Игра в молчанку

      «Держи свой рот на замке, или тебе конец», — под этим лозунгом мы живём в последнее время. Каждый боится сказать что-то лишнее, признать нечто ужасное, поделиться чем-то, что может не понравиться Цветочнику. Каждый из нас знает куда больше, чем показывает, но игра насмерть не позволяет ступить и лишнего шага. Одно движение, и ты новая жертва, и неважно, что именно ты сделал не так: посмотрел не туда, оказался в ненужном месте в ненужное время, пошутил не так или огрызнулся. Так было с Чон ХоСоком, Ли СоМи, Бэ ДжунХён, мной, СыльГи, теперь и ЙеРим. Она — следующая, она знает это, но, сидя перед нами в небольшой забегаловке, плачет навзрыд, опустив голову вниз.       Та запись для меня не значила ничего, мало ли, кто решил пошутить. Может сама СыльГи подготовила её, или пьяный подросток решил развлечься, однако для Ким это стало ударом. Ученица осела на пол, захлёбываясь слезами, и кажется, что с того момента холодные капли так и не переставали катиться по её щекам. Конечно же, я подняла её сразу и увела прочь, но ведь красные буквы остались у неё в голове, превращаясь в пугающие угрозы, которые не забудутся с лёгким дуновением ветра.       — ЙеРи, ты… ты знаешь, чьих это рук дело? — тихо спрашивает ТэХён. Ему девушка доверяет больше всего, поэтому есть вероятность того, что она ответит именно Киму. Одноклассница немного стихает, не сопровождает свой плач завываниями и громким хлюпаньем. Шмыгает носом, трясётся чуть-чуть и поднимает красные глаза на парня. Она выглядит ещё хуже, чем в день, когда Дженни таскала её за волосы, и сейчас мне становится, по-настоящему, жаль девчонку.       — ЮнГи, — еле шепчет она, но из-за близкого расстояния мы всё прекрасно слышим. Вот реальность, вот настоящее преступление против ЙеРим, и в нём опять фигурирует чёртов Мин! — Но, знаете, мне кажется, это не он… Он не может так поступить, понимаете. У него нет никакой цели для этого.       — Однако, первое подозрение падает именно на него. Почему же? — Лиса поднимает бровь, а я даже начинаю догадываться, из-за чего виновником сделали именно его. Куда так торопилась Ким? Зачем она расстёгивала пуговицу? Почему она постоянно смотрела на телефон?       — Потому что он пригласил меня в комнату, — маленькая, глупенькая, влюблённая девочка. Ким ЙеРим влюбилась в образ плохого парня, который с особым усердием создаёт Мин, и вот результат. Отсюда и мысли о его невиновности, желание отгородить парня от наших подозрений, но он уже пойман. — Но я совершенно точно знаю, что это не он! — неожиданно вскрикивает девушка. — В общем, раз уж такое дело, то, наверное, мне стоит рассказать вам, да и себе признаться. Да, он написал мне SMS: «Не слишком ли шумно внизу? Предлагаю провести вечер в своей компании», — или нечто подобное. Да, я согласилась прийти к нему, потому что… мне нравится ЮнГи. Нравится, и я признаю это. Но, тем не менее, хоть я и шла к нему, я подозревала что-то неладное. Мы с ним никогда не общались, да и я ни раз замечала, что при моём появлении Юн становится чернее тучи. Можно сказать, что я его даже раздражала, поэтому о какой компании может идти речь. Но шла я, потому что надеялась на чудо, ведь каждой девочке хочется поверить в то, что она всё-таки нравится одному из самых популярных парней школы.       — Так почему же тогда он не мог? — хмурится Гук. — Ты говоришь, что разд… не нравилась ему, и просто так он бы тебя не позвал. Всё сходится…       — Ты не дослушал меня, — уже более резко отвечает Ким. — Как я и сказала, он бы не стал меня никуда звать. Мин не из тех, кто будет лицемерить и, тем более, присылать подобное.       — ЙеРи, прости, но это совершенно нелогично, — прерывает её Чон, и я полностью согласна с ним. Она хочет верить в то, что человек, которого она любит на протяжение длительного времени не сможет поступить с ней столь гадким и мерзким образом. Она не хочет верить в то, что она влюблена в убийцу, но, увы, это не меняет ровным счётом ни-че-го. — Да, невероятно трудно признать, что парень, сидевший с тобой в одном классе, дышавший одним воздухом, прожигавший взглядом, на самом деле губит жизни подростков, но кажется, всё именно так.       — Да ничего не так! — вскрикивает старшеклассница, вскакивая с пластмассового синего стула, и бьёт кулаком по пустому столу, отчего он пошатывается и, кажется, даже приобретает вмятину на поверхности. — Вы просто не понимаете! Говорю же, это не он! Не мог быть он! Да и с чего вы взяли, что Мин ЮнГи, точнее, тот, кто написал это, Цветочник?! А, Чон ЧонГук?!       — Ну, а кто бы ещё стал это делать?! — в ответ повышает свой голос ЧонГук. — Ты бы вместо того, чтобы меня подозревать, подумала бы, как можно остановить твоего любимого ЮнГи!       — ЧонГук, ты перегибаешь палку, — тихо, но вкрадчиво произносит Манобан.       — Ащ, да как тут можно не перегибать, когда эта простофиля, — указательным пальцем брюнет показывает на стоящую одноклассницую, — пытается всем доказать, что её любимый Мин ЮнГи, на которого уже все факты указывают, ни в чём не виноват! Или тебе надо его лицо увидеть, пока он будет убивать новую жертву, чтобы уж точно убедиться?!       — Да что, чёрт возьми, с тобой такое?! — подскакивает вдруг Лиса, в упор глядя на Чона. По его шокированному взгляду ясно, он так же, как и я, и ТэХён не ожидал подобного от неё. Я думала, что Тэ взорвётся раньше, но кажется Ким тоже на стороне брюнета, а вот Лалиса крайне недовольна его словами. — Ты зачем доводишь её, Чон?! Зачем пытаешься доказать что-то?! Ты просто невыносим! ЙеРи час назад в беду попала, но всё равно пытается помочь нам с делом, а ты только сидишь и пререкаешься со всеми! Ты мог хотя бы сделать вид, что слушаешь её и согласен с ней, ведь сейчас точно не то время, когда ЙеРим может ссориться с тобой и доказывать что-то! Не веди себя, как последний придурок, прояви уважение хотя бы сейчас!       — Нет, Лиса, не стоит, — русоволосая снова переходит на шёпот и тянется к шатенке, стоящей рядом.       — А вот и стоит! ЧонГук…       — Так давайте успокоимся, — уже вмешивается Тэ. — Сейчас мы все…       — Я лучше пойду, — за девушками поднимается и Чон, но он выходит из-за стола. — Мне очень жаль, что я веду себя как придурок.       В воздухе пахнет дождём. Холодным и при этом приторно сладким. Тонкими дорожками он стекает по стёклам, оставляя за собой быстро высыхающий след. Барабанит по крышам, заглушая прочие звуки, но не навевает спокойствие. Скорее оглушительным шумом стоит в голове, отчего хочется скорее оказаться в закрытом помещении, чтобы услышать что-то родное.       Мне бы не пришлось терпеть всего этого и бежать сейчас под ливнем в одной лишь тонкой курточке, если бы я не просидела ещё минут двадцать в том кафе, из которого к тому моменту уже все ушли. За ЧонГуком побежал ТэХён, а Лиса решила проводить ЙеРим, пусть они и вызвали такси. Я же оставалась там до первого раската грома и посчитала ненужным вызвать машину и себе. К прочим неудобствам добавляется и вибрирующий телефон в одном из отделений сумки. Промокшие, оледеневшие руки не могут достать его, да и если вытащу, он даже не отреагирует на мои прикосновения. Ещё и мобильник угроблю.       — ЧеЁн, иди сюда! ЧеЁн! — доносится до меня крик, тонущий в завывании ветра. Оборачиваюсь и прищуриваюсь, чтобы рассмотреть силуэт, стоящий под зелёным козырьком. В стройной, подтянутой фигуре узнаю ДжиСу, а позади тускло мигающую знакомую вывеску «Мир шоколада».       — ДжиСу! — спешу к ней, хлюпая кожаными ботинками по мутным лужам, не заботясь о том, что брызги долетают практически до подола юбки. — Господи, как же я замёрзла!       — Да, да, заходи, заходи быстрее, — брюнетка подталкивает меня внутрь, где воздух кажется не просто тёплым, а горячим, параллельно проворачивая ключ от входной двери. От резкой смены температур онемевшие ноги и руки краснеют. — Это как же тебя так накрыло? — удивлённо ахает она.       — Дай полотенце, пожалуйста.       — Д-да, конечно, так как…       — Я сейчас перезвоню маме и объясню, секунду, — откидываю белое полотно на стол и выуживаю из клатча снова и снова звонящий аппарат.       — М-м, — стараюсь сделать голос правдоподобно спокойным, будто мне вовсе не холодно, и я не бежала двадцать, если не больше, минут без остановки.       — ЧеЁн, где ты?! На улице ливень! Почему ни на один телефон не отвечаешь?! — переключаюсь на SMS, отписываясь:       «Я просто уже шла домой, и вдруг начался дождь, поэтому я забежала в кафе, а телефон не слышала. Всё хорошо, не волнуйся».       «Сиди пока там и не уходи. Тебе заказать такси?»       «Я закажу, не волнуйся. К тому же я тут встретила одну свою подругу, поэтому всё точно в порядке».       «Ну смотри мне, как будешь выходить, обязательно позвони», — на моём скупом «ага» наша переписка оканчивается, но это я не от своей грубости или вновь проснувшейся ненависти, просто влажные руки устали держать телефон, кажущийся сейчас неимоверно тяжёлым.       — Как давно вы общаетесь с мамой? — вдруг спрашивает ДжиСу, выуживая из-под прилавка ярко-жёлтую коробку с чайными пакетиками. — Прости, что вмешиваюсь, можешь не отвечать. Я просто помню, что раньше вы как-то не особо…       — Да нет, всё в порядке, — я присаживаюсь на стул, подпирая голову рукой. — Понятия не имею, что с ней случилось. Мы действительно раньше даже парой слов не перекидывались, а где-то пару месяцев назад, да я уже и не вспомню, на меня обрушилась забота. Её будто подменили, но я не хочу спрашивать из-за чего. Пока есть время, буду чувствовать себя счастливым ребёнком, а потом уже разберусь, что да как.       — Тебе какой чай: чёрный, зелёный? — в простенькую белую кружку с какими-то незамысловатыми розовыми полосками она наливает кипяток, разгоняя рукой поднимающийся пар.       — Давай чёрный.       — Но хоть ваши отношения улучшились, она так и не узнала о появление голоса? — резко перескакивает на старую тему Ким.       — Конечно же, нет, — фыркаю я. — Лучше не буду испытывать судьбу. Моё молчание гарантирует пропуск дополнительных занятий, время которых я могу тратить на расследование.       — Вы до сих пор занимаетесь этим? — удивляется она. — Мой дядя выглядит крайне спокойным, я думала, что уже всё закончилось.       — Ну как сказать, на самом деле всё стоит на месте. Точнее стояло, ведь, кажется, всё только начинается. Одна девочка метит на место новой жертвы. Но, если честно, я понятия не имею, что делать. Мы не можем найти ни единой зацепки.       — Ого, серьёзно у вас всё, — девушка поджимает губы, пока несёт две кружки к столику. — Слушай, да ты же насквозь мокрая. Идём, дам тебе сменную одежду, — Су тянет меня за руку, а я решаю не сопротивляться, ведь влажная одежда действительно противно липнет к телу.       Знакомая заводит меня в узкий проход, расположенный чуть поодаль от длинного прилавка с десертами, с четырьмя дверями, находящимися друг напротив друга. Я помню, что где-то есть ещё один проход в кабинет владельца магазина, а тут оказывается целый «многоквартирный дом». Осматриваю узкое помещение: левые двери — деревянные, с потёртыми медными ручками. Правые — аккуратно сделанные, крепкие и дубовые, с замком-паролем, явно новые. Девушка вводит шестизначный код и дёргает дверь на себя, включая свет где-то наверху, и заводит меня внутрь. Небольшая, на удивление светлая комнатка со светло-голубыми обоями, узкой кроватью, над которой весит три маленьких шкафа. Рядом стоит белый столик с закрытым ноутбуком неизвестной марки и задвинутая табуретка. У правой стены стоит плоский, но довольно широкий шкаф, немного выбивающийся из общего пастельного интерьера комнаты. Он тёмно-коричневый, но с чистыми зеркальными дверями, слишком грубый для нежного дизайна.       — Ты живёшь тут? — мой голос не звучит поражённо, но это скорее от озноба и чувства тяжести в области челюсти, отчего говорить тяжело. Я удивлена, ведь и подумать не могла, что этот маленький магазинчик может служить для кого-то ещё и домом.       — Ну, — ДжиСу медлит, открывая шкаф и начиная копаться на полках, — скорее переживаю. У меня мама работает в Канаде, она с папой в разводе, ну ты знаешь. А он нашёл себе новую девушку, и я поняла, что мне с ними тесно. Не то, чтобы они такие плохие, выгнали меня. Это было моё желание. Так сказать, готовлюсь ко взрослой жизни.       — А тебе не бывает одиноко? — я неуверенно мнусь в дверном проёме.       — После целого дня общения с клиентами тихий вечер становится самой желанной наградой. Это как раз то, чего я не имела, живя дома, ведь отец и тётя Хан чересчур активные. Я не из тех, кому нужна какая-то компания. У меня есть пара друзей из Интернета и достаточно, поэтому мне комфортно в этом месте. О, смотри, что нашла, — Ким растягивает передо мной белую футболку с жёлтым цыплёнком, спортивные серые шорты от Adidas и белые носки до сих пор с этикеткой.       — Это мне?       — Ага, — она всучивает мне одежду. — Всё чистое и практически не использованное, можешь не брезговать.       — Нет, я против ничего не имею, спасибо большое, — тут же оправдываю свой вопрос, снова выглядывая в коридор. — А ванная комната?       — Дверь рядом, код — шесть нулей, — прохожу в прохладное помещение с кафельными стенами и полом песочного цвета. Душевая кабина, стиральная машина, раковина, сверху небольшой шкафчик и туалет. Всё максимально просто, чисто-белого цвета, даже зеркала нет. Ванная ещё меньше комнаты, но в ней нет чувства тесноты. Быстро переодеваюсь и снимаю с крючка первое попавшееся полотенце, чтобы вытереть волосы.       — Можно воспользуюсь им? — заглядываю в комнату хозяйки, демонстрируя выбранный предмет.       — Да, я его как раз утром повесила, даже не трогала. И принеси свои вещи сюда, сейчас будем сушить их, — приношу мокрую одежду и передаю её ДжиСу, которая аккуратно вешает юбку и футболку на двери шкафа, а джинсовку — на стул. Снова зарывается в шкаф, а затем выуживает оттуда синие сланцы. — Видок у тебя, конечно, атас, — хихикает она, тут же добавляя, — зато тепло!       Мы снова возвращаемся в продуктовый отдел, присаживаясь за крайний столик. Всего их тут три. На настенный часах уже 18:30, а через час улицы накроет темнота. Ни одной души нет вокруг, и это понятно, кто же в субботу под проливным дождём гулять будет.       — Так, на чём я остановилась? — начинает собеседница. — А, точно! Получается, никто, кроме меня, не знает о появление твоего голоса? Даже твой парень? — я захлёбываюсь горячим напитком, закашливаясь, а ДжиСу услужливо бьёт по спине.       — Какой ещё парень, — хриплю я, жмурясь от саднящей боли в горле.       — С которым вы меня тогда у магазина увидели. ТэХён.       — Ха, ещё чего! Какой он мне парень, просто знакомый, — пф, парень, скажешь тоже. ТэХён слишком легкомыслен для отношений, однако, люди видят это совершенно иначе.       — Ну значит знакомый, — для Ким, видимо, статус наших взаимоотношений не имеет никакого значение. — Так знает кто-нибудь.       — Да, знает одна девушка, моя подруга бывшая. Мы с ней повздорили немного, она ударила меня, и я высказала ей всё, что думаю.       — Это СуЁн или Дженни? — вдруг спрашивает Су, с интересом смотря на меня.       — Да, Дженни, ты помнишь их?       — Это не так уж и сложно понять. Кроме них у тебя друзей и не было больше, — слова больно бьют, оставляя след где-то в глубине души. Хочется опровергнуть это, поспорить и доказать, что каждый желал дружбы со мной, но я сама себе признаюсь в абсурдности этих суждений. Не было у меня друзей никогда. Пешки, помощники, те, кто боялись, те, кто ждал выгоды — называть можно, как угодно, но смысл от этого не изменится. ДжиСу не думает извиняться, ведь так же знает, что права, а следовательно просить прощения не за что. Мне остаётся только закусить губу и сделать вид, что всё в порядке.       — Слушай, а что насчёт тебя? Почему ты так добра ко мне? — наконец, рискую задать волнующий меня вопрос.       — Ты извинилась, — спокойно отвечает она. — Иногда для того, чтобы отпустить обиду достаточно банального: «Прости». Я никогда не желала тебе зла или чего-то подобного, ведь осознавала, что и сама виновата в своей невнимательности, но меня жутко злило то, что ты даже не вспоминала об этой ситуации. Какое-то время я порывалась объяснить родителям, почему хочу уйти из школы, рассказать об издевательствах, но потом поняла, что мне не хочется всех этих разбирательств и выяснений отношений, тем более дома я чувствовала себя намного лучше, чем в стенах «Сангун». Я получила свободу и была рада, что всё случилось именно так, ведь без той ситуации я бы так и продолжила сидеть в классе, а потом в аудитории института, а затем в рабочем офисе. Мерзость.       — Ещё раз прости, — каждый раз вспоминая ситуацию с ДжиСу, мне вновь и вновь хочется молить её о прощении. Пусть она и выглядит спокойно, рассказывает так, будто это жизнь её мечты, но действительность Ким раскрыла ещё в третью нашу встречу: «Чем я заслужила разрушенное детство?»       Когда стрелка часов указывает на седьмой час, я вспоминаю о том, что не могу проболтать с ДжиСу всю ночь. Она узнаёт какие-то детали из дела Цветочника, спрашивает про жертв, но каждый раз повторяет, что ничем не может помочь, ведь половину имён слышит впервые. Мы допиваем чай и возвращаемся в её комнату. С вещей уже не стекает вода, но они всё ещё влажные и холодные, поэтому я уже успеваю смириться с мыслью, что придётся ехать в домашней одежде.       — Ты же не против, если поедешь в мятом? — неожиданно спрашивает брюнетка.       — Да мне бы хоть как-нибудь, — присаживаюсь на кровать, осматриваясь по сторонам. С нижней полки шкафа Су достаёт большую чёрную коробку, из-под крышки которой торчит провод. Фен. И правда, когда Джи поднимает крышку внутри лежит серый фен. Будем сушить всё.       Когда мы заканчиваем и это, проходит ещё сорок минут, за которые мама успевает позвонить раза три. Футболка выглядит плоховато, но за джинсовой курткой практически ничего не заметно. Когда приходит время прощаться с Ким, я не перестаю благодарить её за помощь, удивляясь самой себе. Раньше я думала, что скажу «спасибо» кому угодно, но только не Ким ДжиСу.       — Не за что, ЧеЁн, не за что, садись уже, — брюнетка пытается посадить меня в машину, стоя рядом с зонтом. — Как доедешь, можешь написать, — чуть тише добавляет она.       — Я невероятно благодарна тебе, — кажется, мне нужно обнять её, как это делают подружки, но всё же мне не хватает смелости на это, поэтому просто машу на прощание.       Хоть на улице и нет людей, зато машин полно. Из одной пробки мы въезжаем в другую, и дорога кажется бесконечной. Когда я вижу свободный отрезок шоссе, уже радуюсь, что машина, наконец, проедет хотя бы пять минут без остановок, но нет же, водитель решает свернуть направо и ехать по дальнему пути, из-за чего мы снова встреваем в пробку.       — Аджосси, ну зачем?! — не сдерживаюсь я. — Мы же уже спокойно могли доехать до дома, зачем было сворачивать?!       — Простите, госпожа Пак, но мне запретили ездить по тому пути. Не хочу вас пугать, но некоторое время назад выпившая ученица бросилась мне там прямо под колёса, до сих пор отойти не могу, — негромко говорит мужчина, поворачиваясь ко мне. Пьяная ученица бросилась под машину?       — А у этой самой ученица не нашли, ну не знаю, розы, например, — неуверенно озвучиваю я догадку, которая при подтверждении может открыть новые детали расследования.       — Да, роза была, а Вы откуда знаете, — удивлённо спрашивает таксист, заставляя меня замереть.