***
Лесли боится любого шороха, но единственный способ выжить — бежать. Он передвигается днем, и хотя яркое солнце жжет чувствительную кожу, оно же задерживает вампиров. Он забивается в щели и перекрытия, ночует в сараях и ворует грязную одежду. Всё, что угодно, лишь бы спрятать ослепительную белизну и сбить со следа охотников. На его беду, крестьяне внимательны и умны. В глазах темнеет, когда он пересекает поле подсолнухов. По затылку течет что-то теплое, а под ногами лежит камень с темно-красным пятном. Еще один камень свистит над правым ухом и падает перед ним. За спиной слышится свист — это голодный мальчишка зовет подмогу. Уизерс бежит, продираясь сквозь высокие стебли. Перед глазами плывут темные круги, земля качается, а подсолнухи простираются до горизонта. Слои утащенной одежды мешают бежать, и он раздевается на ходу, сбрасывая подранный свитер, многочисленные шарфы и платки, перчатки без пальцев. Слышится улюлюканье нескольких голосов. Кажется, сегодня будет праздник. Он влетает в сарай прежде, чем успевает понять, что загнал сам себя в тупик. Дверь в сарай открыта, но почему-то никто не заходит за добычей. Крестьяне топчутся у порога, подталкивают друг друга под локоть, но никто не решается зайти. Лесли чувствует, как гонка берет свое, и ложится на стожок сена. Кровь медленно стекает по шее, легкие словно разрывает изнутри, темные пятна застилают всё вокруг. Если крестьяне не хотят жрать его сейчас, то это их право. Уставший от бега, от пряток, с зудящей от солнечных ожогов кожей, он теряет сознание.***
Лесли приходит в себя уже в другом месте, незнакомом ему. Тусклое освещение, каменные стены, пол и потолок, холодно и влажно. Комната обставлена по-спартански: железная койка, стол и стул, ближе к выходу — унитаз и обшарпанная раковина. Он осторожно встает и подходит к зеркалу над мойкой. Мутное стекло отражает худого парня в одних трусах и с замотанной бинтами головой. Лесли рассматривает себя, и сердце быстро бьется от страха найти на теле две запекшиеся круглые ранки. Не найдя их, он на всякий случай ощупывает языком зубы и, не почувствовав отросших клыков, успокаивается. Где бы он ни был, он живой, целый и не превращен в вампира. На столе лежит чистая одежда, и он одевается. Об обуви неизвестный добродетель не позаботился, а пол холодный, и Уизерс с ногами забирается на кровать. Щелкает замок. Дверь открывается, в комнату входит молодая женщина с подносом в руках. — Вы уже проснулись, — безучастно говорит она и ставит поднос на стол. Лесли настороженно следит за ней. Незнакомка одета в форму служанки, волосы убраны в тугой пучок, а кожа бледная с синеватым оттенком. — Г-где я? — спрашивает он. — В подвале, — отвечает служанка и уходит, закрыв комнату на ключ. Проходит неделя. Примерно неделя, Лесли может полагаться только на свои ощущения. Окон в комнате нет, часов тоже. Три раза в сутки ему приносят еду. Иногда выводят в душевую, но всегда разными путями и обязательно ночью. Приносят еду две служанки, сменяя друг друга. За ними приходит третья — всегда одна и та же. Она меняет бинты, осматривает заключенного и ставит уколы. Лесли мысленно называет ее медсестрой. Большую часть времени он спит. Ему вкалывают морфий. Никто не говорит, что это морфий, но Лесли догадывается: он видел, как его бывший лечащий врач вкалывал это себе, чтобы быстрее уснуть после долгого дня. Он не знает, что такое морфий, как он действует и почему так называется. Он всего лишь видел такие же шприцы и похожие баночки. И выучил это слово. Встречи проходят в тишине. Уизерс лишен любопытства, ему достаточно того, что о нем заботятся. Служанки тоже не склонны к диалогу, они больше сосредоточены на том, чтобы не дать альбиносу сбежать. Апатия и сонливость пленника не притупляют их бдительность, они всегда собраны.***
Инъекции морфина прекращаются. Сонливость тоже, и служанка приносит книгу, чтобы развлечь его. Книгой оказывается справочник по патологической медицине, и у альбиноса появляются кошмары от красочных иллюстраций изуродованных болезнями тел. На следующий день Лесли случайно режет палец об острый край бумаги, когда привычную тишину нарушает щелчок открывающегося замка. Служанка смотрит на набухающую капельку крови широко раскрытыми глазами. Тарелка на подносе начинает ходить ходуном. Лесли слизывает каплю крови и удивленно смотрит на женщину. Служанка нервно сглатывает и ставит поднос на стол. Новая капля крови начинает набухать на белом пальце, и служанка теряет контроль. Глаза наливаются кровью, мгновенно вырастают острые клыки. Это длится секунду, после чего женщина приходит в себя. Уизерс бросается к выходу, но женщина оказывается проворнее и выбегает первой, захлопнув дверь перед носом пленника. Сердце бешено стучит в груди альбиноса. Он в плену у вампиров. В тот же день в комнатушке появляется еще один человек. В отличие от служанок, предупреждающих о прибытии, он входит без стука и сразу подходит к пленнику. Лесли отсаживается от него, прижав колени к груди. Каменная стена холодит спину, но оторваться от стены значит стать чуть-чуть ближе к гостю. Он такой же бледный, как и служанки, а на руках отчетливо проступает голубоватый рисунок вен. Длинные светлые волосы зачесаны назад, костюм сидит идеально по фигуре. Желтые хищные глаза смотрят на пленника в упор. — Бежать бесполезно, — предупреждает незнакомец. — Дом полон вампиров. Его взгляд гипнотизирует Лесли. Он не сбежит, и множество кровососущих тварей в доме и за его пределами ни при чем, как ни при чем и то, что белая одежда его сильно выделяет. Взгляд сковывает его, не дает вдохнуть полной грудью, вызывает дрожь в коленях. Гость приманивает его пальцем, и Лесли подчиняется. Инстинкты орут дикими голосами, требуют бежать, как когда-то он бежал от крестьян, но слышно только сбивчивое дыхание. Холодные пальцы прикасаются к лицу, и Уизерс послушно наклоняет голову, обнажая шею.***
Викториано прокусывает шею нарочито медленно, чтобы почувствовать, как клыки вонзаются в кожу и теплая кровь тонкими струйками втекает в рот. Мальчишка сам забрел в сарай. Ни один тупица крестьянин не зашел бы внутрь, если не хотел почувствовать на себе жестокость Рубена (и надо отдать им должное, ума им хватило). Неважно, что парень несколько дней шарахался по деревне. Он забрался на его территорию, а значит, принадлежит ему. Увидев бессознательного парня впервые, Викториано захотел тут же, прямо в пыльном сарае осушить его до последней капли на глазах голодной прислуги, что обнаружила беглеца. Но поразмыслив, решил, что иметь постоянный источник теплой человеческой крови выгоднее. Он сам стриг бесцветные волосы в месте удара, отмывал их от присохшей крови, обрабатывал и забинтовывал. Слуги подвывали за дверью, желая получить хотя бы глоток крови альбиноса. Глупое суеверие, что кровь таких людей отличается от крови обычных, как ни бился Рубен, не выходило из их голов. Он поселил беглеца в подвале, где когда-то обитал сам. В подвале Рубена запирал отец, надеясь, что изоляция излечит отпрыска, уберет бледность и остановит рост зубов, что он наконец перестанет пугать людей. Теперь в подвале содержится единственный человек. Какая ирония.