Игра отражений

Отец с каждым днем ему казался все более странным. У него складывалось ощущение, что тот от чего-то еле сдерживается. Будто каждый раз он специально подбирает слова, выверяет действия и все такое прочее. Иногда он вообще впускался в какие-то пространные рассуждения о чем бы то ни было, начиная от таких простых вещей, из серии каким образом стоит варить кофе, с солью или без (к слову, раньше он такими вещами вообще не заморачивался), и заканчивая длинными речами о бренности бытия и тщетности всего сущего. Гаса это немного пугало. Конечно, таких дурацких номеров, вроде сцены с зеркалом в нью-йоркском отеле больше не повторялось. Но Гаса все равно не покидала мысль, что отец находится на пределе и вот-вот сорвется. Хотя внешне он никак себя не выдавал. Напротив, вел себя очень и очень доброжелательно с окружающими. Пожалуй, это пугало еще больше. Когда-то давно, когда Гас был еще маленьким, у отца было похожее состояние. Но оно тогда хотя бы было объяснимо. Они тогда жили с Джастином на расстоянии, и отец мотался к нему в Нью-Йорк чуть ли не каждые выходные, иногда даже брал с собой Гаса. Например, когда мамы привозили его к отцу на каникулы. А иногда они с Джастином прилетали к нему в Канаду сами. Например, на Рождество. Вот тогда папа был очень доброжелательным и прятал ото всех свою тоску. Гас слышал, как другие взрослые говорили, что он поступил правильно, отпустив Джастина покорять вершины искусства. И что это делает счастливым их обоих. Вот только отца это нифига не делало счастливым. Но он держался. Правда Гас не очень понимал тогда происходящее. Но хорошо чувствовал, что что-то не так. К тому же перед глазами всегда стоял пример мам, у которых тоже было не все гладко, мягко говоря. Иногда он немного завидовал сестре. Та всегда умудрялась отдохнуть в доме дяди Майкла. Да и он старался ее оградить от родительских ссор, по мере возможностей и сил. На правах старшего. Чему его научил отец, так это силе. Он всегда хотел быть сильным и уметь переносить трудности не только за себя, но и за тех, кто рядом, особенно, если они слабее. Когда дядя Майки впадал в ностальгическое настроение, он бывало рассказывал, как они с папой дружили в школе. Чем всегда вызывал иронические замечания дяди Бена. По всему выходило, что без отца бы в школе дядя Майки не выдержал. Заклевали бы. Но такое настроение у него возникало нечасто. В основном, он убеждал окружающих, что папа эгоистичный хрен, которого ничего не интересует, кроме собственного благополучия, и которому совершенно плевать на друзей. А вот это совсем неправда! Папа всегда был готов помочь, только не кричал об этом на каждом углу, а просто молча делал, что от него требуется. Так всегда было. И когда кто-то начинал так о нем говорить, Гас впадал в бешенство. И на все слова защиты он получал «ты еще мал и ничего не понимаешь». Да все он понимал прекрасно. И получше остальных. Когда кому-то требовалась помощь, он обязательно шел к отцу, потому что он всегда умел организовать, уладить проблемы, у него имелись мозги и влияние. Да. Не обходилось без колких замечаний. Но такова его натура. Например, сейчас вот. Он помогает ему и ма разобраться с проблемами и бзиками мамы. Он не хотел, чтобы какой-то чужой мужик, которому по сути на него плевать, мог считать себя его отцом. Пусть и по документам. Пусть и только для того, чтобы угодить маме. А у папы никаких документов нет, но ему не все равно. Он никому не угождает. Он просто есть. Часто он даже жалел, что не мог переехать к отцу. Даже сейчас он сильно рискует. Когда у мамы окончательно лопнет терпение, разразится феерический скандал. Гас их терпеть не мог. Правда от этого их меньше не становилось. Оставалось надеяться, что ма перестанет настаивать на возвращении в Канаду, и они с папой придут к некоторому согласию. Да, они недолюбливают друг друга. Но часто выходило так, что когда нужно, они приходили к согласию. Например, когда мама решила, что он просто обязан стать художником. Да, Гас неплохо рисовал, местами ему даже нравилось. Но он никогда не хотел быть художником и заниматься этим всю жизнь. Положение спасли ма и папа. Совместными усилиями им удалось объяснить маме, что в тринадцать лет у него уже должно быть некоторое право выбора. К слову, в том же месяце ему подарили крутой спортивный велик, о котором он давно мечтал. Сейчас он сидел перед огромным телеком в гостиной на первом этаже и тупо переключал каналы. Думал. Он уже несколько раз писал Джастину, но ответа так и не получил. Не то чтобы он ему что-то говорил про отца или жаловался. Просто интересовался его делами, пытаясь вывести на разговор. Вообще, ему казалось, что все странности отца сейчас связаны именно с ним, с Джастином. Они ведь столько лет не виделись. И Гас видел, как поменялись лица их обоих. А потом папа впал в эту гнусную меланхолию. Гас не понимал этих взрослых, ни маму и ма, ни отца и Джастина. Зачем все эти ссоры, расставания, если все знают, что они любят друг друга? В том числе и они сами. И хотя он воротил нос ото всяких там телячьих нежностей, в глубине души для себя решил, что когда полюбит, уж точно не станет творить всю эту хрень, которую творят взрослые. Неужели, так сложно поговорить? Просто поговорить и все выяснить? Нет, нужно обязательно ходить и патетически страдать. Уходить к любовникам, расставаться, а потом снова возвращаться. Или не возвращаться, а пытаться друг друга забыть. Или, что того хуже, начать делить детей. Не понимал он этих взрослых. И не хотел понимать. Его раздумья прервал телефонный звонок. Пришлось вставать и плестись в дальний конец гостиной, где стояла трубка на базе. — Да? — Гас, это Дафна. Только не нервничай, ладно? — Хорошо, — выдавил из себя Гас. Разумеется, он сразу занервничал. Да и кто бы не занервничал, скажи ему кто, не нервничать. — Ты помнишь, в какой больнице я раньше работала? У Гаса пробежал холодок по спине. — Д-да. Помню. — Тогда возьми такси и приезжай к главным воротам. Я тебя встречу. — Эм-м, зачем? — Лучше не по телефону. Приезжай, там и поговорим. — Что-то с папой? — мгновенно севшим голосом спросил он. — Да... небольшое происшествие, — неуверенно произнесла она. — Приезжай, я на месте все объясню. И не звони ему, он сейчас спит. — Л-ладно. Я скоро приеду. — Позвони мне, когда будешь подъезжать. — Ок, — ответил он и тут же положил трубку. Больше всего ему сейчас хотелось разреветься, как маленькому...