Their beginning on paper

Чимин перебирает в руках край тёплого пледа, сбивая его со своих ног, что до этого были полностью укутаны в него, и улыбается нежно, что-то представляя у себя в голове. Он успевает даже стянуть цветастые носки, с которыми изначально возился для того, чтобы их надеть, ведь кое-кто этого сильно хотел. Снизу, под журнальным столиком, лежат некоторые подарки, которые младший выбирал с особым трудом, ведь это очень важно. Ему хочется, чтобы эти маленькие, но такие важные презенты пригодились бы в чём-то тому, кому он желал подарить их. Рыжеволосый, если честно, почти не умел выбирать что-то для подарков, поэтому старался как-то отделаться от этого. Его лучшему другу можно было подарить что-нибудь из сладостей или игрушек, а родителям — своё присутствие на праздничном ужине в родном городе. Хотя он всё равно старался преподнести что-то ещё, кроме себя самого. Они, если честно, только недавно, кажется, встречали первую совместную весну, которую так сильно полюбил младший, а теперь близились Рождество и Новый Год, когда, как правило, нужно было дарить подарки. Юнги не особо говорил, что ему нужно, но и не дарить ничего нельзя, ведь будет выглядеть как-то странно. Поэтому, наверное, Чимин ломал голову, стараясь придумать хороший подарок для старшего, ведь тот этого заслуживал. Рыжеволосый невольно вспоминает то, как они съехались под конец весны, поняв, что это довольно-таки правильное решение. Юнги изначально не мог долго привыкнуть к тому, что сейчас он один разговаривающий в квартире, поэтому, когда наступала неловкая ситуация, отшучивался тем, что сейчас смахивал на сумасшедшего, ведь общался сам с собой. В первый раз так пошутив, светловолосый подумал, что сделал это довольно-таки резко. Не всем такие шутки по душе, поэтому очень удивился, когда заметил широкую улыбку младшего и некоторое подобие беззвучного смеха, если можно так сказать. Тогда он понял, что такая шутка не задела его маленькое чудо, поэтому довольно-таки часто отшучивался, пока не привык к тому, что сначала нужно подойти к нему, если он чем-то занят, и привлечь внимание. Всё же это получилось гораздо быстрее, чем думал сам Юнги. «Он ещё закупился блокнотами, чтобы таскать с собой, ведь телефоны-то иногда могут лежать слишком далеко», — напоминает ему тихий голосок в голове, на что Чимин весело кивает, вспоминая то, как старший пришёл с десятью блокнотами разной расцветки. Вспоминает то, что старший даже предлагал купить ручки, чтобы Чимин мог писать на его бледной коже, если не найдётся телефона или блокнота. Тогда младшему хотелось расплыться лужей, потому что это прозвучало мило и романтично. Всё же ему пришлось тогда отказаться. Писать на коже довольно-таки вредно. Юнги даже расстроился слегка, ведь предложил такую «крутую» идею, а её просто так отшили. Наверное, он сделал такое лицо специально, чтобы Чимин его легко поцеловал в нос и написал в телефоне, что это вредно, поэтому и отказался. «Хитрый засранец», — думает младший, откидываясь на спину небольшого мягкого диванчика. Может быть, на нём иногда неудобно полежать вразвалочку, но зато очень близко со старшим, когда они лежат в обнимку и наслаждаются уютом в их небольшой квартирке. — Горячий чай для горячего парня, — доносится хриплый и тихий голос, заставляя парня спуститься на землю и отогнать всякие мысли подальше. Старший улыбается слабо, протягивая почти полную кружку жаркого напитка, и разглядывает его, любуясь сменившимися эмоциями на лице рыжеволосого. От недоумения до густого смущения. Справившись со своим смущением, Чимин принимает кружку и почти обнимает её двумя ладонями, отчего подушечками пальцев обжигается, но не подаёт вида. Он уверен, что сейчас похож на спелый помидорчик, а не апельсинчик, поэтому старается отвести смущённый взгляд в сторону. Юнги открыто любуется им, нависая сверху и не думая над тем, что стоит сесть, ведь идёт какая-то интересная передача, которую младший постоянно смотрит. Как тут не любоваться смущённым Чимином, который до сих пор не может привыкнуть к таким вот комментариям со стороны светловолосого? Он помнит, как тот убегал от него, на минуточку, в их квартире. Ему всё ещё интересно узнать, что сподвигло его тогда на это. Слегка улыбаясь, Юнги садится в конец диванчика, заставляя Чимина приподнять ноги и положить их на бёдра старшего, чтобы тому было удобно расположиться. Он, невольно массируя нагие голени, продолжает пялиться на рыжеволосого, что хмурится смешно и старается не обращать внимания, полностью уделив его горячему чаю. Что-то не так, раз тот тянется за телефоном сбоку. «Хён, ты снова пил из моей кружки-и, пока шёл ко мне?» Он передаёт старшему свой сотовый, зная, что чужой мобильник лежит где-то возле кровати или же прямо на полу. Юнги читает довольно лениво, специально оттягивая время до очередного щипка в знак наказания. Мин, соглашаясь на то, чтобы налить ему чай, часто пьёт из кружки с каким-то милым рисунком, пока идёт к своему маленькому чуду. Ну, а что? Вроде бы и не хочет наливать для себя, но всё равно позже захочется, ведь чёрный чай так и манит, чтобы его тут же выпили. Юнги не такой любитель этого напитка, но почему-то всё равно пьёт из чиминовой кружки, зная, что тот потом узнает об этом. — Пролилось, наверное, — пожимает плечами, словно это очевидно, и делает вид, что смотрит передачу по телевизору, успев передать мобильник хозяину. Он косится на задумчивого младшего, понимая, что сейчас что-нибудь будет, ведь на такое повестись уже пятнадцатый раз как-то не очень. — Где твои носки, кстати говоря? Услышав этот вопрос, Чимин тушуется сразу и старается спрятать ноги под тёплым пледом, но у него это не удаётся, ведь жилистые руки успевают схватить за голени и потянуть на себя. Он смущённо кусает нижнюю губу и не поворачивается к старшему специально, потому что Юнги смотрит как-то недобро, хотя в лисьих глазах таится только забота и беспокойство за чиминово здоровье, ведь тот и так успел простыть прямо за день до Рождества. — Непослушный, — покачав головой, тихо говорит Мин и, вздохнув, натягивает тёплые цветастые носочки на ноги младшего, на что тот смущается сильнее и пытается отодвинуться от него, ведь сам может. — Тебе ничего доверить нельзя, поэтому и не можешь делать это сам. Чимин дуется смешно, понимая, что его назвали несамостоятельным, хотя он таким не промышляет. Просто жарко в этих носках и пледе, поэтому и снимает с ног всё, что можно. Он, приняв сидячее положение, ставит кружку на журнальный столик, где располагаются какие-то журналы и чиминовы очки. Только вот Юнги совсем не ожидает болезненного щипка за предплечье, пока поправляет носки. Пак выглядит довольным собой и ему ничего не остаётся, кроме как просто смириться с тем, что его будут всегда щипать. Он, честно говоря, даже не против такого. — Несколько минут до двадцать пятого декабря, Чимин-и, — боясь нарушить некий сложившийся уют, тихо сообщает Мин и удобно располагается в ногах младшего, который кивает ему, давая понять, что услышал его. — Какой ты подарок мне приготовил, а? Юнги смотрит на него заинтересованно, пытаясь разгадать то, что ему подарит младший, и растягивает губы в дёсенной улыбке. Он выглядит очаровательно, когда дарит такую вот улыбку, потому что это гораздо, наверное, приятнее, чем любые слова. Чимин может сразу понять, что его хён счастлив даже без этого подарка, над которым пришлось думать около месяца, а то и больше. Наверное, нужно было ничего не готовить? «Это секрет, поэтому не смей даже выпрашивать подарить сейчас. Сам же сказал, что осталось совсем ничего до 25 числа». — Хочу подарить тебе сейчас, потому что нужно ложиться спать, — прочитав написанное Чимином, Юнги тянется куда-то за диван и, заставив сердце младшего трепетать, достаёт какую-то коробочку среднего размера. Скорее, даже меньше. Он улыбается как-то хитро, протягивая белую коробку с оранжевыми лентами, и выглядит довольно-таки подозрительным, потому что с такой-то рожей нужно сразу в воры подаваться. Чимин преувеличивает, конечно, но всё равно старший смахивает на какого-нибудь вора, что успел украсть что-то. — Открывай, давай, я хочу посмотреть на твою реакцию, а потом лечь спать, — быстро говорит Юнги и зевает широко, прикрываясь ладонью. Чимин понимает, что тот даже взглянуть на чиминов подарок не хочет. Или же думает, что его подарка вообще нет, ведь он знает, что младший не любитель выбирать что-то. В принципе, Мин тоже. Недоверчиво посматривая на старшего, Чимин тянет за оранжевую ленточку, чтобы отбросить её в сторону, и думает над тем, что надо бы уже потянуть за крышку коробки. Он слышит, как Мин говорит ему, что нужно поторопиться, ведь спать-то надо, и открывает свой подарок, взглядом цепляясь за тёмно-фиолетовый свитер. Наверняка такой же мягкий и тёплый, как сам старший, когда только просыпается под нежные поцелуи. — Ну что, нравится? Можешь взять его. Думаю, свитер не кусается, — весело улыбаясь, Юнги внимательно следит за младшим, который пропускает слова мимо ушей и достаёт вещь из коробки, не замечая, что какая-то бархатная коробочка выпадает на пол. Он несколько секунд рассматривает свитер, а после обнимает его, прижимая к себе, словно какой-то ребёнок, которому подарили то, что он давно хотел. Мину даже слов не нужно, потому что он сразу понимает, что его маленькому чуду нравится такой подарок, и тянется за своим поцелуем, сначала забрав маленькую коробочку с пола. Мягко улыбаясь, Чимин несколько раз чмокает в слегка пухлые губы старшего, как бы благодаря за этот презент, и буквально виснет на нём коалой, крепко зафиксировав ноги на юнгиной пояснице. — У меня есть ещё подарок, если что, — говорит Юнги, нежно чмокнув младшего в лоб, и показывает маленькую коробочку, которую держит двумя пальцами. Не слишком ли это? Сильно удивившись, Чимин отцепляется от него и старается снова принять сидячее положение, которое успел потерять, пока Юнги довольствовался поцелуями благодарности. Он приоткрывает губы в почти ровное «о», на что светловолосый усмехается и отстраняется в конец дивана снова, отдав коробочку рыжеволосому. Чимин разглядывает новый презент, не зная, стоит ли его открывать вообще, и поднимает смущённый взгляд на старшего, что явно не пытается как-то помочь ему. — Ты и будешь тормозить, а? Давай, открывай, малыш, — почти посмеиваясь, подталкивает его Юнги и тянется за кружкой с уже тёплым чаем. Он не отводит своего взгляда от младшего, стараясь не потерять что-то важное при таком-то моменте. Слегка осмелев, Чимин приоткрывает коробочку и старается разглядеть что-нибудь, но, увы, ничего не видит. Он, набрав побольше воздуха, полностью открывает её. Юнги видит широко раскрытые глаза и растерянность в них, поэтому смеётся тихо, всё же не выдержав. Чимин всегда бурно на что-то реагирует, поэтому ожидать такую реакцию стоит сразу. В бархатной коробочке, как и во всех банальных фильмах на Рождество, красуется вполне простое, но дорогое кольцо, которое явно сможет налезть на миниатюрный чиминов палец. Можно сказать, что это не предложение руки и сердца. Просто подарок, на который Юнги копил довольно-таки долго. Если Чимин будет носить его на безымянном пальчике, то старший будет ещё капельку счастливее. — Примеришь, может? — посмеиваясь, Мин следит за тем, как неловко младший достаёт кольцо и надевает именно на тот, чёрт побери, безымянный палец. У него даже перехватывает дыхание, а сердце стучит быстрее. Даже оно не билось так, пока он выбирал какое кольцо младшему купить. — Тебе, наверное, не стоило наде… Обрывая парня на полуслове, Чимин почти наваливается на него, чтобы поцеловать нежно и коротко, потому что в этот поцелуй вложены все слова благодарности, влюблённости, которые не может произнести просто так, не написав на бумаге. Юнги улыбается шире, открывая вид на дёсны, и прижимает его к себе так близко, насколько это вообще возможно. Он подносит миниатюрную ладонь к своим губам и целует каждый палец, отчего Чимину неловко становится, а щёки, как и всегда, покрываются густым румянцем. Сколько ещё можно быть таким смущающим? Он, переборов своё смущение, тянется к подарку для светловолосого, который подготовил ещё где-то недели две назад, и достаёт его под удивлённый взгляд. Всё же Юнги не думал над тем, что Чимин собирался подарить ему что-то. — Не стоило, правда, — тихо говорит Юнги, сжимая чужую ладошку в своей, и наклоняет голову в бок, заметив, что тот беззвучно смеётся. Кажется, у него что-то пошло не так. — Свитер подарить захотел, да? Повернувшись, Чимин кивает весело и вручает подарок Мину, на что тот осматривает его с подозрением, а после открывает сразу, не мешкая, как младший до этого. Он сразу замечает такую же, чёрт побери, маленькую коробочку и чёрную толстовку. — Мы будем ходить как женатая парочка, — ухмыляясь, выдаёт Юнги и берёт из бархатной коробочки простое кольцо с инициалами Чимина. Упомянутый смущённо опускает голову и перебирает пальцы, иногда поглядывая на безымянный палец, где красуется подарок светловолосого. Мин, надев подаренное кольцо на безымянный палец, ухмыляется и уже сам коварно наваливается на младшего, на что тот возмущается молча. Он прижимает его к себе, не обращая внимания на то, что тёмно-фиолетовый свитер падает куда-то на пол, как и плед, в общем. Юнги прижимается губами к чиминовому уху, ухмыляясь, и шепчет ласковое: «Я люблю тебя». Чимину остаётся, наверное, только полюбить старшего чуточку больше, как и сами новогодние праздники, над которыми приходится думать.