***
Вот уже прошло несколько месяцев с не самого приятного расставания пары. Кагами отчасти смирился с этим, однако Аомине слишком глубоко засел в его сердце, слишком парень к нему привязался. Чувства не остыли, наоборот, ему с новой силой захотелось прижать синеволосого к себе, поцеловать. Пусть даже ставит засосы, если это поможет его удержать, если ему станет от этого легче. Метки не позволял оставлять только Кагами, ведь он боялся что их раскроют, а Аомине было ровным счётом всё равно, хотя иногда он пытался выпросить разрешение. Прошло уже несколько месяцев, закончился Зимний кубок, на котором Аомине не появился ни разу. Казалось что он просто исчез: Куроко ничего не знал или же просто отмалчивался, через Момои узнать было тоже не вариант, идти к его сокомандникам - ещё хуже. «Неужели так не хочет меня видеть...», — от одной этой мысли пустота в груди начинала заполняться болью и обидой. Что он такого сделал, что Аомине не хочет даже показываться ему на глаза? Хотя кто ещё должен на кого обижаться, ведь Кагами не изменил ни разу, даже ни на кого не засмотрелся! Это несправедливо. Дни шли за днями, ничего не менялось. Всё вокруг наполнилось серостью и даже баскетбол не помогал справляться с ужасным давящим чувством. «Забыть и жить дальше. Я ему не нужен, он не нужен мне. Тем более, мы оба парни. Он мне не нужен. Не нужен...» Голова неприятно пульсировала, отдавая болью от каждой мысли. Сколько он ещё сможет убеждать себя? Пройдёт ли это ужасное чувство? Закончится ли всё это? Сможет ли Кагами найти кого-то нового, кого полюбит так же, кому будет готов отдаться полностью и нырнуть в чувства с головой?..***
Новый день встретил Кагами тёплыми лучами. Сладко потянувшись, Кагами улыбнулся и повернулся к человеку, что лежал за его спиной. — Доброе утро, Дайки, — сонно промямлил Тайга и хотел было коснуться смуглого лица, как лучи солнца заставили его проснуться, засветив глаза. Никого рядом нет, он один в большой кровати. Рядом нет тепла большого тела, матрас не провисает под их общей тяжестью, ноздри не щекочет родной запах, и комната на самом деле совсем не яркая, а наоборот: серая и унылая. Улыбка медленно сходит с лица, а глаза пустеют. Прошло уже полгода с их расставания, а он всё не может забыть. Не может, не хочет забывать. Он любит Аомине и готов кричать об этом, лишь бы вернуть его. Однако свобода и счастье любимого человека для него важнее, поэтому он просто не может заставить себя ему позвонить, уверенный, что сейчас ему лучше. Он несколько раз пытался, но сам же и сбрасывал вызов, не в силах слышать его голос. Если услышит — сорвётся. Кагами просто не выдержит и начнёт нести всю ту чушь, что копилась в его голове всё это время. — Что же мне сделать, чтобы забыть тебя... — выдохнув и устало прикрыв глаза, парень кусает щеку изнутри, глуша мысли. Душа больше не болит, лишь иногда подвывает, когда всё невольно напоминает о нём: Куроко, баскетбол, площадка во дворе, мяч. Поколение чудес в конце концов. «Просто забудь: ты для него никто», — проносились в голове мысли одна за другой, будто заклинание, что поможет забыть все беды и печали. Как же Кагами хотелось, чтобы по одному щелчку пальцев всё обернулось вспять, чтобы он смог заметить изменения раньше, чтобы он смог предотвратить их расставание, чтобы смог доказать Аомине, как тот для него действительно важен, что нет никого нужнее и... Тишину разрезала мелодия мобильника, что в такую рань в воскресенье было необычным явлением. Кагами помолился всем богам, чтобы это была не Рико с её новым графиком тренировок. Однако увиденный номер и действительное время его удивили. Сейчас уже было давно не ранее утро, а звонила точно не тренер. — Алло, Куроко? Что-то случилось? — Кагами-кун, для тебя любой мой звонок предвещает что-то плохое? — голос как всегда абсолютно безэмоциональный, однако тревожное чувство поселилось где-то под ребрами и не отпускает. Обычно Тетсуя просто пишет смс, не являясь большим любителем поговорить. — Н-нет, ничего такого! Просто ты редко звонишь без повода, обычно это смс, — Кагами сел на кровати и неловко взъерошил рукой волосы на затылке, после чего тряхнул головой. Нужно было прийти в себя, чтобы не показать своей озабоченности, чтобы не выдать с головой свои переживания. Собеседник молчал несколько секунд не то обдумывая что-то, не то анализируя голос баскетболиста, однако вскоре снова заговорил. — Кагами-кун, к сожалению, ты прав, кое-что случилось, — только сейчас парень уловил едва слышно дрогнувшую нотку голоса. Она была едва уловимой настолько, что её можно было списать на шум связи. Парень нервно сглотнул. Такое поведение совсем не свойственно Куроко. — В.. В чем дело? — Кагами попытался прочистить горло от накатившего волнения. Сердце отчего-то забилось быстрее. Появилось очень нехорошее предчувствие. — Я звоню сказать, что через пару дней похороны, надеюсь что хоть на них ты придёшь, — Куроко сделал акцент в самом конце предложения, и у Кагами похолодело внутри. — Похороны? В смысле? Я не понимаю, — защитная реакция организма сработала моментально, не давая мозгу воспринять информацию. Все эмоции будто катком поровняли. — Кагами-кун, Аомине-кун скончался...***
Солнце светит удивительно ярко, а на улице непривычно тепло. В фильмах в такие моменты было очень мрачно, шёл дождь, всё выглядело более чем уныло. С ним же природа решила сыграть ужасную шутку в самый последний раз. Сделать погоду на день похорон самой солнечной в месяце? Да пожалуйста! Однако общего настроения это не меняло: хмурые серые лица, ревущая Момои и поникшие головы сокомандников. Даже бывший капитан пришёл проститься. А в голове Тайги всё крутилась, как заевшая пластинка, единственная мысль: «Ложь». Он смотрел на то, как любимое лицо скрывается под золотистой накидкой, а затем крышкой гроба: осунувшееся, бледное, если не сказать действительно серое, скулы стали гораздо острее. В груди нещадно колотило сердце, хотелось кричать. От осознания собственной беспомощности становилось тошно. Отчего? Как? Почему? Кагами был уверен, что узнал обо всём последним. Никто понятия не имел об их отношениях и также никто не знал о том, что они расстались. Да, они выглядели как друзья и никому не позволяли думать иначе. Для окружающих их расставание выглядело просто как крупная ссора, и никто даже не удивился, ведь они были дружны не всегда и могли устроить потасовку из-за любой мелочи. «Тебе так идёт этот черный костюм», — губы задрожали, а глаза покраснели. Кагами прикрыл рот рукой и стал дышать глубже, стараясь не подавать виду. Он не может здесь заплакать. Этого не должны видеть. «Дайки, надел бы ты такой на выпускной? Он бы тебе действительно подошёл. Ты в нём сразу такой...» — горло сдавил ком, проглотить который не получалось. — ...такой высокомерный болван, — Кагами не сдержался и тихим шепотом выдохнул конец предложения. Никто не услышал. По крайней мере оставалось на это надеяться. Юноша передвинул руку выше по лицу и сдавил переносицу, потерев влажные красные глаза. Накрытый крышкой гроб отправляется в печь крематория. Все люди выходят в соседний зал, дабы ожидать окончания кремации, которая вероятно займёт час-полтора. Сацуки, что плакала больше всех присутствующих, утирает раздражённые глаза и грустно улыбается. — Я помню, — начала она. — ..как мы с Дай-чаном в детстве ездили к речке... — Сацуки тихо-тихо хихикнула вспоминая дальнейшее развитие истории и продолжила говорить с опущенными в пол глазами. Она стала открывающим беседу человеком — за ней потянулись и остальные истории, воспоминания. — Кагами-кун, могу я с тобой поговорить? — плеча коснулась едва ощутимая бледная рука, отчего баскетболист чуть вздрогнул, но как-то запоздало. — Д-да, конечно. Удалившись из зала на улицу они молча встали у стены. Кагами опустил взгляд в пол и ждал о чём ещё парень хочет поговорить. Настроение было явно не для этого, но он предпочел не отказывать другу, который, к слову, держался очень холодно по отношению к Тайге всю церемонию. — Кагами-кун, — голос фантома звучал слишком серьезно. Аж по ушам резануло. Кагами вновь вздрогнул. Приходилось часто моргать от того, что глаза воспалились из-за слёз. — ..почему ты ни разу его не навестил? — обвинение ударило в самое сердце. Навестил? Что это значит? Его оповестили о происшествии только перед самыми похоронами! — Что ты имеешь в виду? — голос был хриплым и уставшим, будто из его обладателя высосали всю жизнь. — То и имею в виду, Кагами-кун. Почему ты ни разу не навестил его в больнице? Сацуки была там практически каждый день, после школы и до вечера. Когда отменяли занятия она тут же бежала к нему. Она ни разу не видела тебя рядом с ним. Даже Мидорима-кун приходил, хотя они ещё с Тейко не в лучших отношениях. Редко, но он приходил, — наконец Кагами удалось понять, что его так беспокоит в голосе Куроко. Обида. Самая настоящая. Кагами больше не мог терпеть. — Мне никто ни о чём не говорил! Ты думаешь я не пришёл бы? Ты действительно считаешь меня таким козлом? Откуда я мог знать что он при смерти если мне никто ничего не сказал! Да что уж тут, мне никто пояснить не мог внятно почему это идиот даже на матчи не является, что тут говорить о каком-то несчастном случае! — в груди болело всё сильнее. Потеря любимого, обвинения друга, что же дальше? Он узнает, что всё, что между ними произошло, просто недоразумение? — О чём ты говоришь? Аомине-кун болел целых полгода, он физически не мог участвовать в матчах, не говоря уже о школе, — казалось в глазах Куроко читалось негодование и... удивление? Но это сейчас было не важно, ведь... — Что?.. — весь пыл исчез в одно мгновение, а голос сел. — Неужели ты не знал? Вы ведь были друзьями, он наверняка тебе сказал... — Сказал о чём? Мать твою Куроко, договаривай полностью! — нервы начали сдавать, а голос постепенно переходил на высокие тона. — Аомине-куну поставили диагноз рак легких четвертой степени. По прогнозам врачей ему оставалось всего полгода, в самом лучшем случае — год. Он никому не хотел говорить, но родители рассказали Момои-сан, а она остальным, — казалось, что теперь Куроко чувствует себя неловко перед другом. Кагами стал бледнее смерти за считанные секунды. Рак? У Аомине? Да бред, он такая живучая тварь, что его ничем не возьмёшь. — Куроко, это не смешно, — ноги не слушались и грозились подогнуться в любой момент, роняя хозяина наземь. — Ты знаешь, у меня нет чувства юмора. Эмоции нахлынули сразу после осознания: Аомине не изменял ему. Ноги всё же подкосились и Кагами сполз по стене, смотря сквозь Тетсую невидящим глазами. Он не изменял, а хотел уберечь обоих от страданий. Аомине не хотел, чтобы Кагами пережил боль утраты, находясь рядом с больным, он хотел чтобы Кагами его забыл и жил дальше. Он хотел и сам забыть то чувство, что каждый раз заставляло сердце биться быстрее, Аомине хотел вышвырнуть Тайгу из сердца и не вспоминать. Тёплые губы, нежные прикосновения, яркие волосы и такие же яркие блестящие от азарта глаза. Слезы покатились по щекам непроизвольно. — Дайки.. сука.. Эгоистичная скотина. Убить тебя мало. Дайки, я тебя ненавижу! — вцепившись в собственные волосы, Кагами не мог сдержать слёзы. Нервы сдали окончательно. Сбивчиво дыша сквозь плотно стиснутые зубы, Кагами проклинал себя за свою глупость, что не смог найти в себе силы и удержать, он проклинал Аомине за то, что этот придурок посмел так нагло врать в глаза. — Ублюдок... черт возьми... Какой же ты непроходимый идиот, — а в мыслях он дополнил, не в силах произнести это вслух: «Любимый идиот» «— И ты вот так просто уйдёшь?»