Любовь по договору

Надо быть тихой, как мышка и шагать мягко, как кошка, минуя гостинную, где сидит папа. Аля чувствовала себя малолетним мальчишкой, играющим в шпиона. Она выполняет невероятно важную и опасную миссию - незамеченной выбраться из квартиры. Девушка была уже в прихожей и одевала кожанную куртку поверх мягкой свободной кофточки, как вдруг нога ее зацепилась за стоявший в углу пылесос и тот с грохотом свалился на пол. На одно мгновение закрыв лицо руками от ужаса, Холмогорова услышала голос Юрия Ростиславовича: - Алевтина, это ты? Я же запретил... В тот же миг сообразив, что отец сейчас выйдет из своей комнаты, как дракон из логова, и тогда все ее планы накроются медным тазом, Аля прихватила черные массивные ботинки на толстой подошве и бросилась прочь из квартиры. Откуда-то сверху доносился грозный мужской голос, оповещающий девушку о том, что она может не возвращаться домой. Но Холмогорова уже выбежала из подъезда и, закрыв дверь, прислонилась к ней спиной, громко дыша. Лавочки, как всегда, были заняты "местными вещателями" - старушками в платочках и с сердитыми лицами. Не было ни одной новости, которой они не знали, однако, могли ее переврать на свой лад так, что уши в трубочку сворачиваются. Иногда с ними девушка сравнивала свою директрису, но сейчас о ней думать было глупо - да и незачем. - Здрасьте! - поздоровалась Аля. - Здрасьте, здрасьте! - наперебой закивали головами старушки, с презрением посматривая на нее. И лишь одна с явным недовольством сказала: - Надо говорить не "здрасьте", а "здравствуйте", Алевтина Юрьевна! В русском языке слова "здрасьте" нет! Изо всех сил Холмогорова сдерживала себя, чтобы не показать ей язык. Эта женщина до пенсии работала учителем русского языка в их школе. Девушке повезло, что она не попала под ее "кнут", однако в коридоре иногда приходилось с ней сталкиваться. Часто она выговаривала долгие замечания шустрой, тогда еще третьекласснице, Але. До сих пор этот брюзжащий старушечий голос заставлял ее вздрагивать и сердито выдыхать почти весь воздух из своих легких. Едва слышно цокнув, девушка прислонилась спиной к стене и стала обуваться. И снова едва слышные упреки бабушек: "Опять, поди, из-под домашнего ареста сбежала!", "Вот оторва же стала! Раньше и перечить не смела - а теперь огрызается, как шавка!", "Что за поколение пошло? Вот мы в их время...". Все это Холмогорова с друзьями слышала не один раз, но не обращала никакого внимания. А ей то что? Живет как живет - какая выросла, такая и есть. Раньше Аля вас терпела, теперь терпите ее вы. Все по честному. Девушка проверила в кармане ключи от гаража и пошла вдоль своего дома по тротуару. Прежде чем покупать мотоцикл, она прикинула, где можно будет ставить ее приобретение. Добрый дед Федя, один из немногих стариков, которые любили и уважали Холмогорову, предложил ей свой гараж. Он был довольно большим - в нем спокойно могли уместиться две машины, не то что его старенькая "девятка" и Алина "ява". Дедушка даже самостоятельно сделал ей дубликат. Аля хотела каждый месяц платить ему аренду, но дед усмехнулся в усы и отказался. Долго она пыталась его переубедить, но в конце концов, приняла бесплатную помощь доброго соседа. Иногда, правда, девушка подкидывала ему купюры - хотелось, все таки, как то отблагодарить деда Федю за его помощь. Почему же ей пришлось тайком улизнуть из дому? После возвращения ее и Космоса домой, Юрий Ростиславович был невероятно зол. Он нервно ходил по комнате, курил дорогую сигару, попивал из стакана коньяк и страшно ругался на детей. В это время Надя сидела в кресле в шелковом халатике и ровняла ногти пилочкой. На голове ее пушистой шапочкой лежали ровные каштановые волосы. "Так бы и повыдирала твои патлы!" - сердито думала Аля, зыркая на мачеху. А женщина только посматривала на ругающегося мужа, на напряженно глядящего на него Космоса и надменно улыбалась. "Что ты лыбишься, сука? Ничего, я еще с тобой разберусь. А то научилась из отца деньги трясти и на косметику, и на шмотки, а потом он должен твои помои есть?" - не смотря на то, что сейчас Юрий Ростиславович был зол, Холмогорова заботилась о нем и очень любила - все таки, он единственный, кто остался у них с Космосом после смерти матери. - Я еще понимаю этот охламон, - кричал отец, махнув рукой на сына. - Но ты то, Алевтина! - он повернулся к ней. - Ты же девушка, ты не должна так себя вести! - Как? - спокойно спрашивала та. - Ты украла ключи из моего стола! - Да почему я? - Со шпильками у нас обращаться умеешь только ты! Уж я то знаю! Да и мало этого - вы еще и вернулись во второй половине дня! Я обзвонил все милицейские участки, все морги и больницы! - Па, я уже взрослая! Тем более, я была с Космосом и Пчелой, что могло случиться с нами? - Нет, вы только посмотрите на нее! Ты? Взрослая? Да я даже в то, что Космос взрослый с трудом верю! - при этих словах Холмогоров-младший нахмурил брови и исподлобья посмотрел на Юрия Ростиславовича. Еще порядком промыв детям мозги, отец вынес приговор - неделя домашнего ареста. Никуда нельзя было выходить - ни во двор, ни, уж тем более, выезжать на Рижский. Исключение составляла Аля - ей надо было ходить в школу, а вот Космос... Он то уж точно позеленеет от недельного пребывания в четырех стенах под надзором Нади и отца. Девушке было его жаль, но что она сделает? Даже если она скажет, что она одна виновата в том, что ребята устроили кутеж на Царевской даче, Юрий Ростиславович не поверит. Вспомнив о том, что она так бессовестно оставила брата одного дома вместе с "надзирателями", ей стало совестно. Но он и сам собирался куда-нибудь свалить в тайне от отца, так что совесть мучила Холмогорову недолго. Она пнула ногой камушек и подняла глаза. Наконец, показался довольно больших размеров гараж. Он был покрыт старой, уже местами облупившейся зеленой краской. Холмогорова ускорила шаг и вскоре очутилась возле входа. Достав из кармана ключи, пришлось с яростью запихнуть туда вывалившийся вместе с ними полтинник. Хорошо, хоть не в грязь упал - денег много не бывает. Замок был новый, и потому достаточно тугой. Девушка с остервенением пыталась его открыть. Ключи при этом раздраженно звенели, словно удивляясь ее неуклюжести. - Да твою ты мать, открывайся! - начала она говорить тихим голосом, повышая его тон с каждым словом. Замок еще немного поупрямился, а потом с легким лязгом пропустил рэкетиршу внутрь. Аля увидела, что машины деда Феди на месте не было - видно, как и обещал, уехал с супругой к сестре. Ее "старушка" одиноко стояла в углу. Увидев мотоцикл, девушка невольно растянула губы в улыбке и подошла к нему. Пощупав колеса и проверив, не спустились ли они, Холмогорова принялась поглаживать исцарапанную черную поверхность "явы". - Ты же мой золотой! Девушка любовно водила ладонью по рулю мотоцикла, протирала фары и зеркала. Она проверила бензин и, удостоверившись, что его более чем достаточно, уже собиралась было сесть на "старушку" и укатить куда глаза глядят... - Попала-ась! - послышался громкий крик и внутри у Али все перевернулось вверх дном. Она схватилась за грудь и, вздрогнув, повернулась. - Пчела! Дебил, нельзя же так пугать! - И тебе привет, подружка! - Пчелкин, довольный произведенным эффектом, улыбался, стоя у входа в гараж. - Ты что здесь делаешь? - Уместнее этот вопрос было задать тебе! Откуда ты знаешь про гараж? - Я за тобой от самого подъезда наблюдаю! - Ты че, следишь за мной? - Нет. Просто мимо проходил - увидел тебя. А так как все равно не знал, куда иду, решил пойти с тобой! Витя не соврал. Он действительно проходил мимо дома, где жили Холмогоровы, думая, куда он идет. Увидев влетевшую из подъезда беглянку, Пчела спрятался в кустах и следил за ней все то время, пока девушка шла к гаражу. - Нехорошо, Алевтина Юрьевна, сбегать из-под домашнего ареста! - покачал он головой, проходя в гараж. - Ты то откуда знаешь про это? - Космос сказал. Ты, кстати, его одного дома оставила? - Не одного - с папой. Но мне Кос говорил, что у него дела буквально через полчаса, потому он меня отпустил со спокойной душой и я ушла без угрызений совести! - "ну, почти!". - А, вот как, - Пчелкин почесал затылок, а потом подошел к Але, уже садившейся на "старушку". - Слушай, я извиниться хотел, что вчера тебя так... Ну, я не знаю как выразиться... - Соблазнил? - усмехнулась девушка. - Да не парься. Это ты меня прости, что по роже дала! Парень немного обиделся на оскорбительно слово "рожа", но усмехнулся, протягивая ладонь подруге. - Значит, мир? - Конечно! - Холмогорова пожала его руку и ребята со смехом заключили друг друга в крепкие объятия. С души обоих словно свалилось что-то тяжелое. Как хорошо, когда Холмогорова с Пчелкиным спокойно общаются. Как хорошо, когда нет того напряжения между ними. Конечно, они любили друг друга в тайне, но напряжения между ними не наблюдалось - было так легко, что, казалось, ребята сейчас взлетят под облака. Друзья покачивались из стороны в сторону так, что мотоцикл едва не упал вместе с ними. - Да тише ты, Пчелкин! Потом мою "старушку" сам поднимать будешь! - серьезно сказала Аля. Витя помог поставит мотоцикл на место и спросил: - А ты куда собиралась? - Да так, просто покататься хотела. А что? - Можно с тобой? - Глупых вопросов не задавай! Садись! Холмогорова натянула на голову шлем и, дождавшись, пока друг перекинет ногу через мотоцикл, сказала: - Держись! Послышался яростный рев мотора. Он выпускал в воздух клубы выхлопного газа, пахнувшего бензином. Пчела обхватил девушку сзади, положив руки на ее живот. Это было приятно и для него, и для нее. Аля старалась этого не показывать, хотя ей казалось, что от прикосновения Вити ее внутренности начинали зацветать розами. А иначе откуда бы там взялись порхающие бабочки, щекочущие хрупкими крыльями стенки живота?.. "Ява" тронулась с места. От резкого начала движения Пчела покрепче стиснул в объятиях талию подруги. Он едва только смог различить ее голос, пробившийся сквозь шлем: - Раздавишь! Пчелкин покорно ослабил хватку. Он прижался к спине девушки всем телом и смотрел по сторонам. Мимо пробегали дома, деревья, люди и машины. Витя любил проезжать мимо других людей на транспорте. Вот они там идут, а он едет, и нету ему до них никакого дела. Никакого. Так и хочется крикнуть - "Мне на вас похрену!". Но ведь и им. по сути, тоже наплевать на него с высокой колокольни. И Витя не смел так крикнуть, чтобы не услышать в ответ: "А нам тоже!". Скорость, дорога и воля. И никаких правил, кроме дорожных. В ушах свистел ветер, бежавший с мотоциклом наперегонки. Казалось, он намного быстрее, чем черная "ява" - он ведь следовал прямо ноздря в ноздрю с ребятами. Однако, он отставал - "старушка" летела вперед, а он насвистывал где-то сзади. Теперь уже Але хотелось издать победный клич: "Я обогнала ветер! Я быстрее! Я победитель!". Вскоре многочисленные высотные здания перестали мелькать перед глазами и мотоцикл выехал за город. Стало встречаться больше деревьев - голых скелетов, на которых все еще трепетали одинокие желтые и подсушенные по краям листочки. Они цеплялись за ветки изо всех сил, но все равно отцеплялись и падали, умирая уже навсегда. Весной на их месте появятся другие - свежие, зеленые ростки, и с ними повторится то же самые. И со следующими тоже - никогда не оборвется этот природный круговорот жизни и смерти, потому что перемена этих явлений и есть - жизнь. Голые поля, на которых уже собрали урожай, чернели за голыми деревьями, словно кукожились от холода и стыдились своей наготы. Земля уже ждала, когда ее укроет теплым снежным покрывалом. Конечно, теплы для нее - любой школьник посмеется, если снег назвать теплым. Действительно, смешно. Иногда мелькали одинокие маленькие постройки неясного назначения и дачные домики. Одни из них были крохотными, обшарпанными - казалось, что они вот-вот врастут в землю. Другие были высокими, похожими на дачу Царевых - двухэтажные гордые великаны, которые свысока наблюдали глазами-окнами за проезжающими машинами. Але даже показалось, что они проводили стеклянным взглядом их промчавшийся мотоцикл и приветливо скрипнули дверьми. Вскоре показалась речка. У девушки загорелись глаза - как давно она здесь не была! Кажется, еще с августа. Холмогорова свернула к берегу и, заглушив мотор, встала на носочки на землю. - Приехали! - сказала она, снимая с головы шлем. Пчела нехотя выпустил подругу из объятий и слез с "явы". У реки был каменистый берег, потому Аля оставила мотоцикл на месте - проколоть колесо ей не хотелось. Рекой назвать было сложно то, что они сейчас видели - небольшое течение, да и неглубокое, бурным потоком текло куда-то вдаль, заворачивая за холмик с пожелтевшей травой. Речушка своим шумным характером напоминала ребенка, который пытается казаться грозным или серьезным. Однако, дети - зрелище комическое, а река - успокаивающее, приятное. В этом и было их различие. Холмогорова уселась прямо на камнях. Она чувствовала "искательницей приключений" их твердый холод, но даже не вздрогнула. От реки веяло приятной прохладой и свежестью. Камыши шелестели от едва дующего ветерка. Аля наполнила легкие свежим воздухом и от блаженства прикрыла глаза. Внезапно ее нос учуял запах сигаретного дыма. - Ты чего на камнях сидишь? Остудишь что-нибудь себе! - Блин, Пчела, такой воздух свежий, а ты его испортить решил! - Воздух портят миллионы машин и заводов по всему миру. А я, думаешь, испоганю его этой сраной сигареткой? - Ты, что ли, один в мире куришь? - Нет... - Вот и смотри - ты одну, и каждый из всего мирового населения по одной - и кабзда озоновому слою. - Ты, умная, встань с камней, я сказал! - Мало ли что ты сказал!.. Холмогорова нахмурила брови, но все таки поднялась на ноги, отряхнув джинсы сзади. Она сложила руки на груди и снова задумчиво посмотрела на реку. Пчела стал рядом и по-хулигански засунув руки в карманы, проследил за взглядом девушки. Она смотрела туда, куда заворачивал речной поток, за тот холмик с пожелтевшей травой. Витя выудил из кармана одну руку и вытащил изо рта сигарету. Он выдохнул дым и спросил: - О чем задумалась? - Да так, - отмахнулась Аля, все еще глядя в то же место. - Ну скажи?! - Вот же черт, пристал, - усмехнулась девушка и легко толкнула друга в плечо. - Да я вот подумала - а что дальше? Пчелкин вопросительно поднял брови и выпучил глаза на подругу. Что она имела ввиду? Что за такая фраза, вырванная из контекста? - В смысле? - спросил он. - Ну, вот сейчас вот мы на рынке промышляем, рэкетируем коммерсантов... А что дальше? Вот так всю жизнь, перебиваться с копейки на копейку и бегать от милицейских лейтенантиков? - Нет, конечно, надо расти... - Вот и мне так кажется. Здесь, конечно, на Рижском деньги хорошие рубим, но по большому счету - это же копейки! - Аль, я это понимаю не хуже тебя! - А вот ты представь, что там дальше... - мечтательно улыбнулась Холмогорова, снова глядя в даль. - О-о, а там дальше, родная, большие люди - крупный бизнес, богатые знаменитые фирмы!.. - подхватил Пчела. - Вот так вот приходим мы за "данью", а к нам со всего офиса чемоданы целые несут! - Да целые мешки, горы к ногам вываливают! - И отчитываются за каждую бумажку! - И припрятать лишнего от нас не смеют! - И никакой недоздачи! - Да! - И так уважительно к нам обращаются! - Да! Виктор Павлович и Алевтина Юрьевна! - Ой, Пчела - и вдруг Виктор Павлович! Ой, не могу! - Аля звонко расхохоталась. - Ой, думаешь я тебя представляю Алевтиной Юрьевной? - Даже не смей! - И не собирался! - Короче просто Пчела и Аля! - Примерно так, хотя и неуважительно получается... Так только мы между собой можем! - Ой, да ладно тебе! Еще секунду Холмогорова улыбалась, а потом ее губы медленно пришли в привычное состояние. Взгляд немного помутнел и прозвучал ее тихий и слегка печальный голос: - Жаль только, что это только мечты такие. Пчела посмотрел на нее и глубоко вздохнул. Парень выкинул окурок и выдохнул остатки сигаретного дыма. Он видел, что девушка просто жаждет карьерного роста, если его можно так назвать. Человек должен расти - это обязательное условие формирования личности. Вот Аля и хотела. Мечтала. И не знала, как воплотить это в жизнь. В ее голове была такая путаница, что выудить из нее хоть какие-то целесообразные мысли было просто невозможно. Девушка задумчиво пожевала губы на манер брата и опустила глаза себе под ноги. Какие интересные носки ботинок... На них листик прилип. Внезапно Витя встал прямо напротив Холмогоровой и положил руки на ее предплечья. Он слегка встряхнул ее и сказал: - Аль, посмотри на меня! - рэкетирша подняла взгляд. - Я тебе обещаю - мы вырастем! - То есть... - Да, в этом смысле! Мы обязательно поднимемся! И будем иметь столько денег, что сможем купаться в них! Под нашим контролем будут все самые известные бизнесмены и фирмы! - А как же ребята? Ну, Космос, Фил и Саша? Ты про них забыл... - Я не забыл, просто... Ну, просто Саня с Валерой с нами не пойдут. Они наши братья, мы не отвернемся от них, конечно, будем помогать, но такие дела, как мы хотим вести - точно не для них! - А Космос? - Он, конечно, с нами! Куда ж его денешь... Но если и он решит перейти на путь праведника, - при этом Пчела сложил руки и вознес глаза к небу, как будто собирался молиться. - То удерживать его смысла не будет. Но ты знай, даже если он уйдет - я останусь! И мы всегда будем вместе, Аль! Я тебе обещаю! Холмогорова посмотрела в глаза друга. Снова этот взгляд... Опять эти голубые,чистые озера нежности. Сейчас в них смотреть было уже совсем не страшно - разве будет утопленница бояться воды? Нет, она в ней уже живет. Вот и с Алей так же. Она медленно улыбнулась и прижалась к Пчеле. Она уткнулась носом в его грудь и парень почувствовал, как она дышит теплом в его толстовку. Пчелкин обхватил ее руками и притянул к себе поближе ее тельце, такое теплое и желанное. - Аль, я... - Ладно, пора ехать, а то папа снова начнет все участки обзванивать! Пошли! Аля отстранилась и пружинящей походкой пошла к своей "старушке". Пчела запустил руку в русые волосы. Не успел... Хотел сказать, но не успел... Упустил такой момент. Балбес... Теперь жди следующего, а такой представится, может, и не скоро... Пригладив только что взъерошенные волосы, Витя поплелся за Холмогоровой и они оба, усевшись на мотоцикл, уехали. Улеглись клубы пыли, рев мотора постепенно становился все тише и тише и вскоре ребят и след простыл. Дома девушку ожидала взбучка от отца. Она вернулась с блаженной улыбкой на лице и с лучащимся от счастья лицом, стала разуваться в прихожей. Тут же выглянул отец. - О! Явилась таки! - воскликнул он, взмахнув в воздухе скрученным в трубочку журналом. - Я тебе говорил, чтобы ты не возвращалась? - Так мне уйти? - вскинула брови Аля. Юрий Ростиславович мгновенно округлил глаза и снова взмахнул журналом. - Не вздумай! Иди к себе! Не смей больше выходить из дому, ты поняла меня?! Один ушел, другая ушла... Хорошо хоть, одна вернулась! Холмогорова уже не слушала упреки отца, сыплющиеся, как камни из порванного мешка. Она с улыбкой завалилась на постель, раскинув руки во все стороны. Она уже представляла себе, как они все втроем будут проходить по коридорам знаменитых фирм, как будут шептаться вокруг них секретарши и бегать взад-вперед. Вот идут они трое - она, в длинном кожаном плаще, в черных джинсах, синей водолазке и шикарных ботинках на толстой подошве. Волосы у нее распущены, они гладкие и блестящие, красиво спадают по плечам. Рядом идет Космос - такой же, как обычно. В светлом костюме, рубашке и светлом пальто, надетом поверх костюма. А возле него Пчелкин. Он гладко причесан, в темно-сером костюме и черном пальто. Они такие крутые - прямо мафиози, авторитеты. А вот сейчас они с Косом меняются местами и Аля очутилась рядом с Витей. Он улыбается ей и обнимает за талию. Они прямо как Бонни и Клайд... Нет, стоп, они же были влюбленными - а Холмогорова была больше чем уверена, что Пчеле она нравится не больше, чем друг. А, кстати, о Космосе - а где он?.. - О, второй пришел! - Пришел! - Где был? - Где был, там уже нет! Аля дома? - Дома твоя Аля! Негодяй, отвечай на поставленный вопрос! - Да какая тебе разница, где я пропадал! Я взрослый человек! Девушка облегченно вздохнула - теперь она не одна будет сидеть под этим надзором. Но, черт возьми, к Космосу отец всегда придирается больше и пилить его сейчас будет долго. Холмогорова выглянула в коридор и, проскользнув между братом и папой, схватила первого за руку и поволокла его к себе в комнату. Космос чудом успел разуться, потому, даже не сопротивляясь, последовал за сестрой. - Куда? Паршивцы, вернитесь! - кричал Юрий Ростиславович вслед детям, но те сделали вид, что не слышат. Аля закрылась изнутри на задвижку и услышала, как с той стороны ее дернул отец. - Ну, засранцы, я вам еще припомню!.. Она облегченно выдохнула и прикрыла глаза, прислонившись лбом к двери. Потом девушка повернулась к Космосу. Тот сидел у нее на постели, по привычке широко разведя длинные ноги с острыми коленями. Парень смотрел на сестру и улыбался. - Ну ты даешь, родная! - А ты думал! Где был то? - Да на рынке с Парамоном дела решали! Опять на нашу территорию какие-то урюки полезли! - Ну и как? - Да вот, - парень снял пальто и у Али глаза на лоб полезли. - Ножом зацепили, пройдет. - Твою мать, Космос, ну ты что, не мог не напороться на железку? Ну вот как ты так? - девушка помогла брату снять пальто. На плече расползалось кровавое пятно вокруг удлиненной дыры. Следом за пальто последовал пиджак и рубашка. Плечо было окровавлено, хотя рана, действительно, был небольшой и довольно несерьезной. Но мало ли какая зараза туда успела проникнуть. - Ща, жди! - Холмогорова вылетела из комнаты. Снова послышались голоса - ее и отца, а потом девушка вихрем ворвалась обратно и захлопнула за собой дверь и быстро закрыла на задвижку. Ручка снова задергалась - видно, Юрий Ростиславович снова попытался попасть в комнату дочери. - Не получится, папуля! - усмехнулась Аля. Она раскрыла ящичек аптечки и выудила из ее недр вату и спирт с бинтом. - Пытать будешь? - Вообще помочь хотела! А ты вон какой неблагодарный! - Да ладно, ладно, спасибо! - Космос чмокнул сестру в щеку и потрепал по голове. - Все, сядь! Сейчас будет не очень приятно... Холмогоров зашипел от боли, но не дернулся. Он скривил губы и нахмурил брови, вцепившись длинными пальцами в свою ногу. Черт, ну что, действительно не мог поаккуратнее, чтобы не терпеть это дерьмо? - Все! - сказала девушка, завязав узел. - А теперь ты мне должен! - Начинается! Что надо? - Полежи со мной, Кос, а? - Ты что, маленькая? - Ну, Космос, ну миленький, ну пожалуйста! Давно уже такого не было! Ну я хочу как в детстве! - Хрен с тобой! Давай! Аля с довольным визгом обняла брата за шею, а потом открыла дверцу шкафа и спряталась за ней. Все таки, раздеваться перед Холмогоровым ей не очень то хотелось. Девушка сняла кофту, накинула легкую ночнушку и стянула джинсы, виляя бедрами. Она совсем нечаянно оттопырила задницу, от чего Космос непроизвольно взглянул в ее сторону и снисходительно улыбнулся, покачав головой. "Какой бы пацанкой не была, а девичьи замашки у нее есть..." - подумал парень, стягивая штаны и ложась под одеяло. Через минуту буквально дверца шкафа захлопнулась и Холмогорова запрыгнула к себе в постель, где уже лежал брат. - Тебе не кажется, что мы слишком взрослые для таких вот ночных "полежалок" в одной постели! - хмыкнул Космос, когда девушка устроила голову на его здоровом плече и забросила на него ногу. - "Полежалки" - скажешь еще! - прыснула тихонько она. - Да и в конце концов, можно же иногда в детство впасть! - Ну ну, Аль, если так в детство впадать - то нас неправильно поймут! - А зачем нам кому-нибудь об этом говорить? - Незачем... А не боишься меня? - А чего тебя бояться? - А вдруг у меня бабы месяц не было? - Кос, моя нога недалеко от твоих яиц, запомни! - Да шучу я, дура! Не лишай меня будущих детей! Они рассмеялись почти шепотом и притихли, чтобы не привлекать внимание отца. Космос обнимал Алю за голые плечи и смотрел в потолок. Он чувствовал, как она дышит ему в грудь и как ее руки сомкнулись у него на боку. Выглядит это, конечно, неправильно - именно сейчас, когда брат с сестрой уже взрослые. А вот раньше, когда ребята были еще совсем детьми, Холмогорова частенько забиралась в постель к брату, когда не могла уснуть, снился страшный сон или за окном трещали раскаты грома. В объятиях Космоса ей становилось тепло и спокойно и она очень быстро засыпала. Эдакая странная детская традиция, которую девушке вдруг захотелось повторить. Парень и сам любил такие ночи, когда под боком лежало худенькое тельце Али. Так нравилось чувствовать себя нужным девушке - пусть даже сестре. Возможно, взгляни на них сейчас друзья, они бы не поняли ничего или поняли бы неправильно, а Пчела еще и заскрипел бы зубами от ревности. А, может, даже разбил бы ему нос и так далее, но... Это не то. - Если ты проговоришься хоть кому-нибудь, я тебя убью! - прошипел Космос уже засыпающей Холмогоровой. - Обязательно, - пробормортала та. - Что обязательно? - А что? - не поняла та. - Ладно, спи, дурында! - Ага... - и снова пристроилась на теплом плече Коса. Ей на секунду представилось, что она так же будет лежать в объятиях Пчелы, только не как с братом, а как с любимым человеком. Нет, такого не будет - это же Пчелкин, как вообще здесь можно на что-то рассчитывать. Хотя, он ведь пообещал ей стать самой авторитетной рэкетирской группировкой. Но объясняться в любви и клясться в верности он не будет, нет - не по его это, не по Пчелиному. Затем образ его в голове у Холмогоровой помутнел, расплылся и она погрузилась в царство морфея, сонно посапывая в шею Космоса.