The Five Horsemen-4: Could This Be the End?

… Чарльз Фостер Оффденсен, менеджер группы Dethklok и Первосвященник Церкви Чёрных Часов, как всегда, ложился спать только под утро. Снова оказалось слишком много дел для одного смертного — куча документов, нерешённых вопросов… Группа жила полной жизнью — гастроли, концерты, новые песни… Они жили и радовались, словно и не было совсем недавно ни нависших над Землёй смертельных угроз, ни могущественных врагов, ни кровавых жертв, ни пробуждения двух божеств, ни космических битв в других мирах… Быть может, всё это был только сон? Чарльз очень желал бы этого. Ибо он знал, что пробуждение божественной силы хотя бы одного из подопечных неизбежно повлечет за собой необратимые последствия для всего мира… Даже если мир этот был спасён. Только какие именно последствия — Оффденсен не знал, и предпочёл бы не знать ещё очень долгое время. Время… какое растяжимое понятие. Один миг — и целая жизнь. За один миг можно умереть и снова возродиться. В одном измерении время летит быстрее пули, в другом — тащится подобно старой кляче. А сколько всего этих миров, измерений, реальностей… И какой крошечной песчинкой кажется в этом океане Вселенной наша Земля, которую им предначертано обновлять, а совсем недавно пришлось ещё и защищать от уничтожения… Да, время… Чарльз взглянул на стоящие в кабинете часы — малую копию тех, что находились в Церкви и отсчитывали время человечества. 4 утра… Снова засиделся, пора и честь знать. Невыспавшийся менеджер — плохой менеджер. В последнее время его железный организм начал давать сбои, словно несмазанный часовой механизм с заедающими шестерёнками, а в волосах заметно прибавилось седины. Оффденсен ловил себя на том, что не высыпается, не отдыхает как следует, будто продолжает работать и во сне — подписывать контракты, утрясать организацию концертов, следить за группой, чтобы та не очень отбивалась от рук, проводить надлежащие собрания и мессы в Церкви… И во сне, и наяву. Реальности наслаивались друг на друга, он будто старался успеть сделать как можно больше, обогнать сам ход времени… Для чего? Всё же теперь так спокойно, так успешно и хорошо… — Всё хорошо… — сказал сам себе Чарльз, вставая со стула, и, пытаясь размять затёкшие конечности, вдруг пошатнулся и схватился за спинку. В глазах двоилось от недосыпания. Оффденсен потёр переносицу, возвращая себя к действительности, и решительно захлопнул крышку ноутбука. — На сегодня довольно. … Чарльз шагал в свои апартаменты неспешно — почему-то торопиться не хотелось, хотя сон брал своё. Он мог бы воспользоваться лифтом и за пару минут добраться до своей комнаты на верхнем этаже замка. Но хотелось немного размяться и пройти по всем этажам — заодно проверить всю группу. Какое-то время назад повелось, что каждый участник «Dethklok» жил на своём этаже. Зато никто никому не мешал и не мог, например, разбудить среди ночи. Из комнаты Мёрдерфейса доносился мощный, с похрюкиванием, храп, изредка прерываемый пердежом или рыганием — что-то, а пожрать на ночь басист любил… В спальне Пиклза весело звенели бутылки и кто-то пьяно голосил песни 80-х — очевидно, сам хозяин комнаты решил выступить а-капелла перед парочкой девиц, жеманный смех и повизгивания которых не оставляли сомнений в том, что Пиклз продолжал свои ночные возлияния не один. За дверью Нэйтана было абсолютно тихо, зато из спальни Сквизгаара доносились недвусмысленные стоны разного тембра и длительности — похожие на рычание дикого зверя, короткие, низкие и хриплые, другие же — мелодичные и томные, а ещё кого-то рьяно вколачивали в кровать. Чарльз тут же догадался, кого именно, и усмехнулся — отношения Нэйтана и Сквизгаара давно стали достоянием всего Мордхауса, хотя все тактично делали вид, что ничего такого не происходит — в конце концов, этим двоим довелось столько пережить вместе, что вполне имели право сами решить, как же им быть дальше. И они приняли решение… Что, надо сказать, весьма позитивно повлияло на творческий процесс — благодаря своему «ядру» группа продвинулась далеко вперёд, успех во всех начинаниях был невиданный, казалось, они достигли пика своей славы… Это-то и пугало и беспокоило Оффденсена. Как никто другой он знал, что бывает после того, как пройдёшь абсолютную вершину — неизбежное падение вниз… Нет-нет, лучше не думать об этом, ведь сейчас всё так хорошо, что лучше уже некуда. — Всё хорошо… — повторил себе под нос Чарльз, проходя последний перед его этажом… За миг до его приближения дверь распахнулась настежь, и коридор огласился страшным воплем: — Сдохни, чудище! Грязная тварь, ты поплатится за то, что сделать! Из комнаты безумным вихрем вылетел Токи, размахивая тяжёлым деревянным стулом. Раньше, сидя на этом стуле, ритм-гитарист клеил модельки самолётов и возился с раскрасками — а теперь размахивал им, крепко держа за ножку. — Токи, что случилось? — осведомился Чарльз, хотя заранее знал причину буйства своего подопечного: Вортузу приснился кошмар, от которого сложно проснуться. Менеджер благоразумно убрался подальше от «зоны поражения» и уже с безопасного расстояния позвал Токи ещё раз. Тот медленно поднял голову. Сквозь спутанные волосы блестели голубые глаза — значит, всё же проснулся. Правый кулак с побелевшими от напряжения костяшками разжался, и стул громко упал — для тихого ночного коридора этот звук показался грохотом. — Чарли? — удивился норвежец. — Да? — Всё быть хорошо? Сейчас ничего не случиться? Оффденсен покачал головой. Ещё бы что-нибудь случилось за те десять минут, когда он шёл по коридорам! — Тебе, наверное, приснилось что-то плохое, — поспешил он успокоить своего подопечного. Глаза Вортуза потускнели. — Мы все умереть, — заговорил он тихим глухим голосом. — Сначала Сквизгаар… потом Пикл, Мойдерфейс… и я… быть очень больный, как огонь… — Всё хорошо, Токи, — усталым голосом произнёс Чарльз. — Никакого огня. Ты же знаешь, в Мордхаусе вероятность пожара… — А Нэйтанс не умереть, — продолжал ритм-гитарист тем же странным голосом, не обращая внимания на слова Оффденсена. — Но ему быть ещё хуже, чем все мы… — Не волнуйся, это всего лишь… плохой сон. Это бывает при переутомлении… и в некоторых других случаях, — Чарльз старался говорить бодро, хотя являл собой яркий образец переутомления. — Сходи прямо сейчас в медицинский корпус, там тебе дадут снотворное. Если эти сны повторятся, посетишь… — Чарли, не падает! — Токи подхватил его под руку. Он вышел из этого странного состояния и разговаривал вполне обычно. — У меня есть идея: давает, мы вместе идёт в медовый корпус. — В медицинский… нет, нет, спасибо, я в порядке, — менеджер сохранил равновесие и выпрямился. — Просто мне надо выспаться. Спокойной ночи. И Чарльз спешно зашагал дальше, не дожидаясь, пока Токи предложит проводить его до спальни. Это было бы слишком. Разве он больной или пьяный? Помнится, Сквизгаару тоже приснился странный сон о том, что Земле грозит новая беда. Но тогда всё было совсем по-другому… Стоит ли беспокоить Сквизгаара и рассказывать ему о случившемся? Когда Чарльз добрался до кровати, в его голове вертелось лишь две мысли: «Сказать… Не сказать…» Перед глазами закрутились ромашки, медленно сбрасывая с себя лепесточки. «Сказать… не сказать… сказать… не сказать…» Через три часа Оффденсен поднялся по зову будильника и обнаружил, что уснул прямо в деловом костюме. Пришлось спешно менять помявшийся пиджак, принимать душ, ужасаться количеству писем в электронной почте… За этими обычными утренними делами воспоминания о ночном происшествии окончательно выветрились из головы менеджера.