Ей было семнадцать...

Одиноко брела по улице Молодая девчонка. Семнадцать ей. Не смотря ни на ямы, ни в лужицы. Бог отвел ей так мало дней... Ей диагноз врачи поставили: "Лейкемия. Нам жаль, не лечится." Ту палату тотчас оставила, Шла домой и молчала. Не верится. Как же маме сказать? А папе как? А Ему? Как же он это выдержит... От бессилия сжала ладонь в кулак: Вдруг он бросит? А вдруг он прочь сбежит? Не хотелось, что бы он мучался. Набрала. Затаила дыхание. — Эй, привет! Ну ты где? Я соскучился. А на том конце лишь молчание. Наконец-то, собравшись с духом, Она тихо но чётко промолвила: — Ты останешься мне только другом. Отключила звонок и опять пошла. Время шло, унося её жизнь с собой. От него ни звонка, ни весточки. "Ты сама так решила, теперь не ной". И лишь в небе кружили ласточки. Её смерть забрала хмурой осенью. Слишком тихо, без крика, без боли. Только плакала мама над дочерью, А отец проклинал злую долю. А любимый... Не смог простить ей всё, В нем таилась обида сильная. Он не знал, что уж больше нет её, И не знал про плиту могильную. Но однажды письмо из прошлого, Давно мхом и травою поросшего, Его вспомнить всё враз заставило: Для него от Неё послание. "Ты прости, что тогда не сказала, Что больна, что остался месяц мне. Что оставив тебя сбежала. Ты мне виделся в каждом сне.. Я любила тебя. Любила я. Слышишь, милый? Прости уж глупую. Каждый миг, даже умирая, Я люблю тебя и тоскую". Из дрожащих рук листик выпал, Он руками зарылся в волосы Он не знал ничего. Не знал. В голове лишь звучал её голос. В кабинет вдруг вбежал мальчишка. — Папа, папочка! Поиграй со мной! Это был от другой сынишка. От другой. Не от той. Не от той...