***
В 1868 году власть токугавского сёгуната подошла к концу, оставив за собой последние вспышки Гражданской войны. Княжества на юго-западе страны, отдалённые от Эдо, и принявшие в войне за свержение сёгуната значительное участие, образовали новое правительство, позабыв о клане Казама на какое-то время. Лето 1869 года. Главная резиденция клана Казама. Влажно… Солнце едва ли могло заставить землю впитать все те дожди, которые выпали за эти две неполные июньские недели. Первый не обременённый тучами день. Слуги раздвинули сёдзи, оклеенные белой рисовой бумагой, предложив главе дома Казама лучшее, что у них было — вид на сад. Распускающиеся ближе к зиме камелии блестят на свету; пролежавшие больше века камни нагреваются, отдавая влагу в виде лёгкого, душащего испарения; вода с тихим мерным звуком вытекает из бамбукового жёлоба, и тот опускается, наполняя сад постукиваниями, умиротворяющими душу. Вот то беззаботное время, когда прогулка по галереям доставляет сплошное удовольствие. — Казама-сан, Казама-сан, — повторяли и кланялись молодые женщины, встречающиеся ему на пути. Полуденное солнце играло с гладким тростником, вплетённым в татами, делая игусу подобным золоту, оставаясь сегодня незамеченным. Глава клана, медленно продвигаясь по галереям, всунув руки в серое хаори, прикрывал глаза и, что-то монотонно обдумывая, лишал себя редкой возможности — глотка покоя и уединения. Новости, прибывшие этим утром вместе с гостями, поставили его в крайне неудачное положение. Мужчина и женщина… Необычная женщина… В каком-то роде именно из-за неё он вернулся домой, вернулся, чтобы найти уединение с самим собой, решить, как быть дальше, теперь, когда пути демонов и людей окончательно разошлись. Страж, приставленный к комнате, где держали Юкимуру Чизуру, молча поклонился, принимая косой взгляд главы клана за честь. «Хм, надо ли охранять эту женщину? — подумал он, глядя на своего соратника. — Думаю, с подрезанными крыльями она уже никуда не улетит. Осталось проследить за тем, чтобы не подставить под тупой нож собственные…» — на секунду Чикаге вспомнил о том, что предупреждал Чизуру о боли и страданиях, приняв незамедлительно высокомерный и подобающе важный вид. — Ты свободен, — сказал он, обдумав всё как следует. — Слушаюсь! — не ослабев в голосе мужественном, страж поклонился и по воле господина оставил свой пост. Казама же подождал, подозрительно посмотрел на белую бумагу, которую натянули на решётку, сделав тем самым дверь и, тихо вздохнув, вынул руки из хаори. Сёдзи легко хлопнули, и тень, навевающая на Чизуру не что иное, как страх, перевоплотилась, представ перед ней давним знакомым из плоти и крови. — Вы?.. — показав неделанное удивление, она, продолжая сидеть на татами, вжалась в них бёдрами и пальцами, скрючившимися из-за внутренней паники. — А ты ждала кого-то другого? — ответив на её искренность игривой ухмылкой, он продолжил ломать комедию. — Я же сказал, при следующей нашей встрече ты станешь моей! «Я не понимаю! — она смотрела на него и не решалась моргать; в каждом движении главы клана ей виделось высокомерие и небрежность по отношению к другим, наконец он прекратил осматривать комнату, и вот — взгляды встретились! — Он же сам помог выбраться из Эдзо, — Юкимура боролась с внутренней паникой и поэтому отвела взгляд в сторону, на татами, туда, где ей не страшны алые глаза Казамы, пронизывающие до глубины её сильно запутавшейся души. — Хиджиката-сан вот-вот должен добраться до Айдзу! — её пальцы сжались сильнее, задрожали, и всему телу передалась эта вибрация. — Почему же он изменил своему слову?» — она корила Чикаге за то, что он не дал ей той свободы, о которой она грезила все эти дни, разделённые с тоской и переживаниями о Тоши. Заиграв одеждами, глава клана Казама присел рядом со своей гостьей и насильно приподнял её лицо, придержав за подбородок. Глаза Юкимуры не лгали, та дрожь, поддёргивающая их, и наворачивающиеся слёзы говорили Чикаге больше, чем ему хотелось знать. Он испустил долгий вздох, но лишь про себя, оставшись в глазах других высокомерным и небрежным, а после поднялся. Чизуру бы не оставили в одиночестве. Этим утром ей прислуживала особа немолодая, годам ближе к сорока, и поэтому Казама вёл себя вдвойне осторожно, ведь то, что не заметит юная работница, не останется секретом для женщины с опытом. — Ты! — забыв в разговорах игривость, он свысока посмотрел на прислугу. — Можешь идти… — Как пожелаете, господин, — будучи хорошо воспитанной, она поклонилась и скрылась из вида. «Она тоже демон?..» — Юкимура отвлеклась от нахлынувших чувств, удивившись тому, как её молчаливая компаньонка растворилась. Находиться в её обществе было неуютно. Она, девушка в мужской одежде, и женщина, велевшая забрать у неё оружие, в недешёвом бардовом кимоно, с тёмным гребнем в крепко заделанных чёрных волосах. Она наверняка подумала, что работы предстоит много, однако хозяин не дал приказа, и девушку, притворяющуюся парнем, оставили в покое. — Я не понимаю… — оставив мысли о былом, она вскинула карие, искрящиеся от влаги глаза на главу клана. Чизуру, находясь словно в какой-то западне, внутренне металась и билась о стены. Перья взлетали к потолку, кровь брызгала на татами, но все те звуки, испущенные её рвущимся на свободу голосом, не стоили даже самой жалкой монеты. — Несчастная ты женщина, — на какую-то секунду ей показалось, что он её пожалел. — Я же говорил, людям нельзя доверять, — внезапно его строгость распространилась и на неё. — Теперь всё кончено. Ты останешься здесь и станешь частью клана Казама. — Нет… — не веря его словам, она замотала головой. Сказанное демоном не укладывалось в её сознании. Она противилась, отрицала, но это никак не влияло на настоящее. Это не сон, Казама стоит здесь, прямо перед ней. Это не иллюзия. Девушку бросило в жар, а сердце сковало сильнее прежнего. Одна лишь мысль о том, что она станет его женой, была ей противна. Чизуру уже не понимала, где находится. Может, всё это ей снится? — Если откажешься, то тебя посчитают отступницей, — он не впервые заметил, что её «нет» это то, что диктовало ей сердце, а потому посчитал нужным предупредить. — И я буду вынужден убить тебя и всех оставшихся расецу. Надумаешь убить себя, и я расправлюсь с ними. Трое ведь ещё живы… — предупредив о последствиях, сделав себя монстром в её глазах, он внутренне выдохнул: самое сложное сказано. — Вы не сделаете этого! — забывшись, она закричала. — Вы не такой человек! Я знаю, вы не заставите меня! — говорила она быстро, мотая головой. — Если бы вы этого хотели, то забрали бы меня раньше, а не сейчас, когда всё только-только устроилось. Мы с Хиджикатой-саном поселимся в Тонами. У Сайто-сана там давний друг. Он поможет нам, как и помогли вы! — Человек? — Казама оскорбился, услышав подобное сравнение. — Ты забываешься! — немедля в действиях, он рьяно подлетел к Чизуру и, схватив ту за горло, приподнял от татами. — Тогда я счёл твоё отступничество платой за долги, — сказал он, насупя брови и щуря глаза. Он видел, как она потряхивает недостающими до пола ногами, однако остался при своём, чтобы другие не сочли его слабым, не подумали, что ему, главе клана, можно бросить вызов. — Шинсенгуми спасли тебя от верной смерти. Как демон, ты оплатила свой долг. Сейчас пришло время вспомнить о том, кем ты была рождена и где твоё истинное место! — видя, что она синеет и дальше сможет лишь кашлять, Казама отпустил. Упав на плетёные из тростника игуса маты, она что было сил закашляла. — Я предупреждал тебя, — оставив грубые речи, он опустил руки и с прискорбием посмотрел на её маленькое тело, согнувшееся у пола. — Так или иначе, всё закончилось бы именно этим. Ты не одна такая, нам всем приходится чем-то жертвовать. Я предлагаю тебе защиту моего клана, как ты поступишь сейчас, решит судьбы многих. И не смей забывать, что ты находишься не в Киото, ты на территории княжества Сацума, здесь иные правила. «Хиджиката-сан…» — хватаясь за горло и не понимая настоящих причин резкой грубости главы клана Казама, она звала лишь его, бывшего командира Шинсенгуми. — Помогите ей! — дёрнув головой в сторону, он тут же призвал женщину, прислуживающую Чизуру ранее. — Подберите моей будущей жене одежды достойные её имени! — Слушаюсь, Казама-сан… — не успев появиться та исчезла. — Я дал достаточно времени для того, чтобы он зализал свои раны, — задержавшись на выходе, он, не глядя ей в лицо, заговорил. — Рисковать тобой дольше я никак не могу… — запутав и напугав девушку окончательно, он пошёл приветствовать второго гостя, ответственного за все его благие и не самые лучшие поступки.***
Эдзо. 11 мая 1869 года. — Казама-сан, я вас умоляю! — склонялась Чизуру в глубоком поклоне. — Пожалуйста, помогите мне и Хиджикате-сану покинуть бухту Мияко. У вас же есть связи в новом правительстве… «Она смеётся надо мной? — он молча смотрел на её согнутую спину и не кажущего глаз Тошизо. — Отвергла, заставила наступить на горло собственной гордости, а теперь это?!» — даже ему это казалось чрезмерной наглостью. — Казама-сан, я понимаю, что это больше, чем я смею просить, но пожалуйста… — в глазах Юкимуры посверкивали первые слёзы, она была готова сделать что угодно, лишь бы корабль поскорее увёз их из Эдзо, подальше от крепости Горёкаку. — Ты… Бывший пёс сёгуната, — Казама обратился к остающемуся в стороне Тошизо. — Ты же хотел стать истинным воином, — продолжил он с саркастичной улыбкой, — прячась за спиной у женщины, ты не добьёшься признания. — Казама-сан, пожалуйста, прекратите! — Чизуру закричала, отвлекая его внимание. — Хиджиката-сан делает это для меня… Ему и без того очень непросто… Видя её, полноправного демона, стоящего на краю отчаяния, он испытал лютую ненависть и, больше того, зависть к этому человеку. Пусть он признал его сильным соперником, достойным имени демона, но то, на что он толкал Юкимуру — разочаровывало. — Чизуру, он прав, мне лучше остаться… — до сих пор разрываясь между долгом и ей, он подошёл и положил свою руку к ней на плечо. — Плыви с Казамой. Возвращайся домой… — Нет! — она перекричала его, отдалённые звуки пушек и всплески воды, шевелящие мокрый песок. — Крепость Горёкаку скоро падёт, — тихо сказал Тоши, растирая её холодные руки. — Когда это случится, меня и президента, скорее всего, осудят и заключат под стражу. — Нет… — она и слушать его не хотела, правда и голос-то отказывался её слушаться. — Надеешься на тюремное заключение? — Казама ехидно посмеялся над ним. — Я слышал, что стало с Кондо. Никто не оставит в живых того, за кем идёт армия. Горёкаку простоит ещё дней шесть-семь, а затем падёт, отдавшись на расправу новому правительству. Тоши ничего не сказал, спорить было бессмысленно, он и сам понимал, что если сейчас он не погибнет в сражении, то его казнят. — Я не поеду без Хиджикаты-сана! — она набралась храбрости и настояла на своём. — Я знаю, вы мне говорили, что отныне я сама по себе, но всё же, я ещё раз попрошу, Казама-сан, пожалуйста, помогите нам покинуть земли Эдзо! «Это я виноват в том, что она здесь… — Тоши не мог смотреть на её унижения спокойно, как и отговорить. — Таких упрямиц ещё поискать! — в душе он улыбался. Каким бы ни было тяжким бремя, она скрашивала его дни, наполняла службу новым смыслом, приносила в их штаб радость… — Вы же признали его… — новые речи Чизуру пробудили его, заставили ради прошлого сделать новый шаг. — Я обещаю, что больше не доставлю проблем и ничего у вас не попрошу, но сейчас спасите нас! «Настойчивая и преданная… — Казама, презирая себя за зависть к этому полу-демону, смотрел на Юкимуру и молчал, пока ноги крепче увязали в мокром песке. — Да, именно такой должна была быть моя жена», — он терпеливо слушал и думал, не выдавая обиды или лёгкой меланхолии из-за случившегося, однако вот тот момент, когда мужчине надо говорить. — Чизуру, плыви с ним, — не дав сказать главе клана Казама, Тошизо повёл свою речь. — Не спорь! — он пресёк её попытку говорить. — Я поплыву на другом корабле. В противном случае это подставит под удар Казаму, — видя, что тот хмуро смотрит, он незаметно для Юкимуры кивнул. — Сайто в Айдзу. У него там есть связи. Скорее всего, сейчас он живёт под другим именем, но я знаю, что ты найдёшь его. — Хиджиката-сан… — она чувствовала, что отпускать никак нельзя, но он настаивал. — Крепость Горёкаку ещё простоит, а значит, опасности нет, — успокоил он, улыбнувшись. — Я найду тебя в Айдзу. Плыви… — зная, что убедил, Тоши крепко её обнял, не отрицая, что отдавать её в руки демона совершенно не хочется, да и его пронизывающий строгий взгляд… Казама всё понимал, видел ложь и винил людей за то, что они не в состоянии жить так, чтобы вечно исполнять свои обещания. — Я помогу ей добраться до Айдзу, — сказал он, отворачиваясь от них. Последнее, на что ему хотелось смотреть — это как двое возлюбленных прощаются. — После этого вы слезете с моей шеи и будете делать то, что считаете нужным. — Спасибо, Казама-сан! — еле находя в себе силы, чтобы говорить, Чизуру вновь поклонилась. — Я знала, что вы на самом деле очень понимающий человек… — Не пойми меня неправильно, — сказал он, махнув служивому на лодке, — я это делаю лишь из-за уважения к твоему клану, кроме того, как бы ты не хваталась за этого человека, он в скором времени умрёт. Очимидзу делает своё дело. Его жизненные силы вот-вот угаснут, и когда это произойдёт, ты вновь окажешься перед выбором: пасть, как пал твой дом, или принять мою руку…***
— Что за вид? Выглядишь так, словно тебя только что отшили! — не отличаясь манерами, смуглый мужчина, называющий себя Кё Ширануи, выдал в лоб всё, что думал, стоило главе клана Казама ступить на татами в комнате, где его ожидал даже не один гость. — Чего тебе надо? — Чикаге поддался минутной слабости, вспоминая то, что произошло с ним месяц назад в Эдзо. — Приветствую тебя, глава дома Казама, — свою голову склонил Кюджу Амагири, в отличие от Кё, за ним Чикаге посылал. — Вот тебе раз! — Ширануи и рта не дал раскрыть, Чикаге поприветствовал угрюмого мужчину взглядом, вынуждая себя слушать незваного гостя. — Я тебе привёз твою ненаглядную женщину-демона, а ты даже не расщедрился на спасибо! — Не помню, чтобы тебя об этом просил, — продолжая игнорировать его попытки привлечь к себе внимание, Казама прошёл вглубь комнаты и присел у окна. — Может быть, я что-то недопонимаю, но не ты ли играл с этими Шинсенгуми? Ты же нарочно не стал забирать девчонку, когда работал на клан Сацума! Да ты и с этими непризнанными воинами никогда всерьёз не сражался. Относился к ним, как к собакам! Не смей говорить, что тебя не оскорбляли их гнилые нападки. Кто в своём уме будет сражаться одной рукой?! Думал, я не замечу?! — у Кё накипело, требовалось срочно выговориться. — Среди них были достойные противники, — он нехотя это признал, думая о том, что сейчас ему для полного счастья не хватает О-Сэн-химе, которая промывала бы ему мозги по поводу женщин и как с ними надо обращаться. — Как ты до такого додумался? Притащить наследницу клана Юкимура ко мне… — Да как-как?! Очень просто, между прочим! — Кё по-быстрому переварил всё негодование, начиная свой увлекательный рассказ. — Я тут в Айдзу наведался. Товарищ там у меня один был! Дорога занесла меня в Тонами, вот там-то я и нарвался на девчонку. Неразбериха творится. Люди недовольны новым правительством. На рынке началась серьёзная потасовка, я так понял, что крестьяне поднялись на восстание, а тут она, в своей мужской одежонке, да ещё при оружии, ну её в общий поток и засосало! Я сперва хотел махнуть рукой, но потом подумал, что всё равно к тебе наведаться собирался, а коли с пустыми руками приходить не положено, то я её и прихватил! — сказал он и широко улыбнулся. — Ты протащил её из центральной части страны сюда, в западные земли и практически не привлёк внимания. Не будь ты таким надоедливым, я бы сказал, что это впечатляет, — поняв, что нельзя показывать вида прошлых обид, Казама надменно улыбнулся. — Да, зарылся ты в свою норку не хило! — Кё, не теряя времени, обрадовался, коль хозяин стал прежним. — Я с немалым трудом нашёл это место, однако от разведчиков скрыться не смог, а всё из-за этой девчонки. — Кстати, Амагири ты позвал, а обо мне как-то позабыл, я думал, что мы преследуем одинаковые цели. — Пути людей и демонов разошлись. Больше я ни на кого не работаю, — Казама внезапно нахмурился. — Я пригласил Амагири с той целью, чтобы кое-что обсудить, но коли ты объехал полгосударства, то и от тебя может быть польза. До меня дошли слухи, что в городах неспокойно. Правительственные войска еле справляются с крестьянскими восстаниями, они тлеют и тлеют, словно торфяники. — Что-то такое я слышал, — Ширануи сморщил лицо и зачесал голову. — Поговаривают, что намечаются и крупные. По две тысячи человек собираются собрать! — От людей из замка Сацумы мне довелось узнать о десяти подавленных восстаниях, — сказал Амагири, удовлетворив главу клана Казама. — А тебе что за дело до них? — Кё, кажется, не собирался замолкать. — Ты же сам вечно говоришь, что демонам нет дела до людей! — Нам дела нет. Этих стычек меньше не станет, а с приходом зимы это может доставить лишние хлопоты. Сацума, Тёсю, Тоса и Хидзэн теперь во главе правительства, я позвал Амагири, чтобы решить, как мы поступим, если нас призовут? Клан Юкимура поплатился за отказ своим будущим, однако я не намерен вмешиваться в дела людей, коли со мной согласятся другие представители нашего рода. — Если так решил сильнейший клан западных демонов, то и мы будем избегать любых контактов с людьми, — поддержал Кюджу Амагири. — Да будет так, — Казама успокоился и прикрыл глаза. — Это ты, конечно, хорошо придумал, союз демонов — дело верное, но ты же не думаешь, что купишь спокойствие таким образом? — Кё чувствовал, что в воздухе попахивает недосказанностью. — На какое-то время. Очень скоро княжества вовсе перестанут существовать. Реформирование страны — это вопрос времени, — Казама поделился предвидением. — Значит, ты позволишь мне тут задержаться? — Ширануи быстренько пробил себе почву. — Оставайся… — решая лишить себя головной боли в этот час, Казама сделал так, чтобы от него отвязаться. — Отлично, стало быть, я всласть развлекусь с твоими прислужницами, я тут парочку уже успел приглядеть, — он облизнулся, стараясь тем самым хоть как-то задеть холодного хозяина. — Молчишь… — разочаровался Кё и было чем, вот если бы Чикаге его хоть немного встряхнулся. — Эх, скучный ты. Пойду попрошу, чтобы меня как следует намыли и накормили. Устал с дороги! Под хруст растягиваемых мышц и зевоту Ширануи покинул хозяина и его гостя. — Что произошло в Эдзо? — дождавшись ухода Кё, Кюджу Амагири заговорил. Он видел, что гложущее Казаму простирается за пределами их разговора. — Ты убил этого расецу? — Нет, я дал ему имя. Он стал, как и мы, демоном, — ответил он, не испытывая большой радости. — Девушка была с ним? — Амагири видел его насквозь, видел, что Чикаге стоит на перепутье и вот-вот наделает дел. — Это не имеет никакого значения, — ответил он, будто не испытывал волнения ранее, теперь он верно встал на путь, достойный демона. — Уже нет. Сейчас она здесь. И если Ширануи не солгал, то Хиджиката Тошизо никогда её не найдёт. Он будет искать среди бунтовщиков и сам же к ним присоединится, защищая слабых и нищих. «Если он, конечно, вовсе выбрался из Эдзо, в чём я очень сомневаюсь…» — подумал он про себя, ещё толком не понимая, радуется происходящему или негодует по поводу того, что Юкимура обманута и даже не видит этого. — Она может навредить твоему положению, если скажет лишнее, — предостерёг Амагири, подумывая, что и здесь Чикаге темнит. — Нет, она ничего не скажет. Я уже решил эту проблему, — самонадеянно сказал он, вспоминая, что уже успел показать, кто в доме главный и как здесь подобает вести его женщине. — Ты рискуешь, Казама, рискуешь всем из-за женщины. Я тебя не узнаю, надеюсь, что мне не придётся однажды преследовать тебя как отступника, — Амагири не мог не предостеречь. — Этого не случится, — сурово ответил глава, теряя последние капли хорошего настроения. — Казама, — Амагири собирался уходить, однако задал ещё один вопрос. — М-м-м? — тот нехотя промычал, делая вид, что устал. — Ты уверен, что все записи о очимидзу были уничтожены? — кажется, он думал об этом чаще, чем это могло приходить в голову Казамы. — Есть основания думать об обратном? — он нехотя приоткрыл глаза, посматривая на Амагири, стоящего у выхода. — Вспышки людской агрессии никак не утихают, — сказал он. — Ты мог бы проверить… — Хорошо. Я займусь этим, — зная, что так будет лучше и для себя же спокойнее, он согласился. — Но позже… — Как тебе будет угодно… — не желая спорить с главой клана, Амагири покинул его, оставив на долю тяжёлое сожаление о слабости, которую он проявил раньше, позволив планам Сацума навредить его нынешнему положению. Если бы он только забрал Чизуру раньше, то, может быть, она не прониклась бы к этим Шинсенгуми такой симпатией…***
На западные земли опускалась ночь… — Куда ты собрался? Я же только что приехал! — выкрикивающим речи броские был Ширануи. — Надо повидаться со старой знакомой, — осматривая поданного ему палевого коня, Чикаге невзрачно ответил. — Вот как. А я-то думал, что тебе хватит одной женщины… — Кё словно нарочно привлекал к себе излишнее внимание. На улице собрались слуги, привели Юкимуру, а здесь его шутки. — Ну, если она тебе не нужна, то, пожалуй, заберу-ка я её себе! — он подобрался к Чизуру со спины и уронил руки на её худые плечи. Девушка напряглась, но смолчала. — Она не в моём вкусе, но для утехи сгодится, ведь все Шинсенгуми так тряслись за неё… — снова и снова он пытался спровоцировать Казаму, чтобы хоть как-то повеселиться. — Тронешь хоть пальцем, — он грозно обернулся в сторону Кё, — и я тебе отрублю всё конечности, а потом буду смотреть, как ты медленно истекаешь и захлёбываешься собственной кровью! — Брр! Умеешь же ты ужаса нагнать! — продолжая шутить, он поднял руки, освободив тем самым Юкимуру от своих непутёвых замашек. — Некрасивая смерть для воина! Ладно, оставляй девчонку себе! Я найду чем заняться. — Уж изволь — Казама оседлал коня и позвал девушку. — Чизуру, подойди! «Что ему от меня надо? — она нехотя подошла, стараясь чаще смотреть под ноги, чем на возвышающегося наездника. — Пусть катится поскорее! Хиджиката-сан обязательно приедет за мной!» — Так гораздо лучше… — он, не скрыв довольства, улыбнулся. — Моей будущей жене не пристало носить мальчишеские тряпки. Надеюсь, ты будешь меня ждать… — Казама оценил шёлковое кимоно холодного сиреневого цвета с фиалками, уже почти позабыв о том, что днём не мог выбрать между двумя вариантами: устроить ей ночью побег или оставить при себе. «И не рассчитывай!» — она поиграла мышцами на лице и отвела в сторону гневный взгляд. — Какая непокорная, — ухмылялся он, радуясь чему-то словно ребёнок. — Но так даже интереснее… — наклонившись, он развернул её лицо к себе. — Дождись полнолуния. К этому времени я вернусь. А пока ждёшь, подумай, какими пустыми бывают обещания людей. Не тоскуй без меня сильно, я приеду, и скучать тебе будет некогда! «И не подумаю!» — она терпела его прикосновения, его игру пальцев у своего подбородка, однако никак не была готова к поцелую. Непродолжительный и неглубокий, но, тем не менее прямой и сразу в губы. Хотела она того или нет, но до дёргающего щёки жара зардела, уже этим удовлетворив высокомерного демона. «Хорошая девочка…» — заулыбался Казама, играя блеском в алых глазах. — Ширануи! — он выпрямился и окликнул демона, навязавшегося его клану нынче. — Чего? — тот оторвался от заигрывания со служащими в доме женщинами. — Присматривай за ней, — глава клана западных демонов в лице изменился. Строгий и повелительный, увидев это, Кё не стал бы спорить. — Да всё будет в лучшем виде! Поезжай к своей старой знакомой и развлекись там за нас двоих! — махнул он наигранно ручкой. «К кому это он собрался? — Чизуру в голову полезло столько всего, что даже как-то стало обидно. — Зачем ему я, если сам поехал развлекаться?! И всё-таки я была права, он ужасен!» — ругалась она про себя, веря, что её любовь к Тошизо Хиджикате — это самое светлое и лучшее чувство, которое она когда-либо испытывала. — Полнолуние… Дождись его и ты станешь моей! — натянув поводья, Казама, долго смотря на Чизуру, сделал последнее предупреждение, ознаменовав день, когда её свобода упорхнёт. «Мне страшно… Хочу, чтобы всё это поскорее закончилось!» — она прикрыла глаза и, почувствовав слабость в коленях, запомнила ржание коней, топот копыт и удаляющиеся фигуры Казамы и Амагири.Конец первой части.