У меня никого нет

Тусклый темно-желтый свет старых ламп падал на холодные и стеклянные голубые глаза, которые с огромной тоской смотрели на Фостера. Парень держал острие своей длинной косы около тонкой шеи девочки. Почему она не убегает? Почему молчит? Почему не зовет на помощь и не просит его сохранить ей жизнь? Юноша внимательно смотрел в эти грустные и безжизненные глаза, в надежде увидеть в них ответ, но ничего не мог в них разглядеть, что его сильно раздражало. В ее глазах не было ни страха, ни отчаяния — в них не было ничего. Тусклые, прикрытые мрачной серой пеленой, они, не отрываясь, смотрели на убийцу. Фостеру, казалось, что его гипнотизируют и он начинает медленно тонуть в этих красивых и ужасно грустных глаза. — Убей меня… — тихим шёпотом сорвалось с бледных тонких губ. -А? — опешил юноша. Что она только что попросила сделать? Убить её? Он не ослышался, она действительно это сказала? Как бы это не было, но Фостер жил ради смерти. Он жил для того, чтобы убивать и наслаждаться тем, как его жертва плачет, кричит, молиться о том, что б ей сохранили жизнь. Все кому посчастливилось встретиться с убийцей, убегали от него с воплями о помощи. А эта девочка…она просто стоит на месте, даже не пытаясь убежать, она смотрит на него так, будто ждёт, когда он убьёт её. Юноша убрал косу от шеи своей жертвы и отошёл от неё, безумно смеясь. — Аха-ха-ха, как такая милая девочка может говорить такие мерзкие вещи? -спросил Зак, отходя от неё. Но почему-то он все ещё не мог оторвать свой взгляд от грустных голубых глаз. Почему-то ему они ему казались каким-то знакомыми и родными. В его груди, странно закололо сердце, а руки начали подозрительно дрожать. Неужели он нервничает? Но почему? Убивать ему не в первой, если бы ему пришлось писать список из тех, кого он убил, то он был развернулся вплоть до Варшавы. Но с ней все не так как с остальными, ее Фостеру совсем не хотелось убивать. Но причину этого юноша никак не мог понять. Почему когда он смотрит ей в глаза его сердце бьётся так, как будто сейчас выпрыгнет из груди? Что это за тёплое чувство, которое начинает наполнять его душу? — Так ты убьёшь меня? — вновь раздался её тихий и нежный голос. — Нет, не убью, прекрати говорить об этом. Это так мерзко, что меня сейчас вырвет, — раздраженно прорычал Зак. — Почему? — спросила девочка с ноткой грусти в голосе. Фостера переполняла злость. Действительно. Почему он никак не убьёт её? Почему он так долго медлит, перед тем, как вскрыть ей глотку? Что-то не даёт ему это сделать, и это что-то находится внутри него, но что это? Почему-то ему так хотелось, чтобы её красивые глаза не затянула серая пелена, как это обычно бывает у покойников. Чтобы они оставались такими же яркими и продолжали блестеть в свете старых ламп. Эти глаза, такие грустные, такие бездонные и красивые, словно она не человек вовсе, а работа мастера-кукольника. Кукла… Точно вот, на кого она похожа. Длинные волны золотых волос, без единого сеченого кончика, бледный идеально ровный тон лица, словно это не кожа, а дорогой фарфор. Хрупкое и худое телосложение, как будто у неё нет ничего под кожей, ни мышц, ни органов. А ещё это выражение лица, которое никак не меняется…. Зак ещё раз обвел своим взглядом девочку и произнес, усмехнувшись: — Потому что такую безэмоциональную куклу, как ты, скучно убивать. А теперь, я даю тебе 10 секунд, чтобы ты исчезла и я тебя больше никогда не увидел. Я начинаю считать. Когда я повернусь, тебя здесь не должно быть. Фостер повернулся к своей жертве спиной и начал считать: «Раз» Айзеку не особо хотелось, что бы незнакомка уходила. Было что-то в ней, что заставило его желать того, что бы она осталась с ним. «Два» Но он жестокий и беспощадный убийца, который убивает без разбора и не может контролировать свой гнев. «Три» А она маленькая и хрупкая девочка, которую надо защищать. «Четыре» Он монстр, тот, кого бояться люди. Тот, кем их пугают до слез и мурашек. «Пять» А что, если им овладеет безумие и он причинит ей боль? «Шесть» Нет, он не хочет, что бы ей было больно. Но почему? Что в ней такого, что он все ещё не убил её? «Семь» Нет, даже думать об этом не стоит, такие, как он — не меняются. «Восемь» Такие, как он — не способны быть с кем-то нежным. «Девять» Такие, как он — не способны любить. «Десять» Сейчас он повернется и сзади никого не будет. Как обычно, лишь он и одиночество. Айзек повернулся на пятках, и замер в изумлении. Девочка, горло которой он чуть не перерезал некоторое время назад, стояла на том же самом месте, все также внимательно смотря на него. — Какого черта ты ещё здесь?! Жить надоело?! Живо уходи отсюда! — крикнул юноша, начиная толкать её к ближайший двери. — Почему ты просто не сделаешь это? — спросила девочка. Зак не ответил, он не мог ничего ответь. Он и сам не знал — почему. Просто не мог. — Прошу тебя, убей меня… — произнесла девочка, с какой-то странной интонацией. До этого она постоянно говорила тихо и как-то отстраненно, однотонно, с какой-то глубокой меланхолией. А сейчас звучало что-то другое, похожее на надежду. Парень остановился и приподнял на себя голову блондинки за подбородок и спросил: — Будь так добра, скажи, почему ты так хочешь умереть? По ее фарфоровым щекам серебряными нитями потекли слезы, девочка долго молчала, а затем тихо, едва слышно прошептала, уткнувшись Фостеру в руку. — У меня никого нет.