Помидорки и редиски — любовь до гроба

Оказывается, хоть я никогда и подумать о подобном не могла, но всё же мне пришлось заново приживаться с мыслью о новом отчиме. Это было... странно. Странно, но при этом не хуже, чем впервые. Просто в этот раз я приняла новость более спокойно. Относительно спокойней, чем раньше, но это не отменяет факта истерики, что я устроила. Я была невероятно зла на Шисуи за то, что он даже и не подумал поинтересоваться у меня — а хочу ли я вообще подобного. А ещё больше я злилась на Наруто, что, преследуя своё эгоистичное желание получить полноценную семью, даже не намекнул мне об сговоре с Шисуи, даже не подумал, а каково мне вообще будет принять эту новость. Да, он не знал о том, что я из другого мира, но он был прекрасно осведомлён о судьбе Саске из этого мира. О судьбе его семьи здесь. О том, что это практически единственная его слабость, как и моя тоже. И они даже не посоветовались. Конечно, когда я выплеснула всё это одним большим эмоциональным взрывом, что чрезвычайно долго копился во мне внутри, не находя выхода, пришлось очень долго остывать. Ни Шисуи, ни Наруто явно не представляли себе такой реакции и думали, что, наоборот, обрадуют меня. А вышло диаметрально наоборот — выбесили похлеще Данзо с его АНБУ. Я наматывала круги по залу, бормотала под нос и не видела перед собой ничего. Ничего кроме своей прошлой семьи. Я насильно воскресила в памяти их образы, пытаясь ещё раз понаблюдать за той семейной жизнью, что утекла сквозь мои пальцы так давно, но что сейчас возродилась в совершенно другом своём проявлении. Да, я боялась. Я испугалась. До ужаса. До того, как Шисуи так внезапно решил узаконить всё это, я практически не ощущала связи между всеми нами как по-настоящему семейной. Тонкие но прочные нити взаимопомощи, дружбы, уважения, расслабленности, только и всего. И тут вдруг появились эти толстые как канаты связи под названием «семья», ставшие в секунду видимыми и прочными как сталь. Я всегда до дрожи боялась потери членов семьи. До этого мы не были официальной семьёй и у меня была хотя бы иллюзия, — призрачная и созданная мозгом специально, чтобы не разочаровывать саму себя лишний раз — того, что если мы все останемся просто друзьями, не повторится история прошлого ни моего мира, ни этого. Теперь же это был просто обычнейший страх перед неизвестностью. Очень страшно было опять чувствовать ответственность за новообретённую семью. Головой я понимала, что страх этот — иррационален, и не несёт за собой абсолютно никакой логики, но всё же никак не могла от него избавится. Слишком уж долго пришлось заботится о брате с сестрой, слишком много я всего вынесла, чтобы воспоминания так просто исчезли. И слишком сильно на меня давила природная чакра, моментально прознав о новой слабости. Я просто не могла больше терпеть. Я ушла, не желая никого видеть. Прорычала на них, как настоящий зверь, чтобы не вздумали идти за мной. Никто не пошёл. Я с грохотом захлопнула за собой дверь теперь уже нежилой спальни и обессилено рухнула на пол, прижимаясь спиной к холодной стене. Я просто не могла понять, что за чёрт со мной творится. Так долго мечтала, а когда мечта стала явью — струсила перед реальностью, вновь вспомнив старые страхи. Но я ничего не могла с собой поделать. Слава богу, Наруто с Шисуи действительно поняли причину, почему я временно не хочу никого видеть, и не полезли с расспросами, не начали нравоучения, слишком хорошо помня моё паскудное состояние и невероятно расшатанную за последние несколько месяцев нервную систему. Я слышала, что они поначалу заговорили о чём-то, а потом просто умолкли, и больше я не слышала никаких голосов. Всё оставшееся время я провела наедине с собой и своими мыслями, а ещё навязчивыми страхами вновь потерять только обретенных родственников. Я не заметила, как заклевала носом, а затем чуть по-настоящему не уснула, слишком долго раздумывая. Проснулась я от того, что накренилась в сторону и почти упала на бок. Протирая глаза и вздыхая, я встала и, разминая затёкшие мышцы, направилась к старой заначке, что осталась в комнате. Тихо бормоча и вздыхая, я достала пачку сигарет и, сев на пыльный футон у окна, закурила, подпалив кончик сигареты о искорку, промелькнувшую меж пальцев. Глубокая затяжка и я вновь ощущаю как губительный дым проникает в лёгкие, а затем на одном дыхании выталкиваю всю эту едкую смесь наружу. Клубы дыма взмывали вверх, но не находили выхода, и продолжали тонкими полосками кружиться у потолка, унося с собой мои скверные мысли. Где-то спустя десять минут я услышала негромкие шаги по направлению к моей комнате. Затем послышался короткий трекратный стук в дверь, но я не ответила. Тогда неизвестный опустил ручку и вошёл внутрь без приглашения. Это оказался Шисуи. Он держал в руках две чашки с дымящимся чаем, а подмышкой у него была какая-то книга, явно прихваченная случайно и по инерции. Подойдя ко мне вплотную он сел на тот же футон, прогнувшийся под его весом, и без слов поставил чашку около меня. Немного поколебавшись, он протянул руку к пачке сигарет, достал одну и, поднеся кончик к моей, запалил, коротко затянувшись. Всё это время я безмолвно наблюдала за ним из-под полуприкрытых ресниц. — Прости, если невольно разбередил старые раны. — наконец заговорил Шисуи после третьей затяжки, не глядя на меня. Его взгляд блуждал по шкафам, заставленным свитками и книгами — комната после нашего с Наруто переезда превратилась в рабочий кабинет. Конечно, в доме был один, но никто не мог позариться на кабинет Фугаку, поэтому оборудовали этот. Я проследила глазами за взглядом Шисуи, затем посмотрела на него и, выдохнув, — я уже успела остыть за это время — тихо ответила: — Это не имеет особого значения. — Имеет. — коротко возразил он. — И очень большое. Я понимаю, что ты ценишь нас, и потому боишься потерять, но, по-моему, слишком драматизируешь. — Имею полное право. — хмыкнула я. — Я волнуюсь за твоё здоровье, Крист. — он впервые посмотрел прямо мне в глаза и этот пронизывающий насквозь взгляд говорил без слов: он искренне беспокоился. Я первой не выдержала этого взгляда и, стушевавшись, опустила его на свои скрещённые ноги. Последняя затяжка и я, затушив сигарету о грязную поверхность стола, достала новую, — очередную — и вновь подожгла. Никакой реакции. А я надеялась услышать укоризненный комментарий. Всё же, что бы он не говорил, легкие в любом случае восстановит эта чёртова регенерация. А если не восстановит — уже всё равно. Один раз сдохла, второй раз перетерплю. — Моё здоровье — это не то, о чём следует сейчас беспокоится. Есть более насущные проблемы. — Нет. Для меня намного важнее ты, а не какие-то там абстрактные проблемы. — Пф, — коротко усмехнувшись, я сначала горько заулыбалась, а затем и вовсе тихо захохотала. Опять нервно. Это входит в привычку. — Не припомню, — я покосилась в его сторону, постепенно переставая посмеиваться с себя же. — чтобы ты когда-либо вообще обо мне беспокоился. — Это не смешно. — серьёзно произнёс Шисуи и довольно резко насильно повернул мою голову к себе, заставляя смотреть и не отводить взгляд. — Или ты сейчас очень плохо пошутила, или я просто не представляю, насколько нужно быть эгоистом, чтобы не видеть чужую помощь. — Я не настолько слепая. — огрызнулась я в ответ. — Просто неприятно, когда помощь, порой и не особо нужную, не преподносят в нормальном ключе, а пихают без объяснений. — Ну, простите, королевна, в следующий раз напишу список пунктов, по которым нормальные люди оказывают помощь, и дам вам расписаться, чтобы всё по закону было. — язвительно огрызнулся Шисуи в ответ. — Знаешь, я, кажется, поняла нашу с тобой проблему. — задумчиво сказала я, выдыхая дым. — Мы не умеем согласовывать наши действия, привыкнув к чему-то своему и не воспринимая чужую точку зрения как правильную в конкретных ситуациях. — Впервые слышу настолько правильно сформулированную мысль от тебя. — А ты как всегда щедр на комплименты. — Я в любом случае пришёл сюда не сыпать комплиментами. У тебя есть чёткая проблема, с которой нужно бороться, и мне уже надоело слушать как ты вечно себя жалеешь. Тебе самой не надоело ещё? — Не-а. Очередная сигарета тушится о стол и противно шипит, затухая. Я тянусь за следующей, но чужая рука перехватывает моё запястье и не даёт достать до пачки. — Не игнорируй меня, пожалуйста. Это произнесено довольно настойчиво. Я послушно расслабляю руку, давая ему возможность опустить её вниз, а затем поворачиваюсь к Шисуи всем корпусом, сложив руки на груди. — Всё. Теперь не игнорирую. Говори. — произношу с лёгкой издевкой, такой привычной при наших разговорах. Сейчас она впервые звучит неуместно. — Ками-сама, как же тяжело с подростками. — вздыхает Шисуи, прикрывая глаз. Ох, как же он прав! — Привыкай, папаша хренов. — ухмыляясь ему в лицо, произношу с непередаваемым самодовольством и ехидством. Шисуи хмурится, вновь слыша грубую формулировку, но повторно вздыхает, понимая, что я права как никогда. Он кладёт ладонь мне на макушку и хлопает несколько раз, заставляя сощурится. Волосы определенно опять стоят торчком и спутались после этого жеста, но после этого откровенного разговора я даже не ощущаю какой-то злости на своего нового отчима. Отчим... Это звучит так странно. Серьезно. Последний раз я ощущала столь странные смешанные чувства, когда меня забирали из детдома, и я всё ещё не знаю, что мне ощущать — какая эмоция правильна в подобной ситуации. Вовремя остановив безостановочный поток мыслей, я поспешила вырвать какую-то из них, чтобы заполнить образовавшуюся тишину хоть каким-то интересующим меня вопросом. — Когда тебе вообще пришла идея усыновления? Точнее, — я дернула головой, подбирая более точную формулировку. — Как тебе пришла такая идея? Это же чистой воды бред — брать опекунство над двумя бомбами замедленного действия. — Ну. — он прикрыл глаз, ностальгически улыбнувшись. — Это не было спонтанным решением. Я долго обдумывал все за и против, в конце концов решив, что так будет всё же лучше для всех. — Я всё ещё не поним... — Потому что мне нравится возится с детьми подобными тебе. — выпалил он, перебив. Затем он глубоко вдохнул и, видя мой ошалелый взгляд, внезапно стушевался. — Это и вправду прозвучало тупо. — прокомментировал Шисуи себе под нос. — Не то слово. — добавила я. — Но это правда. — Серьёзно? Вот... Прям серьёзно? — Да. На секунду я замолчала, думая над его словами. Отчасти... Всё сходилось. Не стал бы человек, не любивший детей, носится годами сначала с мелким Итачи, а потом ещё и с Наруто и мной. В этом явно был какой-то смысл. Да и... Я снова вспомнила, что он обожал учить, и картинка стала ещё более правильной. — Допустим. — не смогла не согласится я. — Но если я, допустим, вновь кого-то укокошу, виноватым же будут считать тебя. И там ещё целая куча юридической фигни! Не лень было? — Почему тебе вообще так интересно услышать ответ на этот вопрос? — спросил Шисуи в ответ, удивленный таким странным напором. Он будто не верил, что кому-то может действительно не нравится обрести семью. Ну, теперь он узнал. — Потому что от предыдущего отчима я его так и не услышала. Шисуи сначала приоткрыл рот, затем закрыл его, хлопнул ресницами и снова приоткрыл рот, но слова так и не сорвались с его языка. Он повернул голову в сторону окна и долго молчал, сосредоточенно хмурясь, и его взгляд неподвижно застыл на месте, словно он искал что-то в своей памяти и на время ушёл в мир своих воспоминаний, оставив меня одну. Сначала я вообще подумала, что он враз забыл о моём существовании, но стоило этой мысли пронестись в голове как он резко повернулся обратно и выдал: — Я вспомнил! В твоей памяти, что ты передала мне, был этот разговор. — Ты, что, серьёзно только что пытался его откопать? — Не пытался, а откопал. — скорректировал он. — Ты... вообще-то права. Я и не подумал о подобном истоке твоих побуждений. — Вау, подожди, ты только что признал, что даже такой супер-аналитик как ты мог что-то упустить? — мои глаза хитро заискрились. — Ничего себе. — Может, хватит утрировать? — Шисуи сложил руки на груди в приторной обиде и скептично поднял брови, всем своим видом выражая несогласие. Выглядел он как взрослый ребёнок, что требует немедленных извинений за несуразный бред в свой адрес. Подавив тихое хихикание, прикрывая рот кулаком и закусывая губу, я не могла не улыбнуться, и в итоге Шисуи сам заметил мою улыбку, обидевшись вдвойне. Он-то, видно, считал, что над его мыслительными способностями никогда не пошутят. Он ошибся. Сильно ошибся. Ведь когда в расчеты влезаю я, всё обычно идёт крахом. — Ну извиняй, папаша. — я акцентировала голосом последнее слово, заведомо зная, что подобное раздражает Шисуи. — В кого ты такая выросла? — Не знаю. — честно призналась, пожав плечами, но тут же заулыбалась и протараторила: — О, это ты ещё мою сестру не видел! Она похлеще меня. Будь она на моём месте, тут бы уже была ужасная разруха, а сама бы она истерила как ненормальная, я тебе гарантирую. Ностальгически вздохнув, я секундно прикрыла глаза, вспоминая сестру — яркая улыбка, насыщенно-синие искрящиеся радостью глаза, кудри тёмно-рыжих волос, что она вечно красила в причудливые цвета на кончиках, вечно изношенные свитера и брекеты на верхней челюсти, которые отсвечивали бликами, когда она улыбалась на солнце, характер истинного упрямца и эта нахальная улыбка, когда она с жаром доказывала свою правоту — и печальная улыбка тронула мои губы. — Не смотря ни на что, она была хорошей сестрой. — тихо проговорила я, неосознанно сжав руки в кулаки и больно оцарапав кожу ладоней. — И... я виновата в её смерти. Только я. Теперь бессмысленно это отрицать и искать виновных, запугивать себя же этим бессмысленным страхом. — мой взгляд перекочевал на Шисуи, но теперь в нём не было былого страха неизвестности — только решительность. — Так значит, — старший Учиха склонил голову к плечу, сделав паузу. — теперь ты согласна с правильностью моего поступка? — Да. — Вот теперь я тебя узнаю. — и он поощрительно улыбнулся. Мы просидели так, в темноте пыльной комнаты, ещё где-то полчаса. Он расспрашивал меня о моём прошлом, заинтересовавшись той семьёй, что была у меня раньше. Точнее, его заинтересовало не совсем это, а тот факт, что упоминания сестры всегда придают мне уверенности и сил переступать через трудности и идти вперёд. Конечно, он на всякий случай спросил, перестали ли кошмары затрагивать эту тему, но на этот вопрос у меня не было оптимистичного ответа — чакра точечно давила на все мои слабости, а сестра как раз ею всегда и была. Удивительная комбинация, конечно: величайшая слабость и стимул идти вперёд на жизненном пути в одном флаконе. Но такой уж у меня ебанутый мозг, решивший, что одно без другого не обойдётся. Какое-то время спустя, как раз когда я слушала рассказ Шисуи о его собственных сёстрах, сравнивая их со мной в каких-то аспектах, в дверном проёме показалась макушка Наруто, а следом и он полностью. Парень уже успел переодеться, напялив мою любимую футболку с надписью маслянной краской на английском, который понимала только я, «Keep calm and love Naruto», и неуверенно переводил взгляд с меня на Шисуи, не зная, стоит ли заходить. Тогда я улыбнулась и махнула ему ладонью и этого было достаточно чтобы он понял — проблема наконец-то была решена. Он с довольным видом сел между нами и откинулся спиной мне на грудь, щекоча колючими блондинистыми волосами, а я обняла его немного ниже рёбер и перетащила на свои колени, начав неспешно перебирать его волосы. Наруто блаженно прикрыл глаза и чуть ли не заурчал, а Шисуи втихаря потянулся рукой к полке, достал фотоаппарат и, не успели мы опомнится, щелкнул нас и невозмутимо сказал, что обнимашки он так просто оставлять без фотки не намерен. Повозмущавшись для вида, Наруто перевернулся на бок и, прикрыв глаза, засопел мне где-то под рёбра, словно пытался заснуть, а его дыхание, как всегда такое горячее, опаляло кожу. Шисуи хитро сощурился и улыбнулся, когда мои щёки заалели от несвойственной Узумаки близости. Пока Наруто не видел, я провела указательным пальцем по горлу и беззвучно прошептала Шисуи: «Ты труп, если он узнает». Шисуи примирительно поднял ладони на уровень груди и сделал вид, будто закрывает рот на невидимый замок. Напоследок он лишь коротко осведомил меня, что выбил для нас с Нару «путёвки» обратно на учёбу в Академию и добавил, какого труда это стоило, а потом протянул мне записку, где были написаны дата и время приёма у моего психолога. Приёма, что я обязана была посетить, если хотела оставаться в деревне как её житель, а не преступник. Мне не оставалось ничего, разве что кисло согласится. Шустро он уладил всё. Наверняка поднял старых знакомых и задействовал связи — иначе я не могу обьяснить, как он добился более менее приемлемых условий надзора надо мной, ещё и где-то откопав юриста, который смог за такой короткий срок официально оформить документы о усыновлении. Воистину потрясающий человек. И почему я его не ценила? Наруто действительно заснул на моих коленях, не давая пошевелится из-за буквально приклеенных к моему торсу не по-детски сильных рук. Я не смогла его отлепить, но и будить не хотелось, а потому я просто осталась сидеть, обдумывая всё произошедшее. А подумать было над чем. Я беззвучно смаковала новые «имена» Наруто с Шисуи, что теперь можно было использовать. Чёрт, я и подумать никогда не могла, что смогу называть Нару своим братом. Сводным, но... Боже, всё равно братом. Это было самым необычным из всего. Тем более, он необычайно походил на моего настоящего брата, того, что остался единственным живым в том мире. Они были невероятно похожи между собой, особенно глазами. Глаза Наруто, увиденные мной вживую в первую нашу встречу, моментально напомнили мне о брате — настолько совпадал цвет. У нас в семье вообще у каждого глаза имели оттенок синего, — у сестры темно-синие, у брата бледно-голубые, а у меня изначально были бирюзовыми до того момента, пока мне в лицо не брызнули раствором из какой-то кислоты — но такое совпадение было просто немыслимо. В отличие от Наруто брат не любил выставлять напоказ то, что он так хотел изменить мир к лучшему, но при этом он не оставлял надежды. Вот что было главным сходством: эта природная сила воли, непрогибаемость под обстоятельства, они оба всегда шли к цели любыми методами. Я нежно провела кончиком большого пальца по щеке Наруто, обогнула контуры шрамов и вздохнула, понимая, насколько Саше было тяжело видеть мой труп. Я была его опорой, единственной опорой многие годы, и я помню как мы вместе боролись за жизнь, когда умерла сестра, как вытаскивали друг друга. Приёмные родители хоть и старались изо всех сил, но ближе друг друга у нас никого не было. И вот теперь... Даже не знаю. Точнее, знаю. Конечно же я знаю. Именно поэтому я не хотела вновь заводить семью. Боялась снова кого-то потерять. Потерять и чувствовать боль от потери. Это худшее, что только можно придумать — отпускать человека, к которому привязался всей душой. Сейчас-то я осознавала глупость своего поступка, — как я вообще могла подумать, что выживу, залезая в тот дом, при этом видя весь тот огонь? — но тогда мной двигало желание спасти людей, у который судьба могла сложится так же, как и у меня. Наверняка у меня это получилось. Да, думаю, та девчонка спаслась. Это хоть какое-то утешение. Было бы намного лучше, если бы меня никто не воскресил. И почему Саске не вмешался тогда? Он же наверняка мог это сделать и тогда я бы просто исчезла, — или что там происходит с душами умерших — и не случилось бы всего этого. Я не жалела ни о чём, почти ни о чём, просто этот мир был каким-то неправильным. Я была здесь лишней. И мне давало понять это очень много факторов. Мне вообще порой казалось, что не будь рядом Шисуи с Наруто, Такахаши-сана, Тен-Тен, Наоми-сан, Ируки, меня бы просто вышвырнуло куда-то в пустоту, а они были единственными, кто удерживал мою душу в этом мире и не позволял ей вырваться. Я бросила взгляд на бумажку с записью к психологу. Хорошая консультация мне сейчас бы очень не помешала. Жаль, что нельзя раскрыть перед ним все карты и спокойно выслушать вердикт о моём психическом здоровье. Это бы помогло. Но, увы, тайна ни в коем случае не должна была распространится. Пока никто ни о чём не подозревает у меня есть шанс предотвратить ужасное будущее, но я слишком хорошо знаю как изменчив мир и как легко сломать отлаженный механизм одним маленьким вмешательством, беря в учёт даже свой собственный пример, чтобы пойти на отчаянный шаг и самовольно раскрыть секрет своей осведомленности. Это настолько пошатнёт этот мир, что даже такие аналитики как Шисуи не смогут просчитать последствий. Да и от позора потом будет не отделаться, особенно в глазах Наруто — моё такое беззастенчивое и наглое полугодовое враньё, а за спиной ещё вполне откровенные сплетни с Шисуи, для него стало бы подлым ударом в спину. А я так не хотела, чтобы он узнал об этом. Я не хочу, чтобы он думал, будто я общаюсь с ним лишь из жалости к его судьбе. И точно так же не хочу, чтобы он сам жалел меня, узнав о моей. В этот момент, словно прочитав мои мысли, Наруто заворочался во сне и, как-то странно дёрнувшись вбок, потянул меня за собой. От неожиданности я вскрикнула, но не успела отреагировать, погружённая в мысли — он с легкостью повалил меня на футон, подняв небольшое облачко старой пыли, и, прижав к себе ещё сильнее, сонно заворчал. Его нога каким-то образом оказалась на моих, а сам он в попытке остудить температуру тела прижался максимально близко и во сне потерся щекой о мою щёку, что-то мурлыча. Я ошалело приоткрыла рот и не двигалась, раздвинув руки и растопырив пальцы, не понимая, как реагировать на беззастенчивую эксплуатацию меня как подушки. Не в первый раз, кстати. Это словно становится его привычкой. Все мои мысли моментально улетучились из головы, по телу прошла ощутимая волна возбуждения, — не будь я уже осознанным взрослым человеком, не поняла бы, что это за дрожь, спустившаяся вниз к животу и ногам — а на щеках вспыхнул румянец от горячего тела рядом, от которого всегда шёл жар как от печки, даже летом. Я была в смятении — после юридического оформления нас троих как членов семьи, его жест уже не казался дружеским, точнее, мог быть истолкован совершенно по-другому. Это вообще с каждым разом, с каждым осознанием того, что мы неминуемо взрослеем, приобретало в моей голове всё более развратный характер, будто Наруто осознанно пытался меня спровоцировать или того хуже — неосознанно совратить, сам того не понимая. Я же, как бы это не отрицала, прекрасно осознавала, почему он всегда ищет близкого контакта во сне, прямо как сейчас — семь лет полного одиночества сначала в приюте, потом в Академии, а теперь впервые эта радость обретения семьи и уюта, желание наконец получить всю ту ласку и тепло, что недополучил за семь лет. Я тоже так делала когда-то. Я искала тепла, тянулась к людям, потом поняла благодаря методу проб и ошибок, что не всегда это хорошо. Наруто тоже, кажется, это понимает, но не смотря на принадлежность меня и Шисуи к нелюбимому, — точнее, ненавидимому — всей деревней клану, он тянется именно к нам и это видно. Не только к нам, но его общение с другими детьми в разы меньше, чем со мной. Это приятно, хоть и настораживает — Шисуи уже несколько раз делал мне замечания по поводу того, что Узумаки медленно но верно перенимает мои привычки, неумолимо меняется. Часто в лучшую сторону, стараясь расти в чужих глазах, но иногда и неосознанно перенимая откровенно плохие привычки. Вот например это закидывание ног. Откуда он вообще набрался этого вульгарства? Словно в насмешку, Наруто заёрзал и его нога переползла ещё дальше, а сам он навалился на половину моего тела, вдавливая в футон довольно тяжёлым весом как для ребёнка. Я, стиснув зубы, подумала, что когда-то мечтала совершенно не об этом. Уж точно не об этих детских обнимашках, приёмном отце-Учихе, психологических травмах от неизвестной природной сущности, от мысли о которой все внутренности сжимались в тугой узел; уж точно не про ранг опасности А в деревне, очевидно, что ещё и последующей за этим постоянной слежке АНБУ. И, разумеется, я никогда и подумать не могла, что буду с ностальгией вспоминать прошлое, такое откровенно хуёво казавшееся раньше, но сейчас выглядящее в десятки раз лучше, чем мои дальнейшие перспективы. Единственное, что меня сейчас радовало, это то, что за последние несколько месяцев мы, я, Наруто и Шисуи, стали командой и сблизились на духовном уровне, и мысль об этом помогала не думать о трудностях, о том, что ещё предстоит пережить, ради чего вообще я старалась всё это время. Не к месту, да и совершенно непроизвольно, в моей голове пронеслась мысль — я почему-то каждый раз задумываюсь на такие философские и серьезные темы именно тогда, когда рядом был кто-то из них: либо этот вездесущий и неугомонный Узумаки, что оправдывал имя своего клана на все сто процентов, либо Шисуи, что всегда так мастерски наставлял на нужный путь и всегда невероятно тонко чувствовал своего собеседника, умея поднять дух даже самыми немыслимыми способами. Это моя новая семья, значит? Улыбаясь уголками губ, я обняла Наруто в ответ и, вдыхая тяжёлый пыльный воздух, прикрыла глаза. Сейчас всё подождёт. И Академия, и АНБУ, и Данзо, и психолог, и все переживания. Я впервые ощутила себя такой по-настоящему счастливой, думая о новой семье. В конце концов, кто сказал, что они не умеют постоять за себя?