***
Утки пропали. Вону вздыхает, садясь на лавочку, кутаясь в свою куртку сильнее, пряча пол лица в вязанный шарф (давний подарок матери) и улыбаясь самому себе. Спокойствие окутывает его. Ему начинает казаться, что все плохое, что случилось — было не с ним, словно он просто был наблюдателем, словно его вытолкнули из собственного тела, заставляя наблюдать со стороны. Шелестение листьев напоминает ему о течении жизни. Вону думает, что нужно было просто умереть два года назад. Все было бы намного легче. — И снова здравствуйте, — рядом садится кто-то. Вону моргает, поворачивая голову, ловя взгляд незнакомца, что говорил с ним вчера. Он улыбается добродушно, а в глазах все та же тоска. Вону рвано вздыхает, затыкая себя прежде, чем изо рта вырвутся извинения. — Сегодня довольно холодно, — констатирует собеседник, поворачиваясь к пруду. — Оу, наши утки пропали. Наши. Вону давно не слышал это слово, которые бы употребляли в отношении него. Года три, как минимум. — Интересно, куда… — вздыхает незнакомец. — Они исчезают каждую зиму, — говорит Вону, наблюдающий вот уже третью зиму подряд. — А затем появляются. Возможно, их забирают в приюты, я не знаю. А может, они сами куда-то улетают. Чон не узнает свой голос. Тихий и проникновенный, словно из фильма взяли. Ему хочется заткнуть себя, пока не сказал что-то глупое или пока не сделал все хуже. — Логично, — ведет плечом незнакомец. — Но, я предпочитаю думать, что под прудом у них есть свой Волшебный мир, в котором тепло и полно еды, и они все уходят туда, чтобы согреться, а когда зима проходит, они возрождаются, чтобы посмотреть на нас. На глупых людей. Улыбка на лице Вону расцветает против его воли, он даже и не замечает по началу. Волшебный мир для уток — это великолепно. — Вот бы они и меня туда забрали, — тихо выдыхает Вону и улыбка медленно растворяется на его лице.***
На следующий день, когда Вону подходит к своему излюбленному месту, на лавочке уже сидит незнакомец, прижав ноги к груди и обнимая колени, пытаясь хоть как-то согреться. Вону сначала даже думает просто уйти домой, но ему необходимо излечиться хотя бы на полчаса. Он тихо садится с другого края, невзначай кидая взгляд на парня, но тот даже не шелохнулся, смотря на воду, не моргая. Вону вздыхает, стягивая с себя шарф, придвигаясь ближе и обматывая его вокруг открытой шеи незнакомца. — Спасибо, — хрипит он спустя полчаса, даря маленькую исцеляющую улыбку. — Большое. Вону лишь кивает. Его впервые благодарят так искренне. — Меня Мингю зовут, — неожиданно представляется незнакомец. — Вону, — снова кивает Чон. — Долго сидите тут? Вам бы отогреться. — Не думаю, что есть хоть что-то в этом мире, что может согреть меня, — хмыкает Мингю, устремляя свой взгляд на отражавшиеся в воде деревья. — Я бы тоже хотел, знаете, попасть в Волшебный мир уток. Вону понимает, что его незнакомец разбит. И не просто разбит, а точно так же, как и Вону. И, возможно, этот пруд притягивает таких отчаянных, но они сидят рядом и обоим кажется, что весь этот мир, впрочем, не так уж и ужасен. — Я так облажался, — выдыхает Мингю, спустя недолгого времени молчания. — Скажите, Вы бы простили человека, который так легко может разрушить чужую жизнь? — Если этот человек сожалеет о содеянном, — отвечает Вону. — А Вы когда-нибудь разрушали чужие жизни? — Нет. Но, однажды, разрушили мою. — И Вы простили? — Тот, кто испортил мое виденье мира не сожалел о содеянном и не просил прощения. Я простил его, даже если он не просил об этом. Ради себя. Мир проще, чем любят думать люди. Мингю поджимает губы, пряча лицо в его шарфе и отворачивается.***
На следующий день Вону сидит один довольно долго, он уже думает, что Мингю не придет. Вону ловит себя на мысли, что ждет его. Его шрамы замерзают и трутся о джинсы, отдавая неприятными ощущениями. Но Вону прикрывает глаза, слушая шелест листьев, тихий шум воды и чувствует себя живым. Когда он открывает глаза, ему вдруг становится неожиданно тепло. Вокруг его шеи обмотан шарф. Теплый, пахнущий незнакомым парфюмом. Вону поворачивает голову натыкаясь на не менее теплую улыбку Мингю. — Спасибо, — благодарит он. — Вы очень помогли мне. — Не за что, — кивает Вону, смущенно отворачиваясь. — Позвольте и мне помочь Вам, — просит Мингю, подсаживаясь ближе. — Расскажите. Вону не хочет. Он качает головой, вставая со скамейки, морщится от по новой раскрывшихся ран и рвано выдыхает. — Я буду ждать Вас завтра, — говорит ему Мингю прежде, чем он успевает уйти.***
Весь день Вону думает, что не пойдет к пруду, чтобы не наткнуться на Мингю. Но к девяти вечера его выдержка заканчивается. Вокруг все серое и промозглое. Люди ходят от одного конца к другому, пытаясь найти что-то лучшее. Забавно, что от десяти до двадцати всего десять лет разница, а в эти десять лет — столько информации. Но что для истории несчетные десять лет? Люди прожигают свои жизни незачем и недлячего. Вону хочет сжечь себя снова. Он пытался два года назад, плохо получилось. — Вы пришли! — Мингю радуется, словно увидел кого-то действительно важного. — Я уж думал, что зря сидел тут весь день. — Вы серьезно ждали меня? — Вону чувствует себя виноватым, потому что губы Мингю синие, а сам он трясется от холода. — Конечно, я же сказал, что буду ждать Вас, — озадаченно хмурится парень. Вону поджимает губы, хватает Мингю за руку и ведет в кофейню, что находится через дорогу от парка. Мингю довольно греет пальцы о горячую кружку с чаем, поедая шоколадный торт. — Вы можете заболеть, не делайте так больше, — просит Вону, наблюдая за парнем. — А можно опустить формальности, чувствую себя старым, — говорит Мингю, лучезарно улыбаясь Вону. — Я ждал тебя с двух. — Спятил? — Я же сказал, что помогу. — Мне не нужна помощь, — хмыкает Вону. — Нужна, — уверяет Мингю. — Я вижу это по твоим глазам. Вону замолкает, сжимая пальцами чашку с кофе и вздыхает. Только после того, как Мингю провожает его до самого дома, Вону понимает — боль улетучилась.***
— Как ты думаешь, у уток в их Волшебном мире обитает кто-то еще? — Спрашивает Мингю. — Типа, бабочки? Они тоже исчезают с приходом зимы. — Они умирают, — приземляет его Вону. — В среднем бабочки живут две-три недели. — Но есть же и те, кто живет дольше? — Да. Целых девять месяцев. Это меняет дело, Мингю. — Вот! Значит им нужно где-то пережить зиму! У них, наверное, замерзают крылья. Это ужасно. Вону смеется. Искренне. — Почему тепло подобных существ волнует тебя больше, чем тепло людей вокруг? — Спрашивает Вону, ловя на себе недоумевающий взгляд Мингю. — Потому что люди — глупые. Они могут одеться теплее и не мерзнуть, но они считают, что лучше показать то, какие они модные и крутые, — по-детски фырчит Ким. — А насекомые и птицы беззащитны, — он молчит какое-то время, а потом тихо добавляет: — Как и ты. Вону молчит.***
С Мингю хорошо. Он дарит тепло, которое берется совсем непонятно откуда. Мингю делает Вону живым. Вону не верит в любовь уже три года, но, если это не она, то что тогда? Чон уверен, что раньше все было по другому. С Мингю все иначе. Мингю заботится и бережет. Поправляет шарф, отдает свои перчатки, заставляет пить горячий чай с шоколадным тортом, улыбается тепло и дарит всего себя. Вону боится признаться, но Мингю спасает его. — Я пытался убить себя, — говорит Вону, когда они сидят на их любимой лавочке. Мингю перестает дышать. — Два года назад, — продолжает Чон. — Меня бросили три года назад, очень безжалостным путем, я думал, что не смогу окончить школу. Я пытался, терпел, причинял сам себе боль, чтобы случайно не сболтнуть лишнего при родителях. А потом мой отец умер, — Вону опускает взгляд на свои ноги. — Я верил в него. И в самые трудные моменты он всегда помогал мне. Я не мог больше терпеть. Мингю обнимает его, прижимая к себе, зарываясь пальцами в волосы, другой рукой поглаживая по спине. — Как люди могут жить с этим? Как они могут просыпаться и продолжать жить?***
Впервые Мингю целует Вону, когда они стоят напротив его дома. Чон хочет пригласить его к себе, но не успевает что-то сказать, как Ким прижимается своими губами к его, а затем быстро отстраняется и убегает. Вону думает, что ему это все почудилось. Будь это кто-то другой, не Мингю, Вону бы не поверил, что его могут полюбить и пригреть, словно котенка, найденного под дождем (на пруду). Но Мингю обладает убеждающей силой, смотрит с такой лаской и любовью в глазах, что едва ли Вону может не верить. — Ты мне очень нравишься, — признается Ким, хватая Вону за руки. — Я дышать нормально не могу, когда смотрю на тебя. Мингю целует во второй раз, уже нормально, прижимая к себе, не позволяя отстраниться. Да Вону особо-то и не хочет. Отвечает на поцелуи, поддаваясь вперед, доверчиво вверяя себя в руки парня.***
Мингю с трепетом обводит шрамы на бедрах Вону кончиками пальцев, словно боясь, что ему может быть больно. Вону рвано выдыхает, откидывая голову, когда чувствует прикосновения губ на тазобедренных костях. — Я люблю тебя, — шепчет Мингю, поднимаясь, нависая над Вону. — Слышишь? Чон зарывается пальцами в мягкие волосы Мингю, притягивая к себе ближе, целует в обветренные губы, проводя по ним языком. — Я люблю тебя, — с трепетом отвечает он, в следующую секунду выгибаясь в руках Кима, от приятных ощущений.***
Летом на пруду лучше, чем зимой. Утки, наконец-то, выползают из своего Волшебного мира, бабочки летают по округе, оседая на каждом втором цветке. Вону начинает жить спустя долгие четыре года. Мингю говорит, что между ними и есть Волшебный мир.