***
Спустя столько времени нашего необщения я до сих пор уверенно иду по выложенной плиткой дороге, и справа от меня мелькают ярко-сияющие вывески бутиков. Чем меньше фонарей остаётся вокруг, и чем тише становится крайне шумный район, заполненный подростками и богатой молодёжью, тем ближе я подхожу к дому Кан. С ней мы были не так близки, как с Дженни и Джой, общались не больше трёх лет, но и про её семью я знаю достаточно. Мама — театральная актриса, отец — крупный предприниматель. Они оба любят свою дочь, души в ней не чают, и если мой стервозный характер был обусловлен недостатком внимания, то её же, наоборот, переизбытком. Кан давно уже привыкла получать все, что пожелает, поэтому нашим с ней статусом «дружбы» определенно было соперничество. Соперничество за внимание окружающих, соперничество за лучшие отметки, соперничество за школьную корону. Однако, после нападения Цветочника она изменилась. Это точно. Я даже не могу представить, какой страх и ужас тогда испытала юница, и вряд ли после него можно продолжать носить ту стервозную маску. Когда ты находишься на волоске от смерти, а в лицо тебе дышит преступник, последнее, о чем ты будешь думать, твоя позиция в рейтинге. Школа «Сангун» лишилась своих королев. У частного дома семьи Кан не слишком роскошный двор: пара лип, всегда идеально выстриженный газон и ровная дорожка, ведущая прямо к дубовой, крепкой двери. Жму на кнопку звонка, надеясь на то, что кто-то дома да есть, и я не ошибаюсь, когда слышу торопливые шаги. — Ты? — СыльГи особым гостеприимством не отличается. Она стоит в джинсах и простой чёрной водолазке, с полным отсутствием макияжа и всей той напыщенности, свойственной ей. — Зачем пришла? — Хотела поговорить с тобой. — Твой голос снова вернулся? — удивляется она, вопросительно поднимая бровь. Я до сих пор не могу привыкнуть, что люди так сильно удивляются этому, возможно, они ожидали моего более длительного молчания. — Да, как видишь, моё состояние улучшилось. Пустишь внутрь? — Ну проходи, — одноклассница отступает назад, давая мне возможность войти. Я останавливаюсь у двери в столовую и осматриваюсь вокруг, ища хоть какие-то детали, интересные мне, но вокруг царит идеальная чистота, так сильно мешающая сейчас. На первом этаже находится кухня и гостиная, которую видно ещё в коридоре прихожей. Кремовые стены, светло-коричневый ламинат, плазма, напротив которой мягкий диван светло-кофейного цвета, и два книжных шкафа у левой стены, сверху донизу забитый книгами. — Долго ещё осматриваться будешь? — Кажется, я не слишком желанный гость, — хмыкаю я на дерзость девчонки. — Тебе не кажется, — парирует она. — Но ты не пришла просто так, верно? Ты ведь никогда и ничего просто так не делала. Вот мне и интересно, что же тебе вдруг от меня понадобилось? — Нападение в день, когда ты с ЧиМином должна была обсуждать проект по биологии. Что произошло тогда? — я не церемонюсь, выкладываю все и сразу. Какой смысл лить воду, если все обсудить можно намного быстрее, да и я не особо беспокоюсь о чувствах СыльГи, которые она может испытать от нежеланных воспоминаний, но шатенка лишь улыбается уголком губ и складывает руки на груди. — Я ничего не помню, довольна? — Нет. Хоть что-нибудь да должно было отложиться в твоей голове. Неужели все настолько плохо? — я делаю ударение на слова «настолько». Уверена, что Кан лжёт, только вот зачем? Покрывает кого-то или боится? Что-то из того дня она должна знать, и её слова наводят все большие подозрения. — Эй, Пак ЧеЁн, не перегибай палку! Сначала заявляешься в мой дом, а теперь требуешь каких-то комментариев об этом долбанном Цветочнике! Я знала, что ты наглая, но не настолько же! — СыльГи, не пытайся ввести меня в заблуждение своими криками, ладно? За это время я достаточно хорошо научилась определять, когда человек пытается скрыть что-либо, поэтому просто ответь на вопрос. Что он сделал тогда с тобой? — молчание длится минуты две, и это раздражает, но я уверена в своих словах. У этой «королевы» даже толком друзей нет и рассказать правду того дня она не могла ни одной душе. А ведь сложно жить с таким грузом, который постепенно сводит с ума; пока все вокруг тыкают в спину и называют «самоубийцей, сумасшедшей», ты хранишь имя истинного преступника у себя шрамом на душе. Она смотрит на меня, прямо в глаза, не моргая, и по щеке её скатывается слеза. Одна, две, три. Девушка не всхлипывает, не проявляет никаких эмоций, будто мраморная статуя без грамма человеческого. У неё вмиг пересыхают губы, и, кажется, она даже еле дышит. А я стараюсь сдержать порыв эмоций, чтобы в ту же секунду не накинуться на одноклассницу с расспросами, которые ей особо-то и не нужны. Кан СыльГи готова говорить сама. — Последнее, что я помню, — отвечает она севшим голосом, — это приход Дженни. Она сказала, что я забрала её учебник по биологии и попросила вернуть, и это было странно, ведь мы даже рядом не сидели, да и кто вообще приходит за подобным лично. Но я честно поднялась в свою комнату и попыталась найти книжку. Затем вернулась к ней, сказала, что у меня нет никаких книг, и она ушла спокойно. Я вернулась на кухню, чтобы допить кофе, а через минут двадцать меня начало клонить в сон. Ну, а дальше все всё и так знают. — Так, подожди. Кофе? Дженни видела, как ты пила его? Я не совсем понимаю причём тут вообще это. — Я выпивала таблетку успокоительного и чашку капучино каждый день после того, как приходила из школы. Эта таблетка была с эффектом снотворного, поэтому приходилось пить кофе, чтобы не уснуть за домашним заданием или на дополнительных занятиях. Эта привычка появилась у меня после того, как я стала получать те сообщения от Цветочника, и о ней знали лишь трое: ЮнГи, СуЁн и Дженни, — я стискиваю зубы, когда слышу имена этих троих, так часто регулирующих рядом с маньяком, но совсем не понимаю, что они там делают. Мин ЮнГи пострадал, Ким Дженни пострадала. Остаётся лишь Пак СуЁн, которая больше похожа на подставное лицо для отвлечения внимания. С ней ничего конкретного толком не связано, кроме цветочного магазина её тёти и нахождения моего тела у кабинки туалета, и я не имею ни малейшего понятия, как привязать к ней хоть какие-нибудь подозрительные факты. Меня крайне пугает, что и тут снова замешана Ким, но она тоже жертва! Или может убийца решил сделать таковой собственную помощницу, больше не нуждаясь в ней, а главное, во всей известной ей информации? — Я уверена, что она пришла именно в это время не просто так, и снотворное в напитке — её рук дело, пока меня не было здесь. — Ну раз у тебя столько информации, почему ты не поделилась хоть частью её? — этот вопрос озвучивается каждому, кто так или иначе пострадал от рук преступника, и, как ни странно, у всех находятся свои причины. — Я… я боялась, что он придёт за мной и сделает так, что… я никогда не проснусь. Я сказала, что это было нападение, но всех этих деталей не раскрывала никому. У отца много врагов, любой мог посягнуть на жизнь его единственного ребёнка, а моё молчание могло гарантировать мне хотя бы временную безопасность, ведь Цветочник не приходит за одним человеком дважды. Я неожиданно осознаю правильность слов СыльГи. Этот человек знает, чего добивается, и каждый результат полностью удовлетворяет его — вот главная причина, почему он не возвращается к одним и тем же лицам. — У тебя есть ещё какие-нибудь детали? Если ты знала, что это вина Дженни, почему тогда пригласила её на ту свою вечеринку в честь выздоровления? — Чтобы посмотреть на неё, — шатенка кривит губы, скрипя металлом в голосе. — Посмотреть, как она отреагирует на это приглашение и на меня. Но, хах, — разочарованно хмыкает собеседница, — ей было плевать. Она делала вид, что все нормально, я еле сдерживалась, чтобы не кинуться на неё и не выдрать парочку прядей идеально уложенных волос. Самое отвратительное, что я даже не могла ни в чем обвинить её, легче было напиться и уйти подальше, чем фальшиво улыбаться во время разговора. А ничего большего я и не знаю, да и не хочу знать, если честно. — Когда вернёшься в школу? — скорее из вежливости интересуюсь я. — Никогда. После всего произошедшего я ничего не хочу знать ни о «Сангун», ни о её учениках, ни о Цветочнике.***
Я точно сумасшедшая, раз по сей день остаюсь именно в этой старшей школе. Каждый, на кого было совершено нападение, предпочёл уйти вон и забыть все, как страшный сон: СоМи переехала, ЙеРим переходит, а теперь СыльГи, и ещё не известно, как поступит ДжунХен, все ещё находящаяся на больничном. Лишь я продолжаю стоять на своём и шаг за шагом разгадывать эту тайну, ведь не в моем стиле сдаваться и сбегать. Подхожу к магазину ДжиСу, из которого выходила пару часов назад. В окнах горит свет, а людей меньше обычного, человека три. Ким стоит за кассой, будто никуда и не уходила, поэтому я практически залетаю внутрь, подходя к ней. — Тут очередь вообще-то, — успевает возмутиться какая-то девчонка примерно моего же возраста. — Подожди меня за столиком, — сразу же говорит ДжиСу, и я следую её приказу. Она обслуживает всех быстро, а затем выходит из-за кассы, садясь напротив меня. Достаёт телефон из кармана светло-синих джинсов и открывает там видеозапись. — Когда Айрин узнала, что я пришла от тебя, она дала разрешение на съёмку, — я не задаю лишних вопрос, переключая все своё внимание на экран. Девушки сидят на кухне, а телефон опирается на какую-то гарнитуру, тем самым открывая обзор на всю комнату. Кухня достаточно простенькая, скорее невзрачная. Лишь белоснежная ваза с тремя крупными, красивыми розами выглядит ярким пятном на фоне голубых стен и деревянного круглого стола. — Прости, что заявилась так поздно, но я не займу у тебя много времени, — Джи сидит спиной к камере, поэтому слышно только ее голос. — Да ничего. Если это касается Цветочника, я обязана помочь. Они обвинили Джина, моего Джина! Это безумие какое-то! Он мне только недавно эти розы подарил, а уже сегодня оказывается, что он какой-то убийца. Цветы! Я четко слышу эти слова, и они играют важную роль. Вот для чего учитель Ким покупал розы! Не для того, чтобы подкинуть новым жертвам, а только для того, чтобы порадовать собственную девушку. — Я понимаю, как тебе тяжело, Айрин, но уверена, ЧеЁн справится с этим делом. — Если честно, это все слишком сложно. Сейчас ещё и полиция вступила в игру. Я, конечно, знаю, что она всегда добивается своих целей, но в этом случае её шансы крайне малы. — Возможно, но игра явно стоит свеч. Я хотела узнать некоторую информацию о СоМи, вы же дружили с ней? — Да, после твоего ухода мы продолжали общаться, но уже не так много. Мы как-то сблизились с СынВан, это Венди — девчонка из Канады, а СоМи с НамДжуном, президентом класса. Они даже на парочку были похожи чем-то. Ах, точно! Пак СуЁн, кукла без мозгов, постоянно доставала её. Она к ней цеплялась с тупыми придирками, но это все из-за того, что ревновала к Киму. Глупышка Джой была влюблена в самого умного парня школы, смех да и только. — А детали нападения на неё тебе известны? — Хм, не думаю, что могу сказать, как именно Ли упала. Случайность или толчок, не знаю. Но Цветочник порядком потрепал ей нервы своими мерзкими записками. «Давай встретимся этой ночью». «Хочешь быть следующей мертвой». «Я станцую танго на твоей могиле». То в рюкзаке, то в шкафчике — эти бумажки были повсюду. Он буквально терроризировал её, как и меня, в принципе. — Как и тебя? — Эта тварь как-то прознала, что я встречаюсь с учителем Джином и сфотографировала нас, когда мы обнимались в кабинете. А потом начала шантажировать меня этими фото по переписке. Точнее, это даже не шантаж, просто ежедневные угрозы, что наши «противозаконные» отношения станут достоянием общественности. Это жутко меня пугало, но не потому что я переживала за свою персону, а потому что у Джина могли быть проблемы. Я даже уйти из школы хотела, поэтому в день, когда меня сбила машина, я и напилась. Не знала, что делать, думала, будто алкоголь поможет решить все проблемы, — запись неожиданно обрывается, и ДжиСу забирает телефон себе. — После этих слов мой мобильник отключился, но мы больше ничего и не обсуждали. Я лишь посочувствовала ей, поинтересовалась здоровьем, ну и всё. Я тебе перешлю это видео, вдруг понадобится. Я кусаю губы, прокручивая всю историю в голове. Он воздействовал психологически, это его основная стратегия. СоМи, ДжунХён, СыльГи — все, как под копирку. Странные сообщения, которые доводили юных девушек, а затем вели к самым печальным последствиям, но главный вопрос — зачем ему все это? Псих? Вряд ли. Он бы просто шёл и убивал, а не изощренно изводил. Что-то хочет? Но что именно. Я от всей души благодарю ДжиСу за проделанную работу и обещаю написать, если узнаю какие-либо новые детали. Кажется, будто она — негласная участница нашей компании, ведь не меньше нас самих интересуется происходящим. Пишу сообщение Лисе, ТэХёну и ЧонГуку, стараясь быстрее добежать домой. Когда только появляюсь на пороге, мама расслабленно сидит перед экраном телевизора, но, замечая меня, встаёт с него, шагая ко мне. — Все нормально? — Вполне, — пожимая плечами, ожидаю ее дальнейших слов. Мне надо знать, что она решила о «Сангун» и моём переходе, и, будто слыша мысли, начинает говорить именно об этом. — ЧеЁн, возможно, сейчас ты расстроишься или даже разочаруешься во мне, но, прости, так надо. Я перевожу тебя в другую школу, — она говорит чётко, сразу давая понять, что спорить бесполезно, но это было ожидаемым решением. Я не пытаюсь кричать или биться в истерике со словами: «Почему?! Зачем?!» Тут все ясно, но мне важно лишь одно: — Сколько у меня времени ещё есть в этой школе? — Эта неделя, — она выглядит удивленной, когда понимает, что я совершенно спокойна, но мне действительно незачем волноваться. Никуда я переходить не буду, за меня это сделает Ким ДжиСу.