Глава IV. О начале нового порядка и творчестве
Чем выше мы поднимаемся по лестнице командных должностей, тем больше будут преобладать в деятельности вождей мысль, рассудок и проницательность; соответственно отодвигается на второй план смелость, являющаяся свойством темперамента; поэтому мы так редко находим ее на высших командных постах, но зато тем более достойной восхищения является она тогда. Клаузевиц К. [1] Из тетради выписок В.И. Ульянова (Ленина) [2]
Первыми на пороге возникли близнецы. Они вообще любили поесть и пропускать мимо свою еду Амбаруссат не привыкли. Поприветствовав меня, они направились по своим местам. Рассмотрев обстановку на столе внимательней, Амрод заметил. — Как-то уныло. Скудненький завтрак. Амбарусса, ты что об этом думаешь? — Амбарусса, то, что мясо было вчера не означает его вечного присутствия на нашем столе. Тем более, Амбарусса, ты же знаешь, что сегодня пир. Наедимся там. — И всё же, Амбарусса, меня угнетает… — Это меня угнетает ваш разговор! — я влез, явственно почувствовав затхлый запах давно просроченной шутки, — Амбаруссат, вы же знаете, что на меня и братьев это давно не действует. Одно имя на двоих ещё не означает право дурить всех подряд. Уж поверьте вы внешне различаетесь, у Миньярусса волосы темней. Амбарто, я повторяю, братья вас различают, — последние было моей реакцией на попытку младшего зайти в тень. — Карнистир, спокойней. Нам, что не пользоваться тем, что мы — Гвэнин? — Вы принцы нолдор! Сколько можно уже?! — Морьо, насколько я понимаю, они могут заниматься этим вечно, — на пороге зала появился Маэдрос, — По крайней мере, за время моего отсутствия ничего не поменялось. — Доброе утро, брат, — близнецы, только что севшие, бодро подскочили, явно вынуждая подняться и меня. Взглянув на вытянувшихся в струнку братьев, я тоже встал, приветствуя Маэдроса кивком головы. Тот в свою очередь, кивнув нам, поинтересовался местоположением остальных братьев. Близнецы поспешили ответить: — Кано на берегу озера, что-то то ли сочиняет, то ли поёт, — начал младший (Амбарто). Близнецы обычно знали о местоположении родственников больше остальных, и, если нужно было узнать где кто-то из братьев даже отец обычно спрашивал сначала их, а потом мать. Миньярусса меж тем продолжил ответ брата. — Турко пошёл за Песнопевцем, он хотел что-то у него уточнить. О завтраке он знал, так что, я думаю, мы скоро их увидим. Я хотел сказать, что Куруфин с сыном не появятся, но Амбарто меня опередил: — Курво и Тьелпо ещё до зари куда-то ушли. Впрочем, слово куда-то излишне, всем и так ясно куда. Да и на них не накрыто, следовательно, они сейчас и не появятся. Морьо наверняка распорядился отнести им еду. Маэдрос вопросительно посмотрел на меня. — Да, Телуфинвэ все верно изложил. — Замечательно, тогда дождёмся тех, кто придёт и начнём, — Руссандол повысил голос, и Питьяфинвэ, который уже начал говорить, что не один Тельво излагал информацию, и его забыли, замолчал. Маэдрос занял своё место во главе стола. — Грустите, думая о мясе? — он весело оглядел нас. — Ничего. Зато вашему старшему брату не придётся мучиться, — это замечание было встречено улыбками. Все мы помнили, как вчера Нельо мучился в попытках оторвать себе приемлемый кусочек единовременно одним прибором. — Съедим же эту замечательную кашу вместе! Близнецы посмотрели на Руссандола с некоторым сомнением, я же пытался не ржать, слишком уж это напоминало типичное для XXI века желание, точнее нежелание. — А принц Финдекано упоминал, что вечерний пир будет весьма обильным, — начал Питьяфинфэ (старший из близнецов), а Тельво довёл мысль брата до конца. — А ещё он говорил, что спасённый им нолдо выглядит крайне измождённо и пир поможет ему прийти в форму. Гвэнин внимательно смотрели на Нельо. Я не знаю, было ли это правдой, или Амбаруссат просто быстро сориентировались. Впрочем, если в присутствии Фингона повернуть разговор в эту сторону, то это вполне могло стать правдой. — Уели, — Маэдрос признал поражение в пикировке. Некоторое время все молчали. Потом из коридора послышались шаги и в зал вошли Маглор и Келегорм. — Съедим же эту замечательную кашу вместе! — эта фраза, вставшего во весь свой немалый рост Нельяфинвэ, у сидящих за столом вызвала смешки, а у вновь пришедших недоумение. — Доброе утро, Турко. Присаживайтесь, и начнём трапезу, — Маэдрос, вероятно, во время заключения ел мало, поэтому вполне понятно почему он не затягивал с началом приёма пищи. Братья же, коротко поприветствовав Руссандола, направились по своим местам. Келегорм, пробежав взглядом по предоставленным яствам, проворчал что-то невразумительное опять про мясо. Это уже вывело меня из состояния равновесия. Принц Морифинвэ был самым гневливым в Доме Фаэнаро, и, хотя у Платова был гораздо более мягкий характер, это повторяющиеся в разных формах утверждение. — Брат! Сегодня вечером пир. Нажрётесь там. А пока можно съесть и это, что-то сомневаюсь, что принцам крови Финвэ стали бы давать что-то некачественное! Морьо, спокойней. Ты здесь прав, но не следует отзываться о шутке столь резко, даже если она не смешная, — певучий голос Маглора разнесся над столом. — Кано, я думал, ты больше не будешь вмешиваться в споры. Впрочем, я с тобой согласен, но всё же теперь это моя задача, — слова Нельяфинвэ были подобны стальному шестопёру, завернутому в пуховое одеяло. Он указал на место и мне, и Маглору. Это было неприятно, но я слишком хорошо понимал мотивы Нельяфинвэ, чтобы злится на его слова. Маэдрос сейчас выстраивал новый порядок взаимоотношений. Если Феанору все подчинялись, как отцу, то Маглору часто приходилось действовать увещеваниями и уговорами. А Маэдрос хотел власти отца хотя бы над нами. Иначе, какой он король? И кажется мяса на завтраке нет — мелочь какая. Все здесь присутствующие привыкли к трудностям и лишениям походов, и расстройство скорее показушное, а вот Маэдрос за счёт этого чётко поставил себя выше Маглора и остальных братьев соответственно. Несмотря на отсутствие мяса (сколько можно об этом думать?), вся снедь была вкусна. Насытившись, братья собрались было разойтись, но Маэдрос нас задержал. — Братья, на всякий случай напоминаю, что на обед нужно явиться всем. Морьо, ты же сейчас пойдёшь в мастерские? — я утвердительно кивнул, и Нельяфинвэ продолжил. — Замечательно, передашь это Куруфинвэ, а то заработается и забудет, что скоро прибывают вассалы, не придёт — не вежливо. Сюзерен должен заботиться о своих вассалах, а находясь постоянно за наковальней это непросто, — по лицу Руссандола пробежала тень каких-то мыслей, о которых я мог только догадываться. — Хорошо, брат, я передам. Зайдя в плотницкую мастерскую, я огляделся в поисках того, кто поможет мне сориентироваться дальше. Признав эту личность в убирающимся эльфе-подмастерье, я потребовал себе всё необходимое. Так было мне быстрей для меня, и проще потом оправдаться для него, если я своим приказом что-то нарушил в здешнем порядке. Скажет, что пришёл принц Морифинвэ и отказов не принимал и с него взятки гладки. Сообщив ему, что к моему приходу всё должно быть готово, я направился к кузнецам. Куруфин и Келебримбор оказались на месте, что-то обсуждали рассматривали чертежи. Первым на меня внимание обратил будущий создатель Колец Власти. — Дядя, это снова ты? Зачем? Кстати, благодарим тебя за завтрак, — он показал на тарелки, стоящие на лавке; некоторые из них были пусты. — А, Морьо, тебе Кано сказал, чтобы я обязательно был на обеде? И как он сам об этом не забыл? — в разговор вмешался Куруфин, ответив, хоть и не совсем верно, на вопрос сына. — Курво, это сказал не Кано, а Нельяфинфэ, — Куруфин в этот момент соизволил повернуться ко мне. — Что же, этого следовало ожидать, — мой брат говорил будто в пустоту, видимо отвечая каким-то своим мыслям, а не мне. Подумав немного, он продолжил уже обращаясь ко мне. — Кстати, Карнистир, среди твоих вассалов наверняка же будет Ахараумо? Можешь настоятельно попросить его помочь нам? Я, конечно, могу и сам, но ты ведь знаешь его гордый нрав. — А зачем он тебе нужен? Он никак не мастер, если не считать ораторское и военное искусства. Или ты хочешь, чтобы он помог тебе в восстановлении справедливости? — меня насторожило это предложение. Ахараумо лорд Дома Небесного Копья был если не самым профеанористым нолдо, то, по крайней мере, одним из таковых. Об этом говорит хотя бы то, что он был одним из спутников отца в его последней безумной атаке, причём Ахараумо в ней выжил и не только не умерил свой пыл, но стал ещё более яростным. Вероятно, потому что в схватке с демонами получил увечье, да и многие его друзья и подданные легли там. Он был готов ради своих убеждений пойти наперекор всему. Чего только стоило его предложение: «Ворвёмся в Ангмандо, проломим стены и ворота, разобьем рабские цепи и развеем Моринготто в тот же пепел, которым стал наш король! Освободим его сына и покончим с этой войной! Чёрный Вала нас боится и действует обманом, так нанесём ему смертельный удар сейчас, не мешкая». Собственно, поскольку Маглор это предложение не поддержал, Дом Небесного Копья со своим главой ушёл служить мне, хотя Маглор удержал в подчинении себе почти всех остальных вассалов Феанора и Маэдроса. Таков был лорд Ахараумо Грозный, и мне совсем не нравился его возможный идейный союз с Куруфином, так как совершенно непонятно, что они могут замыслить и совершить вместе. Но просто так отказать брату я не мог, так что я решил действовать дальше исходя из его ответа. — Морьо, если бы я хотел активно «восстанавливать справедливость», то позвал бы тебя первым, не беспокойся, в случае чего ты в этом поучаствуешь. Однако Нельяфинвэ теперь наш владыка и ему решать, что справедливо, а что нет, — Куруфин взял паузу и, взяв кубок с вином, отпил. — Карнистир, если хочешь — угощайся, — он протянул кубок мне. — Благодарю, я только с завтрака. Закончи пожалуйста свою мысль. — Да. Мне нужен Ахараумо из-за определённых обстоятельств своей биографии. Немногие из столь же смелых нолдор остались с нами. — Отец, но ведь… — Келебримбор вмешался, явно не понимая действия отца, но был резко прерван. — Просто отзеркаль чертежи, — Куруфин видимо уже продумал этот момент. — Хорошо, — Келебримбор понял, осознал и заткнулся; а вот я пока этого не понял, но сомнительно, что для какого-то переворота во власти надо было отзеркаливать явно технические чертежи, и я успокоился. По крайней мере сейчас Куруфин не планирует ничего подобного сценарию в Нарготронде, и, хотя из канона это вполне чётко следовало, но канон-то там, а я-то тут, потому несмотря ни на что стоило оставаться настороже. — Курво, в таком случае я настоятельно попрошу Ахараумо тебе помочь. Что-то ещё, брат? — Нет. — В таком случае увидимся на обеде. — Пока, Карнистир. — До свидания, дядя. Таким образом распрощавшись, я направился в обитель опилок, щепок и стружки. На ближайшем ко входу столе меня уже ждало всё необходимое и не очень в принципе нужное, например, огромный набор стамесок, которые, конечно, нужны, но отнюдь не в количестве сотни штук одномоментно. Подмастерье, которого я мобилизовал на снабжение меня всем необходимым, был заслонён от меня другим эльфом, вероятно, мастером. Последний до моего прихода явно инспектировал стол на предмет соответствия доступных инструментов и моего статуса. Не каждый день сюда забредает принц (хотя принцев немало)! — Принц Морифинвэ, мы приготовили Вам всё необходимое, — мастер явно пытался мне угодить, вероятно, всем нолдор в этом лагере не раз указывали на необходимость налаживания хороших отношений. — Благодарю вас, мастер? — Мотаурэ, моё имя Мотаурэ. Рад Вам помочь, — мастер склонился в поклоне. Подмастерье замешкался, но Мотаурэ почти незаметно его пнул, и ученик последовал примеру учителя. Я в ответ кивнул им. — Кстати, мастер Мотаурэ, а где будет проходить пир? Я сомневаюсь, что летом он будет проходить в помещении, а если надо возвести из дерева, то, вероятно, кто-то из ваших коллег должен в этом участвовать. — Так ведь с самого утра за западными воротами возводятся помосты, — я посмотрел на него вопросительно. — Простите, принц Морифинвэ. Западные ворота это те, через которые вы въезжали вчера. Собственно, тем же вечером стали обмерять площадку, и… Речь мастера ускорилась и стала какой-то суетливой. Вероятно, Мотаурэ стал мастером совсем недавно и был не сильно старше стоящего позади подмастерья. О недавнем звании мастера (недавнем, естественно, по эльфийским меркам) говорило хотя то, что я его не знал. Нолдор не так много, и в Валиноре я знал всех мастеров-краснодеревщиков, а этот персонаж был мне неизвестен. Я прервал его словоизлияние: — Достаточно Мотаурэ. Прими мою благодарность ещё раз. А сейчас, любезнейший, не мешай мне творить, — я надел висящий на стуле фартук и посмотрел на ИМЯ. Он не уходил, хотя намекнул я весьма явно. — Может быть Вам что-то ещё требуется? — видимо он пытался быть максимально предупредительным и полезным. Оперевшись на стол, я уставился на молодого мастера в некотором удивлении. Секунд через десять Мотаурэ понял, что от него требуется, и, поклонившись, отправился по своим делам, прихватив подмастерье с собой. Теперь можно заняться творчеством. Взяв лист бумаги, я стал набрасывать вчерашнюю сцену передачи отцовского меча. Здесь стоит сказать, откуда у эльфов бумага. Это всё же не типичная для средневековья вещь. Ответ прост. Когда отец начал заниматься лингвистикой, существовавшие на тот момент материалы для письма его не устроили. И пользуясь покровительством Ауле к Махтану, Феанор прояснил некоторые моменты и смог изготавливать бумагу, которая была достаточно прочной и достаточно белой, чем она разительно отличалась от более ранних нолдорских экспериментов. И теперь на лежащем предо мною листе стал появляться дворец Маглора (а сейчас Финголфина), но каменный фундамент его был прежним. На деревянных его стенах всё также присутствовали многочисленные резные элементы, раскрашенные в яркие цвета. Растительные орнаменты пестрели цветами, золотыми и серебряными листьями, которые выделялись на фоне более классического для растений зелёного цвета. А стебли и молодые ветви органично переходили в твёрдое дерево, которое в покраске уже не нуждалось, впрочем, золотые и серебряные стволы и тут забыты не были. Но растительный орнамент был лишь обрамлением этого произведения искусства. Сценки загонной охоты, гербы младших Домов Нолдор, эпизоды битвы под звёздами и прото красивые геометрические узоры — всё это было искусно вырезано и покрыто яркими красками, которые в пору своего создания освещённые факелами бросали вызов окружающей подзвёздной тусклости. Таков был дворец Маглора. Только хозяева в нём поменялись и знамёна на нём поменяли. Теперь с места восьмилучевой звезды на приходящих смотрел герб Финголфина, весьма напоминающий солнце. Под своим гербом появляется Финголфин в окружении других принцев. Нарисовав примерное положение всех действующих лиц, я упёрся взглядом в самый правый силуэт. Галадриэль, Артанис — единственная дочь Финарфина и единственный представитель третьего поколения Дома Финвэ в «Властелине колец». Ещё стоя на ступенях дворца, я заметил её странное поведение. Но было ли оно странным? Что я вообще о ней знаю? Моя кузина, самая младшая из поколения, красива. Собственно, я никогда с ней близко не общался. А что о Галадриэль можно вспомнить из Сильмариллиона? Было такая принцесса нолдор, любила своего брата Финрода (в хорошем смысле). Потом ушла в Дориат, училась у Мелиан. Нашла свою любовь в Келеборне, за которого и вышла. Во Вторую эпоху ничем не отличилась, кроме противодействия Саурону. Получила от Келебримбора мифриловое Кольцо. После того как трон Лориэна опустел, Келеборна и Галадриэль позвали на царство, и предложение было принято. Собственно, в этом состоянии Артанис появилась во Властелине колец. Но я слишком сильно ушёл в будущее. Кто такая Галадриэль сейчас? Чего она хочет? Сейчас же мне вспомнились ещё кое-какие сведения. Феанор оказал на неё огромное влияние своей речью. Она захотела править в новых землях, и именно она стала вторым предводителем народа Финарфина при переходе через льды. Получается интересная картина. Вот только висит она за портьерой. Галадриэль обладает мудростью, лидерскими качествами и несомненным желанием править, ей интересны политика и интриги, но сейчас править ей нечем, никто не доверит ей судьбу народа. Возможно, это даже правильно. Галадриэли остаётся лишь место советника при брате. А чего же хочет Финрод? Я добавил несколько линий к его силуэту. Финрод Верный ещё не Фелагунд, ибо пока пещер не имеет. И первое прозвище характеризует его лучше. Если вспоминать Ле о Лейтиан, то Финрод представлен как личность, поставившая свою личную клятву выше блага своего народа, хотя упрекать кого-то в исполнении клятвы мне не стоит, да и братьям тоже. Ещё весьма интересно, как он принёс такое количество сокровищ. Мы добрались до Средиземья на кораблях, а он как-то пёр драгоценности через вздыбленные льды. Даже не знаю, проявление ли это мудрости или скупости? При том, что позднее Финрод себя жадиной не проявил, мне совершенно не понятно: зачем тащить в ледяной пустыне тяжелые сокровища, которые нельзя съесть? Возможно, он что-то предвидел? Ладно. Теперь стоит понять размер необходимой доски. На листе бумаги узоры дворца были очень мелкими, они и в реальности то не были большими, а уж в масштабе… На дереве просто нельзя сделать столь мелкий узор. Таким образом, надо было или подбирать необходимую доску, или упрощать узор. Упрощать чудесную резьбу Дома Древестных колец (вассального мне, между прочим) я не хотел, а потому я начал проверять насколько мелко я смогу изобразить наиболее сложные места, и насколько глубоко мне стоит их прорезать… За этой работой время пролетело незаметно. Вокруг меня лежали небольшие липовые доски, покрытые узорами. Более крупные варианты получались замечательно, а вот на маленьких узорах дерево периодически не выдерживало, и досочки с тонким, дивным узором превращались в материал для получения щепок и лучин. Посмотрев внимательно на очередной брак, я откинул дощечку в сторону. Всё же придётся упрощать узор. Если сам герб Дома Листа (узор последнего эксперимента) получался неплохо, то окаймляющие его лозы постоянно ломались. Тут откуда-то сзади донеслось: — Принц Морифинвэ, принц Морифинвэ! Они прибыли! — я поднялся из-за стола и обернулся к запыхавшемуся эльфу, тот быстро поклонился и хотел было продолжить, но я жестом остановил его. — Отдышись сначала. А потом чётко ответь: кто прибыл, кто тебя послал и что он от меня хочет? — собственно по гербу на одежде было понятно, что это один из подданных нашего Дома, и вопрос я задал автоматически. — Принц Морифинвэ! — вестник отдышался и говорил теперь ясно и звучно, — Ваш брат, король Нельяфинвэ, хотел передать Вам, что только что прибыли лорды младших Домов, всем сынам Куруфинвэ стоит поприветствовать своих вассалов. — Но ведь они только прибыли, а их встреча с братом назначена на обед… К чему нам сейчас встречаться. — Эм-м, владыка, обед здесь обычно в это время. Это, возможно, не совсем правильно, но тут заведено так, — поначалу вестник говорил неуверенно, однако закончил он весьма твёрдо. — Так, что передать владыке Нельяфинвэ? — Я скоро приду, — заметив, что вестник не удаляется, я отослал его. — А остальные братья, уже всё знают?! Иди-ка дальше поручения выполнять! После такого посыла вестник исчез весьма быстро. А я решил побыстрее завершить работу и убраться. — Мотаурэ! — как известно, быстрее всего сделать чисто техническую можно, свалив её на кого-то другого. — Мастера сейчас нет. Я могу чем-то помочь? — ко мне подбежал подмастерье. — Н-да, можешь-можешь… — я улыбнулся. — Видишь этот стол? — подмастерье кивнул. — Так вот, уберись здесь, а черновики и чертежи убери так, чтобы я потом получил их обратно. Всё ясно? — подмастерье кивнул ещё раз. — Исполняй! И помни, я ещё здесь появлюсь, — с этими словами я вышел из плотницкой к лестнице наверх. Сверху доносились громкие ругательства и какие-то оправдания. Ругался Куруфин. Потом послышались звуки борьбы, и прямо передо мной возник вестник. Брат явно пытался спустить его с лестницы неприятным для него способом, но вестник выкрутился и, можно сказать, сошёл с Олимпа самостоятельно. Поглядев на меня, вестник хмуро поклонился и быстрым шагом направился прочь из мастерских. Ко мне спустился Куруфин. — За что ты его так? — мне было интересно. — Да, говорил он под руку, а потом под руку и попал, — брат отмахнулся. — Можешь пока, кстати, подождать с Ахараумо. Из-за кое-кого, — Куруфин аж цыкнул от неудовольствия. — Ничего, сейчас Тьелпо закончит и пойдём на обед. Разговаривать, — брат ухмыльнулся. — Или ты нас ждать не будешь? Оценив крайне пролетарский вид брата и подумав о своём внешнем виде, я ответил: — Пожалуй всё же не буду. — Ладно, хорошо, — Куруфин Искусник кивнул, и я покинул помещение мастерских.