Игра отражений

Слухи. Казалось бы, самая бессмысленная из всех вещей во Вселенной. Говорят, что слухам верить нельзя. Что слухи и сплетни рождены пустыми фантазиями. Собственно, со всем этим можно согласиться, с важным видом кивая головой. И Хэл бы согласился, если бы не знал, что истина может прятаться в самых неожиданных местах. Даже в сплетнях. Главное, научиться отделять зерна от плевел. Сопоставлять, услышанное от разных людей, вычленяя как факты наиболее повторяющиеся моменты. Именно такие вот крупицы и рождают полную картину событий, складываясь меж собой, словно паззл. Самым главным источником сплетен Хэл считал женщин. Нет, мужчины тоже всегда не прочь потрындеть и обсудить всех знакомых. Но в суровом мужском коллективе все обычно скатывается к теме «кто круче» и «у кого член длиннее». Что существенно осложняло поиск крупиц правды в серой пыли бравады. Поэтому Хэл любил слушать, о чем сплетничают женщины. Никто, кроме женщин, не способен так долго и с таким вкусом обсасывать детали снова и снова. Что поневоле запоминаешь историю от и до, даже если и не очень хочется. Ходил еще такой стереотип, что сплетничать любят еще и педики. Это правда. Но, к сожалению, все их беседы сводились к тому же, что и у остальных мужчин. Итак, к чему это все? Большинство актеров, по окончанию фильмов или сериалов, в которых они снимались, постепенно теряют общение со съемочной командой. Нет. Конечно, бывает так, что ты находишь себе друга в процессе съемок или даже заключаешь брак с кем-то, да еще и на всю жизнь. Но это довольно редко. Да и все же единичные случаи. Но чтобы сама актерская команда становилась семьей — такое не случалось, можно сказать, никогда. Если не брать во внимание «семью» Queer as Folk. Да-да, вы не ослышались, именно семью. Все, буквально все актеры, исключая, пожалуй, безликих статистов, стали частью этой семьи. Кто-то — на правах дальних родственников, вроде Питера МакНила, который появляется на горизонте остальных крайне редко, но которого всегда рады видеть. Кто-то на правах главного матриарха. Да-да, это он о незабвенной Шэрон Глесс, роли которой полностью совпадали, как в квиро-семье актеров, так и в самом сериале. Кто-то на правах тролле-сестричек, вроде Макилы или Мишель, которые могли довести своими шутками до белого каления кого угодно. Кто-то — на правах таких людей, о которых говорят со вздохом «в семье не без урода», но все же любят и всегда рады видеть, хотя, порой и скрипя зубами. Хэл иллюзий не питал, зная, что к этой категории относится именно он. Во всяком случае, именно так стало считать «семейство» после того, как он позволил себе «обидеть малютку Рэнди». В особенности возмущалась женская часть каста. Этот ушлый тип, несмотря на нетрадиционную ориентацию, непонятным образом умел располагать к себе именно представительниц прекрасной половины человечества. Не все из них, конечно же, прекрасны. Ну да ладно, философствования на данную тему — это лишняя потеря времени. Которого, кстати, почти не осталось до начала выступления. Интересно, явится ли сегодня мистер непогрешимый на концерт? Или снова проигнорирует правду? Хотелось бы верить, что люди меняются. Впрочем, вера, как и надежда, относятся к разряду пустых чувств. Они, конечно, помогают жить, порой даже вдохновляют. Однако нет ничего более страшного, чем преданная вера и неоправданная надежда. Нет, лучше сразу мордой об асфальт или с моста в реку. Люди не меняются. И этот самовлюбленный педик тоже, вряд ли, изменился. Удивительно, что все на него так велись и никто не видел настоящей сути. Ладно, женщины. Те в силу природных материнских инстинктов склонны к покровительству. А Харрисон умел корчить рожи, когда ему нужно было вызвать сочувствие. Поэтому с женской частью все понятно. Но Харольд... блядь, ну точно кретин. Но с ним говорить было и вовсе бесполезно, он просто послал нахуй и отгородился. Гейл Харольд всегда был таким — никем непонятым героем. Но не выебистым. Нет. Жаль, что ему так и не удалось с ним подружиться. После случая с Харрисоном, Хэл вообще, похоже, стал для него пустым местом. Обидно, черт возьми. Он ведь всего лишь хотел помочь, открыть глаза на истинное положение вещей. В результате словил тонну осуждения со стороны женской части каста и тотальный игнор со стороны Харольда. И разумеется, грандиозный срач с Харрисоном. Но от последнего ему ни холодно, ни жарко. Жаль только сериал оборвали из-за этого белобрысого поганца. Ладно, не белобрысого. Красили его, чего уж скрывать. Отчего тот выглядел еще моложе и обиженней, чем был изначально. Но не суть. Речь ведь не о цвете чьей-то там шевелюры, а о том, что из-за этого засранца пришлось свернуть сериал. Все эти споры и скандалы с Коулипами заставили тех свернуться раньше на целый сезон, несмотря на высокие рейтинги и постоянно растущую аудиторию. Пять лет Харрисон отыграл по контракту, но дополнительное соглашение на шестой — подписать не согласился. Видите ли его принципы противоречат поведению персонажа. Знал ведь, что если уйдет, то сериал закроют. Руководство канала сделало, в свое время ошибку, сделав ставку на творческий тандем Харольда с Харрисоном. Да, пара получилась яркая, рейтинги взлетели вверх. Но говнистость — одного, а следом — второго, сделали свое дело. Это можно сказать, оказалось последней каплей ненависти. Но всего лишь последней, до этого была пара сотен других. Вернемся к самому началу. К самому-самому началу, к мальчику-солнышку, от которого прибалдел буквально весь каст. Всегда вежливый с яркой солнечной улыбкой да еще и неплохим уже театральным багажом, несмотря на возраст. Смелый мальчик, открытый гей, которого сразу все полюбили. Даже Хэл. А Шэрон, актриса в летах и с гигантским опытом сразу взяла его под свое крыло. Впрочем, она всех пыталась взять под крыло. Кто-то велся, в буквальном смысле изливая всю мировую скорбь на ее широкой и мягкой груди. Кто-то, наоборот, вел себя достаточно отстраненно, не допуская никакого близкого контакта с остальными. Хэл же относился к ней ровно, с уважением к огромному опыту и нескончаемому добродушию, но проблемами делиться не спешил, у него имелось уже свое окружение и свой опыт. Своя карьера, которой он, к слову очень гордился, и тогда, и сейчас. А вот с Харрисоном, несмотря на все доброе к нему поначалу отношение, у него сразу возникли некоторые трения. Пацан оказался слишком самодоволен и слишком многое себе позволял. За маской робкого и улыбчивого парнишки скрывался человек весьма зубастый, совершенно не приемлющий каких бы то ни было замечаний в свою сторону. Что-то вроде куска стальной трубы, обтянутого толстым поролоном. Такого обманчиво-мягкого, но если ударить посильнее — способного раскрошить череп. Хэл не сразу, но все же его раскусил. Поначалу его это не парило. Какое кому дело до того, что там у кого-то внутри. Пока человек не вредит окружающим, он может жить, как ему вздумается. Не то чтобы Хэл мнил себя каким-то героем, но ему не нравилось, когда кто-то расталкивал окружающих локтями, ставя на первое место исключительно личный комфорт. Таких людей он старался ставить на место. Многих, кстати, бесила его прямолинейность. Кто-то даже называл это беспардонностью или считал это направленной агрессией. Может, в какой-то степени оно так и выглядело со стороны... Но черт возьми! Все началось с разговора, с маленького и, казалось бы, ничем не примечательного, если бы он не перерос во что-то другое... «...— Ладно, если ты готов заключить пари, давай заключим, — Хэл отпил еще пива. Пиво и виски — жесткое сочетание. Поутру им будет очень хреново. Хорошо — завтра они оба не снимаются. Он зажмурился, медленно повел головой из стороны в сторону, пьяно усмехнулся. — Но ты правда думаешь, что это честно. — Спаркс, ты мне заливаешь о чести? Нет. ТЫ. МНЕ. ЗАЛИВАЕШЬ. О ЧЕСТИ??? — А что в этом такого? — Да ты и секунды прожить не можешь, никого не потроллив! — Послушай меня, фальшивый солнечный блондинчик. Это твое предложение. Твое пари. Может, ты не заметил, я тебя пытаюсь от него отговорить. — А то что? — его собеседник низко нахмурился. — Я предложил. Ты согласился. А теперь хочешь идти на попятную? — Чувак. Наш первый спор был совершенно безобидным... Но это? Ты понимаешь, что можешь зайти слишком далеко? — Вам, натуралам, этого не понять, — буркнул себе под нос Рэнди. — О! Да, конечно, именно моя натуральность и делает из меня монстра, каковым ты меня считаешь. Знаешь, мальчик, ты можешь мнить себя кем угодно и делать, что угодно. Но тебе пора задуматься над тем, что творишь. Это уже не стеб. Я на это не подписывался. — Раньше ты пел по-другому. Господи, Спаркс, ты сейчас мнешься, будто я предложил тебе трахнуться. Тебе всего-то нужно обеспечить исчезновение всех с площадки сразу после окончания сцены. Дальше — дело за мной. Никто и не узнает о твоем участии в этой авантюре. — Но какой мне стимул в это ввязываться? Ведь если ты выиграешь, я останусь в накладе. — Ага, так вот в чем кроется твое «благородство»... Да, Спарки? А то про честность заливал. На самом деле, ты просто боишься просрать штуку баксов? Ты смешон в своей меркантильности! И тут Хэлу захотелось ему врезать. Неужели это мелкий придурок не понимает, во что влезает? Или же, наоборот, понимает слишком хорошо? — Да пошел ты! — Нет-нет, Спаркс. Ты сам взял меня на слабо, теперь пути назад нет. Или гони штуку баксов и признайся, что проиграл. — Ладно... хрен с тобой, я постараюсь, чтобы все с площадки исчезли. А ты действуй. У меня только один вопрос... — Валяй! — Откуда ты знаешь, что он так себя поведет? В сценарии ведь этого не прописано... — Слушай, может, ты и являешься его экранным лучшим другом. Но в реале же ты ни черта не понимаешь и не поймешь... — Ладно, мистер всепонимающий. Возможно, у тебя что-то и выйдет. Но ты вообще задумывался о последствиях? Ты понимаешь, что делаешь? — Это ты назвал меня слабаком, помнишь? — Уж не думаешь ли ты, что если так легко ведешься на провокации, ты таким образом демонстрируешь стальные яйца или взрослость? Это фарс, солнечный мальчик. Повзрослей! Уже пора, ты уже вышел из подросткового возраста. — На себя посмотри. Корчишь из себя тут взрослого и мудрого хрена. А как дошло до дела так сразу в кусты? — Я же сказал «ладно», — он вытащил из нагрудного кармана тысячную купюру. Демонстративно повертел ее перед носом Харрисона и снова сложил ее в карман. — Только не заиграйся... После этих слов Хэл залпом допил остатки пива и, не прощаясь, выкатился из бара. Его шатало, но в голове стояла кристально ясная картина того, что произойдет. Он отогнал от себя мелочную мыслишку, все же вернуться в бар и всучить Харрисону гребаные деньги. Нет. Пусть все идет своим чередом. Он тормознул такси. За рулем сидел коренастый блондин лет тридцати. Он мягко, понимающе ухмыльнулся. Хэл скрипнул зубами, но все же сел и назвал адрес. Наутро он проснулся у себя дома свежим и бодрым, словно не выжрал вчера почти галлон пива вперемешку с виски. Весь вчерашний разговор с Харрисоном он помнил ясно, на удивление. Хотя предпочел бы не вспоминать. Зато дорога от бара до квартиры почти не запомнилась. В памяти лишь всплывало ухмыляющееся лицо водителя, заливающего про какую-то игру...» Хэл тряхнул головой, отгоняя непрошенные воспоминания. Он не знал, про какую игру толковал тот самый таксист. Зато четко понимал, что сам вляпался тем вечером в самую грязь. И именно сплетни и слухи, услышанные от милых дам каста привели его сегодня в «Тьергу». Возможно, сегодня он закроет свою зависшую партию. Он засунул руку в карман и нащупал там мятую тысячную купюру. Харрисон тогда отказался принять свой приз, хотя и выиграл пари. Из-за чего они тогда и посрались. Оставалось надеяться, что хотя бы сегодня он сможет отдать свой долг. Итак. Пора на сцену, а там: будь, что будет...