Игра отражений

Сегодня Джастин проснулся со странным ощущением одухотворенности. Ему хотелось писать. Впервые за последние несколько лет. Не рисовать картинки к будущему роману, а именно писать. По-настоящему, красками по холсту. В голове уже сложилась будущая картина, цельная, значимая. И отчего-то он знал, что на этот раз у него все получится, казалось, будто кто-то вдохнул в него силу. Джастин сейчас чувствовал себя птицей, долгое время запертой в тесной клетке, в которой негде развернуться. И вот сейчас, наконец, нашелся кто-то добрый, отперевший дверцу. Только, что делать с этой свободой, с этим вдохновением, он пока не знал. Хотелось начать творить вот прямо сейчас, даже рука не беспокоила. Джастин подозревал, что, скорее всего, от эйфории приподнятого настроения. На самом деле, он догадывался, в чем дело. И это пугало. Там, где-то на краю сознания билась тонкая ниточка боли, ненавязчиво напоминая, что все прошло, что это лишь иллюзия. Брайан — вот та самая причина его внезапного вдохновения. Сегодня всю ночь снился Брайан. Впервые за последние года три. На удивление, они не трахались. Тесное переплетение Брайана и секса всегда казалось Джастину самой естественной вещью во вселенной. Все его сны с Брайаном всегда и везде включали в себя сексуальное взаимодействие. Поцелуи, прикосновения, петтинг, минет... Всегда. Но не этой ночью. Сегодня Брайан просто стоял и смотрел. И во взгляде читалась растерянность. Люди сновали туда-сюда. А Брайан стоял и смотрел. Джастин шел к нему, но Брайан не приближался, он оставался стоять на месте. Джастин бежал, но Брайан продолжал стоять на месте, и расстояние не сокращалось ни на йоту. Джастин пытался ускориться еще сильнее, он почти летел, но ничего не менялось. Брайан стоял, а во взгляде читалась растерянность. Джастин протянул руки, надеясь хотя бы так приблизиться к нему. Но тщетно. И вдруг все изменилось, люди вокруг куда-то исчезли. Остался только Брайан. Два Брайана. Джастин так и не понял, когда и как появился второй. Брайаны смотрели друг на друга, их будто связывала какая-то общая тайна. Теперь Джастин отчетливо видел разницу между ними. Один — моложе, подтянутей, перебинтованная правая кисть, а на среднем пальце которой тускло белело то самое кольцо. Растерянный взгляд и мягкое, какое-то чужое выражение лица. Джастин понял — не Брайан. Второй — постарше и покрупнее, но лицо... Усталое, задумчивое и... Брайан. Одновременно с этой мыслью оба Брайана повернулись к нему. Посмотрели пронизывающим ореховым взглядом. Улыбнулись. После развернулись и исчезли во внезапно налетевшем тумане. Джастин открыл глаза. Странный и вдохновляющий сон. Некоторое время он лежал и думал. В конце концов, решился. И даже дал будущей работе название «Двойники». Он твердо решил написать ее. Чего бы ему этого не стоило. Здесь и сейчас это казалось вопросом жизни и смерти. Казалось, будто в этом кроется что-то очень важное. Настолько, что и представить невозможно. Он проработал почти целый день с небольшими перерывами, чтобы дать отдых руке. Которая, к слову, так сегодня особо и не побеспокоила. Несколько раз накатывала дрожь. Джастин останавливался, шел на кухню, выпивал стакан воды, скуривал сигарету, после снова выпивал воды и шел обратно работать. Это притягивало и пугало одновременно. Джастин был рад, что к нему вернулось давно умершее вдохновение. Строго говоря, он все это время думал, что оно благополучно скончалось в агонии после того злополучного разговора. Не сразу, конечно. Постепенно. С каждым днем оно утекало, как песок сквозь пальцы. Песчинка за песчинкой. С каждым днем, с каждым месяцем становилось все хуже и хуже. Каждое движение давалось все с большим трудом. Но Джастин продолжал, он продолжал бороться. Пока, наконец, не понял всю тщетность своих попыток. Пока не понял, что больше не может держать кисть в руках. А сейчас. Сегодня. Он будто вернулся на десять лет назад. В то самое время, когда мир был полон вдохновения. А воздух буквально сочился надеждой на светлое будущее. Когда решение уехать казалось не ошибкой, а самым правильным шагом. В этом его убедили. И он готов был убеждаться. Как там говорил какой-то общемировой классик: «Я сам обманываться рад...»? Глупо винить окружающих, что они убеждали его в том, чего хотел он сам. Нет. Не славы, как можно подумать. Он хотел реализации. Стать равным Брайану. Однажды прийти к нему и сказать: «Мы равны. Теперь я готов быть рядом с тобой, что бы ни случилось...». Черт, наверное, это заразно. Сейчас, оглядываясь назад, он понимал, что в этом своем стремлении быть равным он во многом подражал самому Брайану. Неосознанно, конечно. Ведь тогда он и представить не мог, насколько тот неуверен в себе. Джастин был слеп в этом смысле, хотя Брайан демонстрировал свою неуверенность достаточно открыто. Но сердце, интуицию не обманешь. Джастин это чувствовал уже тогда, правда мозгом он осознал это, пожалуй, только вчера. Когда увидел этот растерянный взгляд, на самом дне которого можно было рассмотреть неприкрытую, старую боль. Впрочем, все хороши задним умом. Иногда мы осознаем свои ошибки слишком поздно. И Джастин не являл собою исключение. Кто сказал, что ему не хотелось славы? Хотелось, что уж скрывать? Хотелось. Другое дело, что она изначально не стояла первостепенной задачей. Но, как и всякая сладкая ложь затягивала. Ласково, незаметно. То, что поначалу делалось, чтобы стать равным, постепенно изменило окрас. После первой самостоятельной выставки он понял, что хочет большего. Не только гордости в глазах Брайана, но и широкого признания в мире искусства. И со временем первое стало уступать место второму. Джастин увлекся. Последней каплей, пожалуй, стало понимание, что Джастин просто перерос эти отношения. Разговоры по телефону стали короче и все чаще сменялись долгим тягостным молчанием, встречи были наполнены горькой безысходностью. Им попросту стало не о чем говорить, а секс... Тот же Брайан его научил, что секс — всего лишь физиологическая потребность. Тогда-то Джастин и решил, что прошлое должно оставаться в прошлом. Вот только он и предположить тогда не мог, что прошлое унесет с собой не только Брайана, но и вдохновение. Жизнь любит пошутить над слишком самонадеянными людьми. Джастин раздумывал над сном весь день, пока писал. Размашистые мазки акрила идеально ложились на стекло, формируя два смутных темных силуэта уходящих в разноцветный туман. Нанося каждую линию, Джастин размышлял. Почему? К чему такой сон? Не то чтобы он придавал какое-то значение снам... Но он по опыту знал, что самые яркие из них — это всегда отражение реальности. Последние настолько реалистичные сны ему снились в пресловутом 2001: искаженное в злобе лицо Криса Хоббса или Крис Хоббс в квартире Брайана, вместо самого Брайана. Но как можно понять, эти сны не несли в себе одухотворения. Отнюдь. Однако же и разгадать их значение не составляло никакого труда. Сегодняшний же сон... отражением чего он являлся? Почему их было двое? Почему такие разные? Джастин подумал немного и решил, что хочет еще карандашную серию. Он хотел понять свой сон. Понять себя. Может, так он сможет вернуть себе давно утраченную способность творить? Несколько раз надрывно пел смарт, пару раз даже кто-то звонил на домашний, один раз стучали в дверь. Но Джастину было ни до кого. Он медленно, но верно погружался в свой сон. В свои мысли. Нанося на стекло акриловые линии и мазки. Быть может, это просто ностальгия? Но почему двое? Господи! В чем проблема? Брайан и правда изменился. Тогда, десять лет назад он тоже изменился. Но Джастин подумал, что это притворство. Он не захотел принимать такого Брайана. Сейчас он изменился снова. Но почему ему не все равно? Последний раз они виделись шесть лет назад. Он ведь почти забыл, каково это. Почти. Гас не давал забыть окончательно. Это так странно, встретить свое прошлое. Понять, что не такое уж это и прошлое. А ведь хватило одного взгляда. Одного единственного взгляда. Может, он потому и не приезжал больше в Питтс? Боялся взгляда? Он тяжело вздохнул, когда в комнате начало темнеть. Но света зажигать не стал. Пора отдохнуть. Он закончит работу завтра. С этими мыслями он ушел в спальню переодеваться. По дороге в клуб Джастин выцепил Стива. Ему нужен был контроль со стороны. Он хотел напиться и как следует потрахаться. Да и что скрывать? Ему нужна была демонстрация. Демонстрация того, что он еще жив. «Феерия» встретила их привычным гулом басов. Правда, как и свойственно понедельнику, народу было немного. Но это Джастина не смущало. Главное, что выпивка на месте. К слову о выпивке... Он сходу направился к бару, таща за собой друга словно на буксире. Заказал сразу две рюмки самого крепкого пойла. Сегодня здесь работал Стив. Коренастый блондин, которого он знал, пожалуй с того момента, как переступил порог этого клуба еще десять лет назад. Тот радостно улыбнулся, завидев Джастина. Он каждый раз радовался, когда его видел. Джастин тоже радовался. Такая молчаливая радость, когда видишь кого-то, кто стал твоей константой, точкой отсчета во времени. Джастин с ухмылкой перевел взгляд с одного Стива на другого и заказал еще одну рюмку для самого бармена. Белый и черный. Двое проводников в лабиринтах Большого Яблока. Ни один из них не знает, какое место они занимают в жизни Джастина. Да это и не нужно. Они всего лишь двойники. Проводники из прошлого в будущее...