I think I found out that I have nothing

      Ещё один облачный день наполняет комнату бело-серым светом. Сколько времени? Десять? Двенадцать? Или уже полчетвёртого? Это невозможно узнать, потому что время в этом доме остановилось ещё несколько дней назад. Тишина, впивающаяся в уши, заполнила собой всё пространство и даже лёгкие, заменив воздух. Ощущение чего-то тяжёлого, тянущего вниз содержимое груди вместе с душой, становится основным. Навязчивая мысль о том, чтобы это оказалось всего лишь сном, сменяется на обречённость и отрешённость от этого мира, демонстрирующего свое безразличие и жестокость. Единственным, что меняется с течением времени, остаётся число окурков в пепельнице.       — Я так скучаю по тебе, — робкий надорванный голос прерывает тишину, посылая свои отчаянные сигналы в пустоту.       — И я по тебе, — с знакомой теплотой, звук, прозвучав так близко, словно в голове, заставляет зажмуриться и покрыться мурашками. Взгляд, сквозь проступившие слёзы, встречается с любимыми серыми глазами сидящего рядом небритого брюнета с лёгкой улыбкой на лице.       Сжавшееся в комок сердце отчаянно выколачивает свой нарастающий ритм. Всего лишь объятие, за которое хотелось отдать целую жизнь, знакомый запах шампуня, от которого прерывается дыхание и кружится голова, неловкость движений, оставляющая отчаянно цепляющихся друг за друга на самом краю дивана. Всего лишь лёгкое прикосновение сухих, обветренных губ. Всего одна секунда, чтобы поверить в чудо и забыть обо всем остальном в своей жизни.       — Видишь, я с тобой, чего ты?       Неосторожный судорожный всхлип и падение с края мебели на дрожащие колени. Широко распахнутые глаза и рухнувшие в пустоту чувства. Руки, прижимающие всего лишь мокрую от слёз, пропахшую его шампунем подушку. Снова ложь. Жгущее грудь изнутри чувство оставленности целым миром, что скрывался в этих глазах. Сердце, своим неистовым биением, пытающееся оборвать последние нити и бесчувственно рухнуть в ту тьму, что заполняет собой свежие разорванные раны. Тот, чьи руки грели, Тот, чьи слова помогали держаться, как бы не ухудшалось состояние, и, чей голос вселял надежду, Тот, кто был рядом, когда всему миру плевать, безвозвратно растворился во времени, всего с одним ударом, под звук бьющегося стекла и скрежет железа, за секунду до того, как загорелся зелёный. А шизофрения — да, осталась с тобой.