой, с обожжённым лицом? — Пф, вспомнил тоже! — хмыкнул Пиклз. — Он давно помер, и теперь вот её наняли. Ничё такая, да? Эксплоужен лишь скривился. Новая ведущая опять напомнила ему Сквигельфа. Возможно даже, это одна из его повзрослевших внебрачных дочерей. — Это «Минутка Dethklok», и мы начинаем! Ударник Пиклз в очередной раз стал самой обсуждаемой персоной месяца. Как известно, легенда мирового дэт-метала в этом году отмечает юбилей. Ему исполняется — ни много ни мало — пятьдесят лет! Согласитесь, для звезды такого уровня цифра внушительная — но об этом чуть позже. К другим новостям… Пивная банка с тихим стуком упала на пол и покатилась. — Эт чё?.. Эт как?.. В смы… — ударник хватал ртом воздух, не в состоянии даже внятно выругаться. — Сколько? Какие ещё «пятьдесят», нахуй, вы чё, совсем оборзели? Он вскочил, и, нервно расхаживая туда-сюда, стал тыкать в экран дэтфона. — Слушаю, Пиклз, — раздался в трубке голос Чарльза. — Алё! Тут такое!.. Тут в «Минутке» редакторы совсем страх потеряли!.. Только что сказали, будто мне писярик исполняется!.. Ну, пятьдесят… это… лет… Алё!.. Как правда?.. Точно?.. Ударник застыл посреди гостиной, бессильно опустив руку с телефоном. — Не может этого быть. Не может мне быть так много лет. — Не беспокоится, Пикл, — подал голос Токи. — Я слышать, что возраст быть просто цифра. Вот интересный, а сколько лет быть наш группа? Пиклз плюхнулся обратно на диван и убитым голосом сказал: — До-ху-я…