Однажды в Праге

На Шульдихе была ярко-алая рубашка и черный укороченный жилет. Он рассмеялся над какой-то шуткой своей спутницы, слегка откидывая голову назад, и небрежно перекинул за спину собранные в тугой хвост волосы. Кроуфорд задумчиво рассматривал его сквозь полуприкрытые веки, пользуясь привилегиями, дарованными скрывающей его искусственной композицией. Телепат почти не изменился, не смотря на прошедшие годы. Он все так же оставался ярким пятном, не заметить которое сложно. Спутница со светлой кожей и волосами совершенно терялась на его фоне, из уверенной в себе личности превращаясь в бледную поганку. И нет, это не было ревностью. Просто сухая констатация факта. Кроуфорду и самому потребовалось некоторое время и помощь, чтобы перестать превращаться рядом с переполненным энергией и красками телепатом в бледный призрак. — Она отвратительна. — Шульдих перевернулся на бок и оперся о локоть, наблюдая за одевающимся Кроуфордом. Вокруг него разметались спутанные после недавнего бешенного марафона рыжие пряди, по губам блуждала довольная полуулыбка, и Брэд мог быть уверен, в ближайшие пару дней эта рыжая бестия будет вести себя прилично. — В самом деле? — ровно переспросил оракул, неспешно застегивая тугие пуговицы и оправляя манжеты. — Ну, может и не совсем. — усмехнулся телепат, окидывая Кроуфорда долгим оценивающим взглядом. — Но на моем фоне ты похож на офисного клерка. Он тягуче-медленным движением поднялся, и оракул на мгновение замешкался, через зеркало глядя, как перекрываются под золотистой кожей узлы мышц. Шульдих остановился позади него, почти прикасаясь к лопаткам грудью и обдавая горячим дыханием чувствительную кожу за ухом. Играя в гляделки через зеркало, он небрежно вытянул из рук Кроуфорда выбранный галстук. — И все же я не могу позволить тебе окончательно загубить свой образ. — не отводя взгляда, Шульдих четко выверенным движением подцепил со спинки стула другой, с несколькими оттенками голубого и широкой клеткой, и набросил его на шею оракула, мягко разворачивая мужчину к себе. Тот неопределенно хмыкнул, но без малейших возражений позволил любовнику собой командовать, немного наклоняясь за поцелуем по желанию потянувшей за галстук руки с тонкими длинными пальцами. — Так ведь лучше. — прошептал Шульдих, отстраняясь и довольно облизываясь. — Безусловно. — тонко улыбнулся оракул, легко оглаживая пальцами расцвеченную постепенно темнеющими засосами золотистую кожу шеи. Его телепат довольно прикрыл глаза, подставляясь под ласку. Большую часть времени Шульдих вел себя как жестокий и самовлюбленный говнюк, иногда как эгоист и истеричка, но оставаясь наедине с Кроуфордом, он превращался в спокойного и уверенного в себе человека, немного равнодушного к чужой боли, немного жадного до секса, со своими страхами и слабостями, и оракулу нравилась эта метаморфоза. — Сделаешь все, что я просил, и перед следующем миссией можешь сам подобрать мне одежду. — Брэд сам подался вперед, запечатляя на тонких бедных губах поцелуй. — Так уж и быть. Глаза Шульдиха вспыхнули, а Кроуфорд подумал, что в его любовнике, кроме прочего, умер прекрасный стилист. Шульдих галантно отодвинул стул для своей спутницы, не прекращая что-то рассказывать, обворожительно улыбаясь, и иногда, словно нечаянно, касаясь тонкого запястья. Даже на таком расстоянии до Брэда доносились отзвуки мягкого мурчащего акцента. Странно, что за прошедшие годы он стал заметнее. Видимо телепат все же вернулся на родину, как и собирался. — Что ты собираешься делать, когда все закончится? — Шульдих попытался небрежным движением головы откинуть с лица длинные распущенные пряди, но они снова упали на глаза. Ругнувшись по-немецки, телепат зачесал их пальцами. — С твоей любовью к ножницам, лучше научись правильно за ними ухаживать. — Наставительно произнес Кроуфорд, останавливаясь позади расположившегося в кресле Шульдиха и собирая норовящие вернуться в прежнее положение растрепанные космы. — Не-е-ет. — Шульдих откинулся затылком ему на руки, снизу вверх глядя на Кроуфорда. — Слишком долго. — Дольше, чем ты пытаешься привести их в порядок каждый вечер? — вскинул бровь Брэд. — Или после миссии вычесываешь пыль и листву? Телепат скривился, но не нашел, что возразить, вместо этого возвращаясь к своему вопросу: — Не уходи от темы. Так чем ты собираешься заняться потом? Создашь свой бизнес? — Маловероятно. — Кроуфорд неопределенно пожал плечами. — По психологическому портрету именно в этой сфере меня станут искать в первую очередь. Скорее всего выберу что-нибудь не слишком заметное. — А я думаю вернуться в Германию. — телепат выпрямился, терпеливо позволяя Брэду осторожно расчесывать пальцами спутавшиеся пряди. — Куплю себе домик где-нибудь у озера и начну разводить цветы. Он мечтательно зажмурился, а стоящий позади него Кроуфорд тихо рассмеялся: — Переобщался с Вайсс? Не думаю, что ты сможешь выдержать такое долго. Тихая и размеренная жизнь не для тебя. Шульдих беззлобно фыркнул: — Думаешь есть прочитал мое дело, теперь все знаешь? — Не все. — Поправил его оракул. — Но вполне достаточно.  Он вытащил из кармана пиджака тонкий кожаный шнурок и собрал рыжие волосы в низкий хвост. — Я скорее могу представить тебя в клетке с тиграми, чем в саду у озера. От невольно проносящихся перед глазами воспоминаний внутри что-то противно тянуло, но Кроуфорд не двигался с места, продолжая вглядываться в забытые черты лица и жесты. Шульдих едва заметно повел плечом, посылая пришедшему обслужить их официанту легкую дразнящую полуулыбку и откровенный взгляд. Молодой человек покраснел, и оракул нисколько не сомневался, что вскоре коллекция рыжей бестии пополниться еще одним скромно записанным на уголке салфетки номером телефона. — А этот? — Кроуфорд наугад вытащил из горы разномастных бумажек одну и показал ее растянувшемуся рядом телепату. Шульдих, не поднимая голову с его колен, скосил глаза. — Помнишь то кафе в Риме? Ты еще долго ворчал, что я вынудил тебя напялить в такую жару пиджак. — Он бросил на оракула насмешливый взгляд, напоминающий, что рыжий немец не забывает чужие слабости. — Напротив нас сидела девушка в голубом платье, кажется француженка. Она еще спрашивала про время. — Хм. — Кроуфорд повертел в руках листок, рассматривая мелкий летящий подчерк. — А это? — Служащий банка. Он был настолько уверен в своей неотразимости, что даже имя не потрудился написать. — Это? — Стюардесса. Ей опостылели муж и вечно ноющие дети и она просто мечтала сбежать от них с красивым незнакомцем. Кроуфорд отложил все еще сохранившую тень аромата дешевых духов салфетку и привычным жестом запустил пальцы в огненный водопад волос. — Зачем ты их хранишь? Шульдих долго молчал, прежде чем ответить. Он выхватил из стопки глянцевый прямоугольник визитки и принялся вертеть ее в руках. — За каждым из этих номеров чья-то серая и скучная жизнь. То, что ждало бы меня, если бы ты тогда не вмешался, и Эсцет лишили меня способностей. — Это твой способ помнить о прошлом? — Это мой способ помнить, почему моя жизнь принадлежит тебе. Его спутница громко рассмеялась, сжимая в тонкой ладошке чужие пальцы. Она что-то рассказывала, периодически начиная оживленно жестикулировать. По губам Шульдиха блуждала легкая поощрительная улыбка. Он периодически кивал, маленькими порциями глотая вино и медленно облизываясь. Девушка запнулась, завороженно наблюдая за движением языка, а Кроуфорд испытал почти физическую потребность свернуть им обоим шеи и наконец расслабиться. Или нет, лучше свернуть шею только ей, под аккомпанемент довольного смеха Шульдиха — его всегда приводила в бурный восторг демонстрация оракулом ревности — а потом уложить немца грудью на стол и жестко поиметь. Он не сомневался, что тот не будет сопротивляться и сделает все, чтобы их не беспокоили. — Нам еще целых два часа ждать эту речную акулу бизнеса. — капризно поджал губы телепат. Наги, не прекращая печатать, фыркнул, а Фарфарелло пробурчал себе под нос что-то о боге, который любит истеричек, но под удивленными взглядами снова замолк. — Ну Брэ-э-эд. — Шульдих спрыгнул с подоконника и, не слишком церемонясь, уселся на колени к Кроуфорду, отбирая у него листы со схемами. — Мне скучно. — И что я должен, по-твоему, сделать? — оракул запрокинул голову, снизу вверх глядя на окончательно распоясавшегося от скуки немца. Все шло как надо, и он был доволен и расслаблен, поэтому не стал осаждать телепата. К тому же, в последние недели у них в самом деле совсем не было времени друг для друга. Тот порочно улыбнулся и склонился ниже, обдавая губы Кроуфорда горячим дыханием: — Развлеки меня. Наги демонстративно громко хлопнул крышкой ноутбука и поднялся, зажимая его под мышкой и свободной рукой хватая Фарфарелло за запястье: — Пойдем, не будем мешать папе с мамой цивильно отдыхать. Альбинос понятливо хмыкнул и, бросив на парочку насмешливый взгляд, последовал за мальчиком. Они оба — и Наоэ, и Фарфарелло — на изумление спокойно воспринимали связь оракула и немца. Хотя Наги периодически жестко подкалывал Шульдиха на эту тему, во время первого и последнего разговора с Кроуфордом, мальчик сказал, что не видит ничего странного в их стремлении быть вместе и рад, что телепат перестал таскать в дом развлечения на одну ночь, а берсерк счастлив, потому что Бог против нетрадиционных отношений. — Что за несносный ребенок. — покачал головой Шульдих, но оракул хорошо знал, что он так не думает. Кроуфорд не раз видел, как телепат вставал ночью, чтобы успокоить увидевшего очередной кошмар мальчика, а Наги часами неподвижно сидел рядом с раненым Шульдихом, в полголоса читая ему сказки и давая возможность самому Кроуфорду немного отдохнуть. Телепат подался вперед, целуя оракула глубоко и мокро, обвивая его шею руками и сжимая в тонких пальцах темные волосы. Кроуфорд обнял его в ответ, прижимая ближе и проскальзывая рукой за пояс штанов в ложбинку между ягодиц. У Шульдиха уже крепко стояло, он ощущал, как чужой член топорщиться в брюках, прижимаясь к животу. Почему-то Брэд нисколько не удивился, когда узнал про пунктик телепата о сексе в непредназначенных для этого местах. Внутри все скручивалось в узел от желание подойти и, оттянув за волосы голову телепата назад, поцеловать, снова заявляя свои права на этого человека. Но здравый смысл был неумолим, поэтому Кроуфорду оставалось только молча наблюдать, ощущая разливающуюся внутри сладкую горечь. И почему он решил, что все эти чувства осталось в прошлом? Кроуфорд не верил в любовь с первого взгляда, и со второго тоже не верил. Он вообще был склонен рационально оценивать окружающий его мир и тоннами вещающихся на шею мужчин и женщин, ведущихся на красивую внешность и внутреннюю силу. Поэтому когда встрепанный рыжий мальчишка, едва переступивший порог совершеннолетия и только чудом переживший этот день, вечером же заявился к нему в комнату, отвлекая от работы, и уселся на край стола, вдохновенно вещая что-то о внезапно вспыхнувшей любви, оракул только вскинул бровь. Из лично дела он знал о трудном характере телепата, ответственность за которого согласился, по просьбе бывшего наставника, взвалить на свои плечи, поэтому просто терпеливо дождался, пока у Шульдиха закончится словесный понос, и он перейдет к сути. Так Кроуфорд узнал, что телепат не отягощен совестью и готов добиваться желаемого любыми путями. Спустя почти год они впервые разделили постель, после того как Шульдих окончательно довел его своим разгильдяйством и непрошибаемостью. Кроуфорд не старался доставить партнеру удовольствие, действуя резко и порывисто, но, вопреки ожиданиям, телепат не сбежал сразу после окончания, а свернулся у него под боком, глядя на оракула довольными пьяными глазами и непрерывно слизывая кровь с разбитой губы. Так Кроуфорд узнал, что Шульдиху нужна боль. Постепенно в их отношениях стало меньше крови и больше удовольствия. Шульдих начал расслабляться рядом с ним, позволяя Брэду видеть испещренную кровоточащими шрамами, но при этом удивительно сильную душу. Из головной боли он незаметно превращался в опору и неизменного спутника, способного и спину прикрыть, и расчеты подкорректировать. Кроуфорда до сих пор удивляло, как эта холодная и расчетливая зараза умудрялась столько лет водить за нос Эсцет, совершенно уверенных в его ненормальности. Воспоминания всегда приносили ему грусть, но сейчас желание вернуть эту часть прошлого становиться почти непреодолимым. Кроуфорд не двигался. Его выдержке могли бы позавидовать короли. Он не отводил взгляда, пока телепат расплачивался и помогал спутнице одеться. Не моргал, пока тонкие пальцы небрежно поправляли уложенные в сложную прическу волосы и скользили по скулам. Не дышал, когда Шульдих, выпрямляясь, слизывал с губ ярко-алую помаду. Уже около дверей, Шульдих обернулся через плечо, с нечитаемым выражением глядя прямо на Кроуфорда. Глупо было полагать, что телепат его уровня не заметил среди открытых мыслей монолитное сооружение чужих щитов. Оракул усилием воли заставил себя оставаться на месте и никак не выражать бушующие внутри эмоции. Чтобы не происходило тогда, эта история не может иметь продолжения. Словно поняв его мысли, немец медленно опустил глаза и отвернулся, уходя из кафе и из жизни Кроуфорда. Мужчина точно знал, что в следующую их встречу, если она все же когда-нибудь состоится, Шульдих даже не посмотрит в его сторону. Внутри что-то с тихим протяжным стоном оборвалось... — Сэр? — Кроуфорд почувствовал, как кто-то трясёт его за плечо и с огромным трудом открыл глаза. Над ним склонилась перепуганная официантка. — Вам нехорошо, сэр? Брэд с трудом сфокусировался на смысле слов и отрицательно покачал головой. — Просто принесите, пожалуйста, воды. — голос вышел хриплым, но достаточно уверенным, поэтому девушка, наградив его еще одним обеспокоенные взглядом, убежала на кухню. Кроуфорд украдкой окинул взглядом полупустое помещение, пытаясь прийти в себя. То, что произошло сейчас…больше всего это проходило на внезапное видение, вроде тех, что преследовали Брэда в детстве, пока его еще не научили более менее контролировать дар. И это звучало бы логично, если бы не одно, но — свое последнее видение о женитьбе Наги он видел больше трех лет тому назад. И с тех пор тишина. Дар не давал о себе знать ни намеком, и в какой-то момент Кроуфорду даже начало казаться, что его способность исчезла. А теперь… Он откинулся на спинку стула и с силой потер виски. Он был в смятении. Вернувшаяся официантка подтвердила подозрения, что за весь день никто похожий на Шульдиха в кафе не заглядывал. Брэд принялся отстукивать по столу незамысловатый мотив — дурная привычка, появившаяся в последнее время. Он напряженно размышлял, как следует поступить. Проще всего было бы просто не допустить подобной встречи, но видение уже растревожило похороненные глубоко в душе воспоминания, и хотелось совсем иного. Судя по положению людей и тому, как молодая девушка за столиком у окна принялась неспешно собираться, у него оставалось от силы пара минут, чтобы принять то или иное решение. Девушка поднялась из-за столика. Имел ли он право вмешиваться спустя столько лет в жизнь Шульдиха? Она повязала на шею легкий газовый шарф и неторопливым шагом направилась к двери. Кто они друг для друга? Бывшие коллеги связанные одной страшной тайной на двоих? Любовники, искавшие друг в друге спасение от реальности? Тихо зазвенел дверной колокольчик. Кроуфорд прикрыл глаза и глубоко вздохнул, ему не нужно было смотреть, чтобы знать, что недавнее видение начинает сбываться. Он был сосредоточен, поэтому ощутил на себе легкую щекотку чужого ментального прикосновения еще раньше, чем услышал голос с мягким немецким акцентом. Они не виделись много лет и глупо ожидать, что за это время ничего не изменилось. Так имеет ли он право сломать размеренный и спокойный уклад чужой жизни ради…чего? Собственного эгоистичного желания? Сиюминутной прихоти? Один. Шульдих и его спутница прошли к столику. Телепат помог девушке снять пальто. Он больше не смотрел в сторону Кроуфорда, но осторожно, почти невесомо касался ментальных барьеров. Два. Прикосновения постепенно полностью исчезло, и внимательно наблюдавший за ним сквозь полуприкрытые веки Брэндон заметил, как всего на мгновение на лицо Шульдиха набежала тень. Три. Запрещая себе анализировать происходящее, Брэд поднялся с места, не отрывая взгляда от рыжего телепата. В синих, беспокойных как штормовое море глазах вспыхнула робкая надежда. Он не узнает, на что имеет право, пока сам не спросит.