Иллюзорность восприятия

- Чем занимаешься? - спросил Эдмунд, выйдя в сад, на скамейке которой лежал Юстэс, по-видимому, очень увлечённо рассматривающий небесный свод. - Да так... Медитирую. Размышляю, - рассеянно ответил двоюродный брат. - И куришь, конечно же, - посмеялся Эдмунд. - Когда уже бросишь?.. - Ты совсем как Сьюзен, - улыбнулся Вред, делая большую затяжку. - Ту тоже бесит, когда рядом кто-то дымит. - Ну, не просто дымит, а прям как паровоз... - Хех. И давно она стала такой паинькой? Помнится, в прошлый раз, когда я приезжал, мы вместе с ней бегали за сигами. - Ну, с тех пор, когда она стала серьёзно заниматься у профессора, - ответил Эдмунд. - Вообще-то она всегда была большой занудой. Но, скажу я, в чём-то это амплуа ей весьма идёт... Точнее, оно неотделимо от её образа. Сьюзен не была бы Сьюзен, если бы не прочитала хотя бы пару раз в день несколько уроков морали. Она так себя воспитывает. - Интересно... А о чём она обычно говорит тебе? - поинтересовался Вред. - О... Если честно, она многому научила меня... - задумчиво произнёс Эдмунд. - "Он открыл мне, что такое Жизнь и что такое Смерть, и почему Любовь сильнее Жизни и Смерти", помнишь? В общем, она объясняет мне тайны вечности... Учит тому, что надо верить - верить до конца, даже если ты заранее знаешь, что такая вера бесплодна и не имеет под собой никаких оснований, даже если пресловутому светлому гению суждено полинять... Учит... В общем, она учит меня многому из того, чего я бы никогда не постиг, не будь у меня такой сестры. И только когда она поправляет очки своим коронным жестом - тем, что так нравится Люси, - я начинаю вспоминать, что передо мной сидит не моя первая учительница, - Эдмунд рассмеялся. - Вера... Без Веры жизнь теряет смысл, - сказал Вред, который как-то очень посерьезнел. - Конечно, - легко согласился Эдмунд. - Куда нам без неё. В вере смысл жизни и всего, что живёт, движется и существует. - Только смотря во что верить, - уточнил Юстэс. - Ну... В людей. Во мне живёт безграничная вера в гуманность человеческой природы... Может быть, я ошибаюсь. Может быть, впереди у меня долгий путь разочарований и скорбей - как это, надо сказать, бывало часто... Но отчего-то мне кажется, что и подобный путь, увитый терниями, не бесплоден, и есть в этой наивной вере в людей что-то, что заставляет сердце биться особыми, огненными созвучиями, которые даже в самые тёмные минуты могут светить тебе во мраке пульсом этих биений. - В неудачном варианте некоторых отношений мы теряем остатки совести и веры в человечество, не так ли? - Юстэс зажевал травинку. - Однако я верил и ждал годами, и всё же приходил к осознанию того, что, если мы не научимся доверять друг другу даже будучи такими ущербными созданиями... Ну, я имею в виду, если мы не будем людьми... То, наверное, всё вообще пойдёт прахом. - На, затянись, - Вред протянул Справедливому сигарету. - Да ну нафиг, - Эдмунд сорвал яблоко, висящее над его головой. - Не надо. - Ну как хочешь... Впереди ещё целая ночь без никотина. В комнате курить невозможно: ты же знаешь, какой у МакКриди нюх!.. Так что в форточку не выйдет. - Да уж как-нибудь потерплю, - хмыкнул Эд. - А сама-то, я видел, курит, какие-то свои папиросы, дамские, я такие впервые в жизни вижу. Нечасто, правда, но дымит. - Ахха! - рассмеялся Юстэс. - Весело. - Я тут вспомнил... Одно стихотворение... До сих пор за живое берёт. "Да и ты, негритянка, больная чахоткой, сквозь туман, из трущобы, где слякоть и смрад, в свой кокосовый рай устремившая кроткий, по земле африканской тоскующий взгляд..."... - О, да, печаль... - Юстэс затушил окурок о ботинок. - Грустно. Но такова жизнь. Без ощущения печали в ней не было бы смысла. - Да... Так истинная дружба не мыслима без страданий, настоящая любовь проверяется только разлукой, а... Блин, даже смешно иногда, что я ещё верю в эти старомодные добродетели. "Жизнь - сплошное разочарование", как сказал Дориан Грей. - Ага... "Лорд Генри — человек безнравственный, а я порой жалею, что была добродетельна". Очень в тему. Интересно, почему она так считала? Ну, леди Нарборо? - задал вопрос Юстэс скорее самому себе. - Ну так, видимо, не успела взять от жизни всё, что последняя могла ей предложить. Люди часто одержимы жаждой стяжательств этих мнимых благ. Хотя, думается мне, если бы она взяла от жизни всё с избытком и пресытилась этим, то счастливее бы не стала. "Тот насладиться не успел, тот насладился через меру, и всяк зевает да живёт - и всех вас гроб, зевая, ждёт. Зевай и ты", - снова рассмеялся Эдмунд. - Эх, есть ли на этой земле истинные, не ложные добродетели?.. - спросил Юстэс, зажигая новую папироску. - Я бы сказал, что это дружба... Наверное, так. Кто бы что ни говорил. - А кто что говорит про дружбу? - Ну, за всех не скажу, но Аристотель (это мне сегодня поведала Сьюзен, которая как раз конспектирует восьмую главу его "Этики")... Ох, как бы вспомнить, длинная цитата... Надо воспроизвести в точности, я же выучил её наизусть... - почесал затылок Вред в задумчивости. - Терпеть не могу учить наизусть - зубрёжка не помогает, всё выветривается из головы, как песок.. - А я учу только то, что нравится. Ну иначе просто не запоминается. Всё, вспомнил: "Дружеское чувство походит на страсть, а дружественность — на определенный склад, ибо дружеское чувство с таким же успехом может быть обращено на неодушевленные предметы, но взаимно дружбу питают при сознательном выборе, а сознательный выбор обусловлен душевным складом. Кроме того, добродетельные желают собственно блага тем, к кому питают дружбу, ради самих этих людей, причем не по страсти, но по складу души. И, питая дружбу к другу, питают ее к благу для самих себя, ибо, если добродетельный становится другом, он становится благом для того, кому друг. Поэтому и тот и другой питают дружбу к благу для самого себя и воздают друг другу равное в пожеланиях и в удовольствиях, ибо, как говорится, "дружность (philotes) — это уравненность". - Ох, блин, как всё непросто и долго... Я бы не запомнил, - Юстэс выпустил несколько дымовых колец. - Вот как ты это делаешь? - спросил Эдмунд. - Ну, эти кольца? У меня никогда не получалось. - Да ерунда, всё равно, что свечки пальцами гасить, помнишь, ты тоже не умел, потом научился у Питера... Равно как и зажигать спички о стекло и прочим пустякам. Жизнь всему научит. - Только вот мне кажется, что она ровным счётом ничему не учит, - сказал Эдмунд, скептически хмыкнув. - Это тебе так кажется. Жизнь - великий учитель. Бог или душа всегда учат нас. Кому как ни Аристотелю, это знать, а ведь ты уважаешь этого учёного мужа, не так ли?.. - Да, так... Быть может, потому, что, читая его, я понимаю, что есть вещи, которые неподвластны ни времени, ни тлену, и есть люди, о которых я хотел бы вечно хранить память в душе. - В дУше, - хихикнул Юстэс. - Ага, - улыбнулся Эдмунд. - "Душа, тобою жизнь столетий прожита..."