Je te suivrai jusqu'à la fin des temps. (Я буду идти за тобой до скончания времен.)
Жуткий грохот волнами раскатывается по узким улочкам Парижа. Яркие солнечные лучи тонут в невероятном облаке пыли, оседающем на город. Отовсюду слышны крики и плач. Прохожие в панике разбегаются, зажимая уши руками, стараясь спастись от ужасного скрежета металла. К невыносимому звуку добавляется ударная волна от огромных битбоксов, стоящих у подножия падающей Эйфелевой башни. Город превратился в руины. Многие граждане, не выдерживая давления, оседают на мостовую, зарываясь головами в руки и ткань одежды, тут же пропитывающейся кровью от разорванных барабанных перепонок. Новая игрушка Бражника парит в паре метров от Мэрии и зловеще усмехается, пока Париж тонет в пыли, крови и нечеловеческих стонах. Леди использует талисман трижды. Каждый раз выпадающий предмет оказывается совершенно бесполезным. Никаких подсказок нет. Она всё больше растеряна и еле успевает отбиваться от атак злодея. Кот не трогает свой катаклизм. Лишь каждый раз закидывает Божью Коровку на плечо и ускакивает от аккуманизированного, перелетая огромные лужи крови и корчившихся от боли горожан, как только серёжки героини трижды пищат. В последний раз не удаётся уйти слишком далеко. Супер-Кот вламывается в отель «Гранд-Пари», выбивая панорамные окна ногой. Леди тут же скрывается в ванной, слишком резко хлопая дверью. Розовая вспышка озаряет помещение и слышится легкий полустон. Кота пробивает волной благоговения, когда волна удачи проходит сквозь его грудь, но медлить нельзя. Через пару мгновений когтистая лапа передает напарнице пару небольших круглых печений. Адриан даже слышит тихое чавканье, когда новая атака злодея прокатывается по городу. Нуар уже успел выяснить, что костюмы смогли защитить их и от этой напасти. На расстоянии дальше трех метров звук не мог навредить героям. А вот бьющемся в конвульсиях на улице парижанам — очень даже. Дикий крик раздался из комнаты Леди. Нуар тут же дернулся к ручке, сжимая кулаки и чертыхаясь сквозь сжатые челюсти. По узкой шее заходили желваки. Зрачки превратились в две малюсенькие щёлочки. Парень понимает свою беспомощность и тихо просит Господа отобрать у Леди её твердолобость. Маленький красный жучок в волнении вылетел из щелочки, не реагируя на протестующие мычания своей хозяйки. Даже в момент опасности ЛедиБаг не хочет давать Коту шанс узнать её. — Нуар, — пропищала квами, — найди аптечку. Живее! — Прикрикнула божья коровка, вновь скрываясь за белоснежным деревом. Адриан только и ждал этой команды. Он тут же ринулся вниз к стойке регистрации, перепрыгивая через ступеньки, где всегда лежала аптечка. Хлоя довольно часто приглашала Агреста к себе, поэтому он в прямом смысле чувствовал себя как дома. Поиски не затянулись надолго. Красная коробочка нашлась в одном из маленьких шкафчиков. Обратный путь занял две секунды. Когда же Кот вошел в гостиничный номер, Леди уже сидела на диване, рассматривая предметы. На белесой коже были видны струйки крови, стекающей от ушей. Тикки уговаривала её подождать и обработать рану, но нет же, Маринетт лучше знает. Поэтому сейчас она старалась разработать план, игнорируя слишком теплую жидкость. Волосы её были взъерошены, и один непослушный локон то и дело норовил залезть в рот, но Леди упрямо сдувала его. Прикусив большой палец, она упрямо думала, напрягая мозги. Ей выпали: скотч, мешочек с корицей и клубная карта какой-то старой кофейни на окраинах города. И она совершенно точно знала, что одного предмета не хватает. — Кот, в аптечке есть вата? — Пронзительные голубые глаза были, как никогда серьёзными, а голос звучал слишком громко. Видимо, она и правда потеряла способность слышать всё в полной мере. Пришлось просто кивнуть и молча подать упаковку ваты. Леди тут же принялась скручивать своеобразные валики из материала и, всунув пару себе в уши, вторую подала Нуару. — Чтобы защитить твои ушки, котёнок, — ответила Леди на незаданный вопрос, вымученно улыбнувшись. Но от этого её ласкового «котёнок» на душе разлилось небывалое спокойствие и уверенность, они выиграют и в этот раз. — У меня есть план. — И Адриан улыбнулся. Конечно он есть. Она же ЛедиБаг! Умная, сильная, смелая. У неё всегда есть план. Поэтому он без возражений заткнул уши обрывками ваты. Остаток плана состоял из нарисованных картинок, маркером на белоснежной поверхности дубового стола. Он снова был приманкой. Наживкой, которая должна была выиграть время, чтобы использовать Супер-шанс. И он успешно выполнял эту роль из раза в раз, следуя чётким указаниям его Леди. И в этот раз они не были сложными. Розовая вспышка озарила пыльную площадь ярким мерцающим светом, как раз, когда Нуар в очередной раз впечатал злодея в обрушившийся железный каркас. Дышать будто бы стало легче раза в два. Но расслабляться было нельзя. Отвлекшийся Агрест не успел среагировать, как злодей наотмашь прошелся по его лицу. Вата выпала из ушей, и тут же мир потерял все звуки, кроме крика Божьей коровки и адских звуков симфонии, проникающих в сознание. Кот тут же отскочил от «Гармонии», над которым с самого начала потешался, указывая на смехотворное женское имя. «Как аукнется, так и откликнется» — почему-то всплыли странные слова в голове. И правда, хорошо аукнулось. Но чем больше времени проходило, тем меньше мыслей он мог найти, поймать за хвост, как юрких мышей, прячущихся в норах. С каждой секундой он падал всё ниже и ниже, не понимая, настоящее ли это падение или он сходит с ума. Лишь ощущение чего-то горячего на коже и странный привкус металла оставляли в реальности. Быстро утекающей сквозь пальцы действительности, в которой он, Нуар, беспомощно падает на мостовую и слишком сильно ударяется о серую плитку лопатками. И видит ужас в огромных голубых озерах, разливающихся в глазах супер героини. Открывая глаза, он видит сотни божьих коровок, снующих по городу. Кот чувствует легкую щекотку и холод спандекса у своего лба. Его голова удобно устроена на коленях ЛедиБаг, которая тихо напевает глуповатую и слишком детскую песенку. Голубые глаза прикрыты, а тонкие пальцы запутались в его волосах. И было в этом моменте что-то странное. Непонятное, ведь ЛедиБаг всегда заботилась о нём в последнюю очередь, (по крайней мере он так думал), на первом месте стояли горожане и их нужды. И то, что именно сейчас она просто сидит и поёт ему, вроде как бессознательному слабому Коту — было несуразным. Наконец она приоткрыла глаза и тут же Адриан в который раз поперхнулся воздухом. Он скатился с колен и принялся неистово кашлять, взметая вверх остатки пыли. Резкие хрипы раздирали горло, заставляя жалко харкать на серые плиты. И только сейчас Нуару стало интересно, как долго он был в отключке. Но задать вопрос он попросту не смог. — Ты в порядке? — Леди медленно подползла к нему. И с каждым её обеспокоенным взглядом, с каждым заботливым движением сердце начинало биться чаще. И руки, руки затянутые в спандекс, холодные, но Нуар уверен, слишком нежные для этого мира, мягко провели вдоль уставшей спины. Все, что он смог — медленно кивнуть в ответ. — Тогда мне, пожалуй, пора. — Она с грацией львицы, поднялась и легонько потянулась, подставляя бледное личико парижскому солнышку. Леди развернулась и уже сделали пару шагов в сторону, как Кот всё-таки очнулся и подскочил. — Моя Леди, — воскликнул он, привлекая внимание прохожих. — Не можешь ли ты… — Он смотрел в голубые глаза и путался в желаниях. Видел слишком нежные для этого мира руки и чувствовал еле заметный запах лилий, витавший вокруг неё. — Не можешь ли ты… — он сам не знал, о чем хочет попросить. Остаться? Раскрыть личности? В который раз просить о свидании или… Или может он просто хотел прижать слишком нежную Ледибаг к себе? Просто на одно мгновение почувствовать холодный спандекс и уйти. Как бродячий ненужный кот. Только этого он и был достоин. Молчание слишком сильно затягивалось. Вокруг них уже образовалась небольшая толпа зрителей, которые ждали, что же будет дальше. О чем попросит глупый Нуар великолепную любимую всеми героиню Парижа. — Леди, не можешь ли ты… — слова вновь застряли в горле. Он видел неодобрение толпы, их тающую заинтересованность, возможно, даже укоры, но последней каплей стала тень жалости в обсидиановых глазах. Пусть она проскочила лишь на миг — этой секунды хватило, чтобы окончательно разбить его. Просто последняя капля в полном сосуде. Но, какая действенная. — Не можешь ли ты в следующий раз выбирать репертуар получше? — И он отвернулся, на ходу увеличивая шест, сбегая от тихо шушукающейся толпы и растерянной Леди с слишком нежными руками и цветочным шлейфом, вечно следующим за ней.***
Он очнулся под вечер. Уставший, голодный и мокрый из-за прошедшего недавно дождя, он шёл по крышам, желая неудачно поскользнуться на одной из луж. Он нагрубил единственной девушке, которая могла заменить ему всё. Родителей, друзей, коллеж… Целый мир сводился к её заботливым рукам, перебирающим его пряди. Нежный холод вызывал табуны мурашек по всему телу, а обсидиановый взгляд душил намного сильнее, чем очередной злодей. Адриан, сам не зная, почему, вспомнил о Маринетт, шутливо ерошившей волосы Нино или старательно заплетающей непослушную копну Альи. Наверное, если бы он мог выбрать, кем является ЛедиБаг, он выбрал бы Маринетт. Добрую, веселую и совсем несерьёзную одноклассницу, превращающуюся в милого мямлезавра, каждый раз, как он пытался с ней заговорить. Нуар уже чувствовал шоколадный эфир и запах сахарной пудры, вечно исходившие от Дюпэн-Чен. Закрывая глаза, видел, как её тонкие пальцы несильно тянут его пряди на себя, мягко гладят накладные уши. Как в лазурных глазах разливается забота напополам с беспокойством. Как она, так же как ЛедиБаг, тихо-тихо поёт ему колыбельную… Ноги сами привели его к булочной. Адриан просто скользнул на балкон, бесшумно приземляясь на террасу. Свет неспешно крался из прохода в полу, тускло освещая тени на крыше. Недолго думая, Кот спрыгнул на розовый ковер. Пред ним предстала пустая комната, освещенная бледным светом гирлянды да небольшой настольной лампы. Все было слишком уютным и домашним, розовым в чёрный горошек. Даже без своей солнечной хозяйки, комната светилась добротой и светом. Каждая вещь, Нуар уверен, была выбрана (или сделана) Маринетт лично. Розовые стены, красный зонт над изголовьем кровати, большой шкаф из белого дерева, манекен у дальней стены и там же огромная коробка с рулонами тканей. Миниатюрные окна впускали в помещение свежий воздух и тусклый свет далеких звезд. На дубовом столе царил кавардак: куча бумаги, сломанные карандаши и много-много набросков платьев, юбок, шляп, костюмов. Была пара натюрмортов и портрет Альи в дальнем углу стола. Рядом с этим бедламом в аккуратной коробочке стояли надписанные баночки. «Блестки, иглы, акрил» — читал про себя Нуар, удивляясь, как даже в казалось бы полном хаосе, девушке удавалось поддерживать одной ей понятный порядок. Скрипнула ступенька. Кот тут же обернулся, встречаясь с удивленно замершей девушкой. От неожиданности она чуть приоткрыла рот, а на тарелку упал сладкий кусочек шоколадного печенья. Тут же Адриан уловил запах корицы и сахарной пудры. И чего-то ещё сладкого, но не понятного. Цветочного. — Кот, что ты тут делаешь? — Задала вопрос Маринетт. Она стояла посреди собственной слишком розовой комнаты в нежных капри и простой огромной футболке, доставающей до середины бедра. Тонкие пальцы уже двух рук бережно держали тарелку с выпечкой. Адриан не знал, что ответить на её вопрос. И правда, что он, глупый кот, забыл в спальне этой милой девушки. Тем более, поздно вечером. — Извини, я, наверное пойду, — с волос капало. Холодные капли стекали за ворот костюма, пробегаясь вдоль позвоночника. Он передёрнул плечами и обернулся к выходу на крышу, как на его плечи приземлилось что-то мягкое и пушистое, пахнущее лилией. Обычное белое полотенце. — Ты весь промок. Не хотелось бы, чтобы Париж остался без своего героя, только потому, что он безалаберно относится к своему здоровью. — Прозвучал строгий голос. — Я сейчас принесу чай, а ты пока вытри голову. — Нуар повернулся к Дюпэн-Чен, как раз в тот момент, когда она занесла руку над его макушкой. Увидев недоуменный взгляд своего напарника, девушка шутливо щёлкнула его по носу. — Сиди тихо. — Она быстро растворилась в темноте лестницы, оставляя Агреста в одиночестве, в тепле и с мягким ароматом лилии и шоколада…***
В тот вечер он не дождался её. Как только Маринетт влетела в комнату, она увидела лишь аккуратно сложенное полотенце на стуле и записку с извинениями. Дюпэн-Чен ещё несколько минут сетовала на медлительность чайника, но, благодаря Тикки, всё же принялась за работу. Совсем скоро должен был состояться февральский бал, на котором девушка хотела выглядеть безупречно. Поэтому, выкинув странное поведение Кота из головы, Маринетт вытащила швейную машинку и продолжила работу над платьем ярко-алого цвета. На следующий день, встретив в школе Адриана, она спокойно улыбнулась и даже смогла адекватно поздороваться. Но, младший Агрест внезапно залился краской и поспешил ретироваться без объяснения причины. Дюпэн молча кивнула, пропуская блондина вперед. Наблюдавшая за этой сценой Алья, настаивала на том, что Адриан, наконец-то, заметил девушку. И тут же оглохла от восторженных криков своей подруги. Оставшийся день Маринетт провела в своих воздушных замках, не замечая ничего вокруг. Кроме Нуара, вновь появившегося на её террасе, бесшумно приземляясь за хрупкой спиной. — Надеюсь, сегодня ты не будешь убегать так спешно, — хмыкнула Мари, отставляя кружку с остывшим какао подальше от себя. — Только, если ты не будешь гнать меня мокрой тряпкой, принцесса. — Зелёные глаза не искрили весёлостью, а тон был преувеличено смешливым. Леди нахмурилась. — Что случилось, Котик? — Она мягко зарылась пальцами в блондинистую шевелюру. В ответ ей раздалось еле слышное урчание. Адриан смежил веки, наклоняя голову ближе к теплой ладони. — Можно я не буду отвечать? — Спросил парень, продолжая нежиться в невесомых прикосновениях. Маринетт будто читала его мысли. Ловкие руки бережно перебирали пряди, почёсывая за ушами, как настоящими так и кожаными, кошачьими. — Ладно. — От неожиданности Нуар распахнул глаза. Леди бы уже давно начала допрос с пристрастием, пока он бы не вывалил ей всю свою душу, выдергивая сосуды спокойствия точно также, как она вырывала его сердце своими холодными руками. Но Маринетт не допрашивала его, не лезла в его душу, от которой осталась одна большая чёрная дыра и не тормошила одинокое сердце. Девушка просто стояла рядом, задевая ноготками кожу, принося странное удовлетворение. — Пошли в дом. Холодно. — И правда. Она стояла в легком синем топе и спортивных штанах на пронизывающем холодном ветру. Кот тут же отступил от хрупкой фигурки и, вскинув шест, перелетел на соседнюю крышу, крикнув в ответ что-то о снах.***
Он стал наведываться к ней чаще. Каждый день в комнате Дюпэн-Чен люк на крышу был открыт, а на столе стояла тарелка со сладостями. Прямо на махровом белом полотенце с запахом лилий. Обычно Кот бесшумно спрыгивал на розовый ковер, хватал печенье с тарелки и принимался вытираться. Зима выдалась на удивление дождливой и грязной. Затем Маринетт наконец отрывалась от работы и вкладывала исколотые иглами руки в шелковистые блондинистые пряди. Нуар устраивался в её ногах и тихо мурлыкал, пока она рассказывала ему всё, что произошло с ней за день. Девушка тихо шутила над Нино, возбужденно восхищалась новым костюмом Роуз или делилась впечатлением о только что прочитанной «Джейн Эйр». Затем наступала очередь Кота. Они успели договориться, что он будет говорить только о том, что не могло дать подсказку на его настоящую личность. И он с удовольствием называл Хлою кодовым именем Ариэль, а Натали — павлином из-за новой броши, подаренной её ухажером. Близился бал, поэтому у Маринетт оставалось всё меньше времени доделать свой костюм. Но это не мешало ей проводить вечера с Котом. В один из них он признался, что безумно любит ЛедиБаг. Вслух мечтал о её обсидиановых глазах и нежных руках, обтянутых холодным спандексом. Дюпэн-Чен в свою очередь призналась, что давно неровно дышит к своему однокласснику Адриану. Что не может с ним заговорить, каждый раз захлебываясь кислородом при виде изумрудных глаз. И все её планы по завоеванию парня рушил маленький мямлезавр, живущий глубоко внутри неё. Понемногу они становились ближе. Разговоры стали открытее, прикосновения — нежнее, взгляды осмысленнее. Пусть они оба навсегда отдали свои сердца тем, кому далеко не нужны, разбившись на миллионы осколков, спасение нашлось в тёплых почесываниях и смешанных запахах шоколада и лилий в слишком розовой комнате в чёрный горошек. Они пронесут свою любовь, вместе, лелея её в глубинах сердец. Но прямо сейчас мир съеживается до двух печальных людей, которые преданы не тем, кто нравится, а тем, кто рядом…