Единственная дочь

Осколки не успели коснуться пола, как в комнату влетел светловолосый парень из моих видений. Увидев беспорядок, он с обеспокоенным лицом устремился ко мне. – Что случилось? Ты не поранилась? – он взял меня за руки и стал осматривать на предмет ран. Я же начинала раздражаться. Я терпеть не могла, когда вот так бесцеремонно врываются в мое личное пространство. Что ему нужно? Но и показывать свой нрав было опасно, по крайне мере до того, пока я не разберусь во всей сложившейся ситуации. Превозмогая возрастающее бешенство и омерзение, я позволила ему осмотреть себя. Парень резко вскинул голову, его глаза опасно сузились, заставляя меня забеспокоиться. Что? Что я сделала не так, не могла же я выдать себя. Его лицо ужесточилось, а моя злость сменилась растерянностью, а выступающие шрамы откровенно пугали. Парень схватил меня за плечи, и меня обдало волной спокойствия и умиротворенности. А ж ты, сукин сын, гребанный эмпант. Теперь понятно, что не так. Я разозлилась с новой силой. Только я хотела отпихнуть его и послать в далекие дали, как в комнату влетела обеспокоенная девушка. Элис кажется, ее образ частенько мелькал в воспоминаниях так называемой Деи. Хотя странно парень этот, что упорно сжимал мою руку, тоже был, но вот имени его подсознание не выдавало. Ну и кто они? И как прикажите выпутываться из всей этой ситуации? Мне нужно время, а чтоб его заполучить, что нужно сделать, правильно, закатить истерику. Ну, что Кэтрин, раньше ты заставляла делать это своих врагов, а теперь придется сделать самой. Придется унизиться, но жизнь дороже. Ну, что ж первый акт, спектакля одного актера, начинается. Просьба занять места в соответствии с купленными билетами. Кричащие: Не верю! Сразу могут удалиться нахрен. Антракта также не предвидится. Господи, прости мою душу грешную, делаю первый и последний раз. Я медленно осела на пол и закрыв лицо руками, разревелась. Точнее пыталась что-то выдавить из себя. Главное не забывать всхлипывать и завывать. Ну, для полноты картины. Первой не выдержала девушка, она резво подбежала ко мне и обняла. Не знаю почему, но было противно. Но вспомнив дышавшего мне в спину эмпанта, я обняла ее в ответ и положила голову на плечо. – Бааа, картина маслом, – услышала я насмешливый голос Деймона. – Кэтрин, размазывающая сопли по лицу, я увековечу этот образ на веки. – насмехался он. Я прикрыла глаза, и уткнулась в плечо девушки, пытаясь хоть как-то совладать и собой, дабы не выдать себя. Ничего, утешала я себя, за все ответишь. Мразь. Что-что, а публичного унижения, я никогда не прощаю. Я вообще никому ничего не прощаю. Жизнь научила, я горько усмехнулась, плавно проваливаясь в сон, проклиная этого эмпанта на чем свет стоит. – Деймон, – произнес Джаспер, поднимая бессознательную дочь с пола, – если еще раз ты позволишь себе подобного рода высказывания… – не успев договорить, как был прерван. – То что? – ощетинился парень, с вызовом смотря на блондина. – То я заберу дочь, и мы уедем отсюда. Навсегда. – жестко ответил он. – Да, - усмехнулся брюнет, – мне то что, можете хоть сейчас катиться ко всем чертям, – для убедительности он взмахнул рукой. Джаспер возвел глаза к потолку. – Элис, дорогая, – обратился он к жене, – почему все в этом доме, забывают, что я эмпант. Он стремительно переместился к Деймону и раздраженно прошипел в лицо. – Запомни, ты можешь говорить, все, что угодно и кому угодно. Можешь сколько угодно врать, плеваться ядом и язвить. Но я знаю, что ты хочешь ее. От заявления мужа, Элис ахнула и выронила покрывало, которым хотела укрыть Дею. – Знаю, – он зло ударил кулаком о стену. – Что ты влюблен в эту гребанную Кэтрин. – он горько усмехнулся. – До сих пор небось перебираешь в голове каждое мгновение проведенное с ней. Ведь она была твоей истинной парой? Ведь так? А ты жалкий, никчемный, ни на что не способный, кроме злословия ублюдок, не смог не только завоевать любовь своей женщины, ты даже не смог уберечь ее. – Не смей, – проорал парень, – слышишь, не смей, – он резко схватил Джаспера за грудки. Его бешенство, злость вперемешку с отчаяньем можно было потрогать руками. – Ты нихрена не знаешь, у тебя нет права не то, чтобы осуждать меня, а вообще открывать свой поганый рот. Ты ничего не знаешь. – яростно кричал он. Джаспер ударил по его рукам, высвобождаясь от захвата. Насмешливо глядя на парня, что тяжело дыша, смотрел на него с ненавистью. – Запомни щенок, это, – он указал на спящую девушку, – моя дочь, и я глубоко плевал, на твои чувства, если хочешь быть рядом с ней, будешь делать, что я тебе скажу, нет, проваливай. Если она тогда тебя не выбрала, не надейся, что будет и в этот раз. Разговор окончен. Джаспер выпихнул его за порог комнаты, громко хлопнув дверью перед носом оскорбленного парня. – Джас, к чему весь этот цирк? – требовательно спросила Элис. – Ты ведь прекрасно знаешь, что мы чисто физически не сможем уехать отсюда, пока ситуация не проясниться. Зачем накалять и так напряженную атмосферу в доме. – Элис, сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не встревала в мужские дела? – он обозленно посмотрел ей в глаза. – Единственное, что я могу тебе сказать, того требовала ситуация. – Какая ситуация? – Элис начала раздражаться. – Хватит. – властно произнес он. – Мне нужно на охоту, будь здесь и не спускай с дочери глаз. Я постараюсь вернуться до того как она проснется. Не прощаясь, он стремительно покинул комнату. Элис раздосадованно уселась в кресло и прикрыла глаза. На душе было погано.