Шаги

Шаг, еще и еще. Юна бежит следом, не поспевает, цепляется пальцами за ткань одежд, пытается поймать за руку. Юкитеру выдергивает кисть из ее хватки. Он не оборачивается, продолжая уверенно идти вперед по узкому мосту. Шаги босых ног тонут в вязкой тишине, растворяясь в сумраке. Над головой смыкается свод моста между двумя мирами. Впереди становится видна неподвижная фигура, и сердце Амано делает кульбит. Он ускоряется, почти бежит, ощущая бешенный ток крови в ушах и боль в мышцах. Так…по-человечески. За годы в пустоте он так и не научился быть богом. Шаг, еще и еще. Становятся различимы белое пятно волос и бледно-голубая рубашка. Лица еще не видно, но Юкитеру и так может воспроизвести его до мельчайших подробностей. Было достаточно времени вспомнить. Запыхавшаяся Юно упорно не отстает, пытается что-то сказать, не понимает происходящего. Амано и сам плохо осознает, что творит, но остановиться для него сейчас смерти подобно. Спустя вечность в глубокой беспроглядной тьме впереди забрезжил свет. Он не думает о здешнем Дэусе, о правилах, о правильности собственных поступков. Он готов, если придется, стереть любого вставшего на его пути в порошок, даже если этим кем-то станет целый мир. Шаг, еще и еще. Быстрее, почти переходя на бег и подхватывая у пола пробившее клетку из ребер сердце. Взгляд намертво прилип к одинокой фигуре. Он снова выдирает руку из пальцев Юно, не оборачивается. Узким черным штрихом прорисовывается извечный галстук, размытыми пятнами обозначаются карминово-красные глаза. Перед ним из воздуха возникает прозрачная стена, но Амано разносит ее вдребезги снова и снова, почти не замечая этого. Кажется, его хотят остановить…как недальновидно. Шаг, еще и еще. Как молитву, как мантру, снова и снова. Юкитеру отсчитывает время ударами собственного заполошенно колотящегося сердца, совершенными шагами. Расслабленная фигура, руки в карманах, легкий прищур глаз и блуждающая по губам улыбка — Ару Акисэ. Юкитеру все ближе с каждым пройденным шагом. Знакомые карминовые глаза лишают остатков здравого смысла. Юно что-то кричит сзади, безнадежно отстав. Да, малышка, выпустить находящегося на грани безумия бога было глупо с твоей стороны. И ты действительно надеялась, что чувства хранятся так долго? У пропахшей отчаянием и фальшью любви истек срок годности. Шаг, еще и еще. Он почти налетает на Акисэ, без перехода впивается в тонкие бледные губы голодным жалящим поцелуем, почти причиняет боль. С нечеловеческой силой прижимает к себе наблюдателя, почти ломает кости. Танец на острой грани возможного. Ару отвечает почти мгновенно. Обнимает руками за шею и вплетает пальцы в длинные иссиня-черные волосы. Он медленно закрывает глаза, поддаваясь под чужим бешенным напором. Руки на голой коже под рубашкой, клокочущий в горле под прикосновениями губ стон. Юкитеру не замечает направленных на него атак, не слышит грохота взрывов и воплей Девятой, пытающейся до него доораться. Сила защищает своего владельца, изолируя внешний мир. Он отрывается, прислоняется горячим лбом к чужому и бесконечно долго смотрит в глаза. Акисэ не шевелится, не отводит взгляд, позволяя перебирать пальцами ветхие страницы искусственной души. — Ты не мог быть уверен, что все так выйдет, когда пропускал Юно, — негромко говорит Юкитеру, проводя кончиками пальцев по бледной коже скулы, обводя абрис губ. Ару улыбается светло и спокойно: — Я надеялся. — Значит ли это, что ты пойдешь со мной? — Разве это не очевидно?