Она

— Она приносит нам одни несчастья, — говорит Инес Кинтеро мужу. Луис рыгает, вытирает рот салфеткой и изумлённо таращится на жену. — Твой брат знал, как назвать свою маленькую потаскушку, — зло бросает Инес. — Лолита, да, конечно. Лилит. Она погубит нашу семью, как та развратная тварь погубила Адама. — Кто? Какого ещё Адама? Того англичанина-торгаша? Инес почти рычит. Луис то ли издевается, то ли и впрямь тупее кончика собственного сапога! Скорее всего, издевается. Покрывает дрянь-племянницу, а то как же! Родная кровь, ха! Небось, сам на неё заглядывается, бесстыдник. Сеньора Кинтеро вскакивает из-за стола — жалобно звенит, разбиваясь, хрустальный бокал — и выбегает из комнаты, не слушая обиженных воплей мужа. Нельзя верить ни одному мужчине, это матушка вбила юной Инес в голову с детства. Ни одному мужчине, ни одной женщине. Женщинам — тем более: предадут, как веером взмахнут. Ночью, когда Луис, отвернувшись, храпит, словно рота солдат, Инес пытается заснуть. И под закрытые веки тут же забирается она. Лилит. Она часто это делает, грязная сучка. Демонская шлюха, отказать которой невозможно. Она одета в тонкую полупрозрачную сорочку, сквозь которую просвечивают тёмные соски, а там, внизу, соблазнительный треугольник волос. Приличные женщины бреют все эти заросли, выходя замуж, а полуголой девке никто не указ. Она призывно улыбается, гладит себя руками, манит указательным пальцем, и Инес подходит ближе. Резко хватает сучку за длинные распущенные космы, дёргает, отчего голова Лолиты запрокидывается, впивается в подлые, смеющиеся губы жадным поцелуем. Чувствует, как девка напрягается, как прижимается к Инес всем своим распутным телом. Пышная грудь трётся о грудь Инес, и та, разумеется, не выдерживает — лезет под сорочку сатанинской шлюхи, туда, к треугольнику тёмных, курчавящихся волос, и дальше, глубже, чувствует, как стонет распутница Лолита под пальцами родной тётки — бесстыдница, что тут сказать! — как увлажняется проклятое лоно... И вот уже тонкие девичьи пальцы ласкают саму Инес, так жарко, так сладко, теребят соски, спускаются ниже, бесстыже пытаются раздвинуть ноги сеньоры Кинтеро — и как тут откажешь, как будешь противиться? Инес глухо стонет, погружаясь в тёмное наслаждение, отпускает волосы Лолиты, и та, задрав тётке сорочку, начинает целовать всюду, облизывать соски, затем язык проводит мокрую дорожку по животу... На этом месте Инес обычно просыпается. Темно, занавеска не пропускает лунного света, все спят, Луис, по обыкновению, храпит, старый мерзавец. Ему нет дела, что жене плохо, и не выкричаться, не зарыдать... Инес вцепляется зубами в подушку и судорожно ласкает себя сама, проклиная всё на свете, а в первую очередь — паскудницу Лолиту. Она там, у себя, наверняка смеётся... Перед глазами снова встают пухлые губы, напряжённые соски и чёртов треугольник между ног. Инес трёт себя, сжимает ноги и, наконец, облегчённо вздыхает. Всё прошло. Можно попробовать заснуть. Порой Лолита снится дважды, а то и трижды за ночь. Тварь. Сатанинская шлюха. Блудница вавилонская. Инес пыталась сопротивляться — видит Бог, она пыталась! Попробовала изменить Луису с капитаном Эстебаном Паскуалем. Увы, тот оказался таким же паршивым любовником, как и супруг. Гонору много, а как до дела — лежишь, считаешь мух на потолке, время от времени стонешь. А Лолита — горячая, распутная, приходящая во сне и заставляющая краснеть днём, стоит лишь вспомнить о тех бесчинствах, которые она совершала с Инес. Ничего. Монастырь укротит пыл маленькой потаскушки. А Инес обретёт покой. Когда в Лос-Анжелесе появляется красавчик Диего де ла Вега, сеньора Кинтеро, казалось, обрела второе дыхание. Может, пылкий испанский кавалер поможет ей избавиться от чёртовой девчонки? Но она была начеку. Лилит, Лолита, забрала себе де ла Вегу, и теперь во снах только смеялась, показывая свои прелести богатому испанцу прямо на глазах Инес. Чего ещё ждать от блудницы? Монастырь. Только и исключительно монастырь. Когда Лолита добилась своего, а её проклятый сообщник де ла Вега, оказавшийся истинным чёртом, сбросил маску, Инес приняла решение. Она уедет в Испанию, разумеется. Но святые отцы узнают всю правду о проклятой ведьме! И пусть пламя пожрёт чёртов треугольник между соблазнительных ног! Так будет правильней всего.