~~~
На вторую неделю своего пребывания в лагере ー и на первую неделю такого близкого знакомства с Джимом, ー Паша понимает, что быть пятнадцатилетним очень тяжело. В груди что-то незнакомо колется, ворочается что-то новое, неведомое до этих дней, и Паша все списывает на жару. На улице очень тепло, и солнце будто решило Пашу здесь как минимум зажарить, чтобы осенью и зимой он не тосковал от недостатка тепла. Паша не против, Паша любит тепло, а в такую жару никто даже не ругается на них за то, что они проводят в воде больше времени, чем положено по правилам купания. Вожатые и сами присоединяются к ним, меняя форму на купальные костюмы, и дети счастливо смеются и визжат, играя во что-то вроде поло и просто брызгая друг в друга ощущающейся холодной на этом зное водой. Джим ー не исключение. Он радостно участвует во всеобщем веселье, барахтается в воде, как большой ребенок, и смеется. Паша стоит поодаль, он тоже плюхается со всеми, но в одно мгновение, меняющее все, выпадает из общего баловства. Он смотрит на Джима, буквально прикипает к нему взглядом, будто их само солнце сплавляет воедино, и не может оторваться. Джим ー светится. Солнце играет на его влажных от брызг волосах, а на плечах едва заметной коркой белеет соль. У Паши рот наполняется слюной ー так сильно хочется провести по этой корке языком, попробовать ее на вкус. И казалось бы, соль обычная, морская, как у всех, ー лизни свою руку, и будет то же самое. Но Паша так не думает. Он завороженно смотрит на то, как Джим убирает намокшую челку с глаз, как смеется, когда кто-то из девочек будто невзначай врезается в его спину, и ловит себя на мысли, что невероятно сильно этой девочке завидует. У Паши не было проблем с принятием своей ориентации, его вообще мало волновало, кто ему нравится больше ー девочки или мальчики, потому что он просто не видел смысла в отношениях. Когда в классе начался романтический бум, Паша наблюдал за всем со стороны, сам в этом участия не принимая. Ему было просто неинтересно ни обсуждать девчачьи прелести, ни дома, втихушку, представлять, как держит кого-нибудь из одноклассников за руку. Паша считал отношения бесполезными, находя сколько угодно более приятных вариантов провести свободное время, но никогда ни к кому со своим мнением по этому поводу не лез ー понимал, что люди разные. И вот сейчас, стоя по колено в воде и смотря на солнцем обласканное тело собственного вожатого, он вдруг резко понимает, чем же всем так нравились отношения. Сейчас ему хочется взять Джима за руку и даже попробовать его губы на вкус ー соленые ли они? мягкие? Или сухие и обветренные? Желание проскальзывает, как подлый удар в спину, вдоль позвоночника, мурашками пробегает по ногам и жжется где-то глубоко внутри, за ребрами. Будто солнце укусило его, заразив своей солнечной лихорадкой, а лекарство только одно ー поцеловать Джима Кирка. Паша усмехается. Джим поворачивается к нему, улыбается ー тепло и мягко, и в груди у Паши теплеет еще сильнее. Поэтому, когда Джим брызгает в него, Паша ошалело кричит «Спасибо!». Тот смотрит удивленно, явно не понимая, за что же, а он счастливо улыбается и смеется. Это лето будет сложным, думает Паша и ныряет под воду, скрываясь от палящего солнца.~~~
Одна из лучших вещей, что есть в лагере, ー это вечерние посиделки. Вожатые приносят гитару и пакет с зефиром, разводят костер на берегу и раскладывают вокруг него пледы, на которых размещаются дети. Они обсуждают, как прошел день, шутят и обсуждают планы на завтра, иногда рассказывают истории с «большой земли», как шутливо они здесь называют жизнь вне лагеря. Потом кто-то из вожатых или из детей берет гитару, и веселый хор голосов разносится по всему пляжу, перекликаясь с шумом волн. Они жарят зефир, играясь палочками у костра, и в такие моменты Паша как никогда сильно чувствует себя частью этой большой семьи. Он знает, что они все здесь друг друга любят, что здесь каждый другому самый лучший друг и с любым можно обсудить что-то, что до глубины души тебя волнует. Паша все это знает, но в один из таких вечеров идет делиться секретами не к соседу по комнате, с которым успел сдружиться за эти дни, а к Джиму. Тот бесцельно перебирает струны на гитаре, наигрывая короткие мелодии, и сначала даже не замечает, что теперь сидит не один. У костра другой вожатый играет на другой гитаре, и ребята танцуют на пледах и песке, босые, светясь от счастья, истинного и чистого, и света костра. Паша же зажаривает зефир себе и, на всякий случай, Джиму и идет к нему. Осторожно садится рядом и протягивает палочку со сладостями. Джим принимает ее с благодарностью. ー Ты какой-то загруженный в последнее время, ー говорит он, зубами стягивая тягучую зефирку. Паша залипает на этом движении и не сразу понимает, что же от него хотят. ー Вот и сейчас загруженный. Паша хмыкает. ー Нет, просто так получилось… ー начинает он, но Джим, вдруг о чем-то догадываясь, перебивает. ー Влюбился, что ли? ー Как ты догадался? ー наивно переспрашивает Паша. Джим смеется и ерошит Пашины волосы. Тот вздрагивает, чувствуя, как тепло растекается по телу и скапливается где-то внизу живота. ー Ну, у меня есть кое-какой опыт в этом всем, ー с улыбкой говорит Джим. ー Кто она? Или это он? ー Паша смотрит на него еще удивленнее, чем до этого. ー Ну, а что? Не в средневековье живем. Я к этому нормально отношусь. Паша решает ー была не была. Им осталось здесь чуть больше недели, и если не сейчас, то когда еще? ー Это он, ー почти шепотом произносит он. Джим присвистывает. ー Ну ты везунчик. Кто-то из отряда? ー Паша качает головой. ー Из вожатых? ー Паша кивает. Теперь удивленно смотрит уже Джим. ー А ты, парень, не ищешь легких путей. ー Оно само, ー оправдывается Паша. ー Ну еще б ты выбирал, как усложнить себе жизнь, ー саркастично замечает Джим. Паша смеется. ー Признаваться будешь? ー Я, по-твоему, совсем самоубийца? ー испуганно произносит он. ー Нет, конечно! Это же запрещено по уставу лагеря, да и вообще, как он на меня посмотрит. Мне пятнадцать всего, мелкий еще. Меня даже всерьез не воспримут. ー А я бы на твоем месте рискнул. Паша смотрит на Джима долгих пару минут, пытаясь понять, шутит тот или нет. Но, судя по его выражению лица, он абсолютно серьезен. Паша подозрительно щурится. ー Издеваешься? ー А похоже? Паша признает ー не похоже. Джим серьезен, как никогда, и Паше даже интересно становится, почему же эта тема вызвала в нем такой отклик. ー Ну хорошо, ー он садится ровнее и вспоминает, что держит в руках палочку с зефиркой. Совсем про нее забыл в свете поднятой темы. Он съедает одну зефирку и снова обращается к Джиму. ー Ну вот представь, что кто-то из твоего отряда, например, я, пришел к тебе и говорит: «Джим, я в тебя влюблен». Что ты ему ответишь? Паша чувствует, как потеют руки, но голос не дрожит ー и уже слава богу. Он не понимает, откуда смелость берется произносить все это вслух, да еще и разбирать возможную (на самом деле ー невозможную) ситуацию на собственном примере, но пока его несет ー он отбрасывает все сомнения и действует. ー Что до конца смены осталось не так уж много времени, и, если сильно хочется, можно и потерпеть, ー спокойно отвечает Джим. Паша смотрит на него ошарашенно и неверяще. ー Но это, разумеется, если ко мне придешь, например, ты. Паша краснеет. Румянец заливает щеки, скользит жаром по шее и вниз, и Паше срочно нужно пройтись, срочно нужно движение, иначе от накрывшего осознания он просто сойдет с ума. ー Я… Мне… надо пройтись, ー мямлит он и слетает с места, позабыв про зефирки. Джим ухмыляется и качает головой, но Паша этого, конечно, не видит. Это лето будет странным, думает Паша и садится ближе к морю, надеясь, что размеренный шелест волн успокоит его истерично бьющееся сердце.~~~
Проснувшись утром, Паша первым делом вспоминает вчерашний разговор с Джимом и снова краснеет. Можно ли рассматривать это как признание? Можно ли считать это своеобразным разрешением на… что-то? Паша не может даже придумать, на что именно, он чувствует себя таким окрыленным, что мысли даже не задерживаются на чем-то одном. И он улыбается с самого утра, вызывая вопросы у друзей по отряду. И вопросительную улыбку Джима, когда они видятся за завтраком. Паша не может перестать на него смотреть. Просто не в состоянии отвести взгляд, а когда замечает, что Джим смотрит в ответ, ー это становится абсолютно невозможно. После завтрака Паша бежит к нему, надеясь поговорить с ним наедине, но не успевает: одна из вожатых куда-то его уводит, а Паша только смотрит им вслед, чувствуя, как заходится в груди беспокойное сердце. Ему почти физически необходимо обсудить с Джимом то, о чем они начали говорить вчера. Спросить точнее, получить более ясный ответ ー понять, ошибся ли он, принял ли желаемое за действительное или же ему действительно повезло. Но шанса побыть наедине не представляется до самого вечернего купания. Паша снова уходит в свое любимое укромное место. Сегодня не так жарко, а потому он просто греется в лучах солнца и читает, лежа на пледе. И вздрагивает, когда чувствует, как холодные капли шлепаются на спину. Он резко садится и смотрит на того, кто нарушил его уединение, и с удивлением обнаруживает улыбающегося во весь рот Джима. ー Вообще не смешно, ー бурчит Паша, стирая капли рукой. ー Видел бы ты свое лицо. Паша закатывает глаза и садится, уступая Джиму место на пледе. ー Так что, ты достаточно прошелся? ー благодарно кивнув, спрашивает он. Паша чувствует, как краснеют щеки, но оправдывает себя жарой, а не стеснительностью. ー Думаю, да, ー отвечает он. ー Ты вчера говорил серьезно? ー продолжает расспросы Джим. ー Мы рассматривали гипотетическую ситуацию, ー оправдывается Паша. Сегодня смелости у него не так много, и он не может так же отчаянно, как вчера, сделать шаг навстречу пропасти. ー Кого ты пытаешься обмануть? ー Джим морщится и поворачивается к Паше полностью. ー Я сейчас серьезно, Паш. Мне нужен твой ответ. Паша молчит пару мгновений, пытаясь понять, готов ли он рискнуть всем или еще нет. Он смотрит на Джима, смотрит на море, и понимает, что, черт возьми, готов. И кивает. Джим улыбается. ー Я давно заметил, ー говорит он, Паша недовольно хмурится. ー Ждал, пока ты сам решишься. ー Почему? ー Потому что вам по уставу никто не запрещает любить вожатых, а нам за такое светит статья и увольнение. ー Что тебя сейчас сподвигло? ー Осталось меньше недели, и будет просто чертовски обидно потерять столько времени, ー признается Джим, разглядывая Пашу так, будто видел в первый раз. ー Мы ведь все равно ничего не можем, ー грустно замечает Паша. Это действительно его печалит, потому что ему хочется столько всего, но нельзя: Джима в лучшем случае лишат работы, а в худшем ー ему впаяют срок за совращение малолетних. И даже то, что все было по взаимному согласию, его не спасет. Но Джим накрывает его ладонь своей и хитро улыбается. ー Есть несколько вещей, которые мы можем себе позволить, ー заговорщицки намекает он, и Паша переплетает их пальцы. Это лето будет потрясающим, думает Паша и решает, что ради драгоценных мгновений с Джимом он готов даже прятаться в лесу.~~~
Последняя неделя в лагере запоминается Паше сильнее всего. И он бы сказал, что это не потому, что он проводит больше времени с Джимом, но врать себе он не привык. Они не переходят границ дозволенного. Наоборот, Паше иногда кажется, что они слишком сильно осторожничают, но потом он вспоминает, что все средства оправдываются целью, и послушно следует за Джимом. Есть своя прелесть в том, чтобы встречаться с вожатым. Например, он говорит, что проводит тебя в корпус, потому что тебе стало плохо, а детям без присмотра ходить по территории лагеря нельзя, но вместо комнат вы идете дальше по пляжу, в неосвещенные его уголки, и целуетесь до умопомрачения, так что губы наутро саднит у обоих. Или он приходит за тобой посреди ночи, договорившись с вечера, и на свой страх и риск вы, взяв пледы и зефир, идете на пляж и там поедаете зефирки и целуетесь, чувствуя сладость на языках. А потом, увлекшись, бежите обратно в корпус и смеетесь, наблюдая за восходом солнца, еще раз ー теперь уже точно последний, точно-точно, ー целуясь в нескольких метрах от корпуса, чтобы никто не увидел. Паша чувствует себя как никогда счастливым. У него внутри будто селится невесомость. Он окрылен, будто за спиной выросли крылья и теперь раскрылись, позволяя ему летать над землей и с головой отдаваться первой влюбленности. С Джимом хорошо: они по-прежнему разговаривают обо всем на свете, иногда ー молчат, и Паше с ним комфортно всегда. Ему нравится с ним целоваться, нравится подставляться под умелые прикосновения и учиться на них самому, чтобы потом так же чуть потянуть за прядку волос, слегка царапнуть шею и свести Джима с ума. Дни тянутся медленно, наполненные новыми ощущениями и открытиями, но вместе с тем ー непозволительно быстро. Паша не хочет уезжать, не хочет домой от слова совсем. Там, дома, никого, сыро и серо, а здесь ー море, солнце, тепло, которое так любит Паша. Здесь Джим, и его Паша тоже, кажется, любит. Они ни в чем друг другу больше не признаются. Просто стараются проводить вместе так много времени, как возможно, больше разговаривают и ー обязательно ー целуются. Паша вообще не понимает, как он раньше жил без этого и почему считал отношения бесполезными. Теперь, когда ему есть, с чем сравнивать, он думает совершенно иначе. Но время ー неумолимо. Время бежит вперед, несется семимильными шагами и никого ни о чем не спрашивает. И вот уже наступает утро предпоследнего дня здесь. Завтра ー сборы чемоданов и отъезд, а сегодня у них с Джимом еще есть немного времени, потому что вечером будут прощальные посиделки у костра и никто не будет ни за кем особо следить, потому что кто-то будет плакать, кто-то ー признаваться в том, о чем не находил смелости сказать всю смену. Все будут заняты своими делами, и у Джима с Пашей есть шанс ускользнуть незамеченными. И им это удается. Пока все встречают рассвет там, на берегу, Паша и Джим встречают его, держась за руки и разговаривая о том, что будет после лагеря. Паша надеется, что они еще увидятся ー может быть, Паша приедет сюда следующим летом и снова попадет к Джиму в отряд; может быть, Джим приедет в Питер, необязательно к Паше лично, но если вдруг ー тот все сделает для того, чтобы встретиться с ним. Паша не говорит, что любит Джима. Это лишнее. Расставание и без того ощущается тяжелее, чем, казалось, будет. И на мгновение Паша даже задумывается ー а может, не стоило признаваться и начинать это все? Может, стоило перетерпеть, переболеть свою влюбленность, чтобы теперь не было так больно? Но тут же гонит эту мысль от себя подальше. Все ー все, что было в лагере, было между ними, ー того стоит. Хотя бы ради чего-то, что еще между ними может быть. Когда на небе маячит рассвет, Паша поворачивается к Джиму и целует его. На языке горчит вкус пригоревших зефирок ー они увлеклись друг другом и совсем забыли о жарящейся сладости, а в волосах гуляет легкий утренний ветер. Первый солнечный луч выглядывает из-за горизонта, и Паша тихо, несмело спрашивает: ー Мы еще увидимся? ー Конечно, ー уверенно отвечает Джим и вкладывает Паше в руку бумажку со своим электронным адресом и номером телефона. Это лето было волшебным, думает Паша и счастливо сжимает бумажку в руках, прекрасно зная, что, когда он напишет Джиму письмо, тот обязательно ответит.