Конечно, ты лучше знаешь, Перси

      — Интересно, каков на вкус Напиток живой смерти? — Тимоти Блекинсоп, сидевший напротив Перси за одним столом в Большом зале, отложил книгу и уронил голову на согнутую в локте руку. Они делали уроки уже больше часа, видимо, приятель решил разбавить сосредоточенную работу общением (1).       — Как вкус последнего, что ты попробуешь в своей жизни, — деловито произнес Уизли. Сняв очки, он принялся тереть глаза. Пожалуй, действительно нужно было сделать перерыв. Хотя его эссе по зельям было практически готово и оставалось дописать совсем немного.       В это субботнее утро многие шли гулять, наслаждаясь последним сентябрьским теплом, а некоторые любопытные ученики отправились на квиддичное поле смотреть тренировку Гриффиндора. Но у Перси накопилось просто невообразимое количество невыполненных домашних заданий. Последние три вечера были заняты только Пенелопой, так что учеба у обоих сильно просела. Попытки заниматься вместе приводили только к объятиям и поцелуям, а никак не к какому-либо результату. Так что в эти выходные они договорились учить уроки порознь. Вернее, Клирвотер занималась с подругами. Уизли же никогда не была нужна компания для зубрежки, но раз теперь она была, то почему бы и нет? Перси и Тим подружились в последние месяцы прошлого курса и, хоть и были очень разными, отлично ладили.       — Тут ты прав, — согласился Блекинсоп. — Но, пожалуй, есть зелья, которые я бы выпил.       — Это какое же? — Перси поежился. Небольшой сквозняк доставлял неудобства. За гриффиндорским столом он привык сидеть спиной к камину, а за столом Хаффлпаффа, где они разместились сегодня, погреться возможности не было.       — Ну вот, например, Зелье изменения голоса (2), — почесав пером русую шевелюру, начал рассуждать Тимоти. — Ведь в его состав входит медовуха. А как говорит мой отец, если на входе продукты хороши, значит, и на выходе блюдо будет отменным.       Перси рассмеялся, услышав это предположение. Он никогда не думал о зельях с точки зрения вкуса. Запоминал лишь их составы, цвета, консистенцию и назначение, не больше.       — Похоже, ты делаешь успехи в Зельеварении, наконец-то, — похвалил Уизли приятеля.       — С таким репетитором неудивительно, — согласился Блекинсоп.       — И ты бываешь правым, — самодовольно согласился Перси, вновь пытаясь погрузиться в эссе.       Но теперь что-то мешало. Как будто настрой пропал, ушла сосредоточенность. Краем глаза он увидел за гриффиндорским столом какое-то движение и повернул голову в ту сторону. Это была Сэйдж Келлин. Сидевшая за книгой, она пристально смотрела прямо на Перси, теребя жидкую белесую косичку. Встретившись с ним взглядом, она кокетливо улыбнулась. Уизли нахмурился и на всякий случай проверил, все ли в порядке с одеждой. Не наизнанку ли он надел рубашку? Не завернулся ли воротник мантии? Провел рукой по волосам — но те идеально лежали. Снял очки и убедился, что они не заляпаны. Затем вновь бросил взгляд на Сэйдж, ее улыбка стала шире. Что за ерунда? Девчонки за слизеринским столом, разглядывающие какой-то журнал, громко захихикали, и пролетающий мимо Толстый Монах погрозил им прозрачным пальцем.       — Чего это вы с Келлин в гляделки играете? — спросил догадливый Блекинсоп, повернувшись в ту сторону, куда таращился Перси.       — Ни во что я с ней не играю, — Уизли отчего-то разозлила вся эта ситуация. Она вообще в окно на квиддичных игроков любуется, — добавил Перси чуть тише, так, чтобы никто, кроме них двоих, точно не услышал.       Словно решив развеять его предположение, девушка поднялась, перелезла через скамью и направилась к выходу из Большого зала.       — Привет, Перси, — томно взглянув из-под полуопущенных ресниц, Сэйдж прошла мимо, даже не удостоив внимания сидящего рядом Тимоти.       — Это что-то интересное, — заметил Блекинсоп, как только фигура девушки скрылась в дверях Большого зала.       — Да ни капельки! — возразил Уизли, покраснев. Чего бы там Сэйдж Келлин себе ни напридумывала, ему все равно.       Сегодняшним вечером ни Перси, ни Пенни не нужно было дежурить, поэтому после ужина они, желая провести время вместе, расположились за партой в одном из пустых классов пятого этажа. Половину дня все только и гудели о том, что у квиддичной команды Слизерина теперь новые скоростные метлы, которые им подарил отец новоиспеченного слизеринского ловца, Драко Малфоя. Так что хотелось поскорее скрыться от этого бесконечного переливания из пустого в порожнее, но некоторая доля беспокойства все равно оставалась.       — Думаешь, теперь шансы на победу Гриффиндора или Рейвенкло в этом году упали? — спросила Пенелопа. Она устроилась на сиденье боком, просунув ноги между их стульями, чтобы быть лицом к Перси, который дописывал домашнее задание по трансфигурации.       — Следуя правилам банальной логики, у команды Слизерина увеличится скорость, а не мастерство, — ненадолго оторвавшись от пергамента, рассудил он. — Но грубой игры станет в два раза больше. Следовательно, всех лучших игроков противника выведут из игры задолго до ее окончания. А впрочем, какое нам до этого дело? — высказавшись, Уизли вновь вернулся к своей писанине.       — Конечно, ты лучше знаешь, Перси, — ответила Клирвотер. И хоть в этот момент он смотрел лишь на буквы, выходящие из-под его пера, но понял, что она улыбалась. Это слышалось в интонации, и в том, как она сделала ударение на его имени. — Но я знаю, что ты, как и я, хочешь, чтобы твой факультет выиграл кубок.       — Это так, — согласился он, старательно выводя очередное заклинание. — Но в то же время я считаю огромным расточительством занимать свои мысли тем, что от меня не зависит. Мы можем занять места игроков и сыграть лучше? Нет. Мы можем купить им скоростные модели метел? Тоже нет. Все, что мы можем, так это отпустить ситуацию и заняться своими делами.       — Мы можем подмешать слизеринцам в еду слабительное зелье! — с восторгом ребенка заявила Пенелопа.       Лицо Перси вытянулось.       — Поверить не могу, что слышу это от старосты!       — Да брось, это было бы веселое приключение! — засмеялась девушка, заглядывая в записи Перси. — Тебе пора развеселиться. Ты слишком долго возишься над этим заданием. Спиши лучше у меня.       — Списать?! — Час от часу не легче. От этого заявления у Уизли едва очки на лоб не полезли. — Я никогда в жизни не списывал! Я один из лучших учеников Хогвартса и горжусь этим.       — Мерлин, Перси! — воскликнула Клирвотер. — Списывать — не значит плохо учиться. Мы с подругами постоянно обмениваемся конспектами, чтобы сэкономить время друг друга. Но это не значит, что мы не разбираемся в том, что переписываем. Быть умным не значит зубрить, это значит мыслить широко и искать возможности.       Перси вздохнул. Он уже не раз слышал мнение, будто они, гриффиндорцы, до зубовного скрежета правильные и прямые там, где надо бы свернуть. Но ничего не мог с собой поделать. А как же самоуважение? Принципы?       — Я так не могу, — наконец закончив внутреннюю борьбу с самим собой, заявил он.       — Ну тогда выбирай, трансфигурация или… я, — игриво накручивая кудрявый локон на палец, предложила Пенни. Перси отодвинул пергамент и посмотрел на девушку. Ну вот, снова ему не хотелось никаких уроков. Так и скатиться в учебе было недолго. Но сейчас это уже не волновало.       — Ты — сейчас, трансфигурация — потом.       Он и не заметил, как в характере Пенелопы появился этот задор. Раньше она казалась ему скромнее, рассудительнее. С начала их дружбы, по мере перехода на более близкий уровень общения, она постепенно открывалась ему, все больше показывая себя настоящую. Не просто потрясающе красивую и благоразумную девочку с Рейвенкло, но и в то же время веселую озорницу с легкой долей хитринки. Наверное, она ждала и от него того же — что он станет раскованнее и смелее — но ему все время что-то мешало. А может быть, он действительно был таким занудой, каким его все считали.       — А как же этот толстый том? — наклонившись к его уху, шепотом спросила она, поддев лежащую на парте библиотечную книгу.       Разумеется, уходить Пенелопа никуда не собиралась. Это была лишь игра, которая им обоим нравилась. Перси в этом не сомневался, ведь она уже запустила пальцы в его волосы, нежно проводя по его затылку, отчего по всему телу разливалось приятное томление.       — Это так… — отмахнулся он, — не по программе.       Закрыв глаза, Перси подался вперед для поцелуя, но, вытянув губы, поцеловал лишь воздух. Девушка отклонилась назад, разглядывая книгу.       — «Ремонт волшебных палочек»? — удивленно спросила она. — Ты сломал палочку?       — Да не я, а мой непутевый братец Рон, — раздраженно ответил Перси, ругая себя за то, что вовремя не убрал свои вещи в рюкзак. Волнующие ощущения от близости Пенелопы развеялись, оставляя его с чувством легкой досады.       — Потеря своей волшебной палочки — тяжелое испытание для любого волшебника. Ты очень хороший брат, — Пенни ласково погладила Перси по плечу.       — Никто, кроме тебя, так не думает, — смутившись, поделился Уизли. — Впрочем, это все равно была старая палочка нашего старшего брата Чарли.       Перси посчитал, что обсуждение закончено и, приобняв Пенелопу за талию, притянул к себе. И почему девчонки всегда так вкусно и притягательно пахнут? А особенно Пенни. Так хотелось зарыться в ее волосы, целовать и не отпускать… Но девушка вновь мягко отстранилась, обрывая всего его попытки приблизиться.       — Но почему Чарли отдал свою палочку Рону?       Перси выпрямился и вздохнул.       — Да кто же его знает? — ему плохо удавалось скрывать свое неудовольствие. Но он не хотел испортить все окончательно. — Чарли говорил, что у него в жизни произошел переломный момент. Вероятно, такой сильный, что все в его жизни перевернулось с ног на голову. Он хотел идти по пути спорта, но внезапно все бросил и уехал жить в заповедник драконов. Даже родители до сих пор не понимают, что произошло, — он развел руками.       — Чужая душа нам не открывается, — загадочно произнесла Пенелопа, после чего замолчала.       Перси не понимал, что это значило. Да и не стремился сейчас вдуматься в очередной рейвенкловский ребус. Не то было настроение. Вместо этого он выжидал, не зная, можно ли ему уже вернуться к тому, на чем они остановились.       — Не стоит тебе чинить эту сломанную палочку, — наконец, сказала она. — Рону нужна своя собственная. У каждого волшебника должна быть палочка, которая выберет только его.       Пожалуй, Пенелопа была права. Рон в любом случае заслуживал взбучки от родителей за сломанную палочку, так зачем Перси станет его прикрывать?       — Ладно, — пообещал он и, наклонившись к девушке, наконец приник к ее губам, наслаждаясь ее ласковыми объятиями. Перси тоже отчаянно хотел, чтобы выбрали только его. Его одного и больше никого. И Пенелопа выбирала, а он до сих пор не мог поверить своему счастью. Казалось, что либо в этом есть какой-нибудь подвох, либо он в конце концов все испортит. Ведь он не был бы Персивалем Уизли, если бы не портил все своей излишней прямотой, никому не нужной гордыней и упрямством, не выводящимся никаким пятновыводителем. Но находясь рядом с ней, он искренне хотел сделаться лучше, чтобы стать достойным такой девушки, как Пенелопа Клирвотер.