Dance with me?

Большие лазурные глаза, отражающие огоньки ламп и неоновых подвесок кучей бликов, встречаются с темными, настолько холодными глазами, что они кажутся Бетти нечеловеческими, словно взор хищника на слабую жертву. Вначале она не придаёт этому значение ведь, неудивительно, что каждый из тысячи взглядов в этом баре спотыкается об светлое нежно-розовое пятнышко, такое непорочное и контрастное всему, что есть в серпентарии. Ещё бы, Бетти Купер далеко не в чёрных джинсах и куртке змеев, даже не в чёрном маленьком платье по фигуре, как у Вероники, а в кремовом, струящимся с юбкой, что колыхалась от одного слабого дуновения ветерка, с кружевом, выресовывающем на лифе цветочные узоры, что казалось невинными в стенах школы, и ужасно соблазнительными и притягательными в баре гангстеров особенно в ансамбле с красивым декольте юной посетительницы. Бетти понимает, что взгляд парня только, что выигравшего очередную партию, слишком долго задержан на ней и ей становится не по себе. — Я больше не играю, — кидает змей, накидывает куртку на плечи и уходит толпу обходя людей. Елизабет чувствует холодок, от того, что его взгляда нет. До тех пор пока свежая волна мурашек не накрывает её нежную кожу. — Что ты здесь делаешь, сладкая? — собственный жвачный аромат перекрывается слишком интенсивным благоуханием табака (ох как Бетти любила табачный запах), алкоголя и чего-то терпкого, только когда молодой человек подходит ещё ближе к девушке, она различает бергамот. — Тоже, что и все — развлекаюсь, — голос Купер, хоть и слегка подрагивает, звучит вполне стойко и даже незаметен эффект двух шотов мартини. — Это на то не похоже, — девушка ловит оценивающий взгляд на себе. — Почему же? — Она снова выгибает бровь, что не скрывается от внимания парня. — Ну ты весьма одинока, не танцуешь, видимо отбилась от своей северной группы поддержки, — девушка хочет что-то возразить, но не успевает, — не пытайся скрыть это, ты слишком экзотична для этого гадкого места, сразу видно не часто здесь бываешь. Иначе, я не поверю, что ты наслаждаешься компанией мартини. — Не танцую, говоришь? — Бетти вспомнает Арчи и Ви, в голове отдаётся эхом фраза «к черту их, ты тоже можешь пуститься во все тяжкие», она опустошает бокал мартини, ставя на самую близкую горизонтальную поверхность, — тогда потанцуй со мной. Снова ухмылка, что вызывает химическую реакцию в крови девушки, дыхание сбивается, а зрачки расширяются. И какого черта она так реагирует? — Раз ты так хочешь, принцесса, — Бетти в одно мгновение становится заложницей в крепких руках. Они продвигают её в центр танцпола, прижимают к торсу за талию, словно Бетти могли украсть, вырвать из рук. Девушка никак не могла привыкнуть к дикому взгляду, либо он был в порядке вещей, либо это преднозначалось только Купер, чтобы заставить её краснеть сильнее, когда карие глаза, словно оставляют обжигающий след на нежной коже. Бетти закидывает свои руки за шею парня, неловко покачивая бедрами, она не прячет взгляд за пышными ресницами, а не отрывает от карих очей Джагхеда. Они словно беседуют глазами, передают нескончаемые потоки информации по связи схожей с Bluetooth, но она была только между ними. Через время лёгкий девичий стан вздымается в воздух и мягко возвращается в руки парня, Елизабет смеётся, и парню кажется, что она заражает этим смехом, этой улыбкой все вокруг. Купер забыла о Веронике и Арчи, о Кевине, о комендантском часе мамы, обо всем на свете, и кажется она знает виновника.